Только недавно он узнал, что произошло между мной и Марти после его ухода.
Мы пошли в отель, нашли свободную бельевую и трахались так, что казалось, мозги, да и не только мозги вытряхнутся наружу! Вот это я называю «беготней по простыням».
Говоря о причинах возбуждения, не могу не вспомнить маленького индейского мальчика на пляже в Акапулько, который за несколько песо устраивал впечатлительный спектакль с выворачиванием наизнанку своего пупа.
Кто знает, может быть, это когда-нибудь придет на смену битью кнутом в качестве международной причуды?
Тем временем в Акапулько Ларри и Ксавьера, наши неугомонные туристы, которых вы помните по последнему невеселому эпизоду, помирились и решили посмотреть знаменитое ныряние со скал в Ла Кебрада этим вечером.
Юные мексиканцы прыгают с высоты сто тридцать шесть футов в воду. Мы наблюдали это зрелище из ночного клуба «Ла Перла» в отеле «Мирадор». Мы были там на шоу полдвенадцатого, но собралось так много народу, что нас провели на этаж ниже, откуда был даже лучший обзор. За пределами отеля толпилось несколько тысяч человек, чтобы бесплатно наблюдать это зрелище.
Напряжение нарастало; юный ныряльщик встал на колени перед небольшим алтарем, установленным на скале, и помолился, наверно, святому Христофору за счастливый исход. Пока он молился, другие юноши, стоявшие на нижерасположенных скалах, зажгли факелы, чтобы прыгун лучше видел воду внизу.
В точно выбранный момент, когда прилив достиг наивысшей точки, юноша прыгнул; весь прыжок занял тридцать секунд. Все вздохнули с облегчением — малейшая ошибка в расчетах, даже на несколько секунд, могла привести к гибели — и от всего сердца хлопали ему, когда он опять забирался на скалу. Много пьяных туристов, отличных пловцов и отважных дураков нашли свою смерть в последние годы во время попыток прыгнуть отсюда, не осознавая, насколько важен правильный хронометраж и как опасно бросаться с высоты в сотню футов в очень узкую бухточку.
Самым безопасным и, на мой взгляд, наиболее приятным является ныряние в «муфту», хотя, возможно, вы и не завоюете аплодисменты тысяч зрителей, но кому это надо?
Оставалось увидеть еще столько интересного в Акапулько, что мы с Ларри старались, как могли, втиснуть все это в оставшиеся дни — колоритные рыбацкие суда в Лос Хорнос, дюны в Пие де Ла Куэста, соревнование яхт, величественные закаты солнца и дискотеки, открытые всю ночь. Имеется огромное количество прекрасных ресторанов с великолепной и разнообразной кухней. В один из вечеров мы с наслаждением пробовали прекрасное рагу из цыпленка, на следующий ели неподражаемый паштет, а на третий день — огненную мексиканскую пищу. На авеню Мигель Алеман существует даже ресторан с еврейской кухней.
Единственное, что мы никогда не ели, это все, чего касалась вода из крана. Возможно, вам это напомнит наставления старых сварливых жен, но не пейте сырую воду в этих краях! Если только вы не привыкли к ней с детства, ее нельзя употреблять.
Известно, что система водоснабжения напрямую связана со сточными водами, и если вы с раннего детства не приобрели иммунитет к бактериям, то наверняка получите хорошую порцию «возмездия Монтесумы» (или же «дристни», если это вам больше нравится). Местные жители нередко именуют это явление словом «Turista».
Вода выглядит обычной, но лучше всего ее не пить совсем. Даже овощи или фрукты, вымытые в этой воде и не имеющие защитной пленки или кожицы, могут заразить вас. Апельсин, к примеру, безопасен для употребления, однако салат и помидоры не безвредны. Это безобразие, потому что я поклонница салатов, но если придется выбирать между салатом и «местью Монтесумы», то я лучше буду обходиться без салатов.
Время быстро пролетело. Ларри, я, Марти и Терри (чья наружность значительно улучшилась под воздействием акапулькского солнца) довольно скромно встретили Новый год, и в первые ранние его часы Ларри и я, очевидно, смешали и поделили пополам наши годы, потому что обнаружили, что лежим в позе «б9».
