Он надеялся, что оно ослабит напор мыслей, кружившихся в его голове как потревоженный пчелиный рой, развеет страх, от которого замирало сердце. Но вместо этого шотландское виски привело к прямо противоположному: раздуло ужасы, охватившие его как злые духи. Когда возвратилась Клео, Пьер решил, что надо делать с абсолютной решимостью напившегося человека.– Что с тобой? – спросила Клео. – Почему ты напился?Пьер уставился на нее осоловелыми Глазами.– Ради правды. Я пью во имя правды.– О Господи! – пробормотала Клео. – Перестань, разреши, я уложу тебя в кровать.– Нет! Я должен кое-что сказать тебе. У меня теперь нет другого выхода…Отчаяние в голосе Пьера напугало Клео. Она никогда не видела его пьяным и не подозревала, что такое может случиться. Если и появлялись какие-то тревожные сигналы, то она их не заметила.– Хорошо, дорогой мой. Давай поговорим. Я сяду рядом, и мы будем разговаривать столько, сколько ты пожелаешь.– Ты знаешь, что я люблю тебя, – всхлипнул Пьер.– Конечно, знаю.– И что я делаю все для тебя.– Да.– Но больше я не смогу этого делать. – По щекам Пьера покатились слезы. – Понимаешь, я обанкротился. У меня нет больше денег.Клео бросило в дрожь.– Пьер, не говори глупостей. У тебя не может не быть денег!Пьер устало покачал головой.– Нет своих денег. Я их все растратил, а теперь трачу банковские деньги.Клео замерла от его слов.– Что ты имеешь в виду, дорогой мой? – мягко спросила она.Признание вылилось из него с обильными парами виски. Так как Клео знала о секретных финансовых бумагах, хранившихся в сейфе Пьера, то она догадывалась, откуда он берет деньги. Но она удивилась, как ловко он обставил эту кражу.– Поэтому, видишь ли, любовь моя, Александр каким-то образом пронюхал об этом. Я и сейчас не знаю, как это ему удалось. Когда он погиб, я искренне надеялся, что опасность миновала. Но это не так. Теперь справки наводит Арманд. Может быть, Александр оставил что-то такое, что можно мне инкриминировать. Что бы это ни было, Арманд докопается до сути. В этом отношении он настоящий пройдоха, и тогда он сломает меня.Пьер через силу влил в себя еще спиртного и закашлялся.– Я не могу больше выносить такую жизнь! Вздрагивать при каждом телефонном звонке и стуке в дверь и гадать, не полиция ли это. Мне чудится, что меня выволокут из собственного дома в наручниках. Я этого не перенесу, Клео. Не переживу! Я должен излить душу, прийти с поличным, пока есть еще время. Банк пойдет на все, чтобы избежать скандала. Может быть, мне удастся возвратить то, что я присвоил. Ну, конечно же! Правление пойдет на это. Они же понимают, что я не преступник…Клео прижала его голову к своей груди.– Конечно, ты не преступник, дорогой мой. Ты добрый, порядочный и щедрый человек. Но, любимый мой, они не проявят к тебе сострадания. Пожалуйста, выслушай меня ради нас обоих.Клео лихорадочно обдумывала создавшееся положение. Если Пьер станет упорствовать в своих дурацких намерениях, то все пропало. Ей надо как-то поддержать этого надломившегося человека, хотя бы несколько дней.– Пьер, тебе нельзя идти с повинной ни в банк, ни в полицию.Пьер отстранился от нее.– Почему? – заклинающе спросил он ее.– Потому что если ты так поступишь, то погубишь и меня, – мрачно произнесла Клео. – Только подумай, любимый мой. Все, что ты сделал, ты делал для меня. Всякий скажет, что во всем виновата я. Некоторые даже выскажут предположение, что я вынудила тебя на такие поступки. Понимаешь? Значит, я сообщница! Мне тоже придется пострадать. Представь себе, что со мной могут сделать в тюрьме, дорогой мой.Пьер содрогнулся.– Но ты же невиновна. Я заставлю их поверить в это!– Они поверят тому, чему захотят верить. Знаю, что ты это понимаешь. Умоляю тебя, любимый, не осуждай себя, потому что если ты это сделаешь…– Я ни за что не допущу, чтобы с тобой что-то произошло, – прохрипел Пьер. – Я скорее умру!– Нет, милый! Ты должен жить! Мы оба должны пройти через это испытание, пройти триумфально! Тебе не надо обращаться к властям…– Но Арманд!Клео прижимала его голову к своей груди, положила щеку на его макушку.