Я жил на кофе и диетической коле. Под глазами постоянно были темные круги. Трудоголики хотя бы ловят кайф от своих мучений. Меня же гнали вперед кнутом, как лошадь из романа о царской России.
Между прочим, перегрузки — это еще не самое страшное. Хуже было то, что я начал путать свою «настоящую» работу и «прикрытие». Я в поте лица бегал с собрания на собрание, стараясь не проколоться, потому что знал: дай я Норе только почуять кровь, и она вцепится в меня, как акула. Времени на шпионаж и сбор информации по «Авроре» почти не оставалось.
Иногда на собраниях группы «Маэстро» или в столовке я встречал Морддена. Он часто останавливался поболтать, но ни разу не вспоминал о том, как видел (или не видел) меня в офисе Норы. Может, и правда не видел. Или почему-то не хотел об этом говорить.
Каждый второй-третий вечер приходило электронное сообщение от «Артура», в котором спрашивали, как идет расследование и почему я, так меня и разэтак, настолько торможу.
Я оставался на работе допоздна и дома бывал редко. Сет сначала заваливал меня телефонными сообщениями, но через неделю перестал. Меня забыли почти все, с кем я раньше тусовался. Иногда я выкраивал полчаса, чтобы заехать к отцу. Он так разозлился, что я уделяю ему мало внимания, что и смотреть на меня не хотел. Между отцом и Антуаном возникло некое перемирие, похожее на «холодную войну». По крайней мере Антуан не грозился уйти. Пока.
Вот и в этот раз я задержался на работе, чтобы забрать из офиса Норы свой шпионский приборчик. Все прошло быстро и без осложнений. Морддена нигде не было видно; мой друг — любитель «мустангов» обычно делал обход между десятью и десятью двадцатью, и я успел до него. Уложился меньше чем в минуту.
В этом крошечном кусочке провода теперь хранились сотни тысяч ударов по клавишам, в том числе пароли Норы: вставляй в компьютер и переписывай. Заниматься этим у себя в кубике я не стал: кто знает, какие программы-детекторы запущены в сеть «Триона»? Рисковать ни к чему.
Как-то ночью я подключился к корпоративному сайту из дома. На всякий случай напечатал «Аврора» в строке поиска, хотя, конечно, ничего не нашел. Стоп, а если так? Я ввел имя Аланы Дженнингс. Открылась ее страничка — без фотографии в отличие от многих других, зато с полезной информацией: внутренний номер телефона, пост (коммерческий директор, исследовательский отдел революционных технологий), номер отдела, который совпадал с электронным адресом.
Вот этот номер мне сейчас и пригодился. В «Трионе», как и в «Уайатте», кроме личного номера, у каждого есть номер отдела. Достаточно ввести его в корпоративную базу данных, чтобы получить список тех, кто работает в одном отделе с Аланой Дженнингс — а значит, в проекте «Аврора».
Конечно, список вряд ли полный: сотрудники из «Авроры» могут пахать на одном этаже, но в разных подразделениях. Впрочем, сорок семь фамилий — это уже что-то. Я распечатал их страницы и сложил в папку, надеясь, что это на какое-то время успокоит людей Уайатта.
Домой я вернулся около десяти. Уже собирался сесть за компьютер и посмотреть, что там напечатала Нора, как вдруг заметил что-то необычное. Посреди покрытого пластиком кухонного стола — я купил его в комиссионке за сорок пять баксов — лежал толстый желтый конверт.
Утром его не было. Опять молодчики Уайатта ко мне залезали. Наверное, хотят показать, что от них не спрятаться. Понял, не дурак. А может, так просто легче доставить секретную информацию. И все-таки мне этот жест активно не понравился.
В конверте оказалось обещанное Уайаттом объемистое досье на Алану Дженнингс. При виде стопки фотографий мой интерес к паролям Норы испарился. А эта Алана Дженнингс очень, очень даже ничего...
* * *
Я сел в кресло и углубился в чтение.
На досье явно ушла уйма денег, сил и времени. Частные сыщики ходили за Аланой повсюду и подробно описали ее режим, привычки и дела. Вот фотографии, где она входит в здание «Триона». Вот она с подругами играет в теннис; тренируется в женском спортивном клубе; выходит из синей «мазды миаты». У Аланы были блестящие черные волосы, голубые глаза и стройная фигура (спортивный костюм из лайкры не оставлял в этом сомнений). Иногда она надевала черные очки в тяжелой оправе — такие носят красивые женщины, чтобы подчеркнуть свой ум, серьезность и красоту, которую не испортят даже уродливые очки. В них Алана казалась еще сексуальнее (может, поэтому она их и носила).
