– И только за этим она приперлась7– Да, только за этим. Разве у вас не принято угощать новоселов? – спросила она и тотчас спохватилась. Каковы бы ни были обычаи его народа – а, видит бог, чернокожие славятся своим гостеприимством (как, впрочем, и нищетой), сам он уже много лет не имел того, что называют домом, а его «соседями» в лагерях были такие же заключенные… Девушка виновато улыбнулась, словно извиняясь за свою буржуазную наивность.– В общем, причин для беспокойства нет. Да они и не соседи в полном смысле слова…Она повела подбородком из стороны в сторону, обозревая уединенную местность.В чем-чем, а в незнании своего дела и неудачном выборе места упрекнуть молодую супружескую пару было нельзя. Никак нельзя! Лучшего невозможно представить.– И часто она теперь будет сюда таскаться? Что она подумает обо мне? Наверное, не нужно было выходить в сад…– Нет, нет, Вуси, все в порядке. Ничего она не подумает. Это даже хорошо, что миссис Клоппер тебя видела. Она сразу решила, что мы наняли тебя для работы в саду.– А если она увидит Эдди?– Подумаешь – двое черных. Это все-таки ферма. Ведется строительство гаража… А кстати, где он?– Спрятался в доме.Девушка попыталась открыть коробку.– Может, ты откроешь? У меня не получается.Он отложил молоток и, сморщившись от усилия, подцепил крышку. Она отлетела и покатилась по земле. Девушка засмеялась. Вуси поймал крышку и тоже развеселился.– Ну и как это лакомство?– Попробуй сам. Вкусно.Они немного похрустели галетами. Внимание чернокожего постепенно переключилось на другое – то, что еще не произошло, но скоро произойдет. Он остановил свой взгляд на вместительном сарае (будущем «гараже на две машины»), возле которого были свалены кирпичи, цемент и инструменты.Девушка принялась энергично жевать, чтобы освободить рот для разговора.– Нам придется смириться с тем, что время от времени здесь будут появляться посторонние – по разным поводам. Просто нужно быть готовыми. Пока они не зайдут в дом, опасности никакой.Вуси посмотрел на валяющуюся поодаль ржавую цепь.– Может, завести собаку? Чтобы предупреждала…– Неплохая идея, – лицо молодой женщины вдруг некрасиво сморщилось, и она закончила с интонацией человека, которого одолевают сомнения: – А потом… когда все будет кончено… куда ее девать?Он снисходительно посмотрел на нее. Все-таки она еще многого не понимает, даже несмотря на то, что очутилась здесь, с ними, по собственному желанию.Белую пару предупредили, что приедут двое черных, но не сообщили подробностей – когда и как. Предполагалось, что ночью – так, как будто, безопаснее.В первую же ночь они, подложив матрасы, спали на полу: она в кухне, а Чарльз – на веранде, рядом с парадным входом, чтобы не пропустить гостей, каким бы способом те ни проникли в дом. Чарльз спал как сурок; он мог засиживаться допоздна, но едва коснувшись головой подушки, отключался намертво, до утра. Девушка привыкла засыпать в половине одиннадцатого: где угодно и в любом положении – на собрании, в кино, на вечеринке, даже за рулем, – но моментально, точно в назначенное ей самой время, просыпалась по «внутреннему будильнику». На этот раз она дала себе команду спать исключительно чутко, реагируя на любой звук, будь то бульканье воды в кране, шорох на чердаке (мыши, что ли?) или слабое кошачье мяуканье.Они прибыли на четвертые сутки, во второй половине дня. Прикатили на грузовике с просевшим кузовом, в каких мелкие торговцы из негритянских поселков по обе стороны границы со Свазилендом, Лесото и Ботсваной перевозят дрова, утиль, скотину и рабочую силу. В открытом кузове грузовика ехали женщины и дети, прикрывая платками рты от пыли. Из кабины выпрыгнул молодой парень и открыл покосившиеся ворота с табличкой: «Участок № 185». Чарльз был во дворе и тотчас поспешил навстречу. Молодой человек жевал резинку и не перестал даже тогда, когда к нему подошел хозяин участка.– Чарльз, – представился тот.