- удивился Крабат. - Что я там забыл?
- Да ведь там трактиры, шинки. Есть девушки! Можно погулять, потанцевать. Хочешь?
- Нет! У меня и в мыслях этого нет! Чем я лучше других?
- Хочу наградить тебя за прилежание, за успехи в тайной науке. Ты это заслужил!
В воскресенье утром, когда парни собрались на работу, Крабат пошел было с ними. Однако Ханцо отвел его в сторону.
- Уж не знаю, в чем дело, но Мастер тебя отпускает. До завтрашнего утра и видеть тебя не желает. Тебе, говорит, все известно.
- Ну да, - буркнул Крабат.
Надев праздничную одежду, он вышел из дому. Парни работали как обычно, несмотря на воскресенье.
За сараем Крабат сел на траву. Надо подумать. Мастер расставил ему ловушку. Это понятно. Не попасться бы в нее! Ясно одно: идти куда угодно, но не в Шварцкольм. Лучше всего бы, конечно, остаться здесь, поваляться на солнышке. Но тогда он догадается, что его замысел разгадан. Нет, надо идти! Идти в Маукендорф. А Шварцкольм обходить стороной. Да нет, так себя выдашь. Конечно, надо идти через Шварцкольм. Это ведь самый короткий путь.
Понятно, что с Певуньей встречаться нельзя.
Произнеся заклинание, он мысленно обратился к девушке: "Певунья, это я, Крабат. Я прошу тебя, очень прошу - что бы ни случилось, не выходи сегодня из дому! И в окне не показывайся. Ни за что!"
Крабату верилось, что Певунья выполнит его просьбу.
Он хотел было уже отправиться в путь, но тут из-за сарая вышел Юро с пустой корзиной в руках.
- А! Крабат! Вижу, ты не торопишься! Я посижу тут с тобой на травке, ладно? - Он вытащил из кармана какую-то палочку, как и тогда, после их неудачной торговли, и, очертив ею круг, нарисовал на нем какие-то знаки. - Думаешь, от комаров да мух?
- Нет! Я ведь и тогда уже сомневался. Это ты, чтобы Мастер нас не увидел и не услышал ни вблизи, ни издали. Верно?
- Да нет! Он мог бы увидеть нас и услышать, но не станет этого делать: он про нас забыл. Вот для чего этот круг. Пока мы в нем, Мастер думает о чем угодно, только не о тебе и не обо мне.
- Не глупо! Совсем не глупо! - И вдруг у Крабата блеснула догадка. Пораженный ею, он глядел на Юро. - Так это ты послал крестьянам снег? Так это ты наслал на Лышко злых псов? Ты вовсе не глупый, как все мы думаем... Ты просто притворяешься!
- Ну, а если и так? Не буду спорить. Я не так глуп, как все вы считаете. А вот ты, Крабат... Только не сердись! Ты куда глупее, чем думаешь.
- Я?
- Ведь ты до сих пор не понял, что происходит на этой проклятой мельнице! А то б ты умерил свой пыл! Или хоть сделал вид! Тебе что ж, не ясно, в какой ты опасности?
- Догадываюсь...
- Не совсем! - Юро сорвал травинку, размял ее пальцами. - Хочу тебя предостеречь. Я вот уже много лет самый глупый из всех, а ты?.. Если и дальше так пойдет, будешь следующим. Михал, и Тонда, и все остальные, зарытые на Пустоши, сделали ту же ошибку. Они слишком многому научились в школе чернокнижия, и Мастер это заметил. Ты ведь знаешь, что в каждую новогоднюю ночь один из нас должен умереть вместо Мастера.
- Вместо Мастера?
- Вместо него! У него договор с этим... Незнакомцем. Каждый год он должен принести в жертву одного из своих учеников или погибнет сам.
- Откуда ты знаешь?
- Ну, у меня есть глаза. Тут найдешь, над чем призадуматься. А кроме того, я прочитал про это в Коракторе.
- Ты?