Через час я знал об Алане больше, чем обо всех своих бывших девушках. Она была не только красива, но и богата — это в два раза опаснее. Родилась в Дарьене, штат Коннектикут, училась в школе мисс Портер в Фармингтоне, а потом в Йельском университете. Изучала лингвистику, специализировалась по литературе Америки, прошла курсы информатики и электротехники. Судя по аттестату, училась отлично и на третьем курсе была приглашена в общество «Фи-бета-каппа». Ну что ж, значит, она еще и умна. Тройная опасность.
Люди Мичема узнали все о финансовом положении Аланы и ее семьи. Алана владела доверительной собственностью в несколько миллионов долларов. Впрочем, у ее отца, директора небольшого производства в Стэмфорде, портфель весил значительно больше. В семье было еще два ребенка, младшие сестры Аланы: одна пока училась, другая работала в «Сотбис», в Манхэттене.
Поскольку Алана звонила родителям чуть ли не каждый день, легко было предположить, что у них теплые отношения. (В досье вложили распечатку звонков за год. К счастью, за меня их уже просмотрели и обобщили.) Она была не замужем, вроде бы ни с кем не встречалась и жила в собственной квартире в очень богатом районе неподалеку от головного офиса «Триона».
Каждое воскресенье Алана делала покупки в супермаркете здорового питания. Как видно, она была вегетарианкой, потому что никогда не брала ни мяса, ни птицы, ни даже рыбы. Алана ела фрукты, ягоды, злаки. Она не ходила в бары, хотя иногда заказывала спиртное из магазина в своем районе. Ну вот, хоть одна слабость. Любимый сорт водки — «Грей Гус», джина — «Танкерей Малакка». Раз-два в неделю Алана посещала рестораны, причем не фаст-фуды вроде «У Денни», «Эпл-биз» или «Хутерз». Она предпочитала шикарные, «гурманские» заведения: «Чакра», «Альто», «Базз» или «Ом». Ее часто видели в тайских ресторанах.
Как минимум раз в неделю Алана ходила в кино, обычно заказывая билеты заранее, на «Фанданго». Бывало, что она смотрела типично женские мелодрамы, но чаще — иностранные Фильмы с большой буквы. То есть ей нравилось какое-нибудь «Дерево для деревянных башмаков», а не «Свиньи-3». Ну и ладно. Алана покупала книги в Интернет-магазинах, например, на «Амазоне» или «Барнс энд Ноубл»: модную серьезную литературу, кое-что из латиноамериканцев и довольно много о кинематографе. Недавно она увлеклась книгами о буддизме, мудрости Востока и прочей ерунде. Оттуда же ей приходили фильмы на ди-ви-ди, в том числе подарочный набор всех «Крестных отцов» и несколько классических «черных детективов» сороковых годов вроде «Двойной страховки» с Фредом Макмюрреем и Барбарой Стэнвик. Кстати, «Двойную страховку» Алака покупала дважды: один раз — несколько лет назад, на видеокассете, а второй — сравнительно недавно, на ди-ви-ди. Как видно, это ее любимый фильм.
Кроме того, Алана собирала чуть ли не все записи Ани Ди: Франко и Аланис Морисетт.
Я постарался запомнить информацию. Значит, вот она какая, эта Алана Дженнингс... У меня начал вырисовываться план.
26
Итак, в субботу, надев свежекупленный белый спортивный костюм (обычно я играю в теннис в обрезанных джинсах и футболке) и итальянские часы для ныряльщиков (дорогие до абсурда, но без них никак), я отправился в эксклюзивный «Клуб мяча и ракетки», где Алана Дженнингс, если верить досье, играет почти каждую неделю. Я заранее позвонил в клуб: мол, встречаюсь с такой-то завтра, а время забыл и телефон не отвечает, когда там запись? Легко. Парная игра на четыре тридцать.
К четырем меня ждал заведующий, чтобы провести небольшую экскурсию. Устроить это было не так-то просто: клуб частный, не для людей с улицы. Пришлось загрузить Мичема, чтобы Уайатт через третье, а лучше четвертое лицо нашел богатого знакомого, который бы меня порекомендовал. Богатый знакомый оказался членом клубного комитета и явно имел там немалый вес, потому что Джош, заведующий, взялся за дело очень активно. Мне даже дали гостевой пропуск на день, чтобы осмотреть корты (а их было много: и простые, и с глиняным покрытием, и в зале, и на улице) и при желании поиграть.
