Тогда, может быть, придет осознание того, что мы распяли жизнь, прибили ее гвоздями к кресту, и она медленно испускает дух. Придет понимание того блага, которое Господь даровал людям, дав им то же, что имеет Сам, поделился с людьми Своею Жизнью. Небо и солнце, моря и ветры, леса и реки, звезды и планеты, любовь и счастье, сердце и душа, птицы и облака — все Господь даровал нам по несказанной любви Своей.
Нужно жить и проходить через пустыни…
Принять все и все пережить. Все пропустить через себя, через свое сердце и в итоге оставить позади себя все скорби, печали, обиды, вот тогда придут Любовь и Праздник. Придут не как далекие, недоступные звезды, которые можно видеть только ночью, в тихую и ясную погоду, а как восход солнца со всей своей музыкой, танцами и пением, которое начнет оживлять и воскрешать все мертвое, серое, мрачное. Придет новый свет, новая жизнь, новое счастье. Но прежде нужно пережить старую, ветхую жизнь — пройти через пустыню. Когда ты чувствуешь себя жалкой, потерянной, брошенной на произвол судьбы песчинкой. Когда кажется, что Бога нет вовсе или Он забыл о тебе.
А знаете что, напоследок я вам покажу свою записку, которую я написал, когда преодолевал последнюю пустыню. Никому не показывал, а вам покажу.
"Вопрошал у птиц я, у зверей лесных, у березок нежных, у цветов степных, но ответ не слышал на вопрос я свой, все кружилось, пело, опьянев весной. Лишь один я в мире со своей мечтой, со своею болью путь искал Домой. Где же Ты, небесный, мой Отец родной, почему не слышишь голос хрупкий мой Отчего скрываешь от меня Себя, разве Ты не знаешь, в чем судьба моя? Сколько нужно тропок и дорог пройти, чтоб через пустыни до Тебя дойти? Сколько нужно боли, сколько слез пролить, чтоб Тебя к ответу моему склонить? Но молчало небо, облака неслись, где Ты, Боже, где Ты, слышишь, отзовись! Но минули годы, снег сошел с души, и Господь открылся, и сбылись мечты. Он сказал: "С тобою рядом был всегда, летом и зимою шел с тобою Я. А когда ты падал, мокрым был от слез, на руках тебя Я очень нежно нес. Просто ты не слышал, сзади, за тобой, шел Я неотступно, сын Мой дорогой. Говорил тебе Я через пенье птиц, чрез цветы лесные, через свет зарниц. Никогда Себя Я не скрывал, поверь, вся душа живая, даже дикий зверь, говорят со Мною, слышат голос Мой, через них беседы Я веду с тобой. Голос Мой подобен трелям соловья, а слова струятся, словно звон ручья, говорю Я ветром, говорю весной, говорю Я солнцем, небом и землей. Через все, что видишь, Я несу Себя людям, зверям, птицам, не скрываюсь Я!
Мне кажется, в этом есть что-то от стихов, а самое главное, в этом есть что-то важное, то важное, что может помочь и вам преодолевать пустыни, которым нет конца, но которые рано или поздно кончаются лишь для тех, кто идет даже тогда, когда идти некуда. И он приходит к большой Любви. Я вам скажу суть и открою тайну: в конце каждой пустыни находится сказка, которая нас ждет. Там все-все наши мечты сбудутся. Это верно и истинно! Я проверял.
Глава 2. ТРЕВОЖНЫЕ ЗНАКИ
Наступала весна, прошло уже несколько месяцев, как старец Арсений покинул наши края. Где он и что с ним, я не ведал. Жизнь моя текла своим чередом. Только одна вещь напоминала мне о невероятных прошлых событиях — узелковая книга старца, хранил я ее в часовне под большой иконой Богородицы. Порою, но не часто, я просовывал руку под икону и доставал клубок. Для меня это превращалось в священнодейство, и мне не хотелось, чтобы это соприкосновение потеряло свою остроту. Мне казалось, что если я часто буду брать эту чудную книгу, то сокровенность уйдет, исчезнет. Нить будто излучала нежность души и теплоту рук Арсения. Я смотрел на клубок, и во мне оживали уже кажущиеся давними невероятные события. Лампадка едва освещала пространство часовни, ведь прикасался к книге я только поздним вечером, чтобы никто и ничто не могло нарушить мой покой.
И еще Лучик напоминал мне о прошлом. Он весело бегал по лужайкам возле дома и, возможно, ни о чем не думал, а просто принимал жизнь как она есть, без мудрствования и рассуждений. Этому я еще не научился, а хотелось бы.
