Она слушала его, с сомнением покачивая головой.
— Будет звонить-то! Ишь, какая смирная овечка…
Он говорил, что не спит ночами, что не может без нее, что они будут жить отдельно от сестер, что он научит ее хорошим манерам, что у них будут дети.
Она слушала его, не проронив ни слова, лишь время от времени повторяя, как автомат:
— Все ты врешь…
Отчаявшись убедить Розу в том, что они могут быть счастливы вместе, Рикардо устало спросил:
— Не ты ли клялась мне в любви?
И у Розы, до сих пор не проронившей ни слезинки, задрожали губы:
— Да, я любила тебя, и еще люблю. Но ты оскорбил меня. Ты так меня оскорбил, что я не могу простить тебя!..
Рикардо удалился ни с чем.
Не успела Роза переубедить осуждающе глядящего на нее попугая, как появился Ригоберто: он знал, что по четвергам может застать Розу дома. Ригоберто предложил поехать в Ксочимилко, чтобы немного развеяться.
— А кто поедет? — неуверенно спросила Роза.
После долгих переговоров решили ехать большой компанией, включая Томасу и соседских ребятишек. Оплатить поездку Роза предложила вскладчину.
Поход оказался довольно веселым, если не считать одного момента, когда Риго и Роза уплыли на лодке от резвящейся на берегу ребятни, и он признался ей:
— А ведь сеньор Рикардо был прав, когда говорил, что я в тебя влюблен.
Розе ни к чему был этот разговор.
По счастью, в это время с берега в воду свалился Палильо, и им пришлось грести ему на помощь.
Операция Рохелио, по отзывам врачей, прошла удачно. Чувствовал он себя неплохо, только жаловался, что после анестезии голова «какая-то пустая».
Его брату тоже было на что пожаловаться, ведь Роза в очередной раз отвергла его.
— Худо мне без нее. И поделом, — сокрушался он. Дома Рикардо спросил у Дульсины, готов ли чек на оплату операции, сделанной Рохелио. В ответ Дульсина с вызовом стала открывать сейф.
Видя ее резкие движения и недовольный взгляд, Рикардо не удержался и спросил:
— Что, так жалко тратить деньги на здоровье нашего брата?
— Это деньги, выброшенные на ветер. Операция вряд ли что-нибудь даст. Как и предыдущая.
— Ну, эти деньги ты берешь не из своей доли.
И Рикардо напомнил ей, что они с Рохелио в любой момент могут востребовать свою часть наследства.
Утром в пятницу Роза с удовольствием рассказала Кармен о том, как провела свой выходной день, и заодно поинтересовалась, не спрашивала ли о ней сеньора Росаура.
— Нет, — ответила Кармен, чем обрадовала Розу, которой нравилось работать здесь.
— Хорошо бы сеньора никогда меня не прогоняла, — сказала она.
— Я вижу, ты девушка работящая. Пока это будет зависеть от меня, ты останешься здесь.
Но случилось непредвиденное.
Томаса, оказавшись по делам в городе, зашла к Розе, чтобы передать ей резиновые перчатки для работы: Томасе очень хотелось, чтобы Роза поберегла руки. Уходя, она забыла зонтик, и Кармен выбежала на улицу и окликнула ее. Томаса вернулась за зонтиком. Женщины поболтали еще с минуту и разошлись.
Кармен возвратилась на кухню, но тотчас была вызвана к хозяйке.
Донья Росаура стояла у раскрытого окна, нервно постукивая костяшками пальцев по белоснежному подоконнику.
— Я слышала в окно твой голос. Кого это ты окликнула?
— Это была крестная мать новой служанки Розы.
— Как ее зовут?
— Томаса, — ничего не подозревая, ответила Кармен.
— Скажи этой Розе, чтобы она немедленно поднялась ко мне. Через несколько мгновений Роза стояла перед Росаурой.
— Твою крестную зовут Томаса?
— Да.
— А где твои родители?
— Я ничего не знаю о них.
— Даже имен?
— Ну… отца звали Педро Луис.
Росаура закрыла глаза, и Розе показалось, что ей плохо. Она даже хотела помочь хозяйке, но та резким жестом остановила ее.
— Отца, похоже, убили, — растерянно сказала Роза, не зная, что еще она должна сообщить сеньоре.
— А мать? Как ее зовут?
— Паулетта. Только я не знаю, жива ли она…
Роза вопросительно посмотрела на донью Росауру. Взгляд, который она встретила, поразил ее. Ей снова показалось, что хозяйка вот-вот упадет. Но попытка помочь ей вызвала у сеньоры странную реакцию:
— Не смей прикасаться ко мне! Сукина дочь! Вон отсюда… Роза в полной растерянности выбежала из комнаты.
