— Она очень хорошо все рассчитала. Я его ненавидел. Я знал, что она была влюблена в него. Это было не вожделение, как с другими, это была любовь — или очень близко к тому. Любовь, которая была доступна Кэролайн. И когда она сказала, что родила ребенка от него, что Риген не моя, а его дочь… почва была подготовлена.
Лисса открыла было рот, желая что-то сказать, но вдруг резко повернула голову — из холла донесся какой-то негромкий звук.
— Слышишь?
Скотт уже мчался через всю комнату к неплотно закрытой двери. Он распахнул ее…
Сначала Лисса подумала, что там никого нет. Но Скотт наклонился, а когда выпрямился, в руках у него была кукла — единственная кукла, с которой Риген не расставалась.
— Нет, — прошептала Лисса.
Скотт повернулся к ней, его лицо было серым, и оба они услышали, как гулко хлопнула наружная дверь.
— О господи, она все слышала, — хрипло сказал он.
Факс из Сан-Франциско содержал самую разнородную информацию — от оценок Роберта Батлера в колледже до официальных сведений о его многочисленных предприятиях, и Гриффин уже безумно устал читать эту ерунду страницу за страницей. Он боялся пропустить что-нибудь действительно важное, а потому внимательно вчитывался в каждое слово.
В последние годы Роберт Батлер стал весьма состоятельным человеком — во всех отношениях преуспевающий бизнесмен. Гриффин терпеливо читал длинный перечень его успешных операций, ища хоть каких-нибудь связей с Клиффсайдом или его жителями.
Он почти уже добрался до конца, и вдруг знакомое имя прыгнуло со страницы ему в глаза. Он удвоил внимание и стал читать еще медленнее. Потом перечитал. И факты, о которых упоминалось в личных бумагах Батлера, полученных от его сестры, совершенно прояснились.
Вот она, искомая связь.
Много лет назад Дилан Йорк работал на Батлера. И обокрал своего работодателя. Он украл много и успел скрыться буквально за момент до разоблачения. Батлеру же пришлось долго потом наводить порядок в своих бухгалтерских книгах. Он не выдвигал против Дилана формального обвинения — может быть, потому, что сильные мужчины, такие, как он, предпочитают сами разбираться со своими проблемами, не впутывая в это дело полицию.
Слепо глядя на страницу, Гриффин принялся строить догадки. Допустим, что или в ходе какой-то деловой операции, о которой упоминала его сестра, или от специально нанятых для поисков людей Батлер узнал, что Дилан Йорк живет в Клиффсайде. Допустим, что Батлер приехал сюда, желая лицом к лицу встретиться с человеком, который его обокрал. Допустим, они встретились, случайно или намеренно, за «Гостиницей», где живет и Дилан, и между ними возникла борьба.
Это лишь догадки, одернул себя Гриффин. Но то, что Роберт Батлер разбился насмерть об острые пики скал, уже не догадка, а факт.
Итак, первая смерть? Гриффин лихорадочно выстраивал последовательность событий, перемежая факты предположениями.
Дилан снова работает на богатого человека; стало быть, он вполне мог взяться за старые штучки. Эту изначально порочную натуру искушало, с одной стороны, богатство работодателя, а с другой — привычка Скотта во всем полагаться на своих служащих. И за годы, проведенные в Клиффсайде, Дилан мог наворовать действительно много.
Может быть, Кэролайн как-то обнаружила это или узнала об убийстве Батлера — она ведь была близка с Диланом. Почему она не предупредила Скотта? Должно быть, потому, что у нее была связь с Диланом; возможно, ей даже трудно было поверить в то, что он вор.
Дальше… Дальше Гриффин не знал. Что-то напугало Кэролайн, и она решила, что ей нужна помощь. Может быть, она нашла какие-нибудь доказательства. Они-то, вероятно, и спрятаны в шкатулочке, которой никто не видел. Дилан мог узнать или заподозрить, что они у нее есть.
Тогда дальнейшее может выглядеть так: Дилан возвращается из Портленда раньше, чем ожидалось, и видит у старой конюшни машину Кэролайн. Полный подозрений, он начинает выяснять с ней отношения, и она в ужасе бежит от него, прыгает в машину… Дальше — две машины мчатся одна за другой по мокрому шоссе, навстречу ветру, пока первая — машина Кэролайн — не выходит из-под контроля и не падает в пропасть…
И если все так, то совсем нетрудно предположить, что, когда Джоанна начала расспрашивать о Кэролайн, восстанавливая картину случившегося, Дилан увидел в ней угрозу своей безопасности. Очень серьезную угрозу.