Именно весной невесть откуда появилось чувство приближающейся тучи. Вначале я гнал от себя эти спонтанные ощущения тревоги, но потом все чаще и отчетливее они стали вещать о том, что скоро придет гроза. Ласково светило солнце, появлялись первые цветы, бойко чирикали воробьи, а у меня на душе было неспокойно.
Я знаю, что любые грядущие события имеют предвестников — знаки, которые как бы предсказывают будущее. Сначала эти знаки слабые и могут для неопытного казаться ничего не значащими пустяками. Меня же жизнь научила тому, что пустяков и мелочей не бывает, и потому я очень внимательно отношусь даже к тому, на что другие не обращают внимания.
Той весной лес наполнился черепахами, и такое нашествие я наблюдал впервые. Пройдя по лесу несколько сот метров, можно было встретить пару, а то и больше этих лесных обитателей. Причем при своем движении они производили такой шум, что казалось, по лесу осторожно пробирается большой зверь. Честно скажу, вначале меня это пугало. Идешь по лесу — и вдруг громкий шорох! Остановишься и начинаешь искать этого зверя, а его нет нигде. Вот опять шорох, и вновь ничего не видно. И только лишь потом, когда определишь, откуда раздается шум, и пойдешь на него, встретишься с возмутителем твоего спокойствия. Я расспрашивал у старожилов по поводу этого нашествия черепах, они сказали, что такое было перед войной.
Но жизнь продолжалась, и я все-таки верил, что все будет хорошо, по крайней мере мне очень хотелось, чтобы так действительно было.
Когда была построена часовня, то на поляне перед ней я посадил двенадцать березок в честь двенадцати Апостолов. Со временем девять саженцев погибло, осталось только три. Та березка, что росла в самой близи часовни, в трех метрах от входной двери, наиболее окрепла и разрослась. Наверное, потому, что сама часовня излучала особую благодать и живительную энергию, которая усиливала рост дерева. Ведь известно, что в тех местах, где особая духовная благодать, где люди стремятся к совершенству, деревья растут особенно хорошо. Причем определяется это по кольцам, и таким образом можно даже определить по деревьям, которые растут около монастыря: когда он был действующим, а когда его покинули монахи-молитвенники.
Скажу вам, что в наших краях березки редкость, а к ним у меня отношение особое. Все-таки здесь, на юге, тоскуешь о северных лесах, о березовых рощах. Потому я относился к этим хрупким северным гостьям с особой теплотой и нежностью.
Было обычное ясное весеннее утро. Все березы были сломаны… Не стало больше их. Нет слов описать мое состояние, да и нужно ли? Боль застыла в сердце, будто убили твоих друзей.
Через некоторое время исчез и Лучик. Потом я нашел его на поляне. Мне кажется, что он был придушен. Возможно, чужой собакой. Я закопал его в лесу. А потом произошло событие, которое явно указывало на грядущую грозу.
Был солнечный, теплый майский день. Я писал книгу, как вдруг ко мне пришли люди и стали что-то говорить, о чем, сразу я не мог толком разобраться, так как они были крайне возбуждены и чем-то поражены. Оказалось, что они пришли в часовенку помолиться. С ними был мальчик лет десяти, взрослые молились, а он гулял по дороге, которая проходит чуть выше часовни. Вдруг из леса выскочила, именно выскочила, а не выползла, огромная змея и погналась за мальчиком. Он принялся бежать от нее в сторону часовни, она за ним. Двери часовни были открыты, там стояли его родители и молились. Он запрыгнул в часовню — змея заскочила за ним и мимо людей устремилась к иконостасу. Залезла за большую икону Богородицы и выглядывала из-за нее.