Они обменялись несколькими условленными фразами. Процедура знакомства шла как по маслу. К тому времени на участок уже завезли стройматериалы – Чарльз пошел впереди грузовика, показывая место. Уже во дворе из кабины вылез второй чернокожий. Женщины сбросили ему из кузова две застегнутых на молнию дорожные сумки и мятый хлопчатобумажный рюкзак. Вот и все их пожитки.Утомленные пылью и зноем, пассажиры немного оживились лишь тогда, когда грузовик тронулся с места.Новоприбывшие не сообщили хозяевам усадьбы ничего, кроме своих имен. Того, кто первым выпрыгнул из кабины и открыл ворота, звали Эдди, а другого, оставшегося в кабине рядом с водителем, – Вуси. Девушка представилась как Джой. Один из парней спросил, нет ли чего-нибудь пожевать. Джой с Чарльзом засуетились и почему-то вдруг сделались крайне неловкими: они все время сталкивались, мешая друг другу и не находя то сахар, то нож для резки помидоров, то сковородку, чтобы пожарить колбасу. Ролевые инструкции, пригодные для общего дела, предусмотревшие любую мелочь, в обычной бытовой ситуации не действовали, точно так же, как и общепринятые правила поведения в ситуации «неожиданный приезд гостей»: чернокожие не были гостями, а они – хозяевами. Да и приезд был запланирован заранее.Когда зашла речь о ночлеге, парни, решив, что белые спят вместе, отнесли вещи в свободную спальню, гораздо меньших размеров и без мебели, если не считать пары матрасов на полу, разделенных большим старинным чемоданом – на него поставили лампу для чтения.В дорожных сумках у каждого оказались сменные джинсы, пара маек с видами Карибского моря и книги. Кроме того, у Эдди была шикарная куртка под замшу с бахромой как у индейцев (стиль Дикого Запада). Потом, когда они поближе познакомились, остальные начали подшучивать над Эдди, но тот не растерялся:– Только я не собираюсь исчезать с лица земли.Из рюкзака с наклеенным сверху портретом какой-то поп-звезды, гости извлекли несколько буханок хлеба и литровых пластмассовых бутылок с прохладительным напитком. А еще – плэйер, запасные кроссовки и пустую пластиковую папку для документов. Остальным их должен был снабдить Чарльз. В связи с чем ему срочно доставили «комби» со шторками на окнах – весьма удобное приспособление для семейных поездок фермеров, чьим детям ничто не мешало спать всю дорогу. Опять же, не видно, есть в машине кто-нибудь кроме водителя или нет. Однажды на перекрестке Чарльз очутился рядом с «мерседесом» мистера и мисс Наас Клоппер. Он улыбнулся и дружески помахал им рукой.
* * * Они побывали во всех трех роскошных отелях в окрестностях Йоханнесбурга. Останавливались в дешевых мотелях, где вероятность столкнуться с людьми их круга была минимальной. Но дорога отнимала столько времени, что им удавалось побыть вместе только несколько послеобеденных часов. К тому же его мучило ощущение нечистоты: чрезмерно накрахмаленные в прачечной простыни наводили на мысль о чужом сексе. Ему становилось все труднее преодолевать брезгливость, и он сказал ей об этом.Она ответила: ей все равно: были бы рядом он сам и какая-нибудь кровать. Вероятно, это было ошибкой, но с ним ей не хотелось прибегать к обычным женским уловкам, внушая мужчине, будто он нуждается в ней больше, чем она в нем. «Ты мой первый и последний возлюбленный», – сказала она и не обиделась, не услышав в ответ заверений в том, будто с ним еще не случалось ничего подобного… и не случится. Его немного тяготила такая щедрость и сила чувств. Что будет, если муж все узнает и разведется с ней?Его жена была в отъезде, в Европе, огромный дом в конце улицы практически пустовал; утопая среди деревьев. Но уединение в пригороде – вещь относительная. В доме живет слуга, а на лужайке вечно возится садовник со своей газонокосилкой. Слуги все видят и ничего не забывают! Он страдал от невозможности привести любимую женщину домой и обладать ею на своей кровати. Даже если под каким-либо предлогом удалить слуг на весь день из дома, потом, при смене постельного белья или чистке ковров, они непременно наткнутся на подозрительное пятнышко или волосок незнакомого цвета. Вот так и получается, что собственный дом, собственная комната, даже собственная кровать – все, за что ты платишь из своего кармана, – тебе не принадлежат, если ты женат.