Издали клуб напоминал роскошные ньюпортские коттеджи: красивый особняк посреди изумрудно-зеленого моря идеально подстриженной травы. В кафе я отцепился от Джоша: сделал вид, что увидел знакомого, и помахал ему. Джош хотел было найти мне партнеров, но я заверил его, будто теперь справлюсь сам.
Через пару минут в кафе появилась Алана. Не заметить ее было невозможно. Рубашка с именем Фреда Перри подчеркивала красивую грудь (на шпионских снимках было видно меньше); глаза оказались не просто голубыми, а ослепительно синими. Алана пришла не одна, а с подругой своих лет. Обе взяли минералку. Я сел за столик поближе, но сзади, вне ее поля зрения. Нужно слушать и наблюдать, не попадаясь ей на глаза, а то плакала моя конспирация. И я, конечно, не Брэд Питт, однако и не урод, обделенный женским вниманием. Главное — осторожность.
Хоть я и не знал, откуда эта подруга, было ясно, что говорили они с Аланой не о работе. Вряд ли они коллеги по «Авроре». Жаль: значит, я не подслушаю ничего интересного.
У Аланы зазвонил мобильник.
— Алло, — сказала она. Бархатный голос, утонченный акцент человека с прекрасным образованием и без манерности. — На самом деле? Мне кажется, это результат...
Я навострил уши.
— Кит, да ты же сократил время изготовления в два раза! Невероятно!
Это явно о работе. Я чуть подался вперед. За смехом, звоном тарелок и стуком мячей было почти ничего не слышно. Мимо ломился какой-то толстяк, пузом задел мою колу и расхохотался, заглушая голос Аланы. Да проваливай же, урод!
Наконец толстяк отошел. Алана заговорила тише, и до меня доносились только обрывки фраз: «...Конечно, это ведь главный вопрос, да?.. Я бы тоже хотела знать». Потом немного громче: «Спасибо, что позвонил. Молодчина!» И она нажала на отбой.
— Работа, — извинилась Алана перед спутницей. — Я бы отключилась, но должна быть всегда на связи. А вот и Дрю!
К ним подошел высокий парень лет тридцати с небольшим. Бронзовый загар, широкий и плоский, каку гребца, торс. Он поцеловал Алану в щеку. Только Алану.
— Привет, малышка.
Ничего себе! Болваны Уайатта проглядели, что она с кем-то встречается!
— Привет, Дрю. А где Джордж?
— Он тебе не звонил? — удивился Дрю. — Вот гад. Забыл, что на выходные к нему приезжает дочка.
— Так мы остались без четвертого? — спросила вторая женщина.
— Сейчас кого-нибудь найдем, — ответил Дрю. — Как это он до сих пор не позвонил? Тормоз несчастный!
У меня в голове будто зажглась лампочка. Не долго думая я отбросил свой тщательно разработанный план анонимного наблюдения и принял волевое решение. Короче, я встал и сказал:
— Простите?
Они повернулись ко мне.
— Вам нужен четвертый?
* * *
Я назвался своим настоящим именем, сказал, что пришел в первый раз — посмотреть, что за клуб, и ни слова про «Трион». Они, похоже, мне обрадовались. Наверное, увидев мою профессиональную титановую ракетку «Йонекс», они решили, будто я профи, хоть я и побожился, что играю неважно и вообще все забыл. В принципе не соврал.
Мы пошли на корт под открытым небом. Погода была солнечная, теплая и довольно ветреная. По одну сторону сетки встали Алана с Дрю, по другую — мы с ее подругой, которую, как выяснилось, звали Джоди. Обе девушки играли неплохо, правда, на Алану было смотреть приятнее. Она не напрягалась, изящно отбивала левой и всегда принимала мячи. Ни одного лишнего движения, подачи простые и меткие — в общем, играла она так же естественно, как дышала.
А вот Красавчика я недооценил. Он оказался серьезным противником. Начал я так себе, долго вспоминал, как играть, и дважды потерял подачу, к явной досаде Джоди. Пока я разыгрался, Дрю уже вообразил, что попал на Уимблдон. Чем лучше получалось у меня, тем жестче он вел себя — до смешного. Вскоре Дрю носился по всей площадке, отбивая мячи Аланы. Та хмурилась. Похоже, они когда-то встречались и от романа остался осадок.
Наконец самцы-альфы сцепились в открытую. Дрю бил прямо в меня, со всей силы, причем часто перебрасывал так, что они с Аланой начали проигрывать. Я этим, конечно, воспользовался: если он залезал под сетку, делал обманные удары и так далее. Красавчик возбудил во мне чувство соперничества, и очень хотелось ткнуть его носом в грязь. «Моя иметь женщина вон того троглодита». К счастью, в мою потную голову быстро закралось сомнение: а для этого ли я сюда явился? Я тут же расслабился и стал играть сдержаннее. Пусть ошибается Дрю.
