Филип Шелби: «Оазис грез»

Филип Шелби
Оазис грез



OCR Larisa_F
«Оазис грез»: ОЛМА-Пресс; Москва; 1995

ISBN 5-87322-186-3 Аннотация Загадочная смерть банкира Александра Мейзера повлекла за собой цепь событий. Его дочь Катя обнаруживает финансовые дела отца в полном расстройстве, сама оказывается втянутой в разорительный скандал. Как только ситуация накалилась до предела, она летит в Ливан, на землю ее предков, где встречает старинного друга семьи Арманда Фремонта. С его помощью Катя узнает причины гибели отца, погружается в соблазнительный мир удовольствий, предательства и насилия. Однако некоторые секреты спрятаны так глубоко, что даже любовь оказывается бессильной. Филип ШелбиОазис грез ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Там, где правили короли Тира,Бесконечная династия древних времен,Там парят в воздухе снежные вершины,Как громадные лебеди в небесном пруду. Флекер ГЛАВА 1 Швейцария, 1965 г. Арманд Фремонт сидел один в темноте в меньшем из двух кабинетов полицейского участка Санкт-Галлена. С окружающих гор дул апрельский ветер, ударяясь о дома улиц небольшого селения в тридцати километрах к северу от Женевы. Когда порывы врывались через щели в стенах и полу, металлическая обшивка обогревателя, стоявшего на полу возле письменного стола, тихонько дребезжала.От обогревателя исходил единственный звук. Он был и единственным источником света. Отблеск от оранжевой спирали усиливал впечатление элегантности благородных черт Арманда, сглаживал глубокие складки на его смуглом лице, но не мог смягчить выражения. Это свирепое, почти жестокое выражение отражало его нетерпение получить объяснения. Он негодовал, потому что не мог изменить ход событий, которые привели его сюда. Он опасался, что смерть удалось провести всего на несколько часов или дней.Он знал, что произошло. Возможно, даже знал, как произошло. Но не знал почему. И несмотря на всю искренность и подробные объяснения полицейских чиновников, он не был удовлетворен.– Игра случая, месье. Машина неслась с превышением скорости. В это время года дорожное покрытие из щебня ненадежно, понимаете? Как только солнце садится, вода, скопившаяся от таяния днем, замерзает. Образуется, может быть, и очень тонкая корка, но ее достаточно.Вдруг на дороге появилась помеха. Фермер проявил халатность, даже преступную небрежность, и мы строго его накажем. Возможно, если бы его там не оказалось, месье Мейзер смог бы справиться с управлением своего автомобиля, когда делал крутой поворот, но случилось…Арманд возражал. Верно, говорил он, машина шла быстро, но дорога была обледеневшая, фермер выехал на дорогу без предупреждения. Но Александр Мейзер был опытным водителем. Находился в отличной физической форме. Это и быстрая его реакция вполне позволили бы справиться с неожиданным появлением трактора на дороге. Отсутствие следов заноса на повороте показывает, что Александр уверенно вел машину.Полицейские чиновники не внимали его словам. Вежливо, даже несколько покровительственно, они качали головами, пожимали плечами. Говорили, что больше расследовать нечего. Когда он стал настаивать, они даже не скрывали своего раздражения и негодования. Называли его за спиной надоедливым и грубияном.Он не уступал и требовал принести их рапорты, показать машину. Тогда он поймет почему.В это время его сильную, крупную фигуру окутали тени. Сначала он увидел силуэт женщины на матовом стекле двери, потом услышал ее осторожный стук.– Месье Фремонт? – За вопросом быстро последовал щелчок замка и вспыхнул верхний свет. – Ах, вы все-таки здесь.Он не ответил. Женщина-полицейский прошла в комнату. Ей сразу стало не по себе. Возможно, по причине абсолютной неподвижности мужчины или выражения дикой напряженности на его лице, что охладило ее, или еще что-то, что она сразу не могла определить и что вывело ее из равновесия. Взгляд его темных глаз был устремлен куда-то далеко, за нее, где все еще лежали глубокие тени, хотя теперь комнату заливал свет.Эмили Вейнмейстер была серьезная женщина; ее форма была так же тщательно подогнана, как аккуратно затянуты волосы в тугой пучок. Она не предавалась праздным размышлениям и все же не могла отделаться от странного ощущения, что погрузившийся в свои мысли мужчина действовал ей на нервы. Она откашлялась.– Для вас все готово, месье.