* * * Ах, к каким легкомысленным поступкам приводит необходимость откладывать наслаждение! (Интересно, знал ли об этом Фрейд?) С трудом передвигая ватные ноги, он поспешно отошел от столика администратора загородного отеля, не успев справиться насчет свободного номера и утреннего завтрака. Они всегда заказывали завтрак и платили вперед, хотя уезжали в тот же вечер.Потрясение было слишком велико. Там, в холле, он увидел только что вышедших из ресторана и направляющихся в его сторону знакомых – бизнесмена и журналиста.С грехом пополам добравшись до стоянки, он велел сидящей за рулем женщине немедленно трогаться с места. Но куда ехать? Некуда. А возбуждение никогда еще не было таким сильным! Они не отваживались разговаривать или прикасаться друг к другу. Солнце палило немилосердно.Наконец она свернула на дорогу, ведущую в заброшенный карьер. Там, отгородившись от проносящихся по шоссе машин горами песка, в котором давно уже не было ни крупинки золота, она сняла с себя жалкий клочок нейлона пополам с шелком, расстегнула его красивые хлопчатобумажные брюки итальянского производства и, укрыв оголенные части тела юбкой, насадила себя на мужчину. В своей нарядной одежде они были похожи на прекрасных бабочек, спаривающихся в летнем саду.Потом, когда все было кончено и он застегнул брюки, его поразил ее вид: губы распухли, на скулах выступили алые пятна, волосы за ушами прилипли к потной шее.В машине! Новой, только месяц назад подаренной ей мужем после того как сверхъестественное чутье подсказало ему, что он уже не может удовлетворить ее другим способом. У нее тоже не было ничего своего – за все платил муж.Она с трудом разлепила губы:– В детстве я часто просила разрешить мне покататься в карьере. Но они так и не разрешили.Он понял: пора прибегнуть к помощи приятеля – которого, кстати, тоже подозревали в связях на стороне. У приятеля, на одном из принадлежащих ему участков, пустовал коттедж. Там, в окружении конюшен бывшей школы верховой езды, любовники могли, не поступаясь достоинством, утолить свой сексуальный голод, а также потребность в нежности и доверительной дружбе. Коттеджем пользовались исключительно люди их круга. К их услугам были холодильник и виски со льдом. Иногда она привозила только что срезанную розу и ставила в хрустальную вазу. Он уже не помнил, когда последний раз читал стихи – кажется, в школе. Она привезла старую книгу со своей девичьей фамилией на титульной странице и прочла ему несколько стихотворений Пабло Неруды. Потом они уснули, а проснувшись, решили еще раз насладиться друг другом прежде чем расстаться. После того случая с отелем они ездили каждый на своей машине.Потом они лежали, голые, счастливые и беззаботные, хотя оставалось всего полчаса до расставания (по уговору им принадлежало время от трех до шести); она лениво ласкала маленький, безобидный комочек его плоти. И вдруг они услышали, как кто-то скребется в круглое окно над кроватью. Он сел. Потом вскочил на кровать и посмотрел в окно. Она уткнулась лицом в подушку. Послышался громкий стук, словно кто-то спрыгнул на землю, потом шарканье и шелест раздвигаемых кустов. Резко качнулся и хлестнул по стеклу побег старой бугенвиллии. За окном никого не было.Он бережно повернул ее на спину.– Все в порядке.– Она организовала за тобой слежку?– Не говори глупости.– Нет, точно. Ты его видел? Это белый?Мужчина начал одеваться.– Не уходи, милый. Ради всего святого! Пусть сначала он уберется отсюда.Уже в рубашке и брюках, он сел на кровать.В отдалении послышался звук отъезжающей машины.– Наверное, он пробрался через кустарник. От шоссе.Ее любовник упорно молчал, уйдя с головой в свои мысли.– И вскарабкался по бугенвиллии, – сказала она и вздрогнула.– Может, одичавшая кошка? Они вечно шныряют у конюшен.– О нет, – она натянула легкое одеяло себе до подмышек. Ей было трудно говорить. – Я слышала, как он хохотнул. Поэтому и зарылась лицом в подушку.Он нежно погладил ее по руке, словно не допуская мысли о том, что над ними можно смеяться.Спустя некоторое время она оделась, и они вышли на улицу. По бугенвиллии действительно можно было добраться до окна спальни, но она же утыкана шипами! Может, то был не смешок, а стон? Так ему и надо, подонку!