Да и были ли пути к отступлению? Существовало ли хоть что-то, ради чего стоило возвращаться? Он уже лет двадцать ходил по кривой дорожке — такая уж у него была жизнь; да и отец примерно столько же? А Брайан? Лет пятнадцать. Сара? Как показали события прошлой недели, год или около того. Но мама? Всегда такая чистая и грязенепроницаемая, она теперь словно заново родилась в роли человека, с удовольствием плещущегося в теплом океане отбросов, — там, наверху, она вываливала на пол цветочное попурри, заглядывала в вазы, выискивая грязь. Уэйд рылся в кухонных шкафах, когда она окликнула его.
— Да, мам?
— Тут чудесная рубашка, она тебе как раз подойдет.
— Мам, здесь не «Аберкромби и Фитч». Мне не нужна новая рубашка.
— Как это не нужна? Она такая мягкая, в цветную клетку, тебе очень к лицу.
— Я не хочу носить рубашки Ллойда, мам. Не говоря уже о карме...
— Вы не были бы таким, мистер Карма, если бы вам пришлось пережить депрессию и войну. Хорошая рубашка. Добротная. Я только хочу, чтобы ты ее примерил.
— И не собираюсь.
— Как знаешь, пожалуйста, не приходи плакаться ко мне, когда снова придется попрошайничать.
— Возьми ты этy чертову рубашку, — крикнул из кладовки Тед. — От добра добра не ищут.
— Папа, это кража. Ты что, так запросто относишься к воровству?
— Чья бы корова мычала...
— Что ты сказал? — Уэйд втиснулся в кладовку.
— Я сказал, что ты из тех, кто отказывается от добра, когда оно само плывет им в руки.
Тед рылся в ящике, полном шарикоподшипников.
— Ишь ты, какой рачительный, — сказал Уэйд. — Чего же ты тогда сидишь в такой глубокой финансовой заднице, что мы должны и дальше заниматься этим дурацким делом?
— Можно подумать, что ты не получишь свою долю. Если бы ты тогда не сбежал и не загубил свою жизнь, занимаясь черт-те чем, мы не подцепили бы этого вшивого фрица, которого его нянька лупит по воскресеньям.
Казалось, Тед предвидел реакцию, которая, если вспомнить предысторию, могла довести ситуацию до рукопашной. Но Уэйд сохранял полное спокойствие.
— Угу, — только и сказал он.
— Что угу?
— Хауи.
— А с ним что такое?
— Хм... только то, что Флориан, вполне возможно, похитил его. — Уэйду припомнилась склонность Флориана к «жучкам» и прочей шпионской технике. — Я звонил по его мобильнику от Брунсвиков,
— И поделом.
Уэйд уселся в зеленое кожаное кресло, а Тед устроился напротив него на стуле. Вошла Дженет.
— Я правильно слышала, что этот немец похитил Хауи?
— Правильно.
Казалось, эта новость никого особо не встревожила.
— Уж не думаешь ли ты, что они будут его пытать?
— Флориан? Рано или поздно — да.
— Это могло бы решить некоторые наши проблемы, не так ли? — спросил Тед. — Мы можем просто сказать Саре, что он был при запуске. Она уже будет в шаттле и ничего не узнает.
Дженет задумалась над этой идеей.
— Ушам своим не верю, — сказал Уэйд. — А что если, когда наступит время запуска, вместо Хауи в ложе для почетных гостей у нас будет только требуха Хауи в холодильнике?
Тед, широким жестом отметая в сторону собственное прошлое, сказал:
— Уэйд, не будь таким занудой. Кого пожалел — кобеля?
— Я даже думаю, что Сара не так уж и любит Хауи, — добавила Дженет.
— Да, — сказал Тед. — Туда ему и дорога. А где Пшш?
В комнату вошел Брайан, поедая холодные равиоли из банки.
— Она в гараже. А чего папа так раскипятился?
— Из-за того, что Хауи ухлестывает за Аланной.
— Ха. Расскажите что-нибудь поновее.
Дженет посмотрела на банку в руках Брайана.
— Брайан, как ты только можешь такое есть?
Они кладут в эти равиоли кошачий корм.
— Спасибо, мама.
Брайан перестал жевать.
Семья Драммондов расположилась в комнате Ллойда, словно позируя для каталога вязаных изделий «Бурды». Кабинет представлял собой фантазию из резного дуба, уставленную и увешанную диковинными светильниками, приобретенными в отделе электродиковин в торговом центре.
— По мне, так пусть этот фриц сделает из него начинку для равиоли, — сказал Тед.
— Нам бы всем этого хотелось, — сказала Дженет, — но ради будущего Сары лучше вернуть его живьем.
— Пусть Флориан его помучает, только немножко, — сказал Брайан.