- Я ведь глуп, как ты знаешь. Так думает Мастер и все остальные. Никто не принимает меня всерьез. Вот я и выполняю работу по дому. У меня какие заботы? Прибраться, вымыть пол, вытереть пыль... То же и в Черной комнате, где лежит на цепи Корактор, недоступный для тех, кто мог бы его прочесть. Мастер не зря об этом печется, держит его взаперти - ведь там написано, как ему навредить.
- А ты? Ты... можешь его читать?
- Да! Ты - первый, и единственный, кому я это сказал. Существует только один путь положить конец всему. Один-единственный! Если есть девушка, которая тебя любит, и если она попросит Мастера тебя отпустить и сможет выдержать испытание...
- Испытание?
- Ну, об этом в другой раз! Когда будет время. Пока что помни одно: остерегайся! Мастер не должен знать, кто эта девушка. Иначе все будет, как с Тондой.
- Ты про Воршулу?
- Да. Мастер слишком рано узнал ее имя. Он измучил ее снами так, что она с отчаянья бросилась в реку. - Юро опять сорвал травинку, размял ее. - Тонда нашел ее утром. Принес в родительский дом, положил на порог... С того дня и поседел. Конец ты знаешь.
Крабат опустил голову. Он думал о Воршуле и о Певунье...
- Что ты мне посоветуешь?
- Что посоветую? - Юро сорвал еще травинку. - Иди в Маукендорф или еще куда. И постарайся обмануть Мастера!
Проходя по Шварцкольму, Крабат не смотрел по сторонам. Певунья не показывалась. Наверное, что-нибудь уж да придумала для домашних, чтобы не удивлялись, почему сидит дома.
Крабат передохнул в трактире, съел кусок хлеба с ветчиной. Отправился дальше. В Маукендорфе зашел в корчму, заказал пива. Вечером танцевал с девушками, плел им какую-то чепуху, затеял ссору с местными парнями. Когда те хотели его вышвырнуть, щелкнул пальцами и пригвоздил их к месту.
Потом крикнул:
- Эй вы, бараны, чем меня колотить, давайте-ка отлупцуйте друг друга!
Поднялась такая суматоха, какой в Маукендорфе еще не видывали. Летели жбаны, ломались стулья, парни дрались как одержимые, колошматили друг друга почем зря.
Хозяин заклинал их опомниться, девушки визжали, музыканты удирали через окно.
- А ну смелей!.. - подзадоривал Крабат. - Что, каши мало ели? А ну давай! Вот так! Вот так! Вот так!
ТЯГОСТНЫЙ ТРУД
Утром Мастер пожелал узнать, как Крабат провел воскресенье, доволен ли прогулкой?
- Да ну! - Крабат пожал плечами. - Ничего особенного!
Рассказал про поход в Маукендорф, про танцы, про ссору с парнями. Ну да, было весело. Но ведь было бы куда веселей, если б он пошел туда не один, а с кем-нибудь из своих, со Сташко, с Андрушем или еще с кем из подмастерьев!
- Например, с Лышко?
- Нет! - Крабат не побоялся гнева Мастера.
- Почему же?
- Я его не выношу!
- И ты тоже? - Мастер рассмеялся. - Ну в этом мы с тобой сошлись! Что? Удивляешься?
- Да! Не ожидал.
Мастер оглядел Крабата с головы до ног. Благосклонно, но с усмешкой.
- Мне нравится, Крабат, что ты такой честный, всегда открыто говоришь, что думаешь!
Крабат не глядел на Мастера. Как понимать его слова? Не таится ли в них угроза? Он обрадовался, когда мельник переменил тему.
- А насчет того, о чем мы с тобой сейчас говорили, запомни: ты сам, если хочешь, можешь уходить хоть каждое воскресенье. Это привилегия лучшего ученика. И на том - точка!
Крабату не терпелось встретиться потихоньку с Юро. Тот же, напротив, после разговора за сараем избегал его. Хорошо бы, конечно, мысленно обратиться к нему, чтобы он услышал, ответил, но среди своих волшебство не действовало.
