Но, проявляясь в обликах любых,Прозрачных, плотных, светлых или тёмных,Затеи могут воплощать своиВоздушные — то в похоть погрузясь,То в ярость впав. Израиля сыныНе раз, Жизнеподателя презрев,Забвению предав Его законныйАлтарь, пред изваяньями скотовУниженно склонялись, и за тоИх были головы обреченыСклоняться столь же низко пред копьёмВрагов презренных. Следом Аштарет,Увенчанная лунным рогом, шла,Астарта и Владычица небесУ Финикиян. В месячных ночах,Пред статуей богини, выпевалМолитвословья хор Сидонских дев.И те же гимны в честь её СионПятнали. На горе Обиды храмПоставил ей женолюбивый царь.Он сердцем был велик, но ради ласкЯзычниц обольстительных почтилКумиры мерзкие. Богине вследШагал Таммуз, увечьем на ЛиванеСириянок сзывавший молодых,Что ежегодно, летом, целый деньЕго оплакивали и, следя,Как в море алую струю влечётАдонис, верили, что снова кровьИз ран божка окрасила поток.Пленялись этой притчей любострастнойСиона дщери. ИезекиильИх похоть созерцал, когда у вратСвятых ему в видении предсталОтпавшего Иуды гнусный грехСлуженья идолам. Шёл Дух вослед,Взаправду плакавший, когда КивотомЗавета полоненным был разбитЕго звероподобный истукан.Безрукий, безголовый, он лежалСредь капища, своих же посрамивПоклонников; Дагоном звался он -Морское чудо, получеловекИ полурыба. Пышный храм егоСиял в Азоте. Палестина вся,Геф, Аскалон и Аккарон и Газа,Пред ним дрожали. Шёл за ним Риммой;Дамаск очаровательный служилЕму жильём, равно как берегаАваны и Фарфара — тучных рек.Он тоже оскорблял Господень Дом:Утратив прокажённого слугу,Он повелителя обрёл: царяАхаза, отупевшего от пьянства,Принудил Божий разорить алтарьИ на сирийский лад соорудитьСвятилище для сожиганья жертвБожкам, которых он же победил.Шли дало демоны густой толпой:Озирис, Гор, Изида — во главеОбширной свиты; некогда ониЕгипет суеверный волшебствомЧудовищным и чарами прельстили,И заблуждающиеся жрецы,Лишив людского образа своихБогов бродячих, в облики зверейИх воплотили. Этой злой чумыИзраиль на Хоривене избег,Из золота заёмного отливТельца; крамольный царь свершил вдвойнеЗлодейство это — в Дано и Вефиле,Где уподобил тучному быкуСоздателя, что в ночь одну прошёлЕгипет, и одним ударом всехМладенцев первородных истребилИ всех низринул блеющих богов.Последним появился Велиал,Распутнейший из Духов; он себяПороку предал, возлюбив порок.Не ставились кумирни в честь егоИ не курились алтари, но ктоВо храмы чаще проникал, творяНечестие, и развращал самихСвященников, предавшихся грехуБезбожия, как сыновья Илия,Чинившие охальство и разгулВ Господнем Доме? Он царит везде,-В судах, дворцах и пышных городах,-Где оглушающий, бесстыдный шумНасилия, неправды и гульбыВстаёт превыше башен высочайших,Где в сумраке по улицам снуютГурьбою Велиаловы сыны,Хмельные, наглые; таких видалСодом, а позже — Гива, где в ту ночьБыл вынужден гостеприимный кровНа поруганье им жену предать,Чтоб отвратить наисквернейший блуд.Вот — главные по власти и чинам.Пришлось бы долго называть иныхПрославленных; меж ними божестваИонии, известные издревле;Им поклонялся Иаванов род,Хотя они значительно позднейСвоих родителей — Земли и Неба -Явились в мир. Был первенцем ТитанС детьми, без счета; брат его — СатурнЛишил Титана прав, но, в свой черёд,Утратил власть; Сатурна мощный сынОт Реи — Зевс — похитил трон отцаИ незаконно царство основал.