Когда все кончилось, Дрю подошел к сетке, пожал мне руку и похлопал по спине.
— А ты неплохой игрок! Основательный, — сказал он фальшиво дружелюбным тоном.
— Ты тоже, — отозвался я.
Он пожал плечами:
— Старался за двоих.
Синие глаза Аланы гневно сверкнули. Она повернулась ко мне:
— Пойдем чего-нибудь выпьем?
Мы с Аланой сидели вдвоем на «веранде», как здесь называли деревянную платформу с видом на корты. Джоди быстро сообразила — женская телепатия, наверное, — чего хочет Алана, и оставила нас наедине. Дрю тоже все понял и попрощался, хотя и не так вежливо, как Джоди.
Подошла официантка — старшеклассница со светлыми волосами, немного похожая на лошадь.
Алана предложила мне заказать первым: мол, сама еще не решила.
— "Танкерей Малакка" с тоником.
Целую секунду Алана не сводила с меня удивленных глаз. Потом встрепенулась:
— То же самое.
— Сейчас посмотрю, у нас такого может и не быть, — сказала официантка, но через пару минут вернулась с бокалами.
Мы немного поговорили о клубе, о посетителях («все снобы», по словам Аланы), о кортах («лучшие в городе»). Эта девушка была слишком умна, чтобы вести дурацкие беседы вроде «Где ты работаешь? Да? А я...» О «Трионе» она не говорила, и я не стал. Только как вести себя потом, когда обнаружится столь странное совпадение: «Эй, да ты же занял мое старое место!»? Черт меня дернул влезть к ним в компанию! Сидел бы себе и пас ее издали. Ладно, хоть на работе не видимся. Может, люди из «Авроры» входят через другую дверь?
Несмотря на мрачные мысли, джин быстро ударил мне в голову. И солнышко такое теплое, и разговор ладится...
— Не обижайся на Дрю. Он совсем не умеет владеть собой, — сказала Алана.
— Хорошо играет.
— Иногда он ведет себя отвратительно. А в тебе увидел соперника. Дуэль на ракетках, одним словом.
Я улыбнулся:
— Совсем как у Ани Ди Франко, да? «Ведь любое орудие станет оружием, если крепко в руку взять».
Глаза Аланы засияли.
— Точно! Любишь Ани?
Я пожал плечами:
— "Наука в погоне за деньгами, а деньги всегда в цене..."
— "...и даже таланты и гении платят за все вдвойне", — подхватила она. — Среди мужчин это редкость.
— Значит, я особо чувствительный, — сказал я с притворной невозмутимостью.
— Пожалуй! Надо продолжить знакомство, — улыбнулась она.
Я не ослышался? Она приглашает меня на свидание?!
— Неплохая идея, — ответил я. — Как ты относишься к тайской кухне?
27
К отцу я приехал в приподнятом настроении. Будто надел латы, которые не пробьет никакая насмешка.
Еще с лестницы было слышно, как отец с Антуаном ругаются: папаня гнусаво пищит, словно злобный птенец, Антуан ворчит басом. Я нашел обоих в ванной, и вот какая картинка мне открылась: отец распластался на лавке с подушками под грудью и подбородком, а мокрый до нитки Антуан шлепает огромными ладонями по его голой спине.
Увидев меня, Антуан поднял голову:
— Привет, Адам!
— Этот сукин сын пытается меня уморить, — проверещал отец.
— Вывожу флегму из легких, — объяснил Антуан. — Там все прогнило, вот гадость и застаивается. — Он снова зашлепал. Спина отца оказалась болезненно бледная, белая как мука и совсем дряблая, будто мышц нет вовсе. Когда-то в детстве я почти боялся его спины: жилистой, мускулистой. Сейчас смотрю на стариковское тело с жалостью.
— Враль поганый! — сквозь подушки проныл отец. — Сказал, что просто подышим паром. А сам ребра ломает к чертовой матери. Я же на стероидах, у меня кости хрупкие, ты, ниггер несчастный!
— Эй, папа, — крикнул я, — кончай!
— Я тебе не тюремный петух, ниггер!
Антуан невозмутимо продолжал хлопать отца по спине.
— Папа, — сказал я, — этот парень гораздо больше и сильнее тебя. Неразумно с ним ссориться.
В сонных глазах Антуана промелькнуло удивление.
— Слушай, я в камере насмотрелся на чистокровных арийцев. Болтливый доходяга вроде этого — просто цветочек.