Когда они, наконец, оказались одни на кухне, Юро дал ему понять, чтобы он набрался терпения.
- Я не забыл про тебя. Ты ведь дал мне нож наточить. Когда будет готов, принесу.
- Хорошо! - Крабат догадался, что имел в виду Юро. Вскоре Мастер должен куда-то уехать. Дня на два, как он говорил.
Прошло еще несколько дней. И вот Юро разбудил ночью Крабата.
- Пошли на кухню! Там поговорим.
- А они? - Крабат показал на подмастерьев.
- Спят, их и гром не разбудит! Я позаботился.
На кухне Юро очертил круг вокруг стола, зажег свечку, поставил ее между собой и Крабатом.
- Тебе пришлось долго ждать. Но так было надо, из осторожности, понимаешь? Никто не должен догадываться, что мы потихоньку встречаемся. Я много чего тебе доверил в прошлое воскресенье. Наверно, ты думал об этом?
- Да! Ты хотел указать мне путь к спасению. Такой путь, чтобы я отомстил за Тонду и Михала, верно?
- Да, это так! Если тебя любит девушка, она может обратиться под Новый год к Мастеру. Попросить, чтобы он тебя отпустил. Если она выдержит испытание, он погибнет.
- А испытание тяжелое?
- Девушка должна доказать, что знает тебя, отыскать среди других и сказать: это - он!
- А потом?
- Это все, что написано в Коракторе. Может быть, тебе это кажется легче легкого? Детской забавой?
Да, Крабату так и казалось. Но, наверное, в этих словах есть какой-нибудь тайный смысл? Надо знать текст точно!
- Текст там прямой и ясный. Но Мастер толкует его по-своему. - Юро подправил фитилек свечи. - Когда я только еще появился на мельнице, здесь был подмастерье Янко. Его девушка пришла точно - в последний вечер старого года - и попросила мельника отпустить ее парня. "Хорошо! - ответил тот. - Отыщешь Янко, он - свободен!" Привел ее в Черную комнату, где мы, все двенадцать, сидели на жерди, превратившись в воронов. Он еще раньше заставил нас всех спрятать клюв под левое крыло. Так мы и ждали. "Ну? - говорит Мастер. - Где он? Первый справа? Посередине? Подумай! Ты же знаешь, что ждет вас обоих!" Она-то знала! Поколебавшись, ткнула наугад в одного из нас. Это был Кито.
- Ну?
- Они не пережили эту ночь. Ни Янко, ни его девушка.
- А потом?
- Только Тонда еще решил попытаться. С помощью Воршулы. Ну, это ты знаешь!
Свечка опять нагорела. Юро еще раз подправил фитиль.
- Одного я не понимаю! - прервал Крабат долгое молчание. - Почему больше никто не пытался?
- Мало кто знает этот путь. А кто и знает, надеется из года в год, что уж как-нибудь пронесет. Нас ведь двенадцать, а погибает один. Да! Вот еще что тебе надо знать. Если девушка выдержит испытание, Мастер побежден. С его смертью чары рассеются, мы станем обычными подмастерьями, и только! С колдовством - все!
- А если бы Мастер погиб как-нибудь еще?..
- Тогда колдовство бы не пропало. Некоторые еще и поэтому не пытаются. А он каждый год покупает себе жизнь ценой гибели кого-нибудь из подмастерьев.
- А ты? Почему же ты не попробовал?
- Не осмеливаюсь. Да и девушки у меня нет.
Он сосредоточенно двигал подсвечник по столу - туда-сюда, будто в этом занятии был какой-то скрытый смысл.
- Ты вот что, Крабат, пока не решай окончательно. Но попробуем сделать, что в наших силах, чтобы облегчить испытание девушке. А начать можно уже сейчас.
- Да я ведь могу мысленно внушить ей все, что надо! Этому нас учили!
- Не получится!