Да, Джоанна была права. Права во всем.
— Господи боже, — бормотал Гриффин, одной рукой хватая телефонную трубку, а другой шаря в нижнем ящике стола, где хранился пистолет, который он ни разу не брал в руки со времен Чикаго.
Глава 15
Джоанна была на полпути к беседке, когда холодный ветер усилился и упали первые капли дождя. Она ускорила шаги, машинально держась подальше от края обрыва. Собравшиеся над головой тучи плохо на нее действовали, все казалось ей слишком мрачным и зловещим.
В голове у нее, не переставая, кружились обрывки разговоров, наблюдений и отчетов, показанных ей Гриффином, — как когда-то фрагменты ее сна, — она ничего не могла с этим поделать. Словно бы она подсознательно ищет что-то совершенно необходимое, листая страницы памяти. И когда она подошла к беседке, нужная страничка наконец нашлась. Джоанна остановилась как вкопанная.
Откуда он мог знать, как она была одета?!
Он сказал, что Кэролайн была в джинсах и в свитере. В то утро она была одета не для города — в джинсы и свитер! Но в то утро его здесь не было — так значилось в папке с делом Кэролайн, Джоанна это отчетливо помнила. Он уехал в Портленд накануне, заночевал там и вернулся только на следующий день ближе к вечеру, уже после аварии. Ее тела он тоже не мог видеть — то, что от нее осталось, видели только Гриффин, спасатели и главный врач Клиффсайда. Поскольку вопрос об опознании не стоял, даже Скотт в тот день не был допущен к телу жены.
В газетах тоже не было упоминаний о том, как была одета Кэролайн в последний день своей жизни.
Так откуда же Дилан мог знать, что на ней было, когда она погибла, если он ее в тот день не видел? Значит, он видел ее! Может быть, в старой конюшне?
Джоанна ощутила почти непреодолимое желание оглянуться, но вместо этого, наоборот, поспешила вперед, не зная и не имея возможности узнать, не идет ли он за ней следом — ведь ему не впервой было покушаться на чужую жизнь средь бела дня.
Но если даже и так, Дилан должен быть сейчас где-то на полпути от отеля. О! Ей вовсе не хотелось с ним встречаться. «Нет, самое лучшее, — подумала она, — идти вперед, мимо беседки, к дому Скотта — там люди, там она будет в безопасности, и оттуда можно позвонить Гриффину».
Но как только она вышла на опушку, она увидела Риген. Девочка скорчилась на полу беседки, и каждый изгиб ее тельца выражал непереносимую боль. Какое еще горе обрушилось на этого ребенка?!
Джоанна, не раздумывая, инстинктивно бросилась к девочке, словно Риген была ее собственная плоть и кровь. И как только она ступила в беседку, небеса разверзлись, дождь ожесточенно забарабанил по крыше и окружил беседку плотной стеной — так что в нескольких футах ничего уже не было видно.
Джоанна опустилась на колени и нежно погладила малышку по голове. Она думала, что для Риген просто пришла пора выплакать свою печаль по маме.
— Риген, маленькая…
Риген подняла голову — ее бледное личико было залито слезами — и с громким плачем бросилась в объятия Джоанны.
— Не мой, — жалобно всхлипывала она, — он не мой, Джоанна!
— Не твой? Риген…
Всхлипывая едва слышным сквозь шум дождя и ветра голосом, Риген заговорила:
— Я только что слышала, как он разговаривал с Лиссой, и он ей все сказал. Он сказал, что мама знала, куда нанести удар, и что я не его ребенок. Он не мой папа, Джоанна! У меня нет и папы!
Джоанна не знала, что именно умудрилась подслушать Риген, но, вероятно, Скотт почему-то объяснял Лиссе эту ситуацию, а девочка, услышав часть их разговора, впала в отчаяние и бросилась сюда.
— Послушай меня, малышка, — сказала она, привлекая девочку к себе. — Ты просто опять подслушала обрывок чужого разговора, только и всего, и поэтому поняла все неверно. Клянусь тебе, он твой папа — и он это знает.
— Он сказал…
— Неважно, что он сказал, Риген, он твой папа! И он тебя любит, я точно знаю.
Риген упрямо покачала головой.
— Нет, больше не любит. Я плохая, Джоанна, и за это бог отнял у меня их обоих.