– Все будет хорошо, – убаюкивала она его. – Вот увидишь, я обещаю. А теперь засни, прямо здесь, в моих объятиях. Все будет хорошо…Джасмин повернула свое кресло, чтобы на нее не падали солнечные лучи. Она ждала в кафе бейрутского района Ра и была раздосадована и раздражена, барабаня длинными наманикюренными ноготками по металлическому столу.Смерть Александра Мейзера представляла собой лишь первый этап, который она ждала, чтобы начать разрушение банка «Мэритайм континентал». А это в свою очередь должно было подтолкнуть Арманда превратить казино в общественную собственность, чтобы сохранить репутацию своего дорогого покойного друга. Она была уверена, что Арманд последует зову совести и бросит на это все необходимые средства. Если он все сделает общественным достоянием, тогда она получит необходимую сумму, которая нужна ей теперь, чтобы Луис стал президентом. Но Арманд надул ее. Возможно, он был более толстокожим, чем она предполагала.Хотя все вышло как она задумала, точно с таким результатом, который ожидался, на той холодной, пустынной дороге под Женевой, она все же не получила того, чего хотела… что ей было нужно.И вот Клео приближалась к ней, на лице эти дурацкие очки от солнца.Новые неприятности…– Прошло много времени с тех пор, как вы заплатили за мой кофе, – заметила Джасмин.Клео бросила на стол пачку сигарет и отрывисто сказала проходившему официанту:– Водки… двойную порцию.– В такое раннее время дня… – пробормотала Джасмин.– Думаю, что вы составите мне компанию, когда я расскажу вам о Пьере, – парировала Клео.– Успокойтесь, моя дорогая, – произнесла Джасмин и кивнула официанту.Клео опрокинула рюмку и закурила сигарету.– Он разваливается на куски.– Объясните, пожалуйста.Клео рассказала о том, как напившийся Пьер запаниковал и усовестился, о его намерении во всем признаться.– Считаете ли вы, что его слова можно принять всерьез, если учесть все обстоятельства? – спросила Джасмин.– Абсолютно!– Послушается ли он вас?Клео прикусила губу. Никогда в жизни она не сомневалась в своей власти над мужчинами. Но в этом случае дело обстояло иначе.– Какое-то время будет слушаться, но недолго. Джасмин некоторое время хранила молчание.– Ну, думаю, что тогда я должна буду предложить ему убедительный аргумент, чтобы ничего не говорить.– Не забывайте, что если что-то случится, то вы должны будете мне…– Да, Клео, я помню об этом!Почувствовав что-то недоброе, Клео понизила голос.– Вы действительно можете это сделать? – спросила она. – Внушить ему какое-то благоразумие?Джасмин улыбнулась:– Давайте скажем так – я могу заставить его понять ошибочность своих поступков. ГЛАВА 14 Катя испытывала смешанные чувства от встречи с Армандом в этот вечер. Но когда она ехала к отелю «Сент-Джордж», то поняла, как сильно ей не хватало его компании. Расположенный в том же районе полуострова, что и «Казино де Парадиз», отель «Сент-Джордж» представлял собой неофициальный нервный центр всего Бейрута. Каждая голливудская звезда позировала в то или иное время перед фотографами у здешнего бассейна. Другие знаменитости венчались в его садах или вступали в связь в его роскошных номерах, а через несколько лет договаривались об имущественных разделах в связи с разводами в одном из ресторанов этого отеля. Бизнесмены со всех концов света сходились в гостиной «Золотой телец», чтобы торговаться из-за цены на нефть, спорить о качестве жемчуга, заключать сделки на миллионы долларов простым пожатием руки или бокалом шампанского.Катя вошла в отель со стороны бара «Диско Воланте».– Вы выглядите восхитительно, Катя. Это от Ланвина, да?Катя уловила аромат запахов от него прежде, чем услышала его голос. Запах того же одеколона, которым он пользовался в самолете, который долго не улетучивался после их прибытия.– Спасибо, что приняли мое приглашение, – произнес Арманд, задерживая ее взгляд.– Вы можете об этом пожалеть, – отозвалась Катя. – У меня к вам появились новые вопросы.– Постараюсь ответить на них, – торжественно произнес Арманд.Когда он сопровождал ее через холл, Катя наблюдала, как его приветствуют встречающиеся мужчины. Она также обратила внимание на то, что почти каждый встречный окидывал ее пристальным взглядом. К ее удивлению, Арманд провел ее мимо основных залов ресторана к уединенным помещениям гостиницы.– Мы будем есть на кухне? – спросила она.