В «затерянном городе» царило беспокойство и смятение.
Городские чиновники, эти, по словам Каридад, воры и бандиты, посетили Вилья-Руин и объявили жителям его о скором выселении. Под возмущенные крики и ругань чиновники сели в машину и уехали. Но это никого не успокоило. Было ясно: «затерянный город» будут сносить. Куда деваться его жителям? Этого не знал никто.
Может быть, городские власти более бережно отнеслись бы к этим бедным домишкам среди диких пустырей, окруженным нищими палисадничками, долженствующими создать хоть какой-нибудь уют, если бы знали, что это убогое пространство — место действия, а его обитатели — герои будущей киноленты, над которой будут плакать тысячи телезрителей.
Но чиновники не знали этого. И поэтому собирались делать свое дело, повергая в растерянность и ужас бедняков, которых вряд ли утешило бы знание того, что все они — будущие персонажи истории, в центре которой судьба их любимицы, сыгранной другой их любимицей — пленительной ВЕРОНИКОЙ КАСТРО, по случайному совпадению однофамилицей и знаменитого политического лидера, и никому не известного сыщика, третьестепенного персонажа этого повествования, и многих других испаноязычных, как теперь принято говорить, людей.
Появление Рохелио в гостиной дома Линаресов произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Его ждали с минуты на минуту, но никто не мог предположить, что он войдет хоть и не очень уверенно, но — без помощи костылей!
Радостные восклицания посыпались на него со всех сторон.
— Совсем другое дело: красавчик не хуже сеньора Рикардо! — верещала Леопольдина.
— Прямо не верится, Рохелио. Давно бы так! — сияла белозубой улыбкой Леонела.
— Он, конечно, прихрамывает, но это не очень заметно, — констатировала Дульсина.
Кандида сказала, что он выглядит победителем. Рохелио улыбнулся:
— Главное для меня поскорее закончить учебу и начать работу. А победы… Бог с ними.
Про себя он подумал, что ему нужна только одна победа: над существом, которое он любит давно и преданно.
Попытка Розы объясниться с хозяйкой ни к чему не привела. Она попросту заявила Розе, что не привыкла давать никому объяснений и отступать от своих правил не собирается.
Роза предположила, что ее, наверно, обманули, возвели на нее напраслину. Это могли сделать, например, сестры ее мужа. Но Росаура была непреклонна.
— Я ни с чьими сестрами о тебе не говорила. Я выгоняю тебя просто потому, что так хочу. Это все!
— Господь и Дева Гвадалупе покарают вас за то, что вы безо всякой моей вины лишаете меня работы, — грустно закончила Роза этот тяжелый разговор.
Прощаясь с полюбившейся ей девушкой, Кармен дала ей немного денег и горько пожалела, что им не придется работать вместе.
— Я ничего не могла сделать — ей как вожжа под хвост попала… Но можешь быть уверена: я всегда помогу тебе чем могу. Понадоблюсь — разыщи меня… Кто только здесь не работал, но ты — лучшая. И надо же: именно тебя прогоняют!..
Томаса удивилась неожиданному возвращению Розы домой.
— Меня с работы выгнали, — объяснила Роза, бессильно опускаясь на кровать.
НОВАЯ РАБОТА ЭРЛИНДЫ
Себастьян только что позавтракал и собирался спокойно поболтать с Селией. Но в это время в кухню вошел озабоченный чем-то Рикардо и сказал, что хочет, чтобы Себастьян сопроводил его в Вилья-Руин.
— Мы поедем к Розе? — спросил Себастьян.
— Нет. Надо найти медсестру для Рохелио.
— Так для чего вам беспокоиться? Мы с Хаиме сами съездим.
— Нет, я хочу поехать с вами.
Ехать было недалеко. Но за этот короткий путь Себастьян, к которому Рикардо питал полное доверие, узнал, что Роза по-прежнему сердится на мужа и не желает с ним разговаривать. Рикардо дал садовнику деньги, которые тот должен был передать Розе. При этом он предупредил, чтобы Себастьян не говорил, что деньги, мол, от мужа, а то Роза их не возьмет.
— Скажи, что они — от Рохелио.
Когда Себастьян вошел, Роза воевала с попугаем, ни за что не желавшим отзываться на кличку «Креспин».
Себастьян сказал, что заехал на минутку, чтобы договориться насчет медсестры. Хорошо бы она завтра пришла к Линаресам.
Как и предполагал Рикардо, первым желанием Розы, когда садовник протянул ей деньги, было отказаться от них. И как предполагал все тот же Рикардо, она взяла эти деньги, узнав, что их посылает Рохелио.