Они не нашли следов обуви, хотя подошвы не могли не отпечататься на красно-бурой земле и опавшей листве. Зато, как рассудительно заметил мужчина, босые ноги могли и не оставить отпечатков. Неужели Любопытный Том из племени частных детективов снял туфли и не пожалел одежду – лишь бы выполнить свое гнусное задание?Они обошли весь коттедж по периметру и даже осмотрели заброшенные конюшни. Никого. И никаких следов на заасфальтированных дорожках, куда ветер нанес немало песка. Только их собственные следы.Путь к машинам лежал мимо буйных зарослей страстоцвета. Они еще раньше обратили внимание на кусты в блестящей кольчуге из маленьких жестких листочков, среди которых выделялись незрелые плоды. А на земле валялось множество таких же плодов – надкушенных и брошенных. Они подобрали несколько штук и тщательно обследовали. Только вконец изголодавшееся травоядное животное могло так ожесточенно и неразборчиво вонзать зубы в незрелую мякоть.Мужчина первым нарушил молчание.– Я не хотел тебе говорить, но я тоже слышал – только не смех, а что– то похожее на лай или кашель.Вдруг она обняла его за талию и склонила голову ему на грудь. Еще секунда – и они оба расхохотались.– Бедная обезьянка! Бедный голодный павиан! Повезло ему: мы никому не скажем, где он прячется.Когда она села в свою машину, он привычно задержался возле дверцы, напоследок глядя на нее через окошко. К нежности примешалось любопытство.– Тебя не коробит оттого что обезьяна видела, как мы занимались любовью?Она ответила со всей честностью, которая помогала ей бороться с иллюзиями – иначе ей не выдержать, когда придет пора окончательно расстаться:– Нет, не коробит. Абсолютно.
* * * Пока Чарльз мотался по всей округе, выполняя заказы и временами по нескольку суток не бывая дома, Вуси с Эдди возвели в сарае кирпичную стену. Девушка все время порывалась помочь, хотя ничего в этом не смыслила.– Вы мне только покажите…Наконец она научилась доводить цемент до нужной консистенции. Ее длинные худые руки с резко выделяющимися в изгибе локтя венами оказались сильнее, чем можно было предположить, и без труда крепили дверные рамы. Одно плохо: она никак не желала учиться готовить. Хотя мужчины предпочли бы, чтобы она готовила еду, а уж со стройработами они сами управятся. Она же считала, что, проголодавшись, каждый может сварганить себе какое-нибудь нехитрое блюдо. Чарльз, во всяком случае, так и поступал, или они готовили вместе.Может, у белых так заведено. А вот чернокожая женщина каждый день готовит для своего мужчины, для всех в доме. Джой тоже регулярно, раз в неделю, когда «комби» оказывался в ее распоряжении, ездила в город-спутник за продуктами, но привозила совсем не то что нужно. Йогурт, сыр, шелушеный рис, орехи и фрукты… Против фруктов они не возражали (Вуси так соскучился по абрикосам, что за один присест умял целую сумку), но колбаса, которую она привозила для них (сама она и Чарльз были вегетарианцами), никак не годилась на роль мяса. Эдди терпел, не желая ссориться, зато Вуси каждый вечер, когда они забирались в свою каморку, начинал ворчать:– Ее же для этого здесь и держат. Каждый должен выполнять свою работу.Однажды он не выдержал и попросил:– Лапочка, купи мяса. Именно мяса, а не этой паршивой колбасы.Эдди захихикал в знак согласия.– И чего-нибудь из кукурузы. А то все рис да рис…– О, мы с Чарльзом тоже любим кукурузную кашу. Я просто боялась – вы обидитесь: подумаете, что это специально для вас…Все засмеялись – вместе с ней, над ней, Как сказал однажды Вуси в каморке на родном языке:– Тоже мне партийная кличка – Джой Joy – в переводе с английского «радость».

! Ни тебе телес настоящих, ни кокетства! Никакой радости для мужчины!В то же время именно она сплачивала этих мужчин с разным воспитанием и разным жизненным опытом. Благодаря ей их совместная жизнь как-то наладилась.
* * * Чтобы навесить на переоборудованный сарай откидывающуюся вниз стальную гаражную дверь, потребовались усилия всех троих мужчин. Вверху дверь запиралась на висячий замок, дужка которого вставлялась в кольцо, намертво закрепленное в приготовленном Джой цементе.Все четверо долго стояли, любуясь своей работой. Чарльз положил руку девушке на плечо, а она в свою очередь, опустила ладонь на руку Вуси.Эдди еще раз опустил дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9