- Почему?
- Мастер в силах этому помешать. Так он проделал с Янко, проделает и с тобой. Не сомневайся!
- Как же быть?
- Тебе надо за лето и осень научиться противостоять воле Мастера. Когда мы сядем на жердь, обернувшись воронами, и он прикажет спрятать клюв под левое крыло, ты один должен ослушаться и спрятать под правое. Понимаешь? Ты должен чем-то отличаться от нас, чтобы девушка знала, на кого ей указать.
- А что для этого надо делать?
- Упражнять волю!
- Всего-то!
- Это много! Сейчас поймешь. Начали?..
Крабат кивнул.
- Тогда давай так. Я - Мастер. Я отдаю приказ, а ты пытайся делать наоборот. Например, я приказываю передвинуть что-то справа налево, а ты двигаешь слева направо. Приказываю встать - оставайся сидеть. Требую смотреть на меня - смотри в сторону. Понял?
- Понял!
- Начнем! - Юро указал на подсвечник. - Возьми его и придвинь к себе!
Крабат протянул руку с твердым намерением отодвинуть подсвечник к Юро. Но почувствовал сопротивление. Неведомая сила сковала его волю, парализовала желание.
Началась молчаливая борьба. Юро приказывает - Крабат стоит насмерть: "Отодвинуть! От себя! От себя! Отодвинуть!" Но мало-помалу Юро стал брать верх, сковывая его волю.
- Как ты хочешь! - услышал Крабат свой голос.
И покорно пододвинул к себе подсвечник.
Он чувствовал себя опустошенным. Если бы кто-нибудь сказал, что его уже нет, поверил бы.
- Не отчаивайся! - донесся издалека голос Юро.
Крабат ощутил на своем плече его руку и уже отчетливо услышал:
- Это ведь первая попытка! С тех пор они все ночи проводили на кухне, конечно, когда Мастер был в отъезде. С помощью Юро Крабат учился противостоять чужой воле - тягостный, изнурительный труд для обоих! Крабат доходил до полного отчаяния.
- Ведь если у меня не получится и я должен буду умереть, - говорил он Юро, - то погублю и девушку! Не хочу я быть виновником ее смерти! Понимаешь?
- Понимаю! Но ведь девушка еще не посвящена в нашу тайну. Поэтому пока не думай об этом. После решишь, как быть. А сейчас важнее всего двигаться вперед. Не отчаивайся, не сдавайся. И увидишь, чего мы добьемся к концу года. Поверь мне!
СУЛТАНОВ ОРЕЛ
Почувствовал ли Мастер опасность? Напал ли на след с помощью Лышко? Заподозрил ли сам Крабата и Юро?
Как-то в начале сентября он пригласил вечером подмастерьев в свою комнату, усадил за большой стол, приказал наполнить кружки вином и вдруг неожиданно провозгласил тост за дружбу! Крабат и Юро озадаченно переглянулись.
- До дна! До дна! - кричал Мастер. Велел Лобошу налить всем снова, потом сказал: - Прошлым летом я рассказывал вам о моем лучшем друге Ирко. И не скрыл, что погубил его. Как это случилось, доскажу сейчас... Было это в годы турецкой войны. Нам с Ирко пришлось покинуть Верхние и Нижние Лужицы и на время расстаться. Я завербовался в войска кайзера и служил мушкетером. А Ирко - кто бы мог подумать! - нанялся к турецкому султану советником-чародеем. Я этого, конечно, не знал. Верховный главнокомандующий кайзера, маршал Саксонии, повел наше войско далеко в глубь Венгрии. Мы окопались, залегли. А напротив нас окопались турки Несколько недель длилась настороженная, угрожающая тишина. Она нарушалась лишь короткими перестрелками да изредка пушечным залпом. Войны, можно сказать, пока и не чувствовалось. Но вот как-то утром вдруг стало известно, что исчез маршал Саксонии. Видимо, ночью турки его похитили. И, уж конечно, не без помощи колдовства. Парламентер с той стороны подтвердил: да, он в руках султана! Его отпустят из плена, если в течение шести дней наши войска будут выведены из Венгрии. В противном случае на седьмой день утром его повесят. Все были в замешательстве. И тут я предложил свои услуги - взялся вызволить маршала из плена. Ведь я не знал, что Ирко в турецком лагере!