На Крите и на Иде этот сонмБогов известен стал сперва; затемОни к снегам Олимпа вознеслисьИ царствовали в воздухе срединном,Где высший был для них предел небес.Они господствовали в скалах Дельф,В Додоне и проникли за рубежДориды, словно те, что в оны дни,Сопутствуя Сатурну-старику,Бежали в Гесперийские поляИ, Адриатику переплывя,Достигли дальних Кельтских островов.Несметными стадами шли и шлиВсе эти Духи; были их глазаПотуплены тоскливо, но зажглисьУгрюмым торжеством, едва ониУвидели, что Вождь ещё не впалВ отчаянье, что не совсем ещёОни погибли в гибели самой.Казалось, тень сомненья на челоОтступника легла, но он, призвавПривычную гордыню, произнёсИсполненные мнимого величьяСлова надменные, чтоб воскреситьОтвагу ослабевшую и страхРассеять. Под громовый рык роговИ труб воинственных он повелелПоднять свою могучую хоругвь.Азазиил — гигантский Херувим -Отстаивает право развернутьЕё; и вот, плеща во весь размах,Великолепный княжеский штандартНа огненно-блистающем копьёВознёсся, просияв как метеор,Несомый бурей; золотом шитьяИ перлами слепительно на немСверкали серафимские гербыИ пышные трофеи. Звук фанфарТоржественно всю бездну огласил,И полчища издали общий клич,Потрясший ужасом не только Ад,Но царство Хаоса и древней Ночи.Вмиг десять тысяч стягов поднялись,Восточной пестротою расцветивЗловещий сумрак; выросла как лесЩетина копий; шлемы и щитыСомкнулись неприступною стеной.Шагает в ногу демонская ратьФалангой строгой, под согласный свистСвирелей звучных и дорийских флейт,На битву прежде воодушевлявшихГероев древних, — благородством чувствВозвышенных; не бешенством слепым,Но мужеством, которого ничтоПоколебать не в силах; смерть в боюПредпочитавших бегству от врагаИ отступленью робкому. ЗатемДорийский, гармоничный создан лад,Чтоб смуту мыслей умиротворить,Сомненье, страх и горе из сердецИзгнать — и смертных и бессмертных. Так,Объединённой силою дыша,Безмолвно шествуют бунтовщикиПод звуки флейт, что облегчают путьПо раскалённой почве. НаконецВойска остановились. Грозный фронт,Развёрнутый во всю свою ДлинуБезмерную, доспехами блестит,Подобно древним воинам сровнявЩиты и копья; молча ждут бойцыВелений Полководца. АрхиврагОбводит взглядом опытным рядыВооружённых Духов; быстрый взорОценивает легионов стройИ выправку бойцов, их красотуБогоподобную и счёт ведётКогортам. Предводитель ими горд,Ликует, яростней ожесточась,В сознанье мощи собственной своей.Досель от сотворенья ЧеловекаЕщё нигде такого не сошлосьБольшого полчища; в сравненье с нимКазалось бы ничтожным, словно горстьПигмеев, с журавлями воевавших,Любое; даже присовокупивК Флегрийским исполинам род геройский.Вступивший в бой, с богами наряду,Что схватке помогали с двух сторон,Под Фивами и Троей, — присчитатьК ним рыцарей романов и легендО сыне Утера, богатырейБритании, могучих удальцовАрморики; неистовых рубакИ верных и неверных, навсегдаПрославивших сраженьями Дамаск,Марокко, Трапезунд, и Монтальбан,И Аспрамонт; к тех придать, когоОт Африканских берегов БизертаПослала с Шарлеманем воевать,Разбитым наголову средь полейФонтарабийских. Войско Сатаны,Безмерно большее, чем все войскаЛюдские, — повинуется ВождюСуровому; мятежный Властелин,Осанкой статной всех превосходя,Как башня высится. Нет, не совсемОн прежнее величье потерял!