Сейчас я покажу их вам, так сказать, в натуральном виде, чтобы вы видели, с чего приходится начинать. Ничего особенно привлекательного в них нет, прямо скажем.Группа захихикала.Майер бросил на стол пять прозрачных пакетиков.– Вот, пожалуйста. Одри Сартер выращивает, сушит и продает натуральные сухофрукты Натуральные, или органические, сухофрукты и прочие продукты – выращенные и изготовленные без применения современных технологий без удобрений, без консервантов, без генной инженерии и т п К примеру, деревенские куры считаются “органическими”, в противоположность бройлерам, выращенным на птицефабрике Такие продукты стоят гораздо дороже, их покупают люди, заботящиеся о своем здоровье
. Курага, кишмиш, вишня, лесная ягода, сладкая смесь. Без сахара, без консервантов. Упаковка – целлофан. Продукт высшего качества. Без названия. Продукт рассчитан на потребительский сегмент мужчин и женщин в возрасте от двадцати пяти до сорока пяти лет, уровень доходов тридцать тысяч баксов в год и больше, образование высшее. Думайте.Трое из четырех практикантов взяли себе по пакетику и принялись вертеть их в руках, ища вдохновения.– А что такое кишмиш? – спросил Шон, теребя сквозь упаковку курагу. Сушеный абрикос был дряблым и податливым, как мясистое старческое ухо. Шон наморщил нос.– Изюм без косточки, – пояснила Дороти, показывая ему пакетик. – По-моему, “кишмиш” звучит лучше, чем просто “изюм”. Экзотичнее.– Пол, как насчет “Су-фру”? – предложил Брендан. – Как сокращение от “сухофрукты”.– Звучит неплохо, – кивнул Пол. – Довольно прикольно. Думайте дальше. Есть какие-нибудь идеи насчет кампании?Но Брендан уже исчерпал свой творческий потенциал на этот день. Он только улыбнулся и пожал плечами.– Уродство… – задумчиво произнес Шон. – Да, Пол, ты был прав: привлекательными их не назовешь. Как насчет “Дивные витамины в уродливых фруктах”?– А я этот продукт одобряю, – заметила Дороти. – Экологически чистая упаковка, не содержат пестицидов. Из целлофана можно делать компост, между прочим. Одри Сартер, говорите? Как насчет “ПодбОДРИ себя здоровым питанием”?Народ взвыл.– Нет, Дороти, это не пойдет. Лучше вовсе без игры слов, чем неудачный каламбур. Однако ты неплохо разбираешься в свойствах продукта. Это хорошо. Но пока что нам нужно название. Название! Как насчет тебя, Кейт? Ке-ейт! – Майер постучал костяшками пальцев по блокноту Кейта. – Слово предоставляется Кейту Дойлю!Кейт вздрогнул и очнулся.– Извини, пожалуйста. Что?– Мы тебя слушаем. Что ты можешь предложить для сухофруктов Одри Сартер?– А что скажет наш клиент, если мы предложим ей изменить написание фамилии?– Ну уж не знаю. Ее фамилия, ей и решать. А зачем?– Нельзя же требовать от клиента, чтобы он сменил фамилию! – возмутился Брендан.– А почему нет? Они сами зачастую так делают. Я читал, что Бой-Ар-Ди Известная фирма, производящая различные продукты. Настоящее имя ее основателя действительно Гектор Боярди
– на самом деле основал итальянец по фамилии Боярди.– Так что же вы задумали?– А что если написать фамилию “Сартр”, как у того философа? – предложил Кейт, мысленно благодаря Мастера за курс философии, благодаря которому Кейт и узнал о существовании Жан-Поля Сартра. – Это ведь он сказал: “Я мыслю, следовательно – существую”? Или не он?– Это Декарт сказал! – еще больше возмутился Брендан.– Да какая разница?Кейт схватил ручку и надписал на пакетике: “Кишмиш «Сартр» – изюминка бытия!”– Опять каламбуры! – воскликнул Брендан.Майер некоторое время разглядывал пакетик, и уголки его губ мало-помалу приподнимались.– Прикольно. Остроумно. Да, для человека, который весь день только и делал, что глазел в окно, – совсем неплохо. Помешанным на экологии интеллектуалам, которые едят “только натуральное и органическое”, это должно прийтись по вкусу.Он взял в руки пакетик с надписью и задумчиво разглядывал его, барабаня по нему ручкой.– Но вы же говорили, что не следует ориентироваться на интеллектуалов! – возразил Брендан.