Предложение его было принято тем охотнее, что два вакеро вызвались помогать мексиканцу при исполнении его довольно опасного плана.Трое людей отправились в ближайший кораль, раскачали там некоторые из столбов загородки, так что она должна была обрушиться при первом натиске животных, затем связали двух быков и одного жеребца, повалили их на землю, недалеко от ворот кораля, и привязали к ним пучки сучьев, обмазанных смолою и маслом. Устроив все это, они спрятались за связанными животными, а мексиканец поместился на внешней стороне кораля. Наступил уже второй час утра, и с минуты на минуту можно было ожидать индейцев. Вскоре послышался шум, какой бывает, когда неподалеку идет толпа людей. Шум затих по направлению к востоку. У защитников гасиенды невольно сжалось сердце, как это случается с самыми мужественными людьми, когда они чувствуют приближение невидимой опасности.Мексиканец слышал топот удаляющегося отряда и отлично понял его значение. После этого его внимание удвоилось, он прислушивался к малейшим звукам и вскоре заметил, что окружавшие его животные стали выказывать признаки беспокойства. Он осторожно встал на колени, посмотрел через спину лежавшего рядом животного и увидел перед собою два глаза, блестевшие, как у пантеры.Оба противника смертельно испугались, увидев друг друга, но мексиканец опомнился скорее, чем апач. С быстротой молнии протянул он руку, схватил апача за горло и, прежде чем тот успел крикнуть, дважды воткнул ему в горло кинжал по самую рукоятку.Покончив таким образом с апачем, он как можно скорее пополз к своим товарищам.— Готовы ли вы? — спросил он.Чуть слышное «да» было ответом.— Так зажигайте во имя Бога и Пресвятой Богородицы!Пучки хвороста тотчас были зажжены, веревки, связывающие животных, перерезаны, и трое людей бросились к воротам, считая бесполезным скрываться далее и надеясь только на быстроту своих ног. Сотни индейцев бросились за ними, перепрыгивая через лежавших животных и оглашая воздух пронзительным криком.По свистку дона Гузмана одна из дверей отворилась, чтобы принять беглецов, которые и успели скрыться за нею, прежде чем их догнал хоть один апач.Между тем выдумка мексиканца принесла свои плоды. Обезумевшие от огня животные бросились в стадо, и без того испуганное криком индейцев, и произвели страшную суматоху. Множество индейцев погибло под копытами или на рогах, многие были тяжело ранены, и только две трети апачей спасли свою жизнь быстрым отступлением. Между тем взбесившиеся животные опрокинули перегородку и рассеялись по равнине.Насколько сильна была радость в гасиенде при этом успехе, настолько же велико было бешенство индейцев; однако они не стали терять время в бесплодных сожалениях, и так как число способных к сражению воинов все еще было более семисот, то Серый Медведь и другие вожди немедля приступили к совещанию об атаке гасиенды.Таким образом наступила пауза, длившаяся около четверти часа. Начинало уже светать, облака позолотились на востоке, и вскоре защитники гасиенды увидели странное зрелище.По равнине медленно двигался ряд коров, по направлению к крепости, и знакомые с обычаями индейской войны защитники гасиенды очень хорошо знали, что за каждым животным скрывается апач, защищенный таким образом от выстрелов. Несколько коров были убиты, но скрывавшиеся за ними индейцы тотчас прятались к своим товарищам. Таким образом, они неудержимо двигались вперед, пока не подошли на близкое расстояние; тут целая туча стрел, обвязанных горящим мхом и обмазанных смолою, полетела в гасиенду. В то же время апачи открыли огонь из ружей против окон и балюстрад гасиенды, и хотя их плохо направленные выстрелы не могли нанести особенного вреда защитникам гасиенды, но все-таки мешали им хорошенько прицеливаться.Вскоре дикий рев нападающих ознаменовал их первый успех. Один из сараев, крытых камышом, загорелся; хотя вред от пожара не мог быть значителен, пламя напугало лошадей и коров, которые вырвались из стойл и произвели страшную суматоху на дворе, так что нескольким вакеро пришлось сойти вниз и отвести лошадей в конюшни.Этого только и ждали апачи.Внезапно среди общей суматохи послышался резкий протяжный звук — то был сигнал Серого Медведя к общей атаке.