Сердце стучало у меня, как пулемет. Что за чертовщина, думал я. Что за безумие? Сколько я здесь живу, никогда такого не случалось. Конечно, бывали змеи, но как только они видели людей, так немедленно уползали и прятались. А здесь нападает на ребенка, да к тому же не боится людей и проскакивает мимо них в часовню. Это уж слишком! Потом все происходило как во сне. Я поднялся наверх, отправив всех вниз, к своему домику, и стал наблюдать. Змея действительно была огромна. Толщина ее была с запястье моей руки, длина
примерно два метра. Она сидела именно за той иконой, где я прятал узелковую книгу, и выглядывала оттуда. Во всем этом была видна явная бесовщина или какое— то серьезное знамение. Змея за иконой! Получалось, что молиться нельзя, ибо будешь молиться на змею. Я не знал, что делать. Взял топор и стал выжидать. Змея не предпринимала никаких действий, и я тоже не мог принять никакого решения. Убивать змею мне очень не хотелось, с одной стороны, а с другой, я опасался ее агрессивности, ведь она может вновь сюда вернуться. Я отправился к тете Вале Жук — местной жительнице, знатоку природы и этих мест, и мы пришли с нею вместе. Она взяла тяпку, я — топор и принялись ширять палками, чтобы змея вылезла из-за иконы. Напряжение в это мгновение достигло своего максимального предела. Змея стала выползать и устремилась в щель, чтобы уйти под пол. Мы начали лихорадочно бить, я ударил три раза и промахнулся, тетя Валя тоже не попала, хотя мы должны были попасть. Будто невидимая сила отводила наши удары, и они приходились по полу, по стене, но не достигали своей цели.
Змея ушла под пол, и теперь неизвестно было, как оттуда ее выудить. Тетя Валя сказала, что это — полоз, он не жалит, а кусает и порой очень вредит скотине, так как вырывает целые куски мяса. Стала рассказывать, что как-то оставила теленка на траве, а сама отлучилась на минутку, приходит, а тот кровью истекает, на животе большая рваная рана. Час от часу не легче, думалось мне. Тетя Валя ушла, а я остался один в часовне, где спряталась эта безумная змея. Я уже как охотник ждал, когда она вылезет, и через час мои ожидания увенчались успехом, она стала выползать. Из-под стены часовни она вылезала наружу, на фундамент, я быстро подскочил, и у меня появился момент, когда я мог спокойно разрубить ее, так как отверстие было маленьким, и она медленно появлялась из него. Голова ее уже скрылась за углом часовни, а тело ползло, она не видела меня. Я смотрел на нее оторопело и ничего не делал. Так не хотелось убивать. Вот, появился ее хвост, и она вся ускользнула в траву. Все, момент был упущен. Я принялся шарить в траве, так как ее нужно было отогнать в лес, от часовни, от дома, от мест, где мы ходим. Но сколько я ни рассматривал траву, ее нигде не было. Змея как сквозь землю провалилась!
Хотя тетя Валя потом убеждала меня, что мы ее серьезно напугали и она больше сюда не вернется, однако на сердце и душе было скверно, потому как во всем этом была какая-то мистика, знамение, которое следовало осознать, и принять правильное решение, что делать дальше. Прошел день, другой, переживания и эмоции улеглись, и мы успокоились.
На третий день мы с другом вечером сидели у очага, который находится в пяти метрах от дома. Мы развели огонь, сварили кашу. Было уже около двенадцати ночи, мы сидели под темным, звездным небом, смотрели на тлеющие головешки и разговаривали. Настроение у нас было мирное, возвышенное, ибо это то время, когда, наконец, можно посидеть в тишине, расслабиться и отдохнуть от суеты дня, от зноя и забот.
Рядом с очагом сделан столик из большого плоского камня, на котором мы обычно расставляем посуду и за ним же кушаем. Камень одним своим концом лежит непосредственно на стенке очага. Мы сидели так, пока не собрались ложиться спать. Я прихватил ведро и пошел к колодцу за водой, а мой друг вошел в дом, взял тарелку и вернулся к очагу, чтобы выложить кашу из чугунка, который стоял на столе. Было темно, да и к тому же у него слабое зрение — он носит очки. Он вернулся к очагу с тарелкой буквально через полминуты и, расположившись напротив стола, принялся перекладывать кашу. Потом он рассказывал, что почувствовал, как правой ногой наступил на что-то мягкое, будто это был кусок резинового шланга. Он вначале не обратил на это внимания и продолжал свое дело, пока не посмотрел наконец внимательно на то, на чем стоит его нога. Это была огромная змея, которая свилась нижней своею частью в спираль, а голова замерла на уровне пояса! Подобно, как стоит в своей знаменитой угрожающей стойке кобра. Он бросил тарелку и метнулся в дом, лица на нем не было. Я мигом схватил фонарь и выскочил к очагу, но там уже ничего не было, сколько я ни исследовал ближайшую территорию, змея как в воду канула. Это вконец нас расстроило и напугало. Я понял, что это была та же самая змея, что и в часовне.