— По правде говоря, худо у нас с деньгами. А тут еще «затерянный город» сносить собираются. Куда мы денемся?..
Себастьян признался ей, что в машине его дожидается молодой сеньор Рикардо. Может, она хочет с ним поговорить? Но Роза решительно отказалась.
— А вы приходите, пока нас не сломали. Вам я всегда рада… Рикардо обрадовался, когда узнал, что Роза взяла деньги.
Но Себастьян был чем-то озабочен. Когда они уже подъезжали к дому, вдруг сказал:
— Вилья-Руин сносить собираются… Куда они денутся?..
Ванесса еще не видела Рохелио после успешной операции. Она вошла к нему оживленная, улыбающаяся.
— Вот радость-то, Рохелио! — Она поцеловала его и потребовала показать, как он ходит без костылей. — Ужасно за тебя рада! А так как у меня есть и другие причины для радости, я решила навестить тебя.
И она протянула ему изящный конверт. Он смотрел на Ванессу не отрываясь, счастливый ее приходом, и машинально положил конверт на ночной столик.
— Это ты придала.мне мужества для этой операции, — вдруг сказал он. — Ты всегда нравилась мне. Но пока я был калекой, я скрывал это от тебя. Теперь я могу наконец сказать: я люблю тебя…
Рохелио говорил, не замечая растерянности, все более очевидной на лице Ванессы. Она не отвечала ему. И он сказал:
— Я понимаю, тебе нужно время…
Чтобы сгладить возникшую неловкость, он взял в руки конверт.
— А это что?
— Это приглашение на мою свадьбу, Рохелио, — ответила Ванесса.
Он не сразу понял.
— Ты… ты выходишь замуж?
— Двадцать седьмого.
Рохелио сам потом удивлялся, как ему удалось взять себя в руки и внешне остаться почти невозмутимым.
— Поздравляю тебя. Не могу сказать, что рад: ты мне все равно не поверишь… Я знаю счастливца?
— Это Эдуардо Рейносо. Я была с ним на дне рождения Розы.
Рохелио несколько минут молчал.
Ванесса уже собралась уходить, когда он спросил ее, глядя ей в глаза:
— Скажи, если бы ты знала о моих чувствах раньше, до операции, ты бы могла ответить мне на них после того, как я перестал быть калекой?
— Если бы я любила тебя, Рохелио, мне было бы безразлично, калека ты или нет.
Как ни объясняла Эрлинда, что не может взяться за работу медсестры, Роза стояла на своем.
— Я бы и сама помогла Рохелио, — говорила она, — да не умею. И в дом этот не вернусь.
Эрлинда обещала подумать.
Но Роза требовала немедленного ответа. Она даже предложила подруге пойти с ней на ее нынешнюю работу, чтобы тут же все и решить.
— Я пойду с тобой туда, где ты работаешь, — упрямо твердила она.
— Туда, где я работаю? — задумчиво переспросила Линда. Ей давно пора было уже появиться там, где она работала, и она хорошо представляла себе, что там сейчас происходит.
…Все столики в таверне «Твой реванш» уже заняты. Гремит музыка. Официантки снуют туда-сюда, выполняя заказы посетителей. Кое-кто, уже изрядно выпив, пытается хватать их, когда они с подносами пробираются между столиками.
Леона растерянно сообщает спускающейся по лестнице Сорайде:
— Ее все еще нет… И Сорайда отвечает:
— Знаю. Получит она у меня!
Леона, конечно, начнет заступаться, говорить, что Линда не такая, как остальные девушки этого заведения. Сорайда тут же рявкнет:
— Если она монашка — пусть идет в монастырь!
У Леоны, правда, есть козырь: Линда хороша собой, воспитанна, и клиенты на нее как мухи на мед летят.
Но и у Сорайды есть что возразить: клиенты-то летят, но хлопот с ней масса, а принцессы тут не нужны.
Потом она отправит Леону работать, потому что сегодня посетителей — невпроворот…
Примерно такой разговор и впрямь состоялся у хозяйки «Твоего реванша» с одной из девушек перед самым появлением Эрлинды. И Леона, заведенная Сорайдой, прямо так и сказала запыхавшейся от спешки Линде:
— Вот что, дорогая, или бросай свои дневные медицинские дежурства, или эти, ночные. Сорайда бесится. Беги переодевайся!
Но Сорайда уже была тут как тут.
— Ты опаздываешь каждый вечер на час!
Она схватила Линду за руку и, вывернув ее, показала девушке ее же часы.
— Прости, Сорайда, этого больше не повторится. Я нуждаюсь в работе.
— Не похоже! Иди переодевайся. А переоденешься — не стой, ходи, двигайся!