Я поморщился.
— Ах ты, сукин сын!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Между прочим, перегрузки — это еще не самое страшное. Хуже было то, что я начал путать свою «настоящую» работу и «прикрытие». Я в поте лица бегал с собрания на собрание, стараясь не проколоться, потому что знал: дай я Норе только почуять кровь, и она вцепится в меня, как акула. Времени на шпионаж и сбор информации по «Авроре» почти не оставалось.
Иногда на собраниях группы «Маэстро» или в столовке я встречал Морддена. Он часто останавливался поболтать, но ни разу не вспоминал о том, как видел (или не видел) меня в офисе Норы. Может, и правда не видел. Или почему-то не хотел об этом говорить.
Каждый второй-третий вечер приходило электронное сообщение от «Артура», в котором спрашивали, как идет расследование и почему я, так меня и разэтак, настолько торможу.
Я оставался на работе допоздна и дома бывал редко. Сет сначала заваливал меня телефонными сообщениями, но через неделю перестал. Меня забыли почти все, с кем я раньше тусовался. Иногда я выкраивал полчаса, чтобы заехать к отцу. Он так разозлился, что я уделяю ему мало внимания, что и смотреть на меня не хотел. Между отцом и Антуаном возникло некое перемирие, похожее на «холодную войну». По крайней мере Антуан не грозился уйти. Пока.
Вот и в этот раз я задержался на работе, чтобы забрать из офиса Норы свой шпионский приборчик. Все прошло быстро и без осложнений. Морддена нигде не было видно; мой друг — любитель «мустангов» обычно делал обход между десятью и десятью двадцатью, и я успел до него. Уложился меньше чем в минуту.
В этом крошечном кусочке провода теперь хранились сотни тысяч ударов по клавишам, в том числе пароли Норы: вставляй в компьютер и переписывай. Заниматься этим у себя в кубике я не стал: кто знает, какие программы-детекторы запущены в сеть «Триона»? Рисковать ни к чему.
Как-то ночью я подключился к корпоративному сайту из дома. На всякий случай напечатал «Аврора» в строке поиска, хотя, конечно, ничего не нашел. Стоп, а если так? Я ввел имя Аланы Дженнингс. Открылась ее страничка — без фотографии в отличие от многих других, зато с полезной информацией: внутренний номер телефона, пост (коммерческий директор, исследовательский отдел революционных технологий), номер отдела, который совпадал с электронным адресом.
Вот этот номер мне сейчас и пригодился. В «Трионе», как и в «Уайатте», кроме личного номера, у каждого есть номер отдела. Достаточно ввести его в корпоративную базу данных, чтобы получить список тех, кто работает в одном отделе с Аланой Дженнингс — а значит, в проекте «Аврора».
Конечно, список вряд ли полный: сотрудники из «Авроры» могут пахать на одном этаже, но в разных подразделениях. Впрочем, сорок семь фамилий — это уже что-то. Я распечатал их страницы и сложил в папку, надеясь, что это на какое-то время успокоит людей Уайатта.
Домой я вернулся около десяти. Уже собирался сесть за компьютер и посмотреть, что там напечатала Нора, как вдруг заметил что-то необычное. Посреди покрытого пластиком кухонного стола — я купил его в комиссионке за сорок пять баксов — лежал толстый желтый конверт.
Утром его не было. Опять молодчики Уайатта ко мне залезали. Наверное, хотят показать, что от них не спрятаться. Понял, не дурак. А может, так просто легче доставить секретную информацию. И все-таки мне этот жест активно не понравился.
В конверте оказалось обещанное Уайаттом объемистое досье на Алану Дженнингс. При виде стопки фотографий мой интерес к паролям Норы испарился. А эта Алана Дженнингс очень, очень даже ничего...
* * *
Я сел в кресло и углубился в чтение.
На досье явно ушла уйма денег, сил и времени. Частные сыщики ходили за Аланой повсюду и подробно описали ее режим, привычки и дела. Вот фотографии, где она входит в здание «Триона». Вот она с подругами играет в теннис; тренируется в женском спортивном клубе; выходит из синей «мазды миаты». У Аланы были блестящие черные волосы, голубые глаза и стройная фигура (спортивный костюм из лайкры не оставлял в этом сомнений). Иногда она надевала черные очки в тяжелой оправе — такие носят красивые женщины, чтобы подчеркнуть свой ум, серьезность и красоту, которую не испортят даже уродливые очки. В них Алана казалась еще сексуальнее (может, поэтому она их и носила).