Мастер осушил кружку залпом, кивнул Лобошу, чтобы тот ее наполнил, и продолжал:
- Наш капитан посчитал меня сумасшедшим, но все же доложил полковнику. Тот повел меня к генералу, и уже с ним мы предстали перед герцогом Лихтенбергом, заменившим маршала на посту главнокомандующего. Поначалу он мне тоже не поверил. Но я превратил на его глазах штабных офицеров в попугаев, а своего спутника генерала - в золотого фазана. Этого оказалось достаточно. Герцог попросил вернуть подчиненным прежний вид и пообещал мне вознаграждение - тысячу дукатов! Затем он приказал привести своих верховых лошадей, чтобы я выбрал любую.
Мастер вновь осушил свою кружку, велел Лобошу налить. Помолчал...
- Я мог бы быстро закончить мой рассказ, но подумал, что будет интереснее, если конец вы переживете сами. Ты, Крабат, станешь мною, мушкетером, взявшимся освободить маршала. А вот за Ирко будет у нас...
Он оглядел парней одного за другим: Ханцо, Андруша, Сташко. Взгляд его остановился на Юро.
- Может, ты?.. Ты будешь Ирко!
- Ладно, - равнодушно отозвался Юро, - кому-то ведь надо!
Крабата не обманула его глуповатая ухмылка, обоим стало ясно: Мастер хочет их проверить. Как бы себя не выдать!
Мастер покрошил над пламенем свечи горстку сушеных трав. Тяжелый, дурманящий дух наполнил комнату, у всех отяжелели веки.
- Закройте глаза! - приказал Мастер. - Вы увидите, что произошло в Венгрии. А Крабат и Юро должны поступать так, как Ирко и я тогда, во время турецкой войны...
Крабат чувствует, как его одолевает усталость, свинцовая тяжесть разливается по телу, он засыпает. Издалека доносится монотонный голос Мастера:
- Юро - чародей султана в лагере турков. Он присягнул на полумесяце... А Крабат, мушкетер Крабат, в белых гамашах, в голубом мундире, стоит по правую руку герцога Лихтенберга, выбирает коня...
...Крабат, мушкетер, в белых гамашах и голубом мундире, стоит по правую руку герцога Лихтенберга и выбирает коня. Ему приглянулся вороной с белым пятнышком на лбу, похожим на магический знак.
- Вот этот!
Герцог приказывает оседлать коня. Крабат заряжает мушкет, вскакивает на коня и легкой рысью объезжает площадь. И вдруг, пришпорив вороного, бешеным галопом устремляется на герцога и его свиту, будто хочет их растоптать. Господа в ужасе разбегаются, Крабат же, ко всеобщему изумлению, взмывает вверх и проносится над напудренными париками. Конь и всадник летят по воздуху, ввысь, уменьшаясь прямо на глазах! И вот уже их не видит в свою мощную подзорную трубу даже командующий артиллерией граф Галлас.
Крабат мчится с головокружительной быстротой высоко над землей, словно по ровному полю. Вот он уже над какой-то разрушенной деревенькой. На краю ее видит с высоты первых турков, пестрые чалмы переливают на солнце. А вот и замаскированные пушки, и патруль, объезжающий укрепления.
Сам же он и его конь для турков невидимы. Однако лошади под турками раздувают от страха ноздри, а собаки начинают скулить, поджав хвосты.
Над турецким лагерем развевается на ветру зеленое знамя. Крабат направляет вороного вниз, осторожно приземляется. Неподалеку от роскошного шатра султана замечает небольшую палатку, охраняемую вооруженными до зубов янычарами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14