Майер приподнял бровь;– Ориентироваться, Брендан, следует на тех, кто скорее всего может купить этот продукт. Те, кто не знает, кто такой Сартр, купят продукт, потому что им нужен изюм. А тем, кто знает, этот продукт понравится вдвойне, потому что этот слоган будет тонкой шуткой, понятной только им и таким, как они. Конечно, рынок здесь невелик, но это не так уж плохо, поскольку количество продукта также ограничено. Вот, в отчете сказано, что за последние четыре года сушеной малины произведено менее десяти тысяч фунтов. Даже если производство существенно возрастет, все равно это и рядом не лежало со старым, добрым изюмом промышленного производства, которого навалом в любом супермаркете.– А на рекламных плакатах можно изобразить знаменитых философов, которые едят кишмиш, – предложила Дороти.– Да кто их в лицо-то знает, этих философов? Ну, кроме Эйнштейна, конечно, – хмыкнул скучающий Шон.– Сократ говорит: “Это гораздо вкуснее цикуты!” – насмешливо вставил Брендан.– А почему бы и нет? – сказал Майер. – Давайте, давайте еще! Вот так и выглядят мозговые штурмы Идеи, которые придут вам в голову, не обязательно будут самыми удачными, но сейчас главное – раскрепоститься, дать волю фантазии. Вот, смотрите, Кейт выглядит как сомнамбула, но при этом его интеллект работает на полную мощность!– Насчет сомнамбулы это вы верно заметили, – съязвил Шон.Кейт показал ему язык, но отвечать ничего не стал – ему было не до того. Он думал о Доле и малютке Азраи.Майер поразмыслил еще немного:– Знаете, Кейт, я, пожалуй, покажу это комиссии.Лица прочих практикантов вытянулись.– Бросьте, ребята, это никому не повредит. Наши профи зашли в тупик с этим изюмом. Все, что они надумали, – это какие-то трескучие фразы насчет “вкусной и здоровой пищи”, пара расплывчатых предложений от наших пламенных борцов за экологию, немного слащавой пурги, а дальше – ничего. Вы вчетвером сделали для этих “Сартер-Фрутс” больше, чем все они вместе взятые. Возможно, кого-то ваша идея наведет на более толковые мысли. Если, конечно, их не устроит “Сартр, изюминка бытия” как таковая!Брендан посмотрел на Кейта с неприкрытой ненавистью. Кейт улыбнулся ему как ни в чем не бывало, что только подогрело ярость Брендана. “Ну что ж, – подумал Кейт, – если не можешь заставить их тебя любить, заставь их тебя ненавидеть!” Он обернулся к Майеру:– На тех же условиях, что и раньше? Майер кивнул:– Я ценю ваше доверие, Кейт. Не бойся, я не стану делать себе имя за ваш счет. Если они согласятся, чтобы в проекте значилось твое имя, так тому и быть.Тут дверь в маленький конференц-зал распахнулась, и внутрь заглянул человек – высокий, стройный, с темными, тщательно причесанными волосами, слегка тронутыми сединой на висках, и загаром, каким обзаводятся в хороших фитнес-клубах. Он взглянул на молодых людей и тепло улыбнулся. Потом обернулся к Майеру.– Пол! Вот вы где. А я-то вас искал!– Это Дуг Констанс, один из наших руководителей творческих групп, – представил Майер. – Дуг, это Дороти Карвер, это Брендан Мартуик, Кейт Дойль и Шон Лопес. Последняя партия практикантов.– Знаю-знаю. Я за этим и пришел, – усмехнулся Констанс.Четверо студентов широко улыбнулись в ответ.– Чем можем служить, Дуг? – спросил Майер.– Сегодня должен приехать новый клиент, которого мы как раз окучиваем, – сказал Констанс. – Я подумал: вдруг кто-то из твоих практикантов захочет посмотреть, как это делается. Может, предложит что-нибудь толковое. Короче, с самого начала погрузится в нашу кухню. Как ты думаешь?Кейт подался вперед. Это шанс показать себя! Он видел, что остальные трое подумали о том же самом. Так что особых возможностей выделиться на общем фоне у него не было, разве что замахать руками и закричать: “Меня! Меня возьмите!” Оставалось сделать умное, толковое и энергичное лицо. Кейт изо всех сил улыбался, стараясь заглянуть в глаза Констансу.Однако взгляд Констанса остановился на Дороти и альбоме, с которым она нигде не разлучалась.– Вот, например, эта девушка. Как насчет нее, Пол? Можно позаимствовать у тебя эту одаренную молодую леди? Она наверняка сможет внести ценный вклад в рекламу “Шампуней, придающих волосам естественный вид”. Быть может, она сделает какие-то предварительные наброски для проекта. Ей это понравится, верно, Дороти? Одолжишь ее нам, Пол?