завывающий ветер бил дождем в окна; Бетани, Дина и Эсме боролись со скукой, играя в карты. Только Адам с утра натягивал свой черный непромокаемый плащ и выходил из дома, бросая вызов погоде, заточившей в четырех стенах всех, кроме самых непокорных. Когда он возвращался, лицо его было залеплено мокрыми волосами, а с плаща водопадами стекала вода. Если стихал ветер, с моря накатывали клубы тумана, пропитывая землю влагой. Туман оседал хрустальными капельками на голых ветвях деревьев и окутывал усадьбу тишиной, нарушаемой только криками пролетающих куликов.
Никто, кроме Грейс, не жаловался. Бетани решила, что терпимое отношение к погоде в крови у корнуэлльцев.
Она жила в Трегаррик Маноре уже три дня, когда опять встретила Грейс — впервые с того ужасного вечера. Время шло к обеду, и Бетани вернулась в свою комнату, забрать Динины тетрадки, которые она собиралась послать в школу. Когда она шла обратно по галерее, прямо перед ней внезапно возникла Грейс. Обойти ее было невозможно, и Бетани заволновалась, опасаясь какой-нибудь выходки с ее стороны.
Так же, как в прошлый раз, Грейс была в длинном бархатном халате; ее лицо уже не было опухшим; теперь, при дневном свете, даже халат не мог скрыть полноты этого бывшего некогда совершенным тела.
— А, миссис Райдер; я хотела поговорить с вами. Должна признать, что Дина ладит с вами, и это большое облегчение для ее отца и для меня.
Бетани, внутренне сжавшаяся было при звуке ее голоса, расслабилась. Мать Дины выглядела вполне трезвой и, скорее всего, даже не помнила о недавнем скандале. Она улыбнулась.
— Я рада, что вы довольны мною, миссис Трегаррик. Мне очень нравится Дина.
Она попыталась пройти, но Грейс еще не закончила.
— Если бы я только могла сама за ней присматривать, — сказала она с сожалением. — Я хорошо понимаю, до чего девочка в Динином возрасте нуждается в материнской заботе; к несчастью она унаследовала от меня слабое здоровье. Мы чуть не потеряли ее в этот раз.
Бетани неожиданно вспомнила о «Даме с камелиями» и о том, что Грейс Трегаррик была когда-то актрисой; наверное, это была ее любимая роль. Она сомневалась теперь, что мать или дочь действительно так серьезно больны, как об этом говорят.
После этого Грейс стала появляться чаще; одета она была всегда в длинный халат, скрывающий, по подозрению Бетани, ночную рубашку, будто ей не хватало сил одеваться как следует. Никто, впрочем, не обращал на это внимания. Ее прекрасные волосы обычно были неряшливо спутаны, и Бетани не раз думала, что, имей она такую огненную гриву, как Грейс, не пожалела бы сил, чтобы держать ее в порядке.
Адам, похоже, был рад, что Грейс чаще выходит из своей комнаты; отношения их выглядели вполне нормально, разве что они были чуть более сдержанны друг с другом, чем того можно было ожидать от мужа и жены.
Бетани с интересом за ними наблюдала, чувствуя, что их подчеркнутая взаимная вежливость плохо соответствует романтической картине их женитьбы, нарисованной Диной. Адаму очень шел образ патриархального владельца поместья; Бетани казалось, что его настоящие чувства скрыты под маской строгой сдержанности; впрочем, со своими домашними он был мягок и обходителен. Все было хорошо, но странным образом Бетани порой ощущала какую-то угрозу.
Однажды погода испортилась настолько, что даже Адам остался дома. Он все утро чистил свои старинные пистолеты и полировал кинжалы, которые украшали стены, не обращая внимания ни на кого, кроме Дины. Адам терпеливо отвечал на вопросы, возникающие у нее при решении контрольной по математике. Бетани обижалась на него, ведь он по-прежнему был суров с ней.
Она не забыла их первой встречи на краю леса. Бетани до сих пор не могла понять, почему Адам так не хотел, чтобы она работала в этом доме. С тех пор, правда, он не заговаривал об этом, но Бетани чувствовала, что он едва смиряется с ее присутствием.
Бетани и Эсме писали письма, когда появилась Грейс. Она была явно удивлена, увидев своего мужа, и Бетани впервые подумала о том, что она его избегает.
— Сыграем в рамми, миссис Трегаррик? — предложила Бетани, обернувшись к Грейс, которая мрачно смотрела из окна на деревья, мокнущие под дождем.
— Вот уж воистину, самое веселое здесь развлечение, — ответила та, отходя от окна. — Не понимаю, как вы это выдерживаете. То ветер воет, как баньши, то это капанье. Меня это сводит с ума.