Хоть блеск его небесный омрачён,Но виден в нем Архангел. Так, едваВзошедшее на утренней заре,Проглядывает солнце сквозь туманИль, при затменье скрытое Луной,На пол-Земли зловещий полусветБросает, заставляя трепетатьМонархов призраком переворотов,-И сходственно, померкнув, излучалАрхангел часть былого света. СкорбьМрачила побледневшее лицо,Исхлёстанное молниями; взор,Сверкающий из-под густых бровей,Отвагу безграничную таил,Несломленную гордость, волю ждатьОтмщенья вожделенного. ГлазаЕго свирепы, но мелькнули в нихИ жалость и сознание виныПри виде соучастников преступных,Верней — последователей, навекПогибших; тех, которых прежде онЗнавал блаженными. Из-за негоМильоны Духов сброшены с Небес,От света горнего отлученыЕго крамолою, но и теперь,Хоть слава их поблекла, своемуВождю верны. Так, сосны и дубы,Небесным опалённые огнём,Вздымая величавые стволыС макушками горелыми, стоят,Не дрогнув, на обугленной земле.Вождь подал знак: он хочет речь держать.Сдвоив ряды, теснятся командирыПолуокружностью, крыло к крылу,В безмолвии, близ Главаря. НачавТрикраты, он трикраты, вопрекиГордыне гневной, слезы проливал,Не в силах молвить. Ангелы одниТак слезы льют. Но вот он, подавивРыдания и вздохи, произнёс:"— О сонмы вечных Духов! Сонмы Сил,Лишь Всемогущему не равных! БраньС Тираном не была бесславной, пустьИсход её погибелен, чемуСвидетельством — плачевный облик нашИ место это. Но какой же умВысокий, до конца усвоив смыслБылого, настоящее познав,Дабы провидеть ясной предречьГрядущее, — вообразить бы мог,Что силы совокупные боговПотерпят пораженье? Кто дерзнётПоверить, что, сраженье проиграв,Могучие когорты, чьё изгнаньеОпустошило Небо, не пойдутОпять на штурм и не восстанут вновь,Чтоб светлый край родной отвоевать?Вся Ангельская рать — порукой мне:Мои ли колебания и страхРазвеяли надежды наши? Нет!Самодержавный Деспот свой ПрестолНезыблемым доселе сохранялЛишь в силу громкой славы вековой,Привычки косной и благодаряОбычаю. Наружно окружасьВеличьем венценосца, он сокрылРазящую, действительную мощь,И это побудило к мятежуИ сокрушило нас. Отныне мыИзведали могущество Его,Но и своё познали. Не должныМы вызывать на новую войнуПротивника, но и страшиться намНе следует, коль Он её начнёт.Всего мудрее — действовать тайком,Обманчивою хитростью достичьТого, что в битве не далось. ПускайУзнает Он: победа над врагом,Одержанная силою меча,-Лишь часть победы. Новые мирыСоздать пространство может. В НебесахДавно уже носился общий слух,Что Он намерен вскоре сотворитьПодобный мир и населить егоПородою существ, которых ОнВозлюбит с Ангелами наравне.На первый случай вторгнемся тудаИз любопытства иль в иное место:Не может бездна адская держатьНебесных Духов до конца времёнВ цепях, ни Хаос — в непроглядной тьме.В совете общем надо эту мысльОбдумать зрело. Миру — не бывать!Кто склонён здесь к покорности? Итак,Скрытая иль тайная война!"Он смолк, и миллионами клинковПылающих, отторгнутых от бедрИ вознесённых озарился АдВ ответ Вождю. Бунтовщики хулятВсевышнего; свирепо сжав мечи,Бьют о щиты, воинственно гремя,И Небесам надменный вызов шлют.