Через час я знал об Алане больше, чем обо всех своих бывших девушках. Она была не только красива, но и богата — это в два раза опаснее. Родилась в Дарьене, штат Коннектикут, училась в школе мисс Портер в Фармингтоне, а потом в Йельском университете. Изучала лингвистику, специализировалась по литературе Америки, прошла курсы информатики и электротехники. Судя по аттестату, училась отлично и на третьем курсе была приглашена в общество «Фи-бета-каппа». Ну что ж, значит, она еще и умна. Тройная опасность.
Люди Мичема узнали все о финансовом положении Аланы и ее семьи. Алана владела доверительной собственностью в несколько миллионов долларов. Впрочем, у ее отца, директора небольшого производства в Стэмфорде, портфель весил значительно больше. В семье было еще два ребенка, младшие сестры Аланы: одна пока училась, другая работала в «Сотбис», в Манхэттене.
Поскольку Алана звонила родителям чуть ли не каждый день, легко было предположить, что у них теплые отношения. (В досье вложили распечатку звонков за год. К счастью, за меня их уже просмотрели и обобщили.) Она была не замужем, вроде бы ни с кем не встречалась и жила в собственной квартире в очень богатом районе неподалеку от головного офиса «Триона».
Каждое воскресенье Алана делала покупки в супермаркете здорового питания. Как видно, она была вегетарианкой, потому что никогда не брала ни мяса, ни птицы, ни даже рыбы. Алана ела фрукты, ягоды, злаки. Она не ходила в бары, хотя иногда заказывала спиртное из магазина в своем районе. Ну вот, хоть одна слабость. Любимый сорт водки — «Грей Гус», джина — «Танкерей Малакка». Раз-два в неделю Алана посещала рестораны, причем не фаст-фуды вроде «У Денни», «Эпл-биз» или «Хутерз». Она предпочитала шикарные, «гурманские» заведения: «Чакра», «Альто», «Базз» или «Ом». Ее часто видели в тайских ресторанах.
Как минимум раз в неделю Алана ходила в кино, обычно заказывая билеты заранее, на «Фанданго». Бывало, что она смотрела типично женские мелодрамы, но чаще — иностранные Фильмы с большой буквы. То есть ей нравилось какое-нибудь «Дерево для деревянных башмаков», а не «Свиньи-3». Ну и ладно. Алана покупала книги в Интернет-магазинах, например, на «Амазоне» или «Барнс энд Ноубл»: модную серьезную литературу, кое-что из латиноамериканцев и довольно много о кинематографе. Недавно она увлеклась книгами о буддизме, мудрости Востока и прочей ерунде. Оттуда же ей приходили фильмы на ди-ви-ди, в том числе подарочный набор всех «Крестных отцов» и несколько классических «черных детективов» сороковых годов вроде «Двойной страховки» с Фредом Макмюрреем и Барбарой Стэнвик. Кстати, «Двойную страховку» Алака покупала дважды: один раз — несколько лет назад, на видеокассете, а второй — сравнительно недавно, на ди-ви-ди. Как видно, это ее любимый фильм.
Кроме того, Алана собирала чуть ли не все записи Ани Ди: Франко и Аланис Морисетт.
Я постарался запомнить информацию. Значит, вот она какая, эта Алана Дженнингс... У меня начал вырисовываться план.
26
Итак, в субботу, надев свежекупленный белый спортивный костюм (обычно я играю в теннис в обрезанных джинсах и футболке) и итальянские часы для ныряльщиков (дорогие до абсурда, но без них никак), я отправился в эксклюзивный «Клуб мяча и ракетки», где Алана Дженнингс, если верить досье, играет почти каждую неделю. Я заранее позвонил в клуб: мол, встречаюсь с такой-то завтра, а время забыл и телефон не отвечает, когда там запись? Легко. Парная игра на четыре тридцать.
К четырем меня ждал заведующий, чтобы провести небольшую экскурсию. Устроить это было не так-то просто: клуб частный, не для людей с улицы. Пришлось загрузить Мичема, чтобы Уайатт через третье, а лучше четвертое лицо нашел богатого знакомого, который бы меня порекомендовал. Богатый знакомый оказался членом клубного комитета и явно имел там немалый вес, потому что Джош, заведующий, взялся за дело очень активно. Мне даже дали гостевой пропуск на день, чтобы осмотреть корты (а их было много: и простые, и с глиняным покрытием, и в зале, и на улице) и при желании поиграть.
Издали клуб напоминал роскошные ньюпортские коттеджи: красивый особняк посреди изумрудно-зеленого моря идеально подстриженной травы. В кафе я отцепился от Джоша: сделал вид, что увидел знакомого, и помахал ему. Джош хотел было найти мне партнеров, но я заверил его, будто теперь справлюсь сам.