В Акапулько на встречу Нового года съехалось много народу. Мы попали на сказочную вечеринку, где было полно всякого рода знаменитостей, — я даже встретила там несколько крошек, которые работали на меня во время моего царствования на Манхэттене. Однако, когда я улыбнулась одной из них в знак признания и собралась сказать ей дружеское «хэлло», эта девушка, аргентинка по национальности, отвела глаза в сторону и полностью проигнорировала меня.
Слева от нее шествовал молодой, приятной наружности мужчина, и я сразу поняла ситуацию. Когда она наконец улучила момент и оказалась без него, она шепнула мне:
— Па-ажалуйста, Кса-авьера, не называй меня настоящим именем. Сейчас меня зовут Рахиль Голдберг, и я родом из Нью-Йорка. Так что, па-ажалуйста, не проговорись, что я из Аргентины и работала у тебя девушкой по вызовам… ла-адно?
Так вот, это была очень приятная девушка из Южной Америки, которая не смогла расстаться со своим своеобразным акцентом и, естественно, даже издалека не походила на еврейку, поэтому я никак не могла представить, как она выкрутится из положения, выдавая себя за Рахиль Голдберг. То, что возбуждающе действует на нее, оставляет меня спокойной. Я подозревала, что она охотилась за богатым мужем, и знала, что он не попадется в капкан, узнав, что она была американской шлюхой!
Хотя посмотрите на меня. Я никогда не скрывала своего прошлого и, за исключением моих осложнений с иммиграционными властями, утверждаю, что честность самая лучшая линия поведения. По крайней мере, она не причинила мне никакого вреда.
С началом нового года Ларри должен был вернуться в Манхэттен, и мы с ним не испытывали особого сожаления.
51. МОЯ МЕКСИКАНСКАЯ РОЗА
Хаймс и я начали флиртовать друг с другом еще на пляже Пьер Маркес, но поскольку поблизости находились Марти и Ларри, то дело тогда дальше легкого флирта не зашло. Но буквально через несколько часов после отлета Марти в Торонто Хаймс очень вежливо пригласил меня провести несколько дней в компании его друзей в Мехико Сити.
Он был молод, красив и имел хорошие связи в обществе. Ему было около тридцати; его привлекательность заключалась в коротко подстриженных вьющихся волосах, хорошо загоревшем лице, черты которого свидетельствовали о сильном характере, напряженно глядевших карих глазах, которые, казалось, проникали в самую душу, и прекрасных белых зубах.
У него было крепкое и стройное тело, и когда он сопровождал меня по Мехико Сити, девушки и юноши уважительно глядели на него.
Хаймс был довольно известным писателем и находился на короткой ноге со многими мексиканскими знаменитостями и влиятельными людьми, включая членов кабинета министров и других правительственных чиновников. Как мне хотелось, чтобы он был в таких же хороших отношениях с высокопоставленными чиновниками в США и Канаде! Уверена, человек с такими связями мог бы облегчить мои проблемы, связанные с разрешением проживать в этих странах.
Помимо всего, Хаймса знали, как серьезного коллекционера старинных настенных и карманных часов. У него их были дюжины, и он весьма гордился этим, каждый день вытаскивая из кармана новый шедевр своей коллекции.
Что за необыкновенный человек! К нему мгновенно проникаешься симпатией, настолько он приятен и внимателен. Ему от меня не нужно было ничего, и все-таки он постоянно беспокоился, чтобы я чувствовала себя в его родном городе желанной и не знала ни в чем отказа. Это была форма великодушия и дружелюбия, к которой я не привыкла, и она доставляла мне огромное удовольствие.
Он и его приятель Эдуарде — богатый банкир одного с Хаймсом возраста и темперамента — однажды вечером «силком» провезли меня по самому старому городу западного полушария.
Мы начали поездку с Площади Гарибальди, находящейся в тени сорокачетырехэтажного здания «Тарре Латиноамерикано» («Латиноамериканской башни»). Поскольку город располагается на высоте 7200 футов над уровнем моря, мексиканцы утверждают, что это самое высокое здание в мире.
Когда мы подъезжали к площади, воздух был пронизан музыкой. Это были марьячос, сотни их, все в сомбреро, черных, расшитых золотом костюмах, выглядевшие весьма и весьма экстравагантно. Они играли на трубах, скрипках и гитарах — от самых маленьких до самых больших.