Вблизи гора дымилась — дикий пикС вершиной огневержущей, с корой,Сверкающей на склонах: верный признакРаботы серы, залежей рудыВ глубинах недр. Летучий легионТуда торопится. Так мчатся вскачь,Опережая главные войска,Сапёры, с грузом кирок и лопат,Чтоб царский стан заране укрепитьОкопами и насыпью. ОтрядМаммон ведёт; из падших Духов онВсех менее возвышен. Алчный взорЕго — и в Царстве Божьем прежде былНа низменное обращён и тамНе созерцаньем благостным святыньПленялся, но богатствами Небес,Где золото пятами попиралось.Пример он людям подал, научилИскать сокровища в утробе горИ клады святокрадно расхищать,Которым лучше было бы навекОстаться в лоне матери-земли.На склоне мигом зазиял разруб,И золотые ребра выдиратьУмельцы принялись. Немудрёно,Что золото в Аду возникло. ГдеБлагоприятней почва бы нашлась,Дабы взрастить блестящий этот яд?Вы, бренного художества людейПоклонники! Вы, не щадя похвал,Дивитесь Вавилонским чудесамИ баснословной роскоши гробницМемфиса, — но судите, сколь малыОгромнейшие памятники в честьИскусства, Силы, Славы, — дело рукЛюдских, — в сравненье с тем, что создаютОтверженные Духи, так легкоСооружающие в краткий часСтроение, которое с трудом,Лишь поколенья смертных, за векаОсуществить способны! Под горойПоставлены плавильни; к ним ведётСеть желобов с потоками огняОт озера. Иные мастераКидают в печи сотни грузных глыб,Породу разделяют на сортаИ шихту плавят, удаляя шлак;А третьи — роют на различный ладИзложницы в земле, куда струёйКлокочущее золото бежит,Заполнив полости литейных форм.Так дуновенье воздуха, пройдяПо всем извилинам органных труб,Рождает мелодический хорал.Подобно пару, вскоре из землиПри тихом пенье слитных голосовИ сладостных симфониях воссталоОбширнейшее зданье, с виду — храм;Громадные пилястры вкруг негоИ стройный лес дорических колонн,Венчанных архитравом золотым;Карнизы, фризы и огромный сводСплошь в золотой чеканке и резьбе.Ни Вавилон, ни пышный Алкаир,С величьем их и мотовством, когдаАссирия с Египтом, соревнуясь,Богатства расточали; ни дворцыВластителей, ни храмы их богов -Сераписа и Бела, — не моглиИ подступиться к роскоши такой.Вот стройная громада, вознесясь,Намеченной достигла вышиныИ замерла. Широкие врата,Две бронзовые створки распахнув,Открыли взорам внутренний простор.Созвездья лампионов, гроздья люстр,Где горные горят смола и масло,Посредством чар под куполом парят,Сияя, как небесные тела.С восторгом восхищённая толпаТуда вторгается; одни хвалуПровозглашают зданию, другие -Искусству зодчего, что воздвигалХоромы дивные на Небесах;Архангелы — державные князьяТам восседали, ибо Царь ЦарейВозвысил их и каждому велелВ пределах иерархии своейБлестящими чинами управлять.Поклонников и славы не лишён.Был зодчий в Древйей Греции; народАвзонский Мульцибером звал его;А миф гласит, что, мол, швырнул ЮпитерВо гневе за хрустальные зубцыОграды, окружающей Олимп,Его на землю. Целый летний деньОн будто бы летел, с утра до полдняИ с полдня до заката, как звездаПадучая, и средь Эгейских водНа остров Лемнос рухнул. Но рассказНе верен; много раньше МульциберС мятежной ратью пал. Не помоглиНи башни, им воздвигнутые в небе,Ни знанья, ни искусство. Зодчий самС умельцами своими заодноВниз головами сброшены ТворцомОтстраивать Геенну.