В его глазах промелькнули, сменяя друг друга, самые разные чувства — боль, сомнение, гнев. Но там была и любовь, и Рейчел почувствовала надежду.
— Ведь еще не поздно все поправить?
— Господи, Рейч, ты же знаешь, как я тебя люблю. — Он притянул ее к себе. — Я совсем не хотел сделать тебе больно.
Она попыталась забыться в его объятиях, но настойчивый внутренний голос напоминал ей, что это только перерыв. Их любовь все еще в осаде, ей все еще угрожают глубоко спрятанные обиды и разочарования.
Воскресные утра превратились у них в своего рода ритуал. После пробежки по Центральному парку Брайан принимал душ, одевался и вез девочек в Куинз навестить его родителей. В первое время Рейчел ездила с ними, но за долгие годы она изобрела целую кучу оправданий, помогавших ей избежать встречи с его семьей. Теперь Брайан принимал как должное то, что она остается дома, да и его, если честно, это больше устраивало.
Пока Джесс и Эми болтали на заднем сиденье, Брайан размышлял о натянутых отношениях между Рейчел и его родителями. Джон и Мэри так ее и не приняли, а Рейчел не сделала ничего, чтобы этого добиться. Нет, он ее не винил. Его родители были славными людьми, но жили они в узком мирке, ограниченном семьей и церковью. С их точки зрения, Рейчел была не как все — работающая мать, белая женщина, участвующая в движении за гражданские права негров. Как бы Брайану ни хотелось, чтобы все было иначе, жизнь демонстрировала ему, что его жена и родители — всегда будут на ножах.
Остановившись у одного из стандартных кирпичных домов. Брайан высадил из машины девочек и сам пошел за ними илом, прислушиваясь к детскому смеху, такому звонкому в морозном воздухе. Сейчас им нравилось ездить в гости к бабушке с дедушкой, но Брайан прекрасно понимал, что пройдет совсем немного времени, и они почувствуют скрытую враждебность между взрослыми. Джесс уже начала спрашивать, почему Рейчел никогда не ездит с ними по воскресеньям.
Мэри Макдональд открыла дверь, и на ее пухлых щеках вспыхнул румянец радости. На ней было простое хлопчатобумажное платье и белый фартук, седые волосы забраны в аккуратный узел на затылке. Она выглядела типичной бабушкой, которую не волновали морщинки на лице или слегка сутулые плечи.
Она поцеловала девочек и чмокнула в щеку Брайана.
— Заходите скорее, на улице так холодно! Не стоит простужаться.
Брайан шел за ней по дому и жадно вдыхал знакомый запах булочек с корицей и свежего кофе. Этот запах напоминал ему о бесчисленных утренних воскресных визитах. Мэри всегда подавала булочки с корицей и кофе после мессы в качестве вознаграждения за еще одну неделю праведной жизни.
Джон Макдональд сидел за столом и листал «Дейли ньюс», но сразу же бросил газету и раскрыл объятия девочкам. Его румяное лицо сияло.
— Как сегодня поживают мои красотки? Эми хихикнула:
— Ты глупый, дедуля! Мы же еще маленькие.
— Ах, я глупый? Тогда не получишь булочек с корицей, юная леди.
Джесс тоже требовалась доля его внимания. Она дернула деда за рукав фланелевой рубашки.
— Знаешь, дедуля, я была эльфом в школьной пьесе.
— Готов поспорить, ты была очень славным эльфом. Джесс просияла и перевела взгляд на Мэри:
— Мы можем поиграть наверху?
Мэри кивнула и протянула им по булочке.
— Только осторожнее на лестнице, слышите?
Когда они исчезли, Джон закурил трубку и воинственно посмотрел на Брайана.
— Ну, так как? Когда ты наконец займешься религиозным воспитанием своих детей?
Брайан, раздраженный тем, что отец опять пристает к нему с вопросом, который вот уже несколько лет вызывал споры и ссоры, покачал головой:
— Забудь об этом, папа. Наши дети не будут ходить в церковь.
— Ну, да. Понимаю. Они у вас станут язычниками. — Джон сердито смотрел на сына, его пухлые щеки приняли нездоровый багровый оттенок. — Моих любимых внучек ждет загробная жизнь в аду.
— Хватит, папа! И если ты скажешь что-нибудь в этом роде девочкам, ты их больше никогда не увидишь.