— Мудрая мысль, — сказал Тед.
— Да, мне тоже нравится, — добавил Уэйд.
— Флориан использует физические или психологические пытки? — спросила Дженет Уэйда.
— Откуда мне знать? — Если бы она знала, у нее волосы бы дыбом встали.
— Набери его номер и включи громкую связь.
— Он по номеру узнает, что мы здесь.
— Сейчас же позвони ему, Уэйд.
Маме виднее, да и я не буду чувствовать себя на крючке. Через минуту их соединили с Флорианом, и Уэйд пропустил к аппарату Дженет.
— Это Флориан? — спросила она.
— Да. А кто вы?
— Я Дженет, мать Уэйда.
Гусиный тевтонский гогот раздался на другом конце провода.
— О, ну вы и загнули. Ну прямо прелесть. Уэйд, кто бы ни была эта актриса, избавь ее от такой немыслимой роли.
— Это моя мать, Флориан, — сказал Уэйд, — будь с ней полюбезнее.
— Майн готт... Уэйд, ты серьезно? Что ж, отлично, я постараюсь быть сама обходительность. Здравствуй, Дженет , — сказал Флориан тоном, каким обращаются к воображаемому другу своего ребенка.
— Да, итак, полагаю, пора перейти к делу. Сколько вы заплатите за письмо и сколько мы должны будем заплатить вам, чтобы — многозначительная пауза — получить обратно Хауи?
— Да, вашего зятя. Очаровательное существо.
— Сами догадываетесь, как нам приятно тратить деньги, чтобы выкупить его. Видели бы вы его на Рождество. Он у нас солист — исполняет рождественские гимны. Вот послушайте, — и Дженет принялась выводить шутовским сопрано: — «Здравствуй, Дедушка Мороз...» — И так далее. И так далее.
— Он для нас как шило в заднице, — встрял Тед.
— А кто этот новый персонаж? — В голосе Флориана прозвучало неподдельное любопытство.
— Это мой папа, Флориан. Будь вежлив.
— Я всегда отличался хорошими манерами, Уэйд. — Флориан казался оскорбленным. — Кто там еще с тобой в комнате?
— Мой брат, Брайан.
— Вы играете в скрабл? Или в «Угадай-ку»?
— Пожалуйста, потише, — сказала Дженет, обращаясь ко всем присутствующим. Потом повернулась к микрофону. — Флориан, давайте сыграем в бартер. Сколько бы вы ни запросили за Хауи, мы хотим сто тысяч сверху за письмо.
— За Хауи я хочу миллиард, — сказал Флориан.
— А я хочу миллиард и сотню тысяч за письмо, — ответила Дженет.
— Знаете, я уже засек вас по определителю номера.
— Через пять минут нас здесь не будет. И что тогда? Подумаешь! Мы просто порвем письмо. Сто тысяч, Флориан. Это одна сотая стартовой цены.
— Пятьдесят тысяч.
— Знаете что, Флориан, — произнесла Дженет беззаботным тоном. — Я не согласна. Сто тысяч, и ни цента меньше. Я старая женщина, умирающая от СПИДа, мой бывший муж — пожилой мужчина, умирающий от рака печени...
Уэйд с Брайаном застыли, уставившись на своего отца, выглядевшего совершенно беззаботным.
— ...да и у Уэйда здоровье пошаливает.
— Понял. У вас боли?
— Да. Есть немного. Язвочки на деснах, но с ними я могу бороться с помочью таблеток. Но таблетки эти, Флориан, мне просто осточертело все время о них думать. Я от них совсем свихнулась.
— У моей матери был рак груди. Она тоже сидела на таблетках.
— Бедняга. И давно?
— Когда я был моложе.
— И долго это у нее было?
— Учитывая, что ей пришлось пережить, и один день покажется вечностью, — задумчиво проговорил Флориан.
— Бедный, мне вас так жаль. А как восприняла это семья?
— Мой дражайший папочка пребывал в страшном замешательстве, и знаете почему?
— Почему?
— А вы представьте себе ведущего мирового производителя таблеток, который не может найти ни одной таблетки, чтобы спасти мою мать. Он воспринял эту неудачу как личную трагедию, и эта трагедия затмила смерть моей матери.
— Люди реагируют на смерть самым непредсказуемым образом. Он отреагировал так.
— Но, Дженет, учтите, что после похорон он и не подумал выделить средства на новые исследования. Нет, вместо этого он спился где-то в трущобах Нассау. Превратился в омерзительного типа. Cochon[6]. А потом заболел болезнью Альцгеймера.
— У моего отца тоже была болезнь Альцгеймера. Четыре года в аду.
— Как вы справлялись с этим?
— Не знаю, удавалось ли мне справляться. Под конец он узнавал вас?
— Нет.