– Не совсем.Комната оказалась одной из самых элегантных, которые она когда-либо видела, напомнив ей фотографии шикарных океанских лайнеров 30-х годов. Высокий потолок, затейливо вырезанные дубовые колонны и широкая лестница, отражающаяся в хрустале и стекле. Катя обратила внимание на явное отсутствие здесь женщин. Когда она сказала об этом Арманду, тот приложил палец к своим губам.– Здесь как в глубокой могиле. Помните бар, через который вы прошли?Катя кивнула. Небольшой бар «Диско Воланте» был переполнен мужчинами, чья вечерняя одежда была отнюдь не модная.– Это журналисты, – объяснил Арманд. – Они следят за передвижениями вот этих джентльменов, преимущественно дипломатов.Катя посмотрела поверх своего меню.– Здесь, как и в большей части Бейрута, действуют два правила, – продолжал Арманд. – Бюрократам нужно место, где они могли бы собраться вместе и спокойно и без помех делить мир. Журналисты пронюхали об этом и потребовали, чтобы их тоже пускали. Невозможно, верно? И гостиница предложила компромисс. Журналистов будут пускать не дальше бара. Оттуда они могут наблюдать, кто пришел и ушел, но ничего не смогут подслушать. И вот теперь они обсуждают, кто с кем обедает точно так же, как предки предсказывали будущее по куриным потрохам… и, думаю, с таким же успехом.– Вы сказали, что преимущественно это дипломаты. А кто остальные?– Шпионы.– Кто-кто?– Шпионы. Помните Кима Филби, высокопоставленного британского офицера разведки, который служил у русских двойным агентом? Он любил это место. И в самом деле, он был таким хорошим клиентом, что в столе при входе до сих пор хранится его почта.– Вы шутите?– Отнюдь нет. Каждый сотрудник этой гостиницы состоит в штатах, по крайней мере, двух разведывательных служб. Зайдите на кухню после закрытия, и вы увидите, как официанты торгуют сведениями, выясняют кто кому что докладывает.– Многие ли их них докладывают вам? – тихо спросила она.В глазах Арманда вспыхнули и погасли смешинки.– Вы не против, если я закажу для нас обоих? – вежливо спросил он. – Очень хороша утка с апельсинами.После ухода официанта Катя извинилась и направилась в туалетную комнату. Арманд пил вино и думал о ней. Он не понимал, почему у него такое сильное влечение к ней. Он не видел ее с того вечера в казино и удивился, что соскучился по ней. Катя прекрасная женщина, но не лучше тысяч других в Бейруте. Он отдавал ей должное за ее решимость и силу, но усматривал в них и слабые стороны, поскольку в ее речь часто вкрадывались резкие слова. Очевидно, она все еще была под впечатлением того, что произошло несколько дней назад.Что он нашел в ней такого?Он вздрогнул от вопроса, который пришел ему на ум. Он считал, что в конечном счете в его жизни для женщины не найдется постоянного места. Арманд, который прикрывался этим пониманием, как старым, удобным свитером, вдруг ощутил всю унылость такого подхода. Он любил женщин, их очарование, их уловки и ум, переливы их смеха, их движения во сне, нежность и щедрость, на которые они были способны. Но он одновременно слишком хорошо знал холод, который появлялся в сердцах бейрутских женщин. Он видел, как их совращает богатство и блеск, заставляя девушек поверить, что их грезы действительно имеют цену и что существуют мужчины, которые легко за это заплатят. Он насмотрелся на прелюбодеяния и извращения, на наркотики и вырождение. Но так и не встретил ни одной женщины, перед которой раскрыл бы себя, к которой прильнул бы ночью и доверчиво погрузился в сон.Глядя на возвращающуюся Катю, Арманд изумлялся секретам привлекательности. «Не будь дураком!» – сердито посоветовал он себе.Она была значительно моложе, и не только по возрасту. Дочь Алекса. Но не существует линии разграничения между вечной привязанностью к другу и собственными чувствами.– Вам доллар за размышления, – сказала Катя, увидя выражение беспокойства на его лице.Арманд рассмеялся:– Боюсь, что вам придется сдать сдачу. Давайте приступим к еде.Блюда были из лучших, которые приходилось отведывать Кате, а утка, как и предсказал Арманд, просто восхитительна. В течение всего обеда Арманд делал замечания о других обедавших, позволяя Кате заглянуть в мир секретов.