Теперь было уже довольно светло, так что можно было видеть нападающих. Несмотря на выстрелы защитников гасиенды, индейцы бросились вперед, и хотя пушечный выстрел поляка уничтожил около 30 апачей, хотя выстрелы из другой маленькой пушки, которую направлял сам дон Гузман, разносили смерть и опустошение в рядах нападающих, — угрозы Серого Медведя заставили их преодолеть свой страх, и вскоре они уже толпились под стенами гасиенды и пытались влезть на них с помощью лестниц, которые принесли с собою.Серый Медведь, вскочив на плечи двух индейцев, прицепил поданную ему лестницу к перилам балкона, взобрался на него и проник таким образом в комнаты донны Мерседес, откуда был выход в главное здание и пристройки гасиенды.В то же время торжествующий крик индейцев возвестил, что им удалось в разных местах взобраться на стены.Женщины и дети, собравшиеся в большой зале, выбежали на двор с криком: «Мы погибаем!»Темные фигуры показались на платформах нижних крыш и соскакивали во двор, за ними следовали другие; в то же время ворота затрещали под ударами кольев, вынутых из загородки кораля, и вскоре были сорваны с петель.Гасиенда была взята.В эту критическую минуту в степи послышался резкий звук трубы.— Ура! Смелей, друзья! — крикнул поляк, выхватывая саблю и бешено бросаясь на врагов. — Это граф! Наши идут на помощь!Сильный удар старого солдата поразил предводителя толпы апачей, пробравшейся в гасиенду по крышам. Выстрелы загремели снова, звук трубы снаружи становился все сильнее и сильнее, и наконец послышался сильный залп перед самой гасиендой.— Ура! Граф! Ура, Альбан! Ура! — слышалось со всех сторон. Снаружи гремели залпы за залпами и раздавались команды офицеров: «Смерть краснокожим плутам! Не щадить никого!»В самом деле, это был граф, подоспевший в самую критическую минуту.Наши молодые читатели помнят, в каком ужасном состоянии оставили мы графа, но это состояние так же быстро прекратилось, как наступило. На бледном лице внезапно появился румянец, больной приподнялся и, к ужасу ухаживавших за ним людей, крикнул громовым голосом:— Вперед! Оседлайте мою лошадь! Через час мы должны быть в дороге!Напрасно верный Евстафий пытался удержать его на постели. Граф, казалось, знал все, что происходило вокруг него во время его обморока, и потребовал только отчет об отправке экспедиции. Через час после своего выздоровления он уже находился во главе отряда, который встретил его радостными криками. Не теряя времени, граф двинулся в поход со всею энергией полководца, умеющего, в случае необходимости, быть беспощадным, и, таким образом, как раз вовремя явился в гасиенду.Он первый вступил в нее в сопровождении четырех или пяти всадников и бросился на толпу апачей, проникших вслед за Серым Медведем в главное здание. Двое или трое из них были растоптаны его конем; привыкшая к фехтованию рука графа, вооруженная тяжелой дамасской саблей, отбила направленный на него томагавк и разрубила голову апача до самого туловища.Это доказательство необычайной силы навело такой ужас на остальных индейцев, бросившихся было на графа, что они без всякого сопротивления были перебиты спутниками графа.Между тем граф соскочил с лошади и, бросившись к балкону, заставил отступить новую толпу индейцев, выбегавших во двор,При виде знаменитого француза можно было вспомнить предания о страшных богатырях, сохранившихся в северных сказках. Лицо его было бледно, как мрамор, что у некоторых натур служит признаком уничтожающего гнева; глаза его метали молнии, он размахивал тяжелой саблей, как перышком, хотя от каждого удара валился кто-нибудь из врагов.Пораженные ужасом, апачи бросились назад в здание, но ужасный враг преследовал их по пятам.Достигнув главной залы, он остановился, так как навстречу ему выступил сам Серый Медведь, который слышал звук трубы и хотел было вернуться на место битвы перед гасиендой, но был задержан толпами апачей, проникших в здание.Противники приближались друг к другу со сверкающими глазами. Оба сразу узнали друг в друге вождей.— Сдайся, и я дарую тебе жизнь! — сказал граф по-испански.— Бледнолицая собака, умри сам! — крикнул вождь липанов и бросился на своего врага, замахнувшись томагавком.