Адам был заметно встревожен истерическими нотками, прозвучавшими в ее голосе.
— Вы сидите здесь, будто мир кончается за этими стенами, — добавила она, обняв себя руками и слегка дрожа, хотя в камине ярко горел огонь и было тепло.
— Но все, что вам нужно, как раз и заключено в этих четырех стенах, — смело ответила Бетани, не думая о том, что это может прозвучать дерзко. — Это ваш дом и семья. Чего еще может желать женщина?
Все, кроме Дины, смотрели теперь на нее; она покраснела, и в наступившей секундной тишине, вдруг поняла, как назвать то, что мучает это семейство, — страх, страх перед чем-то ужасным, что должно было здесь случиться.
— Вы ничего не понимаете! — Презрительно бросила Грейс и кинулась к лестнице.
Ее голос нарушил напряженную тишину и ощущение страха рассеялось.
Адам переглянулся с мачехой, затем последовал за женой. Вскоре Бетани поднялась наверх, ей хотелось побыть одной. Она не понимала, что заставило ее говорить подобные вещи, хотя вполне искренне верила в то, что сказала. Не доходя до двери в комнату Грейс, она отчетливо услышала ее голос.
— Оставь мне хотя бы это маленькое удовольствие, — кричала она так громко, что, если бы дело происходило в театре, ее было бы слышно в самых дальних рядах зала.
— Я не позволю тебе убивать себя, Грейс, — спокойно отвечал Адам. Грейс отрывисто засмеялась.
— Не говори мне, что огорчишься, если я умру. Ты будешь только рад от меня избавиться. — Она опять засмеялась. — Ты ведь разбираешься в убийствах; ведь так, Адам?
— Ты обманываешь себя, Грейс. Ты впустую тратишь жизнь ради какого-то миража, живешь, как во сне.
— Ты, проклятый притвора, не смей говорить со мной в таком тоне. Думаешь я не видела, как ты смотришь на эту тихоню?
— Ты говоришь чепуху, Грейс.
— Ты думаешь, я была слишком пьяна, чтоб заметить, — торжествуя, сказала она. — Я знала слишком много мужчин, которые не подозревали о том, что творится у них в голове и я очень хорошо знаю тебя. Скажи мне, зачем она хочет замуровать себя здесь? Скажи мне! — Ее голос смягчился. — По крайней мере, это отвлечет тебя от моей дочери!
— Думай, что говоришь, — предупредил он. — Такого я не потерплю даже от тебя.
— А что ты сделаешь? Что ты вообще можешь сделать? Разве может такая красивая женщина как Дина быть в безопасности в этом проклятом доме. А ведь она женщина, не так ли, Адам?
После секундного молчания раздался звук пощечины, который прозвучал, как пистолетный выстрел. Грейс беспомощно заплакала.
— Прости меня, Адам, — всхлипывала она. — Не уноси их. Ради Бога, не уноси их! Я не хотела тебя огорчать, когда говорила про Дину; ты всегда был ей замечательным отцом. Когда ты грозишь мне, я паникую и говорю ужасные вещи, о которых на самом деле не думаю. Когда я вижу Дину, какая она красивая, я начинаю бояться за нее, бояться, что она кончит, как я. Я знаю, кто я такая, Адам, я знаю… — она начала судорожно всхлипывать, затем ее голос сорвался на крик. — Я умру. Ты этого хочешь?
— Ты не умрешь, Грейс. Она уже истерически рыдала.
— Сколько мне терпеть еще это наказание?
— Я пришлю Салли со снотворным, — голос его прозвучал совсем рядом со входом; Бетани со стыдом поняла, что подслушивает и заторопилась прочь, но не успела опередить Адама. Дверь открылась и рыдания Грейс стали громче. Пока Адам выходил, Бетани заметила сквозь дверной проем фигуру Грейс, лежащую на кровати.
Он остановился, увидев ее. Бетани почувствовала, как краснеет от стыда и неловкости. Несколько мгновений он смотрел на нее, затем прошел мимо и заспешил к лестнице. — Бетани успела заметить, что в руках он нес пустые бутылки.
Моросящий дождь продолжался еще два дня, и за это время Грейс ни разу не показалась. Но вот как-то утром Бетани раздвинула шторы в своей спальне и за окном светило яркое солнце; деревья сверкали каплями росы на ветках.
Вскоре после обеда она и ее юная подопечная, тепло закутанная, так как солнце еще не слишком грело, отправились в деревню.