Пол посмотрел на Дороти – глаза у девушки горели, как прожектора.– Конечно, бери, если хочешь. Иди, солнышко.Дороти не заставила себя упрашивать. Она вскочила, прижала к груди свой драгоценный альбом и устремилась к двери. Констанс открыл дверь, пропустил Дороти вперед и вышел следом. Перед тем как затворить дверь, он подмигнул Полу.– Пока-пока!Кейт, разочарованный, плюхнулся обратно на стул. В голове у него промелькнула неблагородная мысль, что Дороти уж наверняка не упустит шанса упрочить свое положение в “Пи-ди-кью”. Хотя, наверно, он на ее месте вел бы себя так же… Кто знает!– Расслабьтесь, ребята, – вторгся в его мысли голос Майера. – Я вижу, о чем вы все думаете. Успокойтесь: ничего еще не решено, и неизвестно, кого из вас возьмут на работу и возьмут ли кого-то вообще. А вам еще, между прочим, предстоит получить зачет по практике за этот семестр, так что слушайте меня. Ясно?Парни переглянулись.– Ясно, Пол, – ответил за всех Кейт. Остальные двое промычали что-то в знак согласия.– Извини, Пол, – сказал Шон, смиренно склонив голову.– Вот и прекрасно, – твердо сказал Майер, доставая из папки пачку фотографий. – У меня тут еще один продукт, и я хочу, чтобы вы высказали свои идеи по его поводу. Это один из моих собственных новых заказов. Сейчас я вам раздам эти фотографии, чтобы вы над ними подумали, а потом уйду – мне надо кое с кем встретиться. * * * – Слушай, Дойль, я прекрасно знаю, что такое бифуркация, и ты это тоже знаешь, но среднестатистический лох с улицы подумает, что это что-то неприличное! – сказал Брендан, глядя на образец рекламного плаката, который кое-как накарябал Кейт на листке бумаги.– Ну что ж, на секс спрос всегда есть! – рассмеялся Шон.– Секс тут совершенно ни при чем, и, по-моему, это звучит глупо. Впрочем, как и все, что приходит ему в голову!Брендан раздраженно мотнул головой в сторону Кейта. Тот только руками развел.– Да нет, послушай, это же так и должно быть! Все непонятно и запутанно, пока дело не дойдет до последней фразы. А последняя фраза звучит так, – Кейт поднял свой желтый блокнот и нараспев зачитал: – “Но, впрочем, к чему все эти пышные нагромождения слов?Приходите и взгляните сами, как наши шины преодолевают водные пространства!”– Слишком много длинных слов. Такое никто не прочтет, кроме нью-йоркца, – возразил Брендан, барабаня пальцами по столу. Кейт пожал плечами и принялся что-то чиркать в блокноте.– Что ж, ты прав. На это мне возразить нечего, – признался он. Брендан, похоже, удивился, что Кейт ему уступил, но при этом остался доволен. Он развалился в кресле и задрал ноги на стол.Но тут Майер отворил дверь. Брендан немедленно снял ноги со стола и выпрямился. “У-у, подлиза!” – подумал Кейт.– Что, для разнообразия работаете вместе? – усмехнулся Майер. – Приятно видеть! Дороти еще не вернулась?– Нет! – хором ответили все трое.– Ладно, – сказал Майер. Он плюхнулся в кресло и перевел дух. – Ну и денек! Ладно. Ну, так как же будут называться новые дождевые шины с центральной бороздой фирмы “Данбар Пи-эль-си”?– “Мозг”! – сказал Шон.– “Ла-Манш”! – сказали в один голос Кейт с Бренданом.– Значит, разошлись во мнениях? Это бывает. Вы говорите так, словно работаете в рекламном агентстве. Ладно, Шон, так почему “Мозг”?Шон показал наставнику фотографию шины и свои черновые наброски.– Потому что они похожи на мозг, если смотреть на них вот так. А слоган такой: “Если добавить четыре «Мозга» к тому, что за рулем, ваша машина станет впятеро умнее!”– Недурно, – кивнул Майер. – Польстить покупателям никогда не мешает.– А я посмотрел на шину с другой стороны, и она показалась мне похожей на девичью попку, как на рекламных плакатах фирм, которые торгуют турами на Багамы, – заметил Брендан. – Но я же не предлагаю назвать шину “Задница”!– Ну хорошо, а почему тогда “Ла-Манш” ?– Ну, вроде как эти шины такие классные, что даже Ла-Манш способны форсировать, – пояснил Кейт. – К тому же “Данбар” – английская компания.