И Эрлинда побежала переодеваться.
Каникулы у ребят «затерянного города» закончились, а с ними закончилась и вся их «коммерция»: продажа жвачки и газет. Розе надо было искать какую-то другую работу. Но прежде она считала необходимым решить проблему с медсестрой для Рохелио. Ему не нужна была равнодушная профессионалка. Около него должна быть нежная и заботливая девушка, а такой могла быть только Эрлинда.
И, не дав ей как следует выспаться после ночной работы, Роза явилась в дом Фелипы и, пригрозив, что поссорится с подругой, добилась наконец от Эрлинды согласия пойти в дом Линаресов.
Довольная, что хоть одна проблема как будто разрешилась, Роза отправилась домой и, завернув за угол, наткнулась на знакомый автомобиль, около которого стоял поджидавший ее Рикардо.
— Себастьян сказал, что ты нуждаешься…
— Да, я лишилась работы.
— Говорят, что Вилья-Руин сносят. Где ты будешь жить? Я хотел бы помочь тебе.
— Где я буду жить? А где будут жить остальные, мои соседи? — спросила Роза, невесело усмехнувшись.
— Всем не поможешь. Но тебя надо увезти отсюда.
— К твоим сестрам?
— Я хотел бы нанять дом для тебя и Томасы.
— Я не смогу жить в этом доме, зная, что мои бедные соседи мыкаются без крыши над головой.
— Ты просишь, чтобы я нашел жилье для всех твоих соседей?
— Я ничего у тебя не прошу. Это ты пришел предлагать… Розе явно не хотелось разговаривать.
Рикардо открыл дверцу машины, но не спешил садиться за руль.
— Хорошо, — сказал он, — я подумаю, что можно сделать для всех вас. Попробую поговорить с владельцем этой земли…
— Только не думай, что этим заставишь меня забыть твою жестокость.
Рикардо сел в машину.
— Когда-нибудь ты поверишь мне, — сказал он. Дверца захлопнулась, и мотор взревел.
Донья Росаура была разгневана не на шутку. Вон сколько на часах, а уборка в доме еще и не начиналась!
Ей не было дела до трудностей, возникших у прислуги в связи с уходом Розы. Главное, чтобы в доме царила чистота, а как этого добьются служанки, ее не интересовало.
Напрасно Хустина жаловалась:
— Я не могу управиться одна со всеми делами! Позовите Розу — пусть она поможет мне. А иначе я уйду…
— Уходи! И чем скорее, тем лучше!
Рассерженная Росаура покинула кухню. Кармен стала успокаивать плачущую Хустину.
— Не обращай на нее внимания. Она уже несколько дней места себе не находит. Вот и срывает зло. По-моему, она не в себе. — Кармен ласково похлопала Хустину по спине. — Продолжай уборку, а я пойду потолкую с ней. Надеюсь, она успокоилась.
Кармен поднялась в комнату хозяйки и постучала в дверь. Ответа не было. Она постучала еще раз. Прежний результат. Тогда она открыла дверь.
Росаура лежала на ковре без признаков жизни. Кармен бросилась к ней и опустилась на колени.
— Донья Росаура! Что с вами! Росаура не отвечала.
Кармен кликнула Хустину. Та, узнав в чем дело, помчалась за врачом.
О работе у Рохелио Эрлинда договаривалась с Дульсиной. Оглядывая роскошный кабинет, куда ее привела Леопольдина, девушка уточнила время, когда должна будет находиться около больного.
— Я раньше десяти не смогу…
— Хорошо, — согласилась Дульсина, — с десяти до шести. Вообще говоря, сиделка — это каприз моего брата. Он вполне мог бы обойтись и помощью Леопольдины. Но стоит ли считать чужие деньги!.. Хочу предупредить вас, что у брата скверный характер. Не знаю, сколько времени вы сможете выносить его.
Эрлинда мягко улыбнулась. — Я привыкла ко всякому обращению.
«Если бы вы только знали, что мне приходится выносить», — подумала она при этом…
Характер у больного, видимо, и впрямь был не сахар. Он совсем не был похож на того Рохелио, каким она помнила его по дню рождения Розы. Теперь он глядел мрачно, и было непонятно, что его мучает — послеоперационные боли или какая-то душевная драма.
Попытки Эрлинды узнать, что с ним, вызвали с его стороны не грубую, но не оставлявшую сомнений в его непреклонности реакцию:
— Я буду очень признателен вам, если вы оставите меня в покое.
— Конечно. Простите меня, — покорно отвечала Эрлинда.