Джон замолчал и сердито сунул в рот трубку. Мэри суетилась около плиты, делая вид, что не слышит их разговора. Брайан подавил желание смягчить свои слова и оглядел уютную кухню. Желтые обои в цветочек, цветы на подоконнике… Он внезапно осознал, что чего-то не хватает в его собственной жизни. Он смотрел на свою мать и вспоминал, каким теплым и защищенным было его детство, какой хорошей матерью и женой она была. Он никогда сознательно не ценил все это, но сейчас почувствовал острую тоску по прошлому, тоску, которая каким-то образом была связана с его собственным браком.
Брайан обычно старательно отметал такие неприятные мысли, но они, как водоросли, иногда пробивались сквозь его оборону. Он очень любил Рейчел, однако у него были потребности, которые она не могла удовлетворить. Ее безразличие к его карьере ранило и раздражало Брайана. Она никогда не пыталась играть в политические игры, не старалась понравиться его соратникам, не скрывала своих либеральных взглядов. Иногда он даже считал ее своим политическим противником, но одна мысль об этом почему-то заставляла его чувствовать себя изменником и подонком. Он понимал, что должен избавиться от сомнений и недовольства, которые грызли его, как ржавчина. Должен помириться с Рейчел, потому что альтернативы просто не существует.
Заря еще только окрашивала розовым небо цвета индиго, а Мик Тревис уже сел в свой «Корветт» и направился к обугленным останкам летнего дома Гэллоуэй. Он был так возбужден, что не замечал холода. После нескольких лет безуспешных поисков он наконец получил возможность осмотреть дом и территорию вокруг и найти доказательства, что Рик Конти был убит этими безжалостными женщинами.
До известной степени ему было приятно, что все эти женщины многого добились в жизни. Тем эффектнее и скандальнее будет их разоблачение. Он чувствовал себя судьей, который произнесет запоздалый приговор.
На горизонте уже поднялось бледное зимнее солнце, когда Мик остановил машину у пепелища. Все эти годы величественный дом стерегла целая армия охранников, но теперь все его бросили, и он стоял в уязвимом одиночестве, подобно старой голой шлюхе, у которой не осталось сил скрывать свои тайны.
Мик немного посидел в машине, вспоминая о своих многочисленных попытках попасть сюда. Каждый раз охрана грубо выдворяла его за ворота, но теперь сама природа дала ему шанс попробовать найти ключ к далекой тайне.
Однако прошла неделя, а Мик все еще безрезультатно копался в мусоре. Он устал, спина и руки болели, но он никак не желал отказаться от мысли, что правда спрятана где-то здесь и ждет, когда ее откроют.
Было уже почти темно, когда Мик опустился на колени там, где когда-то было патио. Направив луч своего фонарика вниз, он отодвинул несколько досок и начал рыться в золе. Внезапно совсем рядом что-то блеснуло, и сердце его забилось сильнее. Он медленно протянул руку к сверкнувшему предмету, поднял его и увидел в свете фонарика, что это золотой медальон, покрытый темными пятнами, напоминающими засохшую кровь.
Мик удовлетворенно хмыкнул. Наконец он обнаружил кое-что для подтверждения своих подозрений! Он интуитивно знал, что медальон принадлежал Мику Конти и что у него теперь есть оружие против четырех бессердечных убийц.
Он разглядывал медальон, соображая, как ему лучше поступить. Идею передать находку полиции он отбросил сразу: даже если им удастся установить, что засохшая кровь принадлежала Конти, конкретных доказательств его убийства все равно нет. Однако один вид этого медальона может подтолкнуть испуганную женщину к признанию!
Мик улыбнулся, аккуратно спрятал медальон в карман и направился к машине, на ходу придумывая последнюю главу этой истории.
Рейчел повесила трубку и повернулась к Брайану. По ее щекам текли слезы.
— Что случилось? — спросил он.
— Звонила кузина Йетта. Мой отец умирает. Брайан одевался, чтобы отправиться на работу, но отшвырнул рубашку, подошел к Рейчел и обнял.
— Господи, мне так жаль, Рейч…
Она прислонилась к его груди и долго рыдала. Ведь она так и не помирилась с родителями.
— Я еду домой, — хрипло сказала она. — Я должна увидеть своего отца.
— Ты уверена? А вдруг они тебя прогонят? Хотя… столько времени прошло.
Рейчел почувствовала озноб, какой-то внутренний холод.
— Теперь я им этого не позволю. Но я боюсь ехать одна. Поедем со мной, Брайан!
Последовала длинная пауза. Рейчел почувствовала, как Брайан отстранился от нее.
— Это не лучшая идея, — сказал он наконец. — Какое у меня право там быть?
— Ты мой муж. Это дает тебе право. Он отошел от нее и сел на кровать.