– И вообще, американцы любят все английское, – добавил Брендан. – Сразу вспоминаются люди, которые переплывают Ла-Манш, а это большое достижение. Короче, мы стали работать в этом направлении, – закончил он и недоверчиво покосился на своего временного партнера. Кейт кивнул.– Верно, верно, – согласился Майер. Он взглянул на часы – было четверть шестого. – Ладно, тогда оставьте мне свои наработки, я над ними подумаю до завтра, идет? Тогда все и обсудим, заодно и скажете, хотите вы, чтобы я предлагал ваши идеи, или нет. Всего хорошего, господа.Кейт встал и собрал свои вещи. Он внезапно вспомнил о Доле и почувствовал себя виноватым оттого, что совершенно не думал о ней все это время. Впрочем, до завтра он все равно ничего сделать не сможет, и к тому же всегда есть шанс, что Холл позвонит и скажет, что им удалось отыскать похитителей и выручить девочек без его помощи. Главное, что дети живы-здоровы.Кейт взял свою чашку из-под кофе и понес ее в другой конец коридора, в помещение для отдыха, чтобы помыть. В длинной, узкой комнате царил полумрак, горела только одна лампочка, над раковиной в дальнем конце. Ковер с гладким ворсом скрадывал шаги, и единственное, что слышал Кейт, было его собственное дыхание и журчание воды в раковине, пока он мыл чашку. И вдруг он услышал всхлип.– Кто здесь? – осторожно спросил Кейт, вглядываясь в полумрак. Он различил в углу у окна чей-то силуэт и, приглядевшись, узнал, кто это.– Дороти, это ты?Ответа не последовало. Кейт завернул кран, поставил чашку на раковину, подошел и сел рядом с Дороти.Его глаза успели попривыкнуть к темноте, и он видел, что косметика у нее растеклась, оставив матовые полоски на темной коже, и вообще вид у Дороти самый несчастный. Он подвинулся поближе.– Тебя весь день не было. Как прошла презентация?– Отвратительно! – выпалила Дороти, и голос у нее сорвался. Кейт увидел, что она не только несчастна, но и очень зла. – Ты знаешь, к чему все это было? Зачем они позвали меня на презентацию? Для политкорректности! Президент компании “Нэйчурел лукс” – афроамериканка! А в “Пи-ди-кью” среди руководителей творческих групп нет ни одной женщины-афроамериканки! Вот они и сделали вид, что я им нужна на презентации. А я на самом деле ничего и не делала, только сидела и кивала, как дура. Нет, они слушали, когда мне удавалось что-то вставить, но на самом деле им было все равно! Показуха чистой воды! Чтобы эта баба подумала, что у них все политкорректно! Она ведь не знает, что я просто практикантка. Ненавижу их всех! Ненавижу это место!– Ну-у, – протянул Кейт, – Майер ведь нас предупреждал, что рекламный бизнес – дело жестокое и порядки тут крысиные.– И вообще меня сюда взяли только для политкорректности! – всхлипнула Дороти и полезла в сумочку. Кейт протянул ей свой платок. Она поколебалась, но взяла и принялась вытирать глаза и нос.– Ничего подобного, – твердо возразил Кейт. – Ты талантливая. Вот скажи, сколько собеседований ты прошла, прежде чем попасть сюда? Столько же, сколько и я, верно? И образование у тебя точно такое же, и все прочее. Когда тебя возьмут на работу в конце года…– Щас! – с горечью фыркнула Дороти. Кейт погрозил ей пальцем:– Не перебивай, когда тебе делают комплименты! Так вот, когда тебя возьмут на работу, ты можешь устроить так, чтобы все изменилось. Ты добьешься, чтобы клиенты стремились работать именно с тобой.– Ты просто не знаешь, каково это! – сказала Дороти и отвернулась к окну. Наступил вечер, и повсюду в городе зажигались огни, красные, белые и янтарно-золотистые точки.Кейт немного поразмыслил и усмехнулся:– Ты удивишься, но я знаю! Большинство моих друзей…– Если ты скажешь, что большинство твоих друзей негры, я тебя убью!– Да нет, чернокожих среди моих друзей не так уж много. Я собирался сказать, что большинство моих друзей – эльфы, – сказал Кейт. Дороти недоверчиво отмахнулась, однако слушала внимательно, и ее напряженное лицо мало-помалу стало разглаживаться. – Знаешь, каково быть единственным Громадиной в толпе эльфов? Иногда приходится нелегко, особенно когда они вдруг примутся говорить на своем языке, однако же мы столькому учимся друг у друга! Хотя, конечно, иногда я чувствую себя чужаком – я ведь не знаю многого, что для них само собой разумеется.– Ну да, это понятно. – Гнев Дороти совсем улегся. – Странный ты человек, Кейт!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