Перед тем как отправиться на поиски работы, Роза горячо молилась возле уличного алтаря Девы Гвадалупе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
— Будет звонить-то! Ишь, какая смирная овечка…
Он говорил, что не спит ночами, что не может без нее, что они будут жить отдельно от сестер, что он научит ее хорошим манерам, что у них будут дети.
Она слушала его, не проронив ни слова, лишь время от времени повторяя, как автомат:
— Все ты врешь…
Отчаявшись убедить Розу в том, что они могут быть счастливы вместе, Рикардо устало спросил:
— Не ты ли клялась мне в любви?
И у Розы, до сих пор не проронившей ни слезинки, задрожали губы:
— Да, я любила тебя, и еще люблю. Но ты оскорбил меня. Ты так меня оскорбил, что я не могу простить тебя!..
Рикардо удалился ни с чем.
Не успела Роза переубедить осуждающе глядящего на нее попугая, как появился Ригоберто: он знал, что по четвергам может застать Розу дома. Ригоберто предложил поехать в Ксочимилко, чтобы немного развеяться.
— А кто поедет? — неуверенно спросила Роза.
После долгих переговоров решили ехать большой компанией, включая Томасу и соседских ребятишек. Оплатить поездку Роза предложила вскладчину.
Поход оказался довольно веселым, если не считать одного момента, когда Риго и Роза уплыли на лодке от резвящейся на берегу ребятни, и он признался ей:
— А ведь сеньор Рикардо был прав, когда говорил, что я в тебя влюблен.
Розе ни к чему был этот разговор.
По счастью, в это время с берега в воду свалился Палильо, и им пришлось грести ему на помощь.
Операция Рохелио, по отзывам врачей, прошла удачно. Чувствовал он себя неплохо, только жаловался, что после анестезии голова «какая-то пустая».
Его брату тоже было на что пожаловаться, ведь Роза в очередной раз отвергла его.
— Худо мне без нее. И поделом, — сокрушался он. Дома Рикардо спросил у Дульсины, готов ли чек на оплату операции, сделанной Рохелио. В ответ Дульсина с вызовом стала открывать сейф.
Видя ее резкие движения и недовольный взгляд, Рикардо не удержался и спросил:
— Что, так жалко тратить деньги на здоровье нашего брата?
— Это деньги, выброшенные на ветер. Операция вряд ли что-нибудь даст. Как и предыдущая.
— Ну, эти деньги ты берешь не из своей доли.
И Рикардо напомнил ей, что они с Рохелио в любой момент могут востребовать свою часть наследства.
Утром в пятницу Роза с удовольствием рассказала Кармен о том, как провела свой выходной день, и заодно поинтересовалась, не спрашивала ли о ней сеньора Росаура.
— Нет, — ответила Кармен, чем обрадовала Розу, которой нравилось работать здесь.
— Хорошо бы сеньора никогда меня не прогоняла, — сказала она.
— Я вижу, ты девушка работящая. Пока это будет зависеть от меня, ты останешься здесь.
Но случилось непредвиденное.
Томаса, оказавшись по делам в городе, зашла к Розе, чтобы передать ей резиновые перчатки для работы: Томасе очень хотелось, чтобы Роза поберегла руки. Уходя, она забыла зонтик, и Кармен выбежала на улицу и окликнула ее. Томаса вернулась за зонтиком. Женщины поболтали еще с минуту и разошлись.
Кармен возвратилась на кухню, но тотчас была вызвана к хозяйке.
Донья Росаура стояла у раскрытого окна, нервно постукивая костяшками пальцев по белоснежному подоконнику.
— Я слышала в окно твой голос. Кого это ты окликнула?
— Это была крестная мать новой служанки Розы.
— Как ее зовут?
— Томаса, — ничего не подозревая, ответила Кармен.
— Скажи этой Розе, чтобы она немедленно поднялась ко мне. Через несколько мгновений Роза стояла перед Росаурой.
— Твою крестную зовут Томаса?
— Да.
— А где твои родители?
— Я ничего не знаю о них.
— Даже имен?
— Ну… отца звали Педро Луис.
Росаура закрыла глаза, и Розе показалось, что ей плохо. Она даже хотела помочь хозяйке, но та резким жестом остановила ее.
— Отца, похоже, убили, — растерянно сказала Роза, не зная, что еще она должна сообщить сеньоре.
— А мать? Как ее зовут?
— Паулетта. Только я не знаю, жива ли она…
Роза вопросительно посмотрела на донью Росауру. Взгляд, который она встретила, поразил ее. Ей снова показалось, что хозяйка вот-вот упадет. Но попытка помочь ей вызвала у сеньоры странную реакцию:
— Не смей прикасаться ко мне! Сукина дочь! Вон отсюда… Роза в полной растерянности выбежала из комнаты.