— Мой тоже. Это так жестоко. Это лишает вас всего. У вас есть братья или сестры?
— Мой брат погиб под лавиной в Клостерсе в 1974 году. Так что я последний в роду.
— Но хоть вы-то вкладываете средства в новые исследования, чтобы добиться того, что не удалось вашему отцу?
— Исследования — моя страсть.
— Значит, ваша мать гордилась бы вами.
— Вы так думаете?
— О да. Уверена, что она слушает сейчас наш разговор и думает, какой вы хороший мальчик. Вы не открыли ничего такого, что могло бы помочь людям с раком печени? У моего бывшего мужа, Теда, рак печени.
— Никак не пойму, зачем нужен этот долгий задушевный разговор, — вмешался Тед.
Дженет шикнула на мужчин, и они уселись, прислушиваясь к телефону, как к очередному занудному репортажу канадского телевидения о нью-брунсвикском контейнерном заводе.
— Видите ли, Дженет, — продолжал Флориан, — существует много способов лечения рака, о которых еще не пронюхала и, возможно, еще не скоро пронюхает «Нью-Йорк Таймс».
— Как это?
— Понимаете, одно дело обуздать рак и совсем другое — держать в узде общество. Если мы справимся с таким мощным заболеванием, как рак, мы нанесем чувствительный удар страховой индустрии, а следовательно, и банковской системе. Каждый год, на который нам удается увеличить среднюю продолжительность жизни, вызывает колоссальный финансовый кризис. История двадцатого века сводится к приспосабливанию — год за годом — к нашей растущей продолжительности жизни.
— Флориан, но наверняка...
— О нет, Дженет, уверяю вас. Я руковожу одной из крупнейших фармацевтических фирм в мире. «Глаксо», или «Байер», или, скажем, «Сити-банк» вырвали бы мне язык за все, что я вам тут рассказываю.
— Вы хоть раз говорили об этом с кем-нибудь? У вас есть близкие люди?
— Нет, — последовало после некоторой паузы.
— Ах вы, бедняга! Дорогой вы мой! Это, должно быть, так ужасно.
— Да, это действительно ужасно.
Не могу поверить — мама спелась с Флорианом.
— Как, должно быть, у вас нервы натянуты. У меня, например, на нервной почве колит. А у вас что?
— Опоясывающий лишай.
— У-у-у! Опоясывающий лишай — скверная штука.
— И розововидная сыпь. По всему носу и лбу.
— Вы нашли, как ее лечить? Сыпь — это такое дело...
— Кое-что, но ничего такого, что действовало бы безотказно.
— У моей подружки Бев тоже такая сыпь. Я нашла для нее крем, который производят в Аризоне, — чудодейственное средство.
— Правда?
— Попробуйте.
Это мне снится. Просто снится.
— Я уже дошел до того, что готов попробовать все, что угодно.
— Извиняюсь, что прерываю ваши занятия по кройке и шитью, девочки, — не выдержал Тед, — но мы когда-нибудь поговорим о капусте?
— Тед, и как только ты можешь быть таким вульгарным в подобную минуту? Простите, Флориан.
— Вы просто прелесть, Дженет.
— Флориан, давайте поужинаем вместе, — сказала Дженет.
— Со мной? Правда? — В голосе Флориана слышалось изумление, чуть ли не слезы.
— Что? — беззвучно, в один голосс сказали Уэйд, Тед и Брайан.
— Да, но только вдвоем — вы и я. А остальных я отправлю к «Шейки» есть пиццу.
— Я... я прямо не знаю, что сказать, Дженет, — растроганно произнес Флориан.
— Скажите «да». Заодно я передам вам и это дурацкое письмо. Как оно мне надоело. Мы в Дайтоне-Бич. Вы можете сюда подъехать? Полагаю, ваши компьютеры уже вычислили наш адрес. Шесть часов вас устроит?
— Превосходно.
— Что ж, отлично. Тогда в шесть. — Дженет повесила трубку.
— Бедный мальчик. Так тоскует по своей матери.
В комнату вошла Пшш, вся в машинном масле, неся кипу альбомов с фотографиями. «Вот теперь повеселимся». Она бросила альбомы на стол.
— Замечательно, — сказала Дженет. — А теперь не могли бы вы удостовериться, что эти двое ужасных людей надежно заперты, а потом оставить меня в покое? Можете поехать к Ники с Бет, они в трейлере Кевина. У меня свидание .
— Нет, вы только посмотрите на нее — какая пухленькая.