Бетани часто становилось неловко от того, как легко зарабатывает она свои деньги здесь, в Трегаррик Манор; Дина явно не нуждалась в постоянной заботе и присмотре. Однажды она высказала свои сомнения Эсме Трегаррик, но та уверила, что ее присутствие абсолютно необходимо. Это ее успокоило. Если миссис Трегаррик довольна, то ей нечего беспокоиться. Несмотря на семейные ссоры и следующие за ними периоды Дининой замкнутости, ей нравилось жить в усадьбе. Более того — она стала забывать, что Джонни погиб всего три недели назад. Три года их замужества теперь казались сном. Жизнь с Трегарриками, в доме, где все, будто бы ждали, что случится что-то ужасное, при всей своей странности нравилась ей гораздо более, нежели реальная.
Чаепитие на кухне миссис Аркилл прошло, как обычно. И, конечно же, как только Дина вышла во двор, посмотреть на новорожденных котят, хозяйка спросила:
— Как там ее мать, здорова?
— Да, — настороженно ответила Бетани. — А почему вы спрашиваете?
— Мистер Ботелл видел ее на днях на почте, промокшую насквозь; пришла отправить письмо. Добрый хозяин и собаку-то на улицу не выгонит.
— Наверное, что-то срочное, — пробормотала Бетани.
По дороге к дому они увидели, как ярко-красный «мини», громко сигналя, пронесся к дому. Дина следила за машиной глазами, полными восторга.
— Это был мой дядя Тео! — она повернулась к Бетани. — Пойдемте скорее, миссис Райдер! — С этими словами она кинулась в сторону дома. Бетани оставалось только поспешить за ней.
Около машины, которая стояла перед домом, Дина разговаривала с незнакомым мужчиной. Он был удивительно красив. Его светлые волосы обрамляли лицо с тонкими чертами, казавшееся почти женским. В нем сразу же можно было признать сына миссис Трегаррик; те же светлые волосы и общее впечатление хрупкости.
Сухая ветка хрустнула у нее под ногой, и Тео удивленно обернулся. Она шла к нему, улыбаясь.
— Это миссис Райдер, она за мной присматривает, — сказала Дина.
Тео уставился на нее так, что Бетани стало неловко.
— Миссис Райдер?
— Она вдова, — объяснила Дина. Тео взял ее руку в свою.
— Мадам, если бы я имел честь быть вашим мужем, я бы умер счастливым. Бетани отдернула руку.
— Мой муж погиб от несчастного случая всего несколько недель назад. Тео посерьезнел.
— Извините, миссис Райдер. Я не хотел вас оскорбить. Рад вас видеть, очень рад. В этот раз здесь действительно приятно будет погостить.
Опять она почувствовала неловкость под его пристальным взглядом. Обычно ее не раздражали знаки внимания со стороны мужчин, но тут было что-то другое. Подобное отношение нравилось ей еще меньше, чем резкость его сводного брата.
— Вот так сюрприз, Тео! Что привело тебя в Трегаррик Манор на этот раз? Впрочем, я и так знаю.
Бетани пришлось повернуться, чтобы увидеть Адама, выходящего из-за дома; рядом шли гончие. При виде гостя собаки начали бешено лаять и тот сказал:
— Ради Бога, Адам, убери собак. Как и в день ее прихода, Адам прикрикнул на собак, и они вернулись к нему.
— Пойдем-ка в дом, Дина, — сказала Бетани, заметив, что Адам как-то отрешенно смотрит на нее и не понимая, что может означать подобный взгляд, так же как она не могла понять, рад Адам приезду Тео или нет.
Когда они проходили мимо, Тео радостно пожимал руку Адаму.
— Возвращение блудного сына, — весело сказал он. — Мне давно не терпелось повидать родные стены. А как Грейс?
Зал, как обычно вечером, освещался огнем камина и свечей. Так уж случилось, что Бетани в этот вечер первой спустилась к ужину. Надоедливый ветер шумел снаружи в ветвях деревьев, шептал что-то в трубах. Бетани прислушалась к этому звуку. Человеческий шепот! Бетани крепче сжала рукой перила, чтобы унять дрожь. Послышался смешок. Ее глаза были прикованы к дальнему концу зала, откуда, как ей казалось, доносятся тихие звуки. Она застыла, когда из темноты возникла Салли — потому что следом за ней в зал вошел Адам. Она чуть было не поддалась порыву убежать вверх по лестнице, но тут ее заметили.
Салли вздрогнула и сконфуженно улыбнулась, отступая к дверям на кухню.
— Я лучше пойду на кухню, помогу миссис Пенарвен.
Когда девушка вышла, Адам Трегаррик перестал улыбаться, а Бетани почувствовала, что краснеет, хотя и не совсем понимала, что же именно она увидела.