В «затерянном городе» царило беспокойство и смятение.
Городские чиновники, эти, по словам Каридад, воры и бандиты, посетили Вилья-Руин и объявили жителям его о скором выселении. Под возмущенные крики и ругань чиновники сели в машину и уехали. Но это никого не успокоило. Было ясно: «затерянный город» будут сносить. Куда деваться его жителям? Этого не знал никто.
Может быть, городские власти более бережно отнеслись бы к этим бедным домишкам среди диких пустырей, окруженным нищими палисадничками, долженствующими создать хоть какой-нибудь уют, если бы знали, что это убогое пространство — место действия, а его обитатели — герои будущей киноленты, над которой будут плакать тысячи телезрителей.
Но чиновники не знали этого. И поэтому собирались делать свое дело, повергая в растерянность и ужас бедняков, которых вряд ли утешило бы знание того, что все они — будущие персонажи истории, в центре которой судьба их любимицы, сыгранной другой их любимицей — пленительной ВЕРОНИКОЙ КАСТРО, по случайному совпадению однофамилицей и знаменитого политического лидера, и никому не известного сыщика, третьестепенного персонажа этого повествования, и многих других испаноязычных, как теперь принято говорить, людей.
Появление Рохелио в гостиной дома Линаресов произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Его ждали с минуты на минуту, но никто не мог предположить, что он войдет хоть и не очень уверенно, но — без помощи костылей!
Радостные восклицания посыпались на него со всех сторон.
— Совсем другое дело: красавчик не хуже сеньора Рикардо! — верещала Леопольдина.
— Прямо не верится, Рохелио. Давно бы так! — сияла белозубой улыбкой Леонела.
— Он, конечно, прихрамывает, но это не очень заметно, — констатировала Дульсина.
Кандида сказала, что он выглядит победителем. Рохелио улыбнулся:
— Главное для меня поскорее закончить учебу и начать работу. А победы… Бог с ними.
Про себя он подумал, что ему нужна только одна победа: над существом, которое он любит давно и преданно.
Попытка Розы объясниться с хозяйкой ни к чему не привела. Она попросту заявила Розе, что не привыкла давать никому объяснений и отступать от своих правил не собирается.
Роза предположила, что ее, наверно, обманули, возвели на нее напраслину. Это могли сделать, например, сестры ее мужа. Но Росаура была непреклонна.
— Я ни с чьими сестрами о тебе не говорила. Я выгоняю тебя просто потому, что так хочу. Это все!
— Господь и Дева Гвадалупе покарают вас за то, что вы безо всякой моей вины лишаете меня работы, — грустно закончила Роза этот тяжелый разговор.
Прощаясь с полюбившейся ей девушкой, Кармен дала ей немного денег и горько пожалела, что им не придется работать вместе.
— Я ничего не могла сделать — ей как вожжа под хвост попала… Но можешь быть уверена: я всегда помогу тебе чем могу. Понадоблюсь — разыщи меня… Кто только здесь не работал, но ты — лучшая. И надо же: именно тебя прогоняют!..
Томаса удивилась неожиданному возвращению Розы домой.
— Меня с работы выгнали, — объяснила Роза, бессильно опускаясь на кровать.
НОВАЯ РАБОТА ЭРЛИНДЫ
Себастьян только что позавтракал и собирался спокойно поболтать с Селией. Но в это время в кухню вошел озабоченный чем-то Рикардо и сказал, что хочет, чтобы Себастьян сопроводил его в Вилья-Руин.
— Мы поедем к Розе? — спросил Себастьян.
— Нет. Надо найти медсестру для Рохелио.
— Так для чего вам беспокоиться? Мы с Хаиме сами съездим.
— Нет, я хочу поехать с вами.
Ехать было недалеко. Но за этот короткий путь Себастьян, к которому Рикардо питал полное доверие, узнал, что Роза по-прежнему сердится на мужа и не желает с ним разговаривать. Рикардо дал садовнику деньги, которые тот должен был передать Розе. При этом он предупредил, чтобы Себастьян не говорил, что деньги, мол, от мужа, а то Роза их не возьмет.
— Скажи, что они — от Рохелио.
Когда Себастьян вошел, Роза воевала с попугаем, ни за что не желавшим отзываться на кличку «Креспин».
Себастьян сказал, что заехал на минутку, чтобы договориться насчет медсестры. Хорошо бы она завтра пришла к Линаресам.
Как и предполагал Рикардо, первым желанием Розы, когда садовник протянул ей деньги, было отказаться от них. И как предполагал все тот же Рикардо, она взяла эти деньги, узнав, что их посылает Рохелио.