. Курага, кишмиш, вишня, лесная ягода, сладкая смесь. Без сахара, без консервантов. Упаковка – целлофан. Продукт высшего качества. Без названия. Продукт рассчитан на потребительский сегмент мужчин и женщин в возрасте от двадцати пяти до сорока пяти лет, уровень доходов тридцать тысяч баксов в год и больше, образование высшее. Думайте.Трое из четырех практикантов взяли себе по пакетику и принялись вертеть их в руках, ища вдохновения.– А что такое кишмиш? – спросил Шон, теребя сквозь упаковку курагу. Сушеный абрикос был дряблым и податливым, как мясистое старческое ухо. Шон наморщил нос.– Изюм без косточки, – пояснила Дороти, показывая ему пакетик. – По-моему, “кишмиш” звучит лучше, чем просто “изюм”. Экзотичнее.– Пол, как насчет “Су-фру”? – предложил Брендан. – Как сокращение от “сухофрукты”.– Звучит неплохо, – кивнул Пол. – Довольно прикольно. Думайте дальше. Есть какие-нибудь идеи насчет кампании?Но Брендан уже исчерпал свой творческий потенциал на этот день. Он только улыбнулся и пожал плечами.– Уродство… – задумчиво произнес Шон. – Да, Пол, ты был прав: привлекательными их не назовешь. Как насчет “Дивные витамины в уродливых фруктах”?– А я этот продукт одобряю, – заметила Дороти. – Экологически чистая упаковка, не содержат пестицидов. Из целлофана можно делать компост, между прочим. Одри Сартер, говорите? Как насчет “ПодбОДРИ себя здоровым питанием”?Народ взвыл.– Нет, Дороти, это не пойдет. Лучше вовсе без игры слов, чем неудачный каламбур. Однако ты неплохо разбираешься в свойствах продукта. Это хорошо. Но пока что нам нужно название. Название! Как насчет тебя, Кейт? Ке-ейт! – Майер постучал костяшками пальцев по блокноту Кейта. – Слово предоставляется Кейту Дойлю!Кейт вздрогнул и очнулся.– Извини, пожалуйста. Что?– Мы тебя слушаем. Что ты можешь предложить для сухофруктов Одри Сартер?– А что скажет наш клиент, если мы предложим ей изменить написание фамилии?– Ну уж не знаю. Ее фамилия, ей и решать. А зачем?– Нельзя же требовать от клиента, чтобы он сменил фамилию! – возмутился Брендан.– А почему нет? Они сами зачастую так делают. Я читал, что Бой-Ар-Ди Известная фирма, производящая различные продукты. Настоящее имя ее основателя действительно Гектор Боярди
– на самом деле основал итальянец по фамилии Боярди.– Так что же вы задумали?– А что если написать фамилию “Сартр”, как у того философа? – предложил Кейт, мысленно благодаря Мастера за курс философии, благодаря которому Кейт и узнал о существовании Жан-Поля Сартра. – Это ведь он сказал: “Я мыслю, следовательно – существую”? Или не он?– Это Декарт сказал! – еще больше возмутился Брендан.– Да какая разница?Кейт схватил ручку и надписал на пакетике: “Кишмиш «Сартр» – изюминка бытия!”– Опять каламбуры! – воскликнул Брендан.Майер некоторое время разглядывал пакетик, и уголки его губ мало-помалу приподнимались.– Прикольно. Остроумно. Да, для человека, который весь день только и делал, что глазел в окно, – совсем неплохо. Помешанным на экологии интеллектуалам, которые едят “только натуральное и органическое”, это должно прийтись по вкусу.Он взял в руки пакетик с надписью и задумчиво разглядывал его, барабаня по нему ручкой.– Но вы же говорили, что не следует ориентироваться на интеллектуалов! – возразил Брендан.Майер приподнял бровь;– Ориентироваться, Брендан, следует на тех, кто скорее всего может купить этот продукт. Те, кто не знает, кто такой Сартр, купят продукт, потому что им нужен изюм. А тем, кто знает, этот продукт понравится вдвойне, потому что этот слоган будет тонкой шуткой, понятной только им и таким, как они. Конечно, рынок здесь невелик, но это не так уж плохо, поскольку количество продукта также ограничено. Вот, в отчете сказано, что за последние четыре года сушеной малины произведено менее десяти тысяч фунтов. Даже если производство существенно возрастет, все равно это и рядом не лежало со старым, добрым изюмом промышленного производства, которого навалом в любом супермаркете.