Даже сегодня можно нанять ансамбль марьячос, отвезти их к дому вашей возлюбленной, и они, стоя под окном, исполнят в ее честь серенаду. Если она любит вас и ей дорого ваше внимание, она включит свет, а затем выключит его. Если же свет не включился, то ваш знак любви проигнорирован. Впрочем, возможно, она уже лежала в постели с другим мужчиной и даже не удосужилась протянуть руку, чтобы нажать выключатель!
Поскольку это занятие не может дать порядочного заработка марьячос, им приходится заниматься элементарным вымогательством. Они выбирают подходящего туриста или влюбленную парочку независимо от того, путешествуют те пешком или в автомобиле, окружают их, а вожак настоятельно выражает горячее желание усладить их слух серенадой.
От маленького музыкального удовольствия трудно отказаться. Одна песня стоит всего пятнадцать песо (1,2 доллара США), поэтому Хаймс и Эдуарде заказали для меня приветственную серенаду. Это было великолепно!
С самого раннего утра и до поздней ночи площадь Гарибальди заполнена людьми. Вокруг площади располагаются многочисленные кантины — мексиканский эквивалент французских бистро.
Марьячос собираются на площади, чтобы утолить жажду и обменяться последними новостями. Если дела идут плохо, они садятся у кантон и играют просто для себя. Популярными напитками являются текила, пульке и мезкаль.
Моей любимой кантиной стала «Ла Тенампа». Атмосфера была типично мексиканской, а состав клиентов весьма интересным. Старые морщинистые мексиканцы медленно надирались с помощью своего любимого пойла, иногда заскакивали первоклассные манекенщицы, сопровождаемые богатыми молодыми людьми, заваливались на удивление опрятно выглядящие хиппи.
Мы приятно проводили время в «Ла Тенампа» — Хаймс, Эдуарде и я. Особенно привлек наше внимание одноногий старик, передвигавшийся по кафе в коляске. На коленях у него лежала доска для рисования, и он сделал великолепный рисунок с меня и Хаймса. Кроме этого, там был один мексиканский индеец лет шестидесяти, который носил с собой какой-то прибор, вырабатывающий электрические разряды. Он обходил столы и предлагал следующее: кто выдержит разряд тока напряжением в сто вольт, тот докажет, что он настоящий мужчина, и не платит ничего. Если же мужчина будет реагировать на разряд (а кто не среагирует на сто вольт?), то заплатит три песо. Подумать только!
К площади Гарибальди с одной стороны примыкает церковь святой Сесилии, а с другой — огромная рыночная площадь. Хаймс и Эдуарде познакомили меня с разнообразными мексиканскими яствами: тако, яичницей по-мексикански, острыми соусами чили. Там же были мясные блюда (отдавалось предпочтение свинине), овощи и фрукты, но они выглядели не слишком аппетитно, и я бы дважды подумала прежде, чем съесть их. В одном из ларьков мы приметили чувственную, средних лет женщину, которая в молодости была красавицей и весьма известной певицей и актрисой. Она торговала различными сортами кофе и иногда, будучи в настроении, читала псалмы или пела песни. Видеть и слышать ее было истинным наслаждением! Мы уговорили ее спеть несколько песен, сильный голос зазвучал над рынком, и тут же к ней присоединились все окружающие. Великолепный импровизированный концерт среди живописных разноцветных игровых кабинок, стоявших поблизости, напоминал маленький карнавал. Игровая кабина это то место, где можно протыкать стрелами воздушные шары и всякое такое, а призом служат мягкие игрушки или куклы из мультфильмов Диснея.
Были и другие интересные рынки. Подобно знаменитому «чреву Парижа», в Мехико Сити имелся так называемый «Воровской рынок». Профессиональные воры, занимавшиеся кражей серебра, фарфора, белья, драгоценностей и тому подобных вещей, продавали их перекупщикам, которые в свою очередь торговали на этом рынке. Как мне сообщили мои гостеприимные друзья, богатые мексиканцы, которые лишились своих сокровищ, обычно посещали это место, чтобы найти их, а отыскав, просто выкупали.
Карманные кражи широко распространены в столице Мексики. И вообще город полон контрастов: богатые и бедные живут рядом, а ужасающие трущобы соседствуют с шикарными торговыми улицами. Воздух в городе сильно загрязнен, и в плохую погоду на такой большой высоте почти невозможно дышать.