— Малышка…
— Вы ничего не знаете! Я думала, что это тоже игра, такая игра, мы с мамой все время в нее играли. Я думала, она спрятала эту шкатулочку, чтобы я ее потом нашла. И когда она ушла, я взяла ее, но шкатулка была заперта, и я не знаю, что внутри. Я искала ключ, но его нигде не было. А потом я видела, как мама выходила отсюда. Она очень испугалась, не найдя шкатулки, я это поняла, потому что она была такая бледная и чуть не плакала. И она села в машину и поехала очень быстро, и больше уже не вернулась! Она никогда не вернется, и я виновата в этом! Потом я принесла шкатулку назад, я опять спрятала ее в тайничок, но мама уже никогда не вернется!..
Джоанна обняла плачущую девочку. Как дьявольски легко пропустить самое важное! «Я плохая, Джоанна». Если бы она сразу обратила больше внимания на упорные самообвинения Риген…
— Риген, в этом нет твоей вины, — начала она, но продолжить ей помешали.
— Ах, как трогательно.
Зловеще-будничный голос раздался так близко, что Джоанна вздрогнула. Это был Дилан, и в руке он держал пистолет. Дилан стоял под крышей беседки, не заходя в нее, положив на перила руку с пистолетом, наведенным прямо на Джоанну.
Джоанна встала на ноги, инстинктивно заслонив собой Риген. Дилан улыбался. Раньше она не представляла себе, какой ужасной может быть иногда улыбка. Глаза у него были мертвые. Совершенно мертвые.
— Дилан, не сходите с ума, — сказала она как можно спокойнее. — Все кончено. Вы думаете, эту смерть тоже сочтут несчастным случаем? До сих пор вам везло, но…
— Везло?! — Он злобно засмеялся, качая головой. — Я много месяцев повсюду искал эту дискету, и все это время дрянная девчонка прятала ее здесь? Боже мой!
Дискету? Но Джоанна не стала просить объяснений.
— Пусть Риген вернется в дом, — потребовала она без особой надежды.
С лица Дилана не сходила зловещая улыбка.
— Боюсь, это невозможно. Видите ли, из того, что я здесь услышал, я заключил, что крошка в ужасе выбежала из дома, и мне кажется вполне вероятным, что под этим дождем и ветром она нечаянно оказалась слишком близко к краю обрыва. И вы, Джоанна, вы, живое воплощение ее матери, вместе с ней. Разве это не прекрасно? Вы, кажется, собирались спасать Риген? Но никто из вас не спасется. — Глумливо нахмурившись, он опять покачал головой. — Опасные у нас здесь скалы, очень опасные. Думаю, после этой последней трагедии я буду вынужден просить городской совет поставить вдоль обрыва постоянное ограждение.
Все это время Риген молчала, вцепившись в Джоанну. У нее явно был шок. Джоанна, погладив ее по голове, легонько закрыла ей ухо ладонью и крепче прижала к себе, чтобы она не слышала того, что ей не следовало слышать. Единственное, что она могла сделать в этих обстоятельствах, — это тянуть время, максимально тянуть время, заставить Дилана говорить о чем угодно и как можно дольше.
— Значит, Дилан, вы солгали мне о вашем романе? Он происходил не много лет назад, а незадолго до того, как Кэролайн погибла.
Он наклонил голову, издевательски изображая вежливое признание ее правоты.
— Что ж, Джоанна, мне действительно пришлось солгать. Я не хотел, чтобы вы считали меня самым близким Кэролайн человеком. Ну посудите сами, вы ведь могли рассказать об этом Гриффу, прежде чем я уберу вас с дороги. Я должен был избегать такого поворота событий. К тому же я, конечно, понимал, что вы хотите услышать. Что Кэролайн использовала меня и бросила, разбив мне сердце на куски. То же самое, что твердили вам другие. Правильно?
— Откуда вы знаете?
— Я годами следил за ней. Я видел, что она сделала со всеми своими прежними любовниками. Я видел, что она делала со Скоттом. И я думал, что в один прекрасный день мне все это пригодится — в тот день, когда я наконец решусь соблазнить даму из высшего общества. — Улыбка его стала шире и выглядела как приклеенная. — Поверьте, я отлично знал, какие кнопочки нажимать. Кэролайн неожиданно для себя вдруг обнаружила, что на сей раз все наоборот — используют ее. Неприятная, знаете ли, истина.
Когда он произносил эту речь, в его голосе звучало злорадное торжество, и у Джоанны мурашки поползли по спине. Она перевела дыхание и предложила:
— Возьмите свою дискету и оставьте нас в покое. — В голосе ее уже звучал страх. — Мы не являемся угрозой для вас.
— Нет, Джоанна, нет, вы — страшная угроза для меня. Причем с первого дня, как только сюда приехали. Думаете, я этого не понимал? Вы задавали вопросы, совали нос не в свое дело, словно вы знали… — Внезапно он наклонил голову к плечу, в нем неожиданно проснулось любопытство. — Ведь вы с самого начала не считали смерть Кэролайн несчастным случаем, так? А почему?