– А на рекламных плакатах можно изобразить знаменитых философов, которые едят кишмиш, – предложила Дороти.– Да кто их в лицо-то знает, этих философов? Ну, кроме Эйнштейна, конечно, – хмыкнул скучающий Шон.– Сократ говорит: “Это гораздо вкуснее цикуты!” – насмешливо вставил Брендан.– А почему бы и нет? – сказал Майер. – Давайте, давайте еще! Вот так и выглядят мозговые штурмы Идеи, которые придут вам в голову, не обязательно будут самыми удачными, но сейчас главное – раскрепоститься, дать волю фантазии. Вот, смотрите, Кейт выглядит как сомнамбула, но при этом его интеллект работает на полную мощность!– Насчет сомнамбулы это вы верно заметили, – съязвил Шон.Кейт показал ему язык, но отвечать ничего не стал – ему было не до того. Он думал о Доле и малютке Азраи.Майер поразмыслил еще немного:– Знаете, Кейт, я, пожалуй, покажу это комиссии.Лица прочих практикантов вытянулись.– Бросьте, ребята, это никому не повредит. Наши профи зашли в тупик с этим изюмом. Все, что они надумали, – это какие-то трескучие фразы насчет “вкусной и здоровой пищи”, пара расплывчатых предложений от наших пламенных борцов за экологию, немного слащавой пурги, а дальше – ничего. Вы вчетвером сделали для этих “Сартер-Фрутс” больше, чем все они вместе взятые. Возможно, кого-то ваша идея наведет на более толковые мысли. Если, конечно, их не устроит “Сартр, изюминка бытия” как таковая!Брендан посмотрел на Кейта с неприкрытой ненавистью. Кейт улыбнулся ему как ни в чем не бывало, что только подогрело ярость Брендана. “Ну что ж, – подумал Кейт, – если не можешь заставить их тебя любить, заставь их тебя ненавидеть!” Он обернулся к Майеру:– На тех же условиях, что и раньше? Майер кивнул:– Я ценю ваше доверие, Кейт. Не бойся, я не стану делать себе имя за ваш счет. Если они согласятся, чтобы в проекте значилось твое имя, так тому и быть.Тут дверь в маленький конференц-зал распахнулась, и внутрь заглянул человек – высокий, стройный, с темными, тщательно причесанными волосами, слегка тронутыми сединой на висках, и загаром, каким обзаводятся в хороших фитнес-клубах. Он взглянул на молодых людей и тепло улыбнулся. Потом обернулся к Майеру.– Пол! Вот вы где. А я-то вас искал!– Это Дуг Констанс, один из наших руководителей творческих групп, – представил Майер. – Дуг, это Дороти Карвер, это Брендан Мартуик, Кейт Дойль и Шон Лопес. Последняя партия практикантов.– Знаю-знаю. Я за этим и пришел, – усмехнулся Констанс.Четверо студентов широко улыбнулись в ответ.– Чем можем служить, Дуг? – спросил Майер.– Сегодня должен приехать новый клиент, которого мы как раз окучиваем, – сказал Констанс. – Я подумал: вдруг кто-то из твоих практикантов захочет посмотреть, как это делается. Может, предложит что-нибудь толковое. Короче, с самого начала погрузится в нашу кухню. Как ты думаешь?Кейт подался вперед. Это шанс показать себя! Он видел, что остальные трое подумали о том же самом. Так что особых возможностей выделиться на общем фоне у него не было, разве что замахать руками и закричать: “Меня! Меня возьмите!” Оставалось сделать умное, толковое и энергичное лицо. Кейт изо всех сил улыбался, стараясь заглянуть в глаза Констансу.Однако взгляд Констанса остановился на Дороти и альбоме, с которым она нигде не разлучалась.– Вот, например, эта девушка. Как насчет нее, Пол? Можно позаимствовать у тебя эту одаренную молодую леди? Она наверняка сможет внести ценный вклад в рекламу “Шампуней, придающих волосам естественный вид”. Быть может, она сделает какие-то предварительные наброски для проекта. Ей это понравится, верно, Дороти? Одолжишь ее нам, Пол?Пол посмотрел на Дороти – глаза у девушки горели, как прожектора.– Конечно, бери, если хочешь. Иди, солнышко.