— По правде говоря, худо у нас с деньгами. А тут еще «затерянный город» сносить собираются. Куда мы денемся?..
Себастьян признался ей, что в машине его дожидается молодой сеньор Рикардо. Может, она хочет с ним поговорить? Но Роза решительно отказалась.
— А вы приходите, пока нас не сломали. Вам я всегда рада… Рикардо обрадовался, когда узнал, что Роза взяла деньги.
Но Себастьян был чем-то озабочен. Когда они уже подъезжали к дому, вдруг сказал:
— Вилья-Руин сносить собираются… Куда они денутся?..
Ванесса еще не видела Рохелио после успешной операции. Она вошла к нему оживленная, улыбающаяся.
— Вот радость-то, Рохелио! — Она поцеловала его и потребовала показать, как он ходит без костылей. — Ужасно за тебя рада! А так как у меня есть и другие причины для радости, я решила навестить тебя.
И она протянула ему изящный конверт. Он смотрел на Ванессу не отрываясь, счастливый ее приходом, и машинально положил конверт на ночной столик.
— Это ты придала.мне мужества для этой операции, — вдруг сказал он. — Ты всегда нравилась мне. Но пока я был калекой, я скрывал это от тебя. Теперь я могу наконец сказать: я люблю тебя…
Рохелио говорил, не замечая растерянности, все более очевидной на лице Ванессы. Она не отвечала ему. И он сказал:
— Я понимаю, тебе нужно время…
Чтобы сгладить возникшую неловкость, он взял в руки конверт.
— А это что?
— Это приглашение на мою свадьбу, Рохелио, — ответила Ванесса.
Он не сразу понял.
— Ты… ты выходишь замуж?
— Двадцать седьмого.
Рохелио сам потом удивлялся, как ему удалось взять себя в руки и внешне остаться почти невозмутимым.
— Поздравляю тебя. Не могу сказать, что рад: ты мне все равно не поверишь… Я знаю счастливца?
— Это Эдуардо Рейносо. Я была с ним на дне рождения Розы.
Рохелио несколько минут молчал.
Ванесса уже собралась уходить, когда он спросил ее, глядя ей в глаза:
— Скажи, если бы ты знала о моих чувствах раньше, до операции, ты бы могла ответить мне на них после того, как я перестал быть калекой?
— Если бы я любила тебя, Рохелио, мне было бы безразлично, калека ты или нет.
Как ни объясняла Эрлинда, что не может взяться за работу медсестры, Роза стояла на своем.
— Я бы и сама помогла Рохелио, — говорила она, — да не умею. И в дом этот не вернусь.
Эрлинда обещала подумать.
Но Роза требовала немедленного ответа. Она даже предложила подруге пойти с ней на ее нынешнюю работу, чтобы тут же все и решить.
— Я пойду с тобой туда, где ты работаешь, — упрямо твердила она.
— Туда, где я работаю? — задумчиво переспросила Линда. Ей давно пора было уже появиться там, где она работала, и она хорошо представляла себе, что там сейчас происходит.
…Все столики в таверне «Твой реванш» уже заняты. Гремит музыка. Официантки снуют туда-сюда, выполняя заказы посетителей. Кое-кто, уже изрядно выпив, пытается хватать их, когда они с подносами пробираются между столиками.
Леона растерянно сообщает спускающейся по лестнице Сорайде:
— Ее все еще нет… И Сорайда отвечает:
— Знаю. Получит она у меня!
Леона, конечно, начнет заступаться, говорить, что Линда не такая, как остальные девушки этого заведения. Сорайда тут же рявкнет:
— Если она монашка — пусть идет в монастырь!
У Леоны, правда, есть козырь: Линда хороша собой, воспитанна, и клиенты на нее как мухи на мед летят.
Но и у Сорайды есть что возразить: клиенты-то летят, но хлопот с ней масса, а принцессы тут не нужны.
Потом она отправит Леону работать, потому что сегодня посетителей — невпроворот…
Примерно такой разговор и впрямь состоялся у хозяйки «Твоего реванша» с одной из девушек перед самым появлением Эрлинды. И Леона, заведенная Сорайдой, прямо так и сказала запыхавшейся от спешки Линде:
— Вот что, дорогая, или бросай свои дневные медицинские дежурства, или эти, ночные. Сорайда бесится. Беги переодевайся!
Но Сорайда уже была тут как тут.
— Ты опаздываешь каждый вечер на час!
Она схватила Линду за руку и, вывернув ее, показала девушке ее же часы.
— Прости, Сорайда, этого больше не повторится. Я нуждаюсь в работе.
— Не похоже! Иди переодевайся. А переоденешься — не стой, ходи, двигайся!