– В Бейруте мне стало очевидным одно, – заметила Катя, – здесь все любят играть в игры.– Национальное развлечение, – согласился Арманд. – В Ливане жизнь – одна большая игра в триктрак: сочетание удачи, умения и отваги.– В чем вы, похоже, поднаторели.– В этом нужна лишь практика. – Арманд переменил тему разговора. – У меня для вас некоторые новости. Не такие, которые нам обоим хотелось бы получить, но для начала неплохо.Катя нетерпеливо подалась вперед:– От вашего таинственного подручного? Арманд покачал головой:– О деньгах, которые пропали из «Мэритайм континентала».Арманд объяснил, как ему удалось узнать об этом. Его слова озадачивали Катю все больше и больше.– Не понимаю, – произнесла она. – Из Рио деньги перекочевали в Панаму, потом в Женеву. Швейцарская полиция и руководители банка знают, что эти деньги были похищены. Они должны были бы проследить движение этого счета и выявить, кому он принадлежит. Почему они ничего не делают?– Потому что в Швейцарии существуют законы секретного ведения банковских дел.– Даже если было совершено преступление?– Под улицами Цюриха все еще хранятся награбленные нацистами богатства. Существуют, конечно, возможности с помощью соответствующей документации и ангельского терпения добиться специального судебного рассмотрения того, можно ли раскрыть счет или нет. Но на это уйдут годы, и только в одном-двух случаях из тысячи можно добиться какого-то успеха.– Поэтому мы сдаемся, вы это хотите сказать?– Я заслуживаю несколько лучшего мнения, – упрекнул ее Арманд. – Что бы там ни думали некоторые, но швейцарцы вполне нормальные люди.– Знакомы ли вам директора или чиновники, которые могли бы нам помочь? – с надеждой спросила Катя.– Такие люди имеются, но я говорю не о них. Директор банка, который непосредственно имеет дело с клиентами, никогда не нарушит их доверие к себе. Но чиновники – служащие, которые занимаются частными вопросами, для которых счет не олицетворяется ни с кем конкретно, для которых это только цифра, – помогут нам. Если смогут.– Значит, у вас все-таки есть кто-то!– Не хочу подогревать ваши надежды, – предостерег Арманд. – Тут предстоит сделать очень много.Катя кивнула. Она никогда не отличалась терпением. Ее жизнь коверкалась и разрушалась, а единственное, что могла сделать она – это пытаться схватить тени. Но, во всяком случае, на один вопрос она могла бы получить прямой ответ.– Арманд, я кое-что слышала о Дэвиде Кэботе. Он резко взглянул на нее:– От кого?– От Джасмин.– Понятно. И что же сказала Джасмин? Катя глубоко вздохнула:– Она рассказала мне, что семья Дэвида Кэбота погибла от рук пиратов, когда они плыли на судне. Уцелел лишь один Кэбот. После этого случая вы взяли его к себе.Арманд выбрал себе сигару из ящичка, который подал ему официант, откусил кончик и раскурил ее.– Это правда. Но на этом история не заканчивается.Если хотите, я вам расскажу об этом, но с одним условием – вы никогда и никому не передадите эти подробности.– Обещаю. Арманд кивнул:– Очень хорошо. Возможно, вы слышали рассказы о современной работорговле в этой части земного шара. Большинство из них правдивы. Открытые много веков назад пути такой работорговли используются и в наши дни. Не изменились и их жертвы. Их привозят из Африки, Индии, Европы. Дети, девочки и мальчики, подростки, молодые женщины… Дэвид чуть не стал одним из таких рабов.Арманд ничего от нее не утаил, рассказанные ужасы заставили Катю содрогнуться.– Это явилось одной из причин, почему мы с вашим отцом создали «Интерармко», – продолжал Арманд, – для того чтобы получить орудие для ликвидации организаций, процветающих на рабстве и человеческих страданиях. Дэвид – один из тех, кто занимается этим.Арманд откинулся назад, его глаза увлажнились.– Не думаю, что мне приходилось встречать другого человека, который перенес бы такие муки, как Дэвид. Его тянет к этим похищенным и оскорбленным детям, как бабочку к пламени, потому что он чуть не стал одним из таких детей.О нем можно рассказать много историй. О том, как он проникал все глубже в иерархию работорговцев, узнавал, на каких кораблях перевозят детей, к каким причалам они пристанут, где будут содержать детей до аукциона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45