Через несколько часов, когда время шло к ужину, Пшш, Бет и Брайан сидели в трейлере Кевина, разглядывая фотоальбом со снимками суррогатных матерей, который Пшш нашла в тайнике под днищем «бьюика» Ллойда. Пшш была в хорошем настроении — история с ее чуть было не состоявшимся пленением превратила отпетую стерву в чрезвычайно милое существо. Наблюдая за ними через комнату, Уэйд подметил несколько жестов, которыми она, видимо, в свое время очаровала Брайана. Между тем Уэйд старался делать вид, будто жара ему нипочем, правда, не слишком удачно. Находиться внутри трейлера было сущей мукой, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось снаружи: даже несмотря на то, что солнце скрылось за горизонтом, все живое обратилось в гноящиеся куски вяленого мяса.
На крохоткой кухоньке трейлера Тед и Ники сидели на полу, прислонившись к шкафчику под раковиной, держась за руки и почти ничего не говоря. Ники уже знала о том, что у Теда рак; медицинские эпопеи каждого, которыми они успели поделиться, связали их куда теснее, чем любое радостное воспоминание. Напротив них на холодильнике стояло фото Кевина на какой-то гулянке диснеевских персонажей. Он вызывающе курил «Вирджинию слим» и снизу до пояса был облачен в костюм Скруджа, голову которого презрительно вертел в руках, словно то был браслет, подаренный нежеланным поклонником. Рядом с фотографией лежало письмо из управления Диснейуорлдом, уведомлявшее Кевина о его увольнении за нарушение правил обращения с эмблемами и символами.
Когда Уэйд заранее представлял себе эту неделю во Флориде, которая должна была увенчаться запуском шаттла, этот трейлер определенно не входил в сценарий. Что же ему виделось? По большей части чинные ужины в ангарах для реактивных лайнеров, где еду подавали бы на алюминиевых тарелках, снятые на шестнадцатимиллиметровой пленке фильмы о прошлых запусках, которые бы крутили для него и его сотрапезников, седовласые астронавты былых времен, которые появлялись бы из-за занавеса, делясь историями об аварийных ситуациях на борту и ужинах после полетов — со старлетками в умопомрачительно коротких платьях на тонких, как спагетти, бретельках. Ребятишки (мальчики, девочки — не разберешь) в костюмах парашютистов сопровождали бы его в экскурсиях по сложным подземным сооружениям, где в слепящем белом свете прожекторов он казался бы сам себе красивей, сильнее и добрее. После этого Брюс Спрингстин и Памела Андерсон ждали бы его на взлетной полосе, чтобы вместе отправиться на роскошный ужин во французском ресторане, где Уэйд непринужденно болтал бы по-французски и его рассказы забавляли и услаждали бы публику.
— Это что, таракан? — спросил Тед с пола. — Что это, черт возьми?
— Пальмовый жучок, — ответил Уэйд.
— Тебе его оттуда даже не видно. Откуда ты знаешь?
— Все спрашивают одно и то же, когда их видят.
— Ладно, нечего косить под местного. Ники, прихлопни эту пакость туфлей.
— Сейчас, дорогой.
Шлеп.
Что это такое? Новое падение или новая вершина? И снова Уэйду оставалось только теряться в догадках, куда это его на сей раз занесло вместе с его семьей.
— Долго нам еще тут торчать? — спросила Пшш.
— Недолго, — ответил Уэйд.
— А сколько это — недолго?
— Пока мама не позвонит.
Сославшись на то, что хочет прогуляться, Уэйд вышел, прихватив мобильник. Повинуясь мгновенному импульсу, он позвонил Саре, и надо же, ему повезло.
— Сестричка?
— Уэйд.
— Привет.
— Взаимно. Тебе получше?
— Немного. Готовлюсь к циклу сна. Гордон только что погладил меня по попке, но тут появились киношники, и на этом все закончилось. Наш биологический эксперимент в условиях невесомости, может, еще и состоится, но, честно говоря, я устала от самой себя дальше некуда. Расскажи что-нибудь новенькое, чтобы мне хоть на время почувствовать себя вне этого металлического отстойника. Где ты сейчас? Что происходит? Я же тебя знаю, Уэйд. Там у вас заварилась какая-то каша. Давай, признавайся. Перед моей силой воли тебе не устоять.
Почему бы и нет?
— Все верно. Я стою рядом с трейлером в самом гнусном пригороде Орландо. Трейлер принадлежит парню по имени Кевин, которому вчера прострелили руку во время налета на ресторан. Кстати, мама и Ники теперь — лучшие подруги. Что еще... — Пожалуй, лучше не говорить ей, что мы прячемся здесь от бандитов, которые похитили ее мужа. Стоит ли продолжать? А почему бы и нет? — А еще несколько часов назад папа, мама, Брайан и я спасли Пшш от двух богатых уродов из Дайтоны-Бич, которые хотели запереть Пшш в своем подвале, украсть ее ребенка, а ее саму, скорей всего, убить, так что Пшш у нас теперь цветет и пахнет, а у Брайана вид как у козла в огороде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28