Через пару минут в кафе появилась Алана. Не заметить ее было невозможно. Рубашка с именем Фреда Перри подчеркивала красивую грудь (на шпионских снимках было видно меньше); глаза оказались не просто голубыми, а ослепительно синими. Алана пришла не одна, а с подругой своих лет. Обе взяли минералку. Я сел за столик поближе, но сзади, вне ее поля зрения. Нужно слушать и наблюдать, не попадаясь ей на глаза, а то плакала моя конспирация. И я, конечно, не Брэд Питт, однако и не урод, обделенный женским вниманием. Главное — осторожность.
Хоть я и не знал, откуда эта подруга, было ясно, что говорили они с Аланой не о работе. Вряд ли они коллеги по «Авроре». Жаль: значит, я не подслушаю ничего интересного.
У Аланы зазвонил мобильник.
— Алло, — сказала она. Бархатный голос, утонченный акцент человека с прекрасным образованием и без манерности. — На самом деле? Мне кажется, это результат...
Я навострил уши.
— Кит, да ты же сократил время изготовления в два раза! Невероятно!
Это явно о работе. Я чуть подался вперед. За смехом, звоном тарелок и стуком мячей было почти ничего не слышно. Мимо ломился какой-то толстяк, пузом задел мою колу и расхохотался, заглушая голос Аланы. Да проваливай же, урод!
Наконец толстяк отошел. Алана заговорила тише, и до меня доносились только обрывки фраз: «...Конечно, это ведь главный вопрос, да?.. Я бы тоже хотела знать». Потом немного громче: «Спасибо, что позвонил. Молодчина!» И она нажала на отбой.
— Работа, — извинилась Алана перед спутницей. — Я бы отключилась, но должна быть всегда на связи. А вот и Дрю!
К ним подошел высокий парень лет тридцати с небольшим. Бронзовый загар, широкий и плоский, каку гребца, торс. Он поцеловал Алану в щеку. Только Алану.
— Привет, малышка.
Ничего себе! Болваны Уайатта проглядели, что она с кем-то встречается!
— Привет, Дрю. А где Джордж?
— Он тебе не звонил? — удивился Дрю. — Вот гад. Забыл, что на выходные к нему приезжает дочка.
— Так мы остались без четвертого? — спросила вторая женщина.
— Сейчас кого-нибудь найдем, — ответил Дрю. — Как это он до сих пор не позвонил? Тормоз несчастный!
У меня в голове будто зажглась лампочка. Не долго думая я отбросил свой тщательно разработанный план анонимного наблюдения и принял волевое решение. Короче, я встал и сказал:
— Простите?
Они повернулись ко мне.
— Вам нужен четвертый?
* * *
Я назвался своим настоящим именем, сказал, что пришел в первый раз — посмотреть, что за клуб, и ни слова про «Трион». Они, похоже, мне обрадовались. Наверное, увидев мою профессиональную титановую ракетку «Йонекс», они решили, будто я профи, хоть я и побожился, что играю неважно и вообще все забыл. В принципе не соврал.
Мы пошли на корт под открытым небом. Погода была солнечная, теплая и довольно ветреная. По одну сторону сетки встали Алана с Дрю, по другую — мы с ее подругой, которую, как выяснилось, звали Джоди. Обе девушки играли неплохо, правда, на Алану было смотреть приятнее. Она не напрягалась, изящно отбивала левой и всегда принимала мячи. Ни одного лишнего движения, подачи простые и меткие — в общем, играла она так же естественно, как дышала.
А вот Красавчика я недооценил. Он оказался серьезным противником. Начал я так себе, долго вспоминал, как играть, и дважды потерял подачу, к явной досаде Джоди. Пока я разыгрался, Дрю уже вообразил, что попал на Уимблдон. Чем лучше получалось у меня, тем жестче он вел себя — до смешного. Вскоре Дрю носился по всей площадке, отбивая мячи Аланы. Та хмурилась. Похоже, они когда-то встречались и от романа остался осадок.
Наконец самцы-альфы сцепились в открытую. Дрю бил прямо в меня, со всей силы, причем часто перебрасывал так, что они с Аланой начали проигрывать. Я этим, конечно, воспользовался: если он залезал под сетку, делал обманные удары и так далее. Красавчик возбудил во мне чувство соперничества, и очень хотелось ткнуть его носом в грязь. «Моя иметь женщина вон того троглодита». К счастью, в мою потную голову быстро закралось сомнение: а для этого ли я сюда явился? Я тут же расслабился и стал играть сдержаннее. Пусть ошибается Дрю.