Арманд поднялся, застегнул пальто из альпаки, надел перчатки, взял сумку и пошел за Эмили. Она повела его через дорогу к огромному навесу. Возле него стояли ярко-оранжевые снегоочистительные машины. Безукоризненно чистый бетонный пол был покрашен белой краской. В центре стояла красная машина «феррари», которая выглядела как какой-нибудь раздавленный экзотический цветок. Он неторопливо обошел автомобиль, вздрогнув при виде разбитого лобового стекла с забрызганной кровью окаемкой, ужасно покореженного металла, того, что осталось от переднего сиденья, бампера, капота и шасси. Все изогнуто, помято и сплющено. Просто невероятно, что Александр мог остаться на какое-то время в живых после такого столкновения.Из группы в три человека, которая стояла возле карточного стола, отделился один мужчина, быстро подошел к Арманду. Представился как главный медицинский инспектор, протянул аккуратно напечатанный рапорт на французском языке.– Если месье нуждается в переводе… Арманд резко схватил рапорт.– Не обязательно, – произнес он и возобновил осмотр машины, на этот раз одновременно склоняя голову к полученной бумаге и читая документ. Рапорт не содержал ничего неожиданного. Обследование полицейскими экспертами попавшей в аварию машины показало, что в техническом отношении машина была исправна. Осмотр места происшествия и допрос фермера не выявили ничего подозрительного. Поэтому анонимный чиновник написал, что может быть только один вывод, печальный, но неизбежный: ошибка водителя.Положив рапорт на карточный стол, Арманд поблагодарил всех присутствующих за оказанную помощь.– А теперь, – предложил он авторитетным тоном, – я хочу сам обследовать машину, если вы не возражаете. – Он снял пальто, аккуратно свернул его и положил рядом с рапортом.Рассердившийся главный инспектор сделал шаг в направлении Арманда, но его удержал старший по службе коллега. «Пусть этот глупец зря транжирит свое время, – казалось, говорило выражение его лица. – Ты же знаешь, что он ничего там не найдет».Старший чиновник не упомянул о том, что согласно бюллетеню, который он получил из федерального управления полиции в городе Берне, у Арманда Фремонта очень хорошие связи. Главный прокурор конфедерации, подписавший телекс, совершенно четко указал, что Фремонт, ливанский мультимиллионер и владелец легендарного «Казино де Парадиз» в Бейруте, заслуживает самого любезного обращения, ему должно быть оказано всяческое содействие.– Месье, вам что-нибудь нужно от нас? – мягко спросил старший должностной чиновник.– Спасибо, ничего не нужно.– Тогда вами займется офицер Вейнмейстер, – продолжал он, взглянув на Эмили.Все присутствующие посмотрели на Фремонта и поняли, что последних слов он не услышал.
Судя по часам, уже наступило утро, но тьма и не думала рассеиваться. Фрейлейн Вейнмейстер сидела у карточного стола, у ее ног стоял электрический кофейник. Уже в течение нескольких часов она наблюдала, как облачившийся в комбинезон механика, надетый поверх сшитого по заказу костюма, Арманд Фремонт с тщательностью физиотерапевта обследовал разбитую автомашину, будто он имел дело с пострадавшим человеком. Вряд ли что-нибудь можно поправить. На ее взгляд, ничего нового нельзя узнать.И все-таки он дотошно осмотрел машину, начав с мотора в его задней части, затем одну сторону машины, потом другую. Много времени он пролежал на спине под шасси, зажав в руках специальный фонарик, который позволял орудовать обеими руками, в одной из которых он держал замасленную тряпку. Еще больше времени он потратил на осмотр механических соединений под рулевой колонкой. Он усердно проверил педали, шарниры, провода. Теперь он находился в передней части машины, сконцентрировав свое недюжинное внимание на тормозах и подвесках.Эмили Вейнмейстер пошевелилась на неудобном металлическом стуле. Похоже, что Арманд Фремонт относился к числу мужчин с таким же крепким, темпераментным характером, как и его внешние физические данные. На нее не произвели бы впечатления широкие плечи или грива серебристых волос, но она не могла остаться равнодушной к его упорству и настойчивости. Повезло тем людям, подумала она, для кого он является другом.Арманд направил луч фонарика на подвеску левого колеса и обтер ее последним чистым краем тряпки. Подвеска была совершенно гладкой на ощупь, как это и должно быть, как это было и в его машине «феррари» – точно такой же модели, как и этот автомобиль. Он крякнул, лежа на спине, и переполз к подвескам правого колеса.