— Слушай, сейчас не время спорить. Я лучше останусь с детьми.
— Брайан, ты мне нужен! — взмолилась она, пытаясь заставить его понять.
Но он только смотрел на нее без всякого выражения, как будто ему была безразлична терзающая ее боль.
— Как ты можешь так поступать?! — в отчаянии воскликнула Рейчел.
— Черт, а чего ты ждала? Я даже никогда не видел твоего отца — и теперь вдруг появлюсь у его смертного одра.
— Но это не имеет никакого отношения к моему отцу. Сделай это для меня, Брайан!
Он покачал головой:
— Прости, Рейч, не могу.
Он резко схватил рубашку и ушел в ванную, а она осталась одна, уверенная, что их прекрасной любви больше не существует.
Через несколько часов Рейчел вышла из подземки и долго стояла, пораженная таким знакомым, но странно изменившимся видом Грэнд-Конкорс. Все было не так, как ей помнилось: дома выглядели более древними, по улице метался разгоняемый ветром мусор, в толпе не было видно знакомых лиц. Ей казалось, что она смотрит на знакомую картину сквозь грязные очки.
Так она простояла несколько минут, потом медленно пошла в сторону родного дома, пытаясь представить себе отца, но его образ ускользал от нее.
Стеклянная дверь магазинчика родителей была заперта, и Рейчел с колотящимся сердцем начала рыться в сумке в поисках старого медного ключа. Через несколько секунд она уже стояла в магазинчике, вдыхая запах колбасы и селедки, прислушиваясь кровному гулу холодильника и шипению радиатора. Когда глаза привыкли к полумраку, она медленно направилась к лестнице. Ноги у нее подгибались, голова кружилась. Что, если родители прогонят ее, отнесутся к ней, как к постороннему человеку, которого никто не звал?
Подойдя к деревянной двери в кухню, Рейчел заколебалась. Ей не хотелось стучать, а войти она боялась. И стояла так довольно долго, дрожа, как травинка на резком ветру. Потом она все-таки открыла дверь и вошла в теплую кухню.
Наоми сидела у стола, закрыв лицо руками. Она услышала, как открылась дверь, подняла голову, и глаза ее расширились от удивления. Казалось, время остановилось. Она смотрела на Рейчел, шевеля губами в немой молитве; скрюченные пальцы вцепились в платье на груди.
— Рейчел… — наконец прошептала она.
Рейчел кинулась к ней, ослепнув от слез, упала на колени и зарыдала. Наоми нежно обняла ее, покачивала и что-то приговаривала на идиш, и Рейчел вдруг снова почувствовала себя маленькой девочкой. Столько надо было сказать, объяснить, но в этот момент Рейчел позволила себе просто радоваться материнскому прикосновению.
Казалось, прошла вечность, прежде чем Наоми отодвинулась и взглянула на Рейчел. По ее морщинистым щекам текли слезы.
— Господи, как же я рада, что ты вернулась домой, дочка!
Эти простые слова наполнили душу Рейчел удивительным покоем.
— Я узнала про папу и не могла не прийти-, — хрипло сказала она. — Он позволит мне войти к нему?
Наоми вытерла слезы, и Рейчел заметила, как постарела ее мать. Лицо стало худым и измученным, седые волосы поредели, но глаза остались такими же пронзительными.
— Может, сейчас уже и позволит. Он таки знает, что это его последняя возможность поговорить с дочерью. Он никогда не произносил твоего имени, но вспоминал о тебе каждый день. И каждый день жалел, что так поступил.
Рейчел печально улыбнулась:
— Откуда ты знаешь, ма?
— Мы столько лет вместе. Мне ли не знать своего мужа? Глядя на мать, Рейчел внезапно устыдилась своего эгоизма. Наоми теряла человека, которого любила и с которым прожила почти сорок лет.
— Ты сама-то как, ма? — спросила она хрипло. — Отец давно болеет?
Наоми вздохнула, достала из кармана платок и вытерла опухшие глаза.
— Шесть лет назад у него был инфаркт. Врачи предлагали операцию, хотели убрать какие-то тромбы в сосудах, но Сол сказал «нет». Думаю, он боялся. А месяц назад случился еще один инфаркт, и стало поздно что-то делать. Сердце повреждено. Они не могут его спасти.
— Ты уверена? Надо бы еще кого-нибудь позвать. Диана встречается с хирургом-кардиологом. Я ему позвоню.
Наоми покачала головой:
— Нет, Рейчел. Твой отец умирает. Они выпустили его из больницы только потому, что он хотел умереть дома.