Они взглянули друг на друга через весь зал, потом Адам подошел к одному из стульев, стоящих у обеденного стола, и с неловкостью сказал:
— На самом деле Салли здесь для того, чтобы присматривать за моей женой, но Грейс лучше об этом не знать.
— Вы не должны мне это объяснять, — холодно ответила она, входя в зал.
Она заметила, как сильно его пальцы сжали спинку стула; ей пришло в голову, что она видит человека в страшном нервном напряжении; такое состояние вряд ли вызвано только проблемами с женой-алкоголичкой. Он перевел на нее свой застывший взгляд. Бетани смотрела на него во все глаза, и ее сердце предательски забилось.
— Не должен? На самом деле? Боже мой! У нас тут прямо мавзолей какой-то!
Бетани через силу отвернулась от Адама, когда в зале вспыхнул свет, прогнав страшные тени из углов. Тео, только что включивший свет, вернулся к матери и взял ее под руку. С первого взгляда было видно, как радуется она его приезду.
— Вы знакомы с моим сыном?
— Еще бы, — вставил Тео с довольным видом.
— Да, мы познакомились, — пробормотала Бетани, снова глядя на Адама. Его руки по-прежнему сжимали спинку стула, костяшки пальцев побелели от напряжения.
Эсме дернула за шнурок звонка, сообщая миссис Пенарвен, что они готовы к ужину.
— Ты надолго? — спросил Адам, отрываясь от своих мыслей.
— Посмотрим, — взгляд Тео на долю секунды задержался на Бетани. — На некоторое время я уж точно задержусь. Жизнь в городе бывает непростой, особенно в смысле денег. — Он повернулся, чтобы налить себе виски и Дина кинулась к нему.
— Скажи, что ты останешься, дядя Тео! Пожалуйста!
Он грустно взглянул на нее, затем улыбнулся и обнял.
— Я чувствую себя стариком, когда ты называешь меня дядей. Ты уже совсем большая девочка.
— Давайте садиться, — резко сказал Адам, и Тео отпустил Дину. Дождавшись, когда мать сядет за стол, Тео подвинул стул для Бетани, прикоснувшись при этом к ее руке. Дина под руку с Адамом , обошла стол, чтобы занять свое место, и Бетани вновь поразилась ее красоте. Она выглядела так зрело. Через пару лет станет настоящей женщиной. Бетани вспомнила ссору между ее матерью и отчимом, ужасные обвинения Грейс; наверняка это был плод ее болезненной фантазии. Она подняла глаза; Адам склонился над Диной улыбаясь тому, что она говорила. А может быть, и нет, подумала она. Кроме того, были еще Салли и Дженифер Хенекин.
— Вы ведь не собираетесь начинать без меня? — застенчиво спросили с лестницы.
Бетани застыла, не осмеливаясь посмотреть в сторону Грейс. Стул Тео скрипнул, отодвигаясь, и он пошел к лестнице, широко разведя руки.
— Грейс! Мне сказали, что ты не выйдешь сегодня к ужину.
— В день твоего приезда? Ни за что на свете я бы не пропустила такую возможность. Бетани повернулась в ее сторону. В этот вечер Грейс поменяла свой халат на вечернее платье под цвет глаз; Бетани не нужно было объяснять, что такое платье стоило немалых денег. Ее медные волосы были аккуратно собраны в высокую прическу, лицо выглядело свежим и ухоженным, ни следа припухлости, даже тени под глазами почти не видны. Пока Тео вел ее к столу, чтобы посадить рядом с собой, Бетани глянула на Адама. Тот смотрел на жену, чуть сузив глаза. В этих глазах не было никакого выражения — ни восхищения, ни страсти, ни ненависти; ничего.
Они продолжили ужин, непринужденно болтая.
Тео был в центре внимания, что, судя по всему, его вполне устраивало. Он забавно комментировал подаваемые блюда, все смеялись, и громче всех Грейс. Бетани заметила, как часто она наклоняется, чтобы тронуть его за руку, и как смеется даже не самым удачным остротам.
Тягостное ощущение какого-то внутреннего страха, испытанное Бетани недавно, окончательно исчезло. Теперь, глядя на людей, собравшихся за столом, она видела нормальное семейство — с теми же заботами, что и у многих других подобных семей.
— Адам, ты должен занять чем-то Тео, — объявила Эсме, — иначе он заскучает и опять уедет.
— Ну, я могу найти ему кучу работы.
— Бога ради! — воскликнула Грейс. — Тео только что приехал. Нам о стольком нужно поговорить, до того как вы отберете его у меня. — Она посмотрела на Тео и положила свою руку поверх его. — Моя последняя связь с цивилизованным миром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10