Возможно, швейцарские полицейские правы. Похоже, произошел несчастный случай. Сумерки обманчивы, создается неправильное представление о расстоянии и возможность для ошибок, которых нет в другое время дня. Даже профессиональные водители могут обмишуриться. Нечто подобное он видел на автомобильных гонках в Ле-Мане. Это могло случиться и с Александром…Но не случилось.Арманд глубоко вздохнул и замер. Он зажмурился, поглаживая кончиками пальцев стальной прут тяги. Это подсказало ему, что могло произойти. От охватившей его ярости в нем вскипела кровь, а по животу побежали мурашки.Он продолжал совершенно тихо лежать под машиной, пока не совладал с охватившими его эмоциями и не удостоверился, что они не отразятся на его лице. Потом вылез из-под шасси.– Вы закончили, месье?– Да.Фрейлейн подмывало спросить, обнаружил ли он что-нибудь. Но, конечно, он ничего не нашел. Выражение его лица оставалось таким же каменным, как и прежде. Если бы он что-то обнаружил, то все равно он будет докладывать начальству. Таковы правила. Эмили не могла определить отношение Арманда Фремонта к существующим правилам.– Я хочу, чтобы разбитую машину отвезли в Париж, к месье Мейзеру. Не поможете ли вы мне оформить это?Конечно, она поможет. Начальство ясно указало, что свое расследование они закончили. К тому же машина, даже в разбитом состоянии, является частной собственностью.Арманд наблюдал, как фрейлейн Вейнмейстер начала заполнять бланки, сосредоточенно нахмурив брови. Могло быть и хуже. Она могла бы задавать вопросы относительно того, нашел ли он что-нибудь и тогда ему пришлось бы врать, а это ему было противно, потому что он никак не смог бы объяснить любезному офицеру Вейнмейстер, что произошел не несчастный случай, а совершена попытка убийства.
Хирург не потрудился снять забрызганный кровью халат. Закурив сигарету и глубоко затянувшись, он сел за свой письменный стол.Арманд остро ощущал, что находится в больнице. Он задыхался от резких запахов дезинфицирующих средств и спирта, слышал резкие звонки, вызывавшие медсестер, которые торопливо спешили на зов, глухие шаги людей в тапочках по полу из плиток.– Очень, очень сожалею, – наконец, вымолвил доктор. – Мы мало что могли сделать. Ранение слишком сильное, чересчур серьезное увечье. Единственное, что можно обещать – это снять у месье Мейзера болевые ощущения.Арманд стоял не двигаясь:– Сколько ему еще осталось жить?Хирург покачал головой и стряхнул пепел со своей сигареты.– Честно говоря, я поражен, что он все еще жив. Он при смерти, но отказывается умирать.– Может ли он разговаривать?– Очень сомневаюсь, что он придет в себя. Он умирает. Он действительно умрет.– Проведите, пожалуйста, меня к нему, – нетерпеливо попросил он.Следуя за хирургом, Арманд вошел в палату Александра и закрыл за собою дверь. Когда он только подъехал к больнице, то у него еще теплилась надежда, что его друг останется в живых. Слова хирурга и то, что он узнал в течение длинной ночи в Санкт-Галлене, подорвали его силы и решимость. Переломанное тело, лежавшее на кровати, потрясло Арманда до глубины души. Александр, всегда улыбающийся и добросердечный, лежал теперь весь забинтованный, жизнь его поддерживали трубочки и шланги, соединенные с машиной. Арманд взял в руку пальцы Александра, такие холодные на ощупь.Почему ты захотел увидеть меня? Что такого важного ты хотел сообщить мне, о чем нельзя сказать по телефону?..Арманд, припомнил их последний разговор, высокие нотки в голосе Александра, торопливость и отчаянную грусть, как будто он понес невосполнимую утрату… Он настаивал на немедленном приезде Арманда в Женеву, отказавшись давать какие бы то ни было объяснения по телефону.Почему? Не угрожал ли ему кто? Знал ли он, кто это делает?Арманд сжал пальцы своего друга.– Отзовись, Алекс! Я рядом. Неужели я проделал весь этот путь, чтобы теперь все сорвалось? Мне нужно знать. Ты должен сказать мне…Арманд почувствовал мягкое прикосновение к себе и вздрогнул, резко повернувшись.– Он отошел, – произнес хирург, разжимая пальцы Арманда. Потом большими пальцами закрыл глаза умершего.– Оставьте нас, – хрипло вырвалось у Арманда. Хирург колебался. Он считал, что раз наступила смерть, жизнь должна смиренно отступить. Но на лице Арманда Фремонта отражался гнев и грядущее насилие, но не печаль. Возможно, в этом деле, подумал хирург, даже смерть бессильна принести покой.