Когда все кончилось, Дрю подошел к сетке, пожал мне руку и похлопал по спине.
— А ты неплохой игрок! Основательный, — сказал он фальшиво дружелюбным тоном.
— Ты тоже, — отозвался я.
Он пожал плечами:
— Старался за двоих.
Синие глаза Аланы гневно сверкнули. Она повернулась ко мне:
— Пойдем чего-нибудь выпьем?
Мы с Аланой сидели вдвоем на «веранде», как здесь называли деревянную платформу с видом на корты. Джоди быстро сообразила — женская телепатия, наверное, — чего хочет Алана, и оставила нас наедине. Дрю тоже все понял и попрощался, хотя и не так вежливо, как Джоди.
Подошла официантка — старшеклассница со светлыми волосами, немного похожая на лошадь.
Алана предложила мне заказать первым: мол, сама еще не решила.
— "Танкерей Малакка" с тоником.
Целую секунду Алана не сводила с меня удивленных глаз. Потом встрепенулась:
— То же самое.
— Сейчас посмотрю, у нас такого может и не быть, — сказала официантка, но через пару минут вернулась с бокалами.
Мы немного поговорили о клубе, о посетителях («все снобы», по словам Аланы), о кортах («лучшие в городе»). Эта девушка была слишком умна, чтобы вести дурацкие беседы вроде «Где ты работаешь? Да? А я...» О «Трионе» она не говорила, и я не стал. Только как вести себя потом, когда обнаружится столь странное совпадение: «Эй, да ты же занял мое старое место!»? Черт меня дернул влезть к ним в компанию! Сидел бы себе и пас ее издали. Ладно, хоть на работе не видимся. Может, люди из «Авроры» входят через другую дверь?
Несмотря на мрачные мысли, джин быстро ударил мне в голову. И солнышко такое теплое, и разговор ладится...
— Не обижайся на Дрю. Он совсем не умеет владеть собой, — сказала Алана.
— Хорошо играет.
— Иногда он ведет себя отвратительно. А в тебе увидел соперника. Дуэль на ракетках, одним словом.
Я улыбнулся:
— Совсем как у Ани Ди Франко, да? «Ведь любое орудие станет оружием, если крепко в руку взять».
Глаза Аланы засияли.
— Точно! Любишь Ани?
Я пожал плечами:
— "Наука в погоне за деньгами, а деньги всегда в цене..."
— "...и даже таланты и гении платят за все вдвойне", — подхватила она. — Среди мужчин это редкость.
— Значит, я особо чувствительный, — сказал я с притворной невозмутимостью.
— Пожалуй! Надо продолжить знакомство, — улыбнулась она.
Я не ослышался? Она приглашает меня на свидание?!
— Неплохая идея, — ответил я. — Как ты относишься к тайской кухне?
27
К отцу я приехал в приподнятом настроении. Будто надел латы, которые не пробьет никакая насмешка.
Еще с лестницы было слышно, как отец с Антуаном ругаются: папаня гнусаво пищит, словно злобный птенец, Антуан ворчит басом. Я нашел обоих в ванной, и вот какая картинка мне открылась: отец распластался на лавке с подушками под грудью и подбородком, а мокрый до нитки Антуан шлепает огромными ладонями по его голой спине.
Увидев меня, Антуан поднял голову:
— Привет, Адам!
— Этот сукин сын пытается меня уморить, — проверещал отец.
— Вывожу флегму из легких, — объяснил Антуан. — Там все прогнило, вот гадость и застаивается. — Он снова зашлепал. Спина отца оказалась болезненно бледная, белая как мука и совсем дряблая, будто мышц нет вовсе. Когда-то в детстве я почти боялся его спины: жилистой, мускулистой. Сейчас смотрю на стариковское тело с жалостью.
— Враль поганый! — сквозь подушки проныл отец. — Сказал, что просто подышим паром. А сам ребра ломает к чертовой матери. Я же на стероидах, у меня кости хрупкие, ты, ниггер несчастный!
— Эй, папа, — крикнул я, — кончай!
— Я тебе не тюремный петух, ниггер!
Антуан невозмутимо продолжал хлопать отца по спине.
— Папа, — сказал я, — этот парень гораздо больше и сильнее тебя. Неразумно с ним ссориться.
В сонных глазах Антуана промелькнуло удивление.
— Слушай, я в камере насмотрелся на чистокровных арийцев. Болтливый доходяга вроде этого — просто цветочек.
Я поморщился.
— Ах ты, сукин сын!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38