Дороти не заставила себя упрашивать. Она вскочила, прижала к груди свой драгоценный альбом и устремилась к двери. Констанс открыл дверь, пропустил Дороти вперед и вышел следом. Перед тем как затворить дверь, он подмигнул Полу.– Пока-пока!Кейт, разочарованный, плюхнулся обратно на стул. В голове у него промелькнула неблагородная мысль, что Дороти уж наверняка не упустит шанса упрочить свое положение в “Пи-ди-кью”. Хотя, наверно, он на ее месте вел бы себя так же… Кто знает!– Расслабьтесь, ребята, – вторгся в его мысли голос Майера. – Я вижу, о чем вы все думаете. Успокойтесь: ничего еще не решено, и неизвестно, кого из вас возьмут на работу и возьмут ли кого-то вообще. А вам еще, между прочим, предстоит получить зачет по практике за этот семестр, так что слушайте меня. Ясно?Парни переглянулись.– Ясно, Пол, – ответил за всех Кейт. Остальные двое промычали что-то в знак согласия.– Извини, Пол, – сказал Шон, смиренно склонив голову.– Вот и прекрасно, – твердо сказал Майер, доставая из папки пачку фотографий. – У меня тут еще один продукт, и я хочу, чтобы вы высказали свои идеи по его поводу. Это один из моих собственных новых заказов. Сейчас я вам раздам эти фотографии, чтобы вы над ними подумали, а потом уйду – мне надо кое с кем встретиться. * * * – Слушай, Дойль, я прекрасно знаю, что такое бифуркация, и ты это тоже знаешь, но среднестатистический лох с улицы подумает, что это что-то неприличное! – сказал Брендан, глядя на образец рекламного плаката, который кое-как накарябал Кейт на листке бумаги.– Ну что ж, на секс спрос всегда есть! – рассмеялся Шон.– Секс тут совершенно ни при чем, и, по-моему, это звучит глупо. Впрочем, как и все, что приходит ему в голову!Брендан раздраженно мотнул головой в сторону Кейта. Тот только руками развел.– Да нет, послушай, это же так и должно быть! Все непонятно и запутанно, пока дело не дойдет до последней фразы. А последняя фраза звучит так, – Кейт поднял свой желтый блокнот и нараспев зачитал: – “Но, впрочем, к чему все эти пышные нагромождения слов?Приходите и взгляните сами, как наши шины преодолевают водные пространства!”– Слишком много длинных слов. Такое никто не прочтет, кроме нью-йоркца, – возразил Брендан, барабаня пальцами по столу. Кейт пожал плечами и принялся что-то чиркать в блокноте.– Что ж, ты прав. На это мне возразить нечего, – признался он. Брендан, похоже, удивился, что Кейт ему уступил, но при этом остался доволен. Он развалился в кресле и задрал ноги на стол.Но тут Майер отворил дверь. Брендан немедленно снял ноги со стола и выпрямился. “У-у, подлиза!” – подумал Кейт.– Что, для разнообразия работаете вместе? – усмехнулся Майер. – Приятно видеть! Дороти еще не вернулась?– Нет! – хором ответили все трое.– Ладно, – сказал Майер. Он плюхнулся в кресло и перевел дух. – Ну и денек! Ладно. Ну, так как же будут называться новые дождевые шины с центральной бороздой фирмы “Данбар Пи-эль-си”?– “Мозг”! – сказал Шон.– “Ла-Манш”! – сказали в один голос Кейт с Бренданом.– Значит, разошлись во мнениях? Это бывает. Вы говорите так, словно работаете в рекламном агентстве. Ладно, Шон, так почему “Мозг”?Шон показал наставнику фотографию шины и свои черновые наброски.– Потому что они похожи на мозг, если смотреть на них вот так. А слоган такой: “Если добавить четыре «Мозга» к тому, что за рулем, ваша машина станет впятеро умнее!”– Недурно, – кивнул Майер. – Польстить покупателям никогда не мешает.– А я посмотрел на шину с другой стороны, и она показалась мне похожей на девичью попку, как на рекламных плакатах фирм, которые торгуют турами на Багамы, – заметил Брендан. – Но я же не предлагаю назвать шину “Задница”!– Ну хорошо, а почему тогда “Ла-Манш” ?– Ну, вроде как эти шины такие классные, что даже Ла-Манш способны форсировать, – пояснил Кейт. – К тому же “Данбар” – английская компания.– И вообще, американцы любят все английское, – добавил Брендан. – Сразу вспоминаются люди, которые переплывают Ла-Манш, а это большое достижение. Короче, мы стали работать в этом направлении, – закончил он и недоверчиво покосился на своего временного партнера. Кейт кивнул.