Граф отразил удар с такою силою, что томагавк вылетел из рук индейца. Тогда граф бросил саблю, ступил шаг вперед и схватил вождя одною рукою за пояс, а другою за короткие кожаные штаны.В течение нескольких мгновений индеец боролся со своим противником, затем граф поднял его кверху и с такою силою бросил на пол, что тот растянулся без движения.— Свяжите его! Я после решу, что с ним делать, — сказал граф своим спутникам, которые вошли в залу, истребив всех индейцев, встреченных ими внутри здания.Не обращая больше внимания на побежденного врага и бросив только беглый взгляд на двор, где еще происходили отдельные сцены сражения, так как апачи потерпели решительное поражение внутри и вне гасиенды, граф поздравил дона Гузмана, который вошел в залу усталый, опираясь на свою длинную испанскую шпагу.— Победа, господин сенатор! Победа, благородный дон! — воскликнул он и прибавил: — Где же донна Мерседес?— Мое несчастное дитя в плену, — сказал испанец. — В руках апачей. На что мне победа, если я должен заплатить за нее потерей дочери!— Пусть они осмелятся тронуть хоть волосок на голове ее — за это ответит краснокожий дьявол, которого я взял в плен. Скажите, дон Гузман, где находится донна Мерседес, и тогда на коней, друзья, и в погоню за краснокожими плутами!— Вчера вечером, — отвечал сенатор, — я получил известие о Мерседес через двух послов и знаю, что верные друзья находятся поблизости от нее.— Если эти послы еще здесь, — сказал граф, — то пусть они явятся ко мне.Сенатор приказал отыскать их, но оказалось, что кентуккиец тяжело ранен в битве, а янки исчез неизвестно куда.Услыхав об этом, граф спросил у сенатора, какие друзья находятся поблизости от его дочери.Сенатор назвал Крестоносца и двух охотников: Железную Руку и Большого Орла команчей.Граф вздрогнул, он чувствовал, что эта случайность не лишена значения для него и что не следует опять упустить случай встретиться с друзьями гамбусино.— Всякий, у кого лошадь еще может двигаться, пусть приготовится в путь, — приказал он. — Загоним лошадей, лишь бы спасти сеньору.Он хотел проститься с сенатором, но в эту минуту снаружи послышалось громогласное виват, и на лестнице появились Крестоносец, поручик Готгардт и Диас, сопровождаемые толпою; из-за них проскользнула легкая фигура донны Мерседес и бросилась в объятия обрадованного отца.Мы уже рассказали читателям, каким образом сеньора была освобождена из рук апачей, теперь нам осталось только объяснить, почему Железная Рука и Большой Орел не явились в гасиенду. Дело в том, что они не хотели являться туда, где находился предполагаемый убийца их товарища, гамбусино Хосе. Что касается до Суванэ, то, как мы уже знаем, она была увлечена бегущими апачами, когда неосторожно вышла из кустарников посмотреть на поле сражения. Глава девятаяВЫЗОВ НА РЕЧНОМ ОСТРОВЕ. У ИСТОКОВ БОНАВЕНТУРЫБыла ночь. Великолепное звездное небо, блеск которого сливался с мягким светом луны, расстилалось над гасиендой. В промежутке между лагерем графа и гасиендой появилась человеческая фигура — при лунном свете можно было видеть, что то был индеец, носивший два орлиных пера на голове. Молодой вождь квахади, так как это был он, по-видимому, очень хорошо знал, что в лагере белых воинов все, не исключая даже часовых, спали мертвым сном. Он подошел к гасиенде и ловко взобрался на балкон, откуда проник в комнаты, где прежде помещалась донна Мерседес, а теперь — связанный вождь липанов.Через четверть часа команч вернулся на балкон в сопровождении другого человека, в котором читатель не без удивления узнает свирепого вождя липанов, и оба без шума спустились на землю. С минуту они стояли прислушиваясь, потом неслышными шагами пошли по направлению к Сиерре. После часа ходьбы они пришли к долине, простиравшейся далеко на восток в горы. Здесь индеец, шедший впереди, остановился и сказал:— Оружие бледнолицых осталось далеко позади, и ни один белый не помешает вождю возвратиться к своему народу.— Хорошо. Серый Медведь сумеет найти своих друзей.