И Эрлинда побежала переодеваться.
Каникулы у ребят «затерянного города» закончились, а с ними закончилась и вся их «коммерция»: продажа жвачки и газет. Розе надо было искать какую-то другую работу. Но прежде она считала необходимым решить проблему с медсестрой для Рохелио. Ему не нужна была равнодушная профессионалка. Около него должна быть нежная и заботливая девушка, а такой могла быть только Эрлинда.
И, не дав ей как следует выспаться после ночной работы, Роза явилась в дом Фелипы и, пригрозив, что поссорится с подругой, добилась наконец от Эрлинды согласия пойти в дом Линаресов.
Довольная, что хоть одна проблема как будто разрешилась, Роза отправилась домой и, завернув за угол, наткнулась на знакомый автомобиль, около которого стоял поджидавший ее Рикардо.
— Себастьян сказал, что ты нуждаешься…
— Да, я лишилась работы.
— Говорят, что Вилья-Руин сносят. Где ты будешь жить? Я хотел бы помочь тебе.
— Где я буду жить? А где будут жить остальные, мои соседи? — спросила Роза, невесело усмехнувшись.
— Всем не поможешь. Но тебя надо увезти отсюда.
— К твоим сестрам?
— Я хотел бы нанять дом для тебя и Томасы.
— Я не смогу жить в этом доме, зная, что мои бедные соседи мыкаются без крыши над головой.
— Ты просишь, чтобы я нашел жилье для всех твоих соседей?
— Я ничего у тебя не прошу. Это ты пришел предлагать… Розе явно не хотелось разговаривать.
Рикардо открыл дверцу машины, но не спешил садиться за руль.
— Хорошо, — сказал он, — я подумаю, что можно сделать для всех вас. Попробую поговорить с владельцем этой земли…
— Только не думай, что этим заставишь меня забыть твою жестокость.
Рикардо сел в машину.
— Когда-нибудь ты поверишь мне, — сказал он. Дверца захлопнулась, и мотор взревел.
Донья Росаура была разгневана не на шутку. Вон сколько на часах, а уборка в доме еще и не начиналась!
Ей не было дела до трудностей, возникших у прислуги в связи с уходом Розы. Главное, чтобы в доме царила чистота, а как этого добьются служанки, ее не интересовало.
Напрасно Хустина жаловалась:
— Я не могу управиться одна со всеми делами! Позовите Розу — пусть она поможет мне. А иначе я уйду…
— Уходи! И чем скорее, тем лучше!
Рассерженная Росаура покинула кухню. Кармен стала успокаивать плачущую Хустину.
— Не обращай на нее внимания. Она уже несколько дней места себе не находит. Вот и срывает зло. По-моему, она не в себе. — Кармен ласково похлопала Хустину по спине. — Продолжай уборку, а я пойду потолкую с ней. Надеюсь, она успокоилась.
Кармен поднялась в комнату хозяйки и постучала в дверь. Ответа не было. Она постучала еще раз. Прежний результат. Тогда она открыла дверь.
Росаура лежала на ковре без признаков жизни. Кармен бросилась к ней и опустилась на колени.
— Донья Росаура! Что с вами! Росаура не отвечала.
Кармен кликнула Хустину. Та, узнав в чем дело, помчалась за врачом.
О работе у Рохелио Эрлинда договаривалась с Дульсиной. Оглядывая роскошный кабинет, куда ее привела Леопольдина, девушка уточнила время, когда должна будет находиться около больного.
— Я раньше десяти не смогу…
— Хорошо, — согласилась Дульсина, — с десяти до шести. Вообще говоря, сиделка — это каприз моего брата. Он вполне мог бы обойтись и помощью Леопольдины. Но стоит ли считать чужие деньги!.. Хочу предупредить вас, что у брата скверный характер. Не знаю, сколько времени вы сможете выносить его.
Эрлинда мягко улыбнулась. — Я привыкла ко всякому обращению.
«Если бы вы только знали, что мне приходится выносить», — подумала она при этом…
Характер у больного, видимо, и впрямь был не сахар. Он совсем не был похож на того Рохелио, каким она помнила его по дню рождения Розы. Теперь он глядел мрачно, и было непонятно, что его мучает — послеоперационные боли или какая-то душевная драма.
Попытки Эрлинды узнать, что с ним, вызвали с его стороны не грубую, но не оставлявшую сомнений в его непреклонности реакцию:
— Я буду очень признателен вам, если вы оставите меня в покое.
— Конечно. Простите меня, — покорно отвечала Эрлинда.
Перед тем как отправиться на поиски работы, Роза горячо молилась возле уличного алтаря Девы Гвадалупе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68