Той поройКрылатые глашатаи, блюдяПриказ Вождя и церемониалТоржественный, под зычный гром фанфарВещают, что немедленный советСобраться в Пандемониуме должен,-Блистательной столице СатаныИ Аггелов его. На громкий зовДостойнейших бойцов отряды шлютПо рангу и заслугам; те спешатВ сопровождении несметных толп,Теснящихся у входов, наводнившихВсе портики, — сугубо главный зал(Ристалищу подобный, где с бронейТяжёлой свыкшиеся ездоки,Гарцуя пред султанским троном, цветЯзыческого рыцарства на бойСмертельный вызывали горделивоИль предлагали копья преломить),-Здесь, на земле и в воздухе, кишат,Свища крылами, Духи; так, весной,Когда вступает солнце в знак Тельца,Из улья высыпают сотни пчёл,Вперёд-назад снуют среди цветовРосистых иль, сгрудившись у летка,Что в их соломенную крепостицуВедёт, на гладкой подставной доске,Бальзамом свежим пахнущей, рядятО важных государственных делах,-Так, сходственно, эфирные полкиРоятся тучами. Но дан сигнал,-О, чудо! — Исполины, далекоПревосходившие любых гигантовЗемнорожденных, вмиг превращеныВ ничтожных карликов; им нет числа,Но могут разместиться в небольшомПространстве, как пигмеи, что живутЗа гребнем гор Индийских, или теМалютки-эльфы, что в полночный часНа берегах ручьёв и на лесныхОпушках пляшут; поздний пешеходИх видит въявь, а может быть, в бреду,Когда над ним царит Луна, к землеСнижая бледный лет, — они ж, резвясь,Кружатся, очаровывая слухВесёлой музыкой, и сердце в немОт страха и восторга замирает.Так уменьшились Духи, и чертогВмещает неисчетные роиПросторно. Сохранив свой прежний рост,На золотых престолах, в глубине,Расселись тысячи полубогов -Главнейших Серафических князей,В конклаве тайном. После тишиныНедолгой был ко всем провозглашёнПризыв: Совет великий начался! КНИГА ВТОРАЯ Начинается совещание. Сатана вопрошает: не следует ли отважиться на новую битву для обретения утраченного Неба? Одни — за войну, другие — против. Принимается третье предложение, высказанное ранее Сатаной: убедиться в истинности пророчества или предания Небесного касательно некоего мира и нового рода существ, сходных с Ангелами или мало чем уступающих им; этот мир и существа должны быть сотворены к этому времени. Собрание в недоумении: кого послать в столь трудную разведку?Сатана, как верховный Вождь, решает предпринять сам и в одиночку рискованное странствие. Ему возглашают славу и рукоплещут. После завершения Совета все расходятся в разные стороны, и различным занятиям, сообразно наклонностям каждого, дабы Скоротать время до возвращения Сатаны. Последний пускается в путь и достигает врат Геенны, обнаруживает, что они замкнуты и охраняемы. Стражи врат отворяют их по его велению. Пред ним простирается необъятная пучина меж Адом и Небесами; с великими трудами он преодолевает её. Хаос, древний владыка этой пучины, указывает Сатане путь к желанному новосозданному миру. Наконец странник завидел вновь сотворённый мир.
На царском троне, затмевавшем блескСокровищниц Индийских и ОрмузскихИ расточительных восточных стран,Что осыпали варварских владыкАлмазами и перлами, сиделВсех выше — Сатана; он вознесёнНа пагубную эту высотуЗаслугами своими; вновь обрёлВеличие, воспрянув из глубинОтчаянья; но ненасытный Дух,Достигнутым гнушаясь, жаждет вновьСразиться с Небом; опыт позабывПечальный, дерзновенные мечтыТак возвещает: "— Божества Небес!О Власти и Господства! Ни однаТюрьма не может мощь навек замкнутьБессмертную! Пусть мы побеждены,Низвергнуты, и все же НебесаУтраченными почитать не должно,И силы вековечные, восставИз этой бездны, явятся вдвойнеУвенчанными славой и грозней,Чем до паденья, твёрдость обретут,Повторного разгрома не страшась.
1 2 3 4 5