— Мне сказала Кэролайн, — ответила она.
«Я должна его заболтать, — напомнила она себе, отбрасывая страх. — Нужно заговаривать ему зубы, пока Гриффин не дойдет до отеля — наверное, два уже есть?» Она не решалась посмотреть на часы.
— Но Кэролайн мертва, — недоверчиво прищурился он.
Джоанна изобразила улыбку.
— Да, действительно. Но, видите ли, Дилан, случилась странная вещь. Этим летом, когда она умерла, я умерла тоже.
— Что?
Она кивнула, пускаясь в объяснения.
— Я тоже попала в аварию, выжила без единой царапины, но на мою машину упал провод высоковольтной линии, и меня ударило током. В тот самый момент, когда Кэролайн умерла, умерла и я.
Дилан помрачнел, явно обеспокоенный и заинтригованный, на что Джоанна и надеялась.
— Совпадение. Ну и что?
— А то, что между нами возникла какая-то непонятная связь, и я с того времени знаю то, что знала Кэролайн. Она говорит со мной, Дилан. Она хотела, чтобы я помогла Риген, чтобы я приехала сюда и убедилась, что девочка в безопасности. Она хотела, чтобы все узнали правду. Правду о вас.
— Простите, но я не могу в это поверить, — с коротким нервным смешком сказал Дилан. Джоанна продолжала улыбаться.
— Мне нет никакого дела, можете вы поверить или нет. Но я знаю некоторые вещи, которых никак не должна бы знать. Знаю, что вы с Кэролайн обычно встречались в старой конюшне. Так что в тот день, возвращаясь из Портленда и увидев там ее машину, вы заподозрили, что она ждет кого-то еще. Вы остановились и затеяли скандал. Но Кэролайн это не понравилось, и она просто не стала с вами говорить, так ведь?
— Она была совершенно издерганна, — пробормотал он. — Я понял, что она кого-то ждет, но не знал кого.
— И вы не были уверены, у нее ли дискета, да? И так и не узнали этого.
— Сначала я думал, что я сам ее куда-то засунул, — сказал он. — А потом вдруг сообразил, почему она так нервничает и почему с некоторых пор меня избегает. Потому что дискета у нее! Эта сучка стащила у меня дискету!
Джоанна перевела дыхание.
— Она боялась вас, правда? Вы кричали на нее, следили за ней — с ней никто раньше так не обращался.
Дилан самодовольно улыбнулся.
— Скотт и все остальные слишком много ей позволяли. Но не я. Я показал ей, кто здесь босс!
— И в тот день, — продолжала тянуть время Джоанна, — вы наконец поняли, что дискета точно у нее. Но вы не поладили, она убежала. Прыгнула в машину и поехала в город. А вы помчались за ней.
— Она психанула и потеряла управление, — пожав плечами, сказал он. — Когда я подъехал и посмотрел вниз, все было кончено. Так что это был просто несчастный случай.
— Несчастный случай, который вы спровоцировали, — уточнила Джоанна. — Следующей была Амбер. Она погибла вместо меня, да, Дилан?
Он нахмурился.
— Тоже была любопытная сучка. Она вечером вылезла зачем-то на веранду и увидела меня. Я как раз смотрел на ваш балкон, решая, как бы от вас избавиться. А она спросила, что я здесь делаю с пистолетом. — Он пожал плечами. — Она и раньше могла его заметить, когда бродила вокруг игровой комнаты, а я следил за вами и на всякий случай сунул его за пояс. Эта сучка вполне могла его заметить.
— И за это вы ее убили? Только за то, что она видела у вас пистолет?
— Вы, разумеется, понимаете, Джоанна, — она ведь могла кому-нибудь рассказать. — Он говорил зловеще рассудительным тоном. — Или Кейну. Или Гриффу. Я не мог этого допустить. Никто меня ни в чем не подозревал, а тут вдруг… Одной больше, одной меньше. Особенно такой дуры. — Он опять пожал плечами. — Это вообще можно не считать. Слишком многое было поставлено на карту. И мне везло. Кэролайн угодила в аварию, Батлер…
— Роберт Батлер?! Его вы тоже убили?!
Дилан нахмурился.
— Я лишь ударил его. И он пошатнулся и упал.
— Опять несчастный случай? Не думаю…
— Да думайте себе, что хотите. — Он снова улыбнулся, и кровь стыла в жилах от его улыбки, потому что лицо его выражало искреннее восхищение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35