– Верно, верно, – согласился Майер. Он взглянул на часы – было четверть шестого. – Ладно, тогда оставьте мне свои наработки, я над ними подумаю до завтра, идет? Тогда все и обсудим, заодно и скажете, хотите вы, чтобы я предлагал ваши идеи, или нет. Всего хорошего, господа.Кейт встал и собрал свои вещи. Он внезапно вспомнил о Доле и почувствовал себя виноватым оттого, что совершенно не думал о ней все это время. Впрочем, до завтра он все равно ничего сделать не сможет, и к тому же всегда есть шанс, что Холл позвонит и скажет, что им удалось отыскать похитителей и выручить девочек без его помощи. Главное, что дети живы-здоровы.Кейт взял свою чашку из-под кофе и понес ее в другой конец коридора, в помещение для отдыха, чтобы помыть. В длинной, узкой комнате царил полумрак, горела только одна лампочка, над раковиной в дальнем конце. Ковер с гладким ворсом скрадывал шаги, и единственное, что слышал Кейт, было его собственное дыхание и журчание воды в раковине, пока он мыл чашку. И вдруг он услышал всхлип.– Кто здесь? – осторожно спросил Кейт, вглядываясь в полумрак. Он различил в углу у окна чей-то силуэт и, приглядевшись, узнал, кто это.– Дороти, это ты?Ответа не последовало. Кейт завернул кран, поставил чашку на раковину, подошел и сел рядом с Дороти.Его глаза успели попривыкнуть к темноте, и он видел, что косметика у нее растеклась, оставив матовые полоски на темной коже, и вообще вид у Дороти самый несчастный. Он подвинулся поближе.– Тебя весь день не было. Как прошла презентация?– Отвратительно! – выпалила Дороти, и голос у нее сорвался. Кейт увидел, что она не только несчастна, но и очень зла. – Ты знаешь, к чему все это было? Зачем они позвали меня на презентацию? Для политкорректности! Президент компании “Нэйчурел лукс” – афроамериканка! А в “Пи-ди-кью” среди руководителей творческих групп нет ни одной женщины-афроамериканки! Вот они и сделали вид, что я им нужна на презентации. А я на самом деле ничего и не делала, только сидела и кивала, как дура. Нет, они слушали, когда мне удавалось что-то вставить, но на самом деле им было все равно! Показуха чистой воды! Чтобы эта баба подумала, что у них все политкорректно! Она ведь не знает, что я просто практикантка. Ненавижу их всех! Ненавижу это место!– Ну-у, – протянул Кейт, – Майер ведь нас предупреждал, что рекламный бизнес – дело жестокое и порядки тут крысиные.– И вообще меня сюда взяли только для политкорректности! – всхлипнула Дороти и полезла в сумочку. Кейт протянул ей свой платок. Она поколебалась, но взяла и принялась вытирать глаза и нос.– Ничего подобного, – твердо возразил Кейт. – Ты талантливая. Вот скажи, сколько собеседований ты прошла, прежде чем попасть сюда? Столько же, сколько и я, верно? И образование у тебя точно такое же, и все прочее. Когда тебя возьмут на работу в конце года…– Щас! – с горечью фыркнула Дороти. Кейт погрозил ей пальцем:– Не перебивай, когда тебе делают комплименты! Так вот, когда тебя возьмут на работу, ты можешь устроить так, чтобы все изменилось. Ты добьешься, чтобы клиенты стремились работать именно с тобой.– Ты просто не знаешь, каково это! – сказала Дороти и отвернулась к окну. Наступил вечер, и повсюду в городе зажигались огни, красные, белые и янтарно-золотистые точки.Кейт немного поразмыслил и усмехнулся:– Ты удивишься, но я знаю! Большинство моих друзей…– Если ты скажешь, что большинство твоих друзей негры, я тебя убью!– Да нет, чернокожих среди моих друзей не так уж много. Я собирался сказать, что большинство моих друзей – эльфы, – сказал Кейт. Дороти недоверчиво отмахнулась, однако слушала внимательно, и ее напряженное лицо мало-помалу стало разглаживаться. – Знаешь, каково быть единственным Громадиной в толпе эльфов? Иногда приходится нелегко, особенно когда они вдруг примутся говорить на своем языке, однако же мы столькому учимся друг у друга! Хотя, конечно, иногда я чувствую себя чужаком – я ведь не знаю многого, что для них само собой разумеется.– Ну да, это понятно. – Гнев Дороти совсем улегся. – Странный ты человек, Кейт!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33