Маазер эль-Шуф был древним родом в древней стране. В горах над их землями располагались самые большие в Ливане кедровые рощи. Говорят, что именно из этих рощ Соломон получил дерево для строительства своего храма. Лесники из Тира рубили лес на восточной стороне горных склонов и скатывали кедры вниз, в реку Литани, по которой сплавляли их к морю, расположенному в нескольких милях к северу от Тира. – Оттуда начинался их долгий путь в Иерусалим.Семья Фремонт владела летним домом на реке Литани, они были здесь новичками, хотя прожили в стране сто лет, установили дружественные отношения с соседями, с родом Маазер эль-Шуф, чей дворец в шестьдесят комнат назывался «Мучтара» – избранное место. Эти две семьи сблизились еще больше, когда у них с промежутком в три года родились сыновья. Арманд Фремонт и Александр Маазер эль-Шуф проводили летние месяцы своего детства и отрочества на берегах Литани, в лесах на склонах гор и в поместье «Мучтара» со статуями львов, плантациями роз и величественными кедрами. Они стали ближе друг другу, чем братья, между ними возникла привязанность, которая соединила их на всю жизнь. Заводилой стал Арманд, хотя и был моложе.Арманд родился в Бейруте, много путешествовал с родителями и казался Александру очень искушенным. Именно рассказы Арманда о жизни в Бейруте и больших европейских городах пробудили у Александра представление о том, что лежит за сонной, патриархальной праздностью «Мучтары», и в конце концов подтолкнули его покинуть дом предков и отказаться от традиционных занятий. Маазер эль-Шуф принадлежали к аристократии, богатым землевладельцам, но в политическом отношении не пользовались большим влиянием. С каждым годом в Ливане все большее влияние приобретали торговцы, бизнесмены, предприниматели. В то же время не было сомнений, что к Арманду перейдет казино, которое основал его дед.Будущее Александра просматривалось не так ясно. После долгих обсуждений и некоторых споров с отцом и дядями ему позволили сопровождать Арманда в Париж, чтобы получить образование в университете. Александру исполнился двадцать один год, а Арманду восемнадцать, когда они отправились в Париж.Они проводили больше времени в кафетериях, чем на занятиях, и завели широкий круг знакомых. Философы, артисты и художники, теоретики политических наук смешивались в одну толпу на Ла-Куполь и Дё-Мажо, на Лё-Дом и Лё-Флор. И Арманд с Александром оказывались в гуще обсуждений и дискуссий по коренным проблемам экономической депрессии, которая поразила весь мир, и о путях выхода из нее. Это было трудное время.Арманд и Александр, когда оставались одни, пускались в рассуждения о будущем своей страны. По мандату Лиги Наций 1923 года Франция управляла Ливаном и Сирией. Они были согласны в том, что этот мандат не вечен. Более того, они считали, что его действие закончится очень скоро.Хотя они и страстно желали независимости для своей страны, но побаивались этой независимости, поскольку подспудная социальная напряженность и политические волнения ставили под угрозу надежды на стабильность. Им представлялось, что наибольшая опасность исходила от политических и финансовых дельцов Бейрута, чьи действия до ужаса совпадали с поведением их коллег в Османской империи, которую развалили взяточничество и коррупция. Арманд и Александр поклялись бороться с такими силами. Но как им создать противовес тем проявлениям, которые могут разрушить страну?Ответ лежал во влиянии денег. Арманд пришел к выводу, что Соединенные Штаты, решительно вылезая из экономических трудностей, делая это быстрее и решительнее, чем европейские государства, превратятся в очередной центр мировой мощи, а их деньги – в международную валюту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45