Если туристы не знали десяток-другой испанских слов, с ними обращались как с «сифилитиками гринго». Но тех, кто пытался объясниться по-испански, если даже у них не получалось, с энтузиазмом приветствовали. Мексиканцы дружелюбные и щедрые хозяева.
Однажды, гуляя по улицам, Хаймс обратил мое внимание на группу крестьян. Это типичные новички в городе, объяснил он, они прибыли из провинции; у крестьян был пришибленный вид, они на все глядели широко открытыми, как у детей, глазами, не веря тому богатству и изобилию, которое предстало перед ними. Я почувствовала себя виноватой, когда Хаймс сказал, что на пятнадцать песо, которые я потратила утром на завтрак, можно было купить воскресный обед для целой крестьянской семьи.
И все же я хотела посмотреть торговые заведения, поэтому мы направились в «район Роз» (прошу не путать с «районом красных фонарей» в Акапулько), один из самых фешенебельных торговых и жилых районов столицы Мексики. Цены здесь баснословные, а качество товаров, особенно одежды, низкое. Наиболее предприимчивые мексиканцы шили одежду в Нью-Йорке или в Европе. По этой же причине многие богатые молодые мексиканцы покупают за границей не только костюмы. Большинство друзей Хаймса были женаты на девушках из Швеции, Дании, Германии, Голландии или США. В Мексике блондинки котируются очень высоко!
Хаймс свозил меня в клуб «LE CLUB POLO», дискотеку на окраинах Мехико, рассчитанную на извращенную молодежь. Поскольку, как я упомянула, мы не были физически близки, Хаймс вел себя очень сдержанно, когда мне понравился Педро, и вежливо удалился.
Я приметила Педро еще раньше на дискотеке в Акапулько, и мы иногда здоровались, но в эту ночь в Мехико Сити магическая обстановка сделала свое дело, и мы по-настоящему втрескались друг в друга, танцуя часами и возбуждаясь.
Он был красивым восемнадцатилетним юношей с фантастическим телом, мягким выражением глаз и почти детскими чертами лица. Его грудь была твердой, живот плоским, а зад поджарым.
Когда мы вернулись в мой номер в гостинице, то начали страстно целоваться и обниматься, а затем я натерла его широкую спину душистой туалетной водой, одновременно целуя шею и мочки ушей. Педро лежал на животе, расслабившись под моими руками, и хотя я не касалась еще его хозяйства, внезапно почувствовала, как он напрягся, поднял в воздух свой зад и судорожно дернулся раз шесть. Он был настолько возбужден, что уже начал пачкать простыню!
Его ягодицы были теплыми и тугими, и я начала осторожно сжимать его яички одной рукой, одновременно массажируя и возвращая к жизни его пенис другой. Ох уж эти восемнадцатилетние! Они просто милые, робкие кролики, спускающие даже от звука упавшей на пол шляпы. Но в этом возрасте они могут кончать бесконечно.
Именно это он и сделал. Мы трижды трахнулись, страстно и по всем правилам, прежде чем он оделся и ушел домой. Он все еще посещал университет и не хотел, чтобы его матушка заподозрила, как он проводит вечера.
С запахом спермы, которым была пропитана кровать, я заснула, крепко обхватив подушку руками и воображая, что это Педро, мой прекрасный юный любовник.
Через два дня позвонила его мать — к моему огромному удивлению — и пригласила меня отобедать вместе с нею, ее другом и Педро. Ее сын тактично упомянул, что познакомился с автором «Счастливой Шлюхи», зная, что мать читала эту книгу и была моей поклонницей. Уверена, она и не подозревала, что в один прекрасный день ее сын появится на страницах одной из моих книг!
Назову ее Анна. Была она чрезвычайно элегантной женщиной лет сорока. Ее. дом отличался вкусом, а стены комнат были украшены великолепными картинами. Ее приятель был молодым преуспевающим бизнесменом, и мы все вместе поехали в один из самых фешенебельных мексиканских ресторанов, устроенный в прекрасной усадьбе XVIII века.
За мясом с острым чилийским соусом, овощами и фаршированным перцем мы разговаривали о той громадной пропасти, которая разделяет аристократию и крестьянство в Мексике.
— Сегодня правительство, — сказала мне Анна, — наконец что-то делает в этом направлении — как официально, так и неофициально. После сорока лет политической стабильности страна процветает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42