— Квахади освободил великого вождя липанов из постыдных уз, потому что тот спас его от когтей своего четвероногого друга. Но вождь липанов убил родителей Орла. Их скальпы украшают стены его хижины. Серый Медведь не станет отрицать права молодого воина. Когда он согласен выйти с ним на поединок?— Когда в третий раз появится полная луна, — отвечал вождь липанов после некоторого размышления.— Хорошо! Пусть будет так. К тому времени война с белыми окончится.— Пусть мой молодой брат назначит место!— Серый Медведь знает истоки реки, которую белые называют Бонавентура?— Знаю.— Поблизости от нее стоят три пробковых дуба. Великий вождь липанов встретит там в назначенное время Большого Орла с двумя товарищами.— Хорошо. Серый Медведь явится туда с двумя вождями. Нет ли у моего брата еще какого-нибудь желания?— Сестра Орла попала в руки мескалеро. Будет ли она наказана за свой обман?— Я возьму ее под свою защиту, пока Великий Дух не решит нашего спора.— Благодарю вождя липанов. Желаю ему счастливого пути.Произнеся эти слова, квахади повернулся и пошел назад, между тем как Серый Медведь отправился дальше через долину.Так расстались два смертельных врага, после того как вызов был сделан и принят.На следующий день в гасиенде поднялась большая суматоха. Бегство предводителя апачей было скоро замечено, и граф строго наказал часовых, которым поручено было стеречь пленника.Посланные лазутчики вернулись около полудня и донесли, что индейцы направились в горы в юго-восточном направлении, вероятно, для того, чтобы соединиться с другими племенами. Решено было отправиться в погоню за ними, и отряд выступил из гасиенды в тот же день. Что касается Железной Руки и вождя квахади, о которых граф тоже велел навести справки лазутчиков, то об них не было ни слуха ни духа, и граф едва мог скрыть свою досаду при этом известии.События следующих месяцев мы передадим в нескольких словах.Граф Сент-Альбан счастливо продолжал свой поход против индейцев, несмотря на зависть и интриги местных властей, старавшихся даже помешать его предприятию. Нападение индейцев можно было считать вполне отбитым. Между племенами апачей и команчей уже во время войны возобновились прежние распри, и воины обеих наций вернулись на обычные места своего жительства.Зато и отряд храброго Сент-Альбана понес большие потери в битвах, а также вследствие лишений всякого рода, неразлучных с жизнью в пустыне. Только уверение графа, что теперь, после окончательного поражения индейцев, наступило время добыть сокровище инков, могло удержать при нем около пятидесяти авантюристов, тогда как остальные оставшиеся в живых члены экспедиции вернулись в гасиенду дель Серро, а оттуда в цивилизованные страны.Через шесть месяцев после отъезда экспедиции из Сан-Франциско небольшой отряд графа находился у истоков реки Бонавентура в весьма незавидном положении.Зная приблизительно местоположение золотой залежи, граф мало-помалу приближался к истокам Бонавентуры в надежде встретить здесь в назначенное время товарищей Гонзага и остановился однажды на берегу ручья, в котором оказался золотоносный песок; это обстоятельство, разумеется, наполнило авантюристов новыми надеждами Здесь на них напал многочисленный отряд апачей; энергия, с которой велось нападение, доказывала, что отряд состоит из отборных воинов. В самом деле, Крестоносец заметил среди нападающих своих давнишних врагов: Серого Медведя, Черного Змея и Летящую Стрелу.Несмотря на мужество графа и его спутников, перевес оказался на стороне индейцев, и отряд, потеряв около 20 человек, принужден был отступить на островок, находившийся посреди реки. Здесь он мог пользоваться по крайней мере относительной безопасностью.Как выяснилось впоследствии, отряд апачей отправлялся в горы, на охоту, и только случайно наткнулся на белых.Мы сказали, что отряд находился в сравнительной безопасности на острове, куда он переправился при помощи челнока, найденного подле берега, так как вследствие быстрого течения по обе стороны острова переплыть реку на конях было невозможно. Несмотря на это, отряд вскоре убедился, что ему придется выдержать настоящую осаду, так как индейцы переправились через реку повыше острова, где течение было спокойнее, и расположились по обоим берегам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12