Все иллюзии, которые начала питать Рейчел, испарились перед лицом реальности.
— Сколько ему осталось? — спросила она.
— Всего несколько дней. Рейчел с трудом перевела дыхание:
— Могу я сейчас его увидеть? Наоми кивнула и взяла Рейчел за руку.
— Мы пойдем вместе.
Рейчел шла за матерью по знакомым комнатам, и воспоминания окружали ее, как туманом. Везде она видела отца — сгорбившегося у стола над кружкой чая, читающего еврейскую газету перед телевизором, изучающего Тору в столовой. Это был его дом, и его дух был везде.
Она напряглась, когда они подошли к двери в спальню. А вдруг отец все-таки откажется ее видеть?
— Может, ты сначала скажешь, что я здесь? — повернулась она к матери.
— Нет, лучше просто войди, Рейчел.
Рейчел взглянула на Наоми, увидела беспокойство в ее глазах, и внезапно ее ноги стали словно резиновыми, а сердце заколотилось в бешеном темпе. Но прежде чем она успела развернуться и сбежать, Наоми открыла дверь и подтолкнула ее в комнату.
Рейчел сразу почувствовала тошнотворный запах смерти, а потом увидела отца, лежащего посредине двуспальной кровати. Он был больше похож на скелет, чем на человека: лицо серое и худое, глаза глубоко ввалились, рот — всего лишь тоненькая полоска между запавшими щеками. Ей показалось, что он не заметил ее появления, но, когда она подошла поближе, он слегка повернул голову и чуть слышно произнес:
— Рейчел, это ты?
— Да, папа. Я пришла, чтобы… я пришла домой.
Она ждала гневных слов, но ничего не услышала. После длинной паузы она подошла к кровати и села на край, не сводя взгляда с его лица.
— Так много времени прошло, Рейчел… Я был… не прав, когда прогнал тебя.
Рейчел почувствовала, как на глаза снова набегают слезы.
— Я пришла, — с трудом проговорила она. — Все остальное не имеет значения.
— Подвинься поближе. Дай мне… на тебя посмотреть. Рейчел наклонилась, и ее отец, как слепой; протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, — словно хотел запомнить ее очертания.
— Сколько хороших лет мы выбросили! — прохрипел он. — Столько лет… мне мешала гордость… признать, что я совершил чудовищную ошибку. И твоя мать… Как же она страдала из-за меня!
— Забудь прошлое, папа.
Он вздохнул, внутри у него что-то пугающе забулькало.
— У меня только прошлое и осталось. Через несколько дней я буду лежать в могиле.
Рейчел хотела было возразить, но увидела голую правду в его глазах и лишь кивнула, уважая его достоинство. Он долго пытался отдышаться. Потом сказал:
— Так ты все же скажи мне… этот твой муж… он сделал тебя счастливой?
На этот раз Рейчел поддалась искушению солгать. Она подумала о Брайане, об их гибнущем браке, но решила, что отец должен думать, будто она счастлива.
— Да, пап. И у нас две прелестные девочки, Эми и Джесс. — Она порылась в сумке и вытащила бумажник. — У меня есть их фотографии.
Сол держал фотографии внучек в трясущихся руках, и слезы катились по его впалым щекам.
— Какие славные… Они улыбаются… совсем как ты.
В этот момент в комнату проскользнула Наоми, и Сол повернулся к ней. Его лицо стало казаться более живым.
— Наоми, иди и посмотри на своих внучек.
Наоми медленно подошла к кровати, взяла фотографии и села в кресло, жадно разглядывая их. Затем положила снимки на прикроватный столик и вздохнула.
— Расскажи мне о них. Расскажи мне все. Спальню освещал слабый свет настольной лампы, и в этом призрачном свете Рейчел принялась рассказывать родителям об их внучках. Сол время от времени задремывал, но Наоми напряженно сидела на краешке кресла и ловила каждое слово. Когда Рейчел замолчала, отец коснулся ее руки.
— Ты… хорошая дочь, Рейчел. Теперь я уйду с миром.
— Я люблю тебя, папа.
Но Сол уже спал, а на его губах так и застыла улыбка. — Он тоже тебя любит, Рейчел, — тихо сказала Наоми. — Он никогда не переставал тебя любить.
Через три дня Сол умер во сне — просто ускользнул, незаметно перейдя в другую жизнь. Хотя Рейчел ощущала глубокую печаль, воспоминания об их последней встрече помогали ей пережить горе.
Во время шивы она была рядом с Наоми в маленькой гостиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33