И ведь самое главное, что буквально на мгновение мы отошли, как змея оказалась у очага. Она не испугалась ни нас, ни огня, хотя находилась в полуметре от него. Что за чудеса? Зачем она приползла к очагу? И еще странно то, что друг стоял на ней, а она никак не реагировала и терпела.
(Потом уже я поднял справочники по змеям и узнал, что это был кавказский оливковый полоз — быстрейшая из змей, он с такой стремительностью может пронестись мимо тебя, что остается впечатление, что промелькнула серая лента. Некоторые полозы не боятся человека, бросаются на него, прыгают высоко, целясь в лицо!)
«Что это за знамение? — думал я. Что она хотела сказать мне?» Я терялся в догадках и домыслах, но ничего не приходило на ум. Только лишь на сердце становилось все мрачнее и тяжелее.
Глава 3. ПРАЗДНИК ЖИЗНИ
Вот и лето пришло, наступил праздник Святой Троицы или Пятидесятница. К этому празднику у меня особое отношение. Природа уже вошла в свою силу обновления и расцвета: все поет, кипит, играет и веселится. В это время мы наблюдаем воссоздание того, что казалось зимой мертво и безжизненно. Мы становимся свидетелями чуда — сказки Воскресения. И понимаем, что для Всевышнего нет ничего невозможного, что Создатель устроил этот мир с большой Любовью, влил в каждую частичку Своего творения океан Нежности, Красоты и Благодати.
Скажу вам, что в духовной практике понимание Святой Троицы стоит на самом высшем месте, потому как осознать и прочувствовать это таинство возможно только высокодуховным лицам. Ведь постигнуть, как Господь проявляется в трех лицах, простому разуму не посильно. Для понимания Троицы нужно настежь распахнуть свое сердце, душу. И тогда в них ворвется ветер бесконечной радости, блаженства и любви. Благодарности Всевышнему за то, что ты просто живешь, просто дышишь и любуешься великолепием мира.
Редко кто знает, что в истории человечества зафиксировано всего лишь два явления Святой Троицы. Первое явление трех Странников было Аврааму (2000 л. до Р.Х.), второе — Валаамскому. подвижнику и молитвеннику преподобному Александру Свирскому в 1508 году. Три Мужа, облаченные в светлые одежды, осиянные Небесной славой, посетили монаха Александра.
Много храмов на Руси построено в честь Святой Троицы. В канун этого чудного праздника храмы украшают растениями, травами, цветами. И я, как никогда, постарался нарядить свою часовенку зеленью. Будто чувствовал, что делаю это в последний раз. Если бы вы тогда заглянули внутрь часовенки, то ахнули, насколько красиво, необычно, просто сказочно получилось! Будто попадаешь в иной мир, страну детства, радости и леса. Воздух часовенки наполнился ароматами трав, восковых свечей, ладаном. Сладость, покой, безмятежность заполнили все пространство. Каждая икона, а их было более двухсот, была украшена цветами, а большие иконы — еще и рушниками.
Было много гостей, немало слов, добрых пожеланий. Много было колокольного звона. Я залезал на колоколицу, а там всегда было ветрено, и небо будто становилось ближе. Один колокол, большой, носил имя Владимир, второй, поменьше, Ольга, и еще два куска рельса здесь висели. Что за чудный перезвон получался! Будто весь мир наполнялся весельем, радостью, а главное, верой в добро и в то, что все самые лучшие наши мечты сбудутся.
Уже поздно вечером я, оставшись один, совершал вечернее молитвенное правило в часовенке. Я стоял на коленях, опустив на пол руки, а на них положил голову и закрыл глаза. В таком положении я был, наверное, долго. Как вдруг я ощутил физически, что одна моя рука лежит на одном большом крыле, а другая — на другом, и эти крылья, то есть по сути пол, разделившись на две половины, стали взмахивать вверх-вниз, и мы все вместе стали подниматься вверх! Будто часовня действительно была застывшей деревянной птицей, которая вдруг ожила и стала взлетать. Мы поднимались все выше и выше. Это было чудесное переживание, будто наяву я летал на деревянной птице за облака.
Потом, выйдя из часовни на поляну, я осмотрелся вокруг. В лунном серебристом свете на поляне стояли часовня и колоколица и виделись они как два странника: один маленького роста, полный, мудрый; другой высокий, худощавый, сложенный непропорционально, чуть сгорбившийся, на голове шляпа, слегка съехавшая набок. Можно ли передать такое необычное видение словами — странники шагают по земным дорогам и небесным просторам среди мерцающих звезд.
1 2 3 4 5 6