Мы можем позволить себе сидеть здесь и снимать их по одному, когда они приблизятся.
Марк кивнул:
— Ладно. Том, Джон, слушайте. Мы должны быть уверены, что нанесем ублюдкам мощный удар.
Пока Марк говорил, Крис смотрел вниз на сафдаров.
Из восьми, собравшихся на насыпи, двое остались стоять на полпути, совершенно вне досягаемости ружей и бензиновых бомб.
Остальные шестеро выдвинулись в зону бойни. Они стояли двадцатью футами ниже на мощеной площадке насыпи прямо перед воротами, в два ряда по трое. Первая шеренга находилась футах в шести от ворот, следующая — на десять шагов дальше. Лысые красные головы тускло поблескивали в тумане. Под таким углом их лиц не было видно. Криса это порадовало.
Массивные плечи распирали такие мощные мускулы, что вены и артерии под кожей напоминали живых извивающихся змей. Медленно, плавно красные головы шевельнулись, поднялись и уставились прямо на Криса. Стеклянные глаза холодно сверкали, лица ничего не выражали, рты приоткрылись и обнажили неровные желтые зубы. Словно они усилием воли хотели разрушить в прах морской форт, чтобы выудить оттуда хрупкие человеческие существа, как мальчишка выуживает белую плоть из расколотого кокосового ореха.
— Начали.
Пора. Сердце застучало, на лбу выступили капельки пота. Только, ради Христа, не дай бутылкам с бензином выскользнуть из пальцев!..
— Похоже, те двое на насыпи сегодня не желают прийти повеселиться... Вообще-то можно начинать и без них. — Марк, поставив локти на стену, прижал приклад ружья к плечу. — Мы втроем, — сказал он Ходджсонам, — стреляем в тех троих, что дальше от ворот. Том, ты целишься в левого, Джон — в правого. Я беру того, что посередине. Тони, Крис, вы кидаете бензиновые бомбы в троих у ворот. Ради Бога, сожгите этих ублюдков дотла. Приготовьтесь. Начинаем одновременно по команде «давай». Ладно?
Все кивнули.
Крис намочил фитиль первой бомбы. Тони сделал то же самое. Рут стояла с зажигалкой наготове.
Марк Фауст, вдавив приклад в плечо, сосредоточил все свое внимание на прорези прицела.
Раздалась команда:
— Давай!
Трое мужчин выстрелили одновременно. Все три выстрела попали в цель.
Трое сафдаров пошатнулись.
Как ни странно, никто из них не прореагировал на выстрелы, хотя одному брызгами дроби сорвало лицо. В груди мишени Марка возникла дыра. У третьего расползся живот, и что-то похожее на белый мешок с фаршем влажно шлепнулось к его ногам на булыжники.
Твари стояли, словно раненые статуи.
Еще залп. В темно-красных брызгах исчезла рука. Заряд из ружья Марка попал чудовищу в лоб.
Густая темная жидкость, которую они уже видели раньше, потекла по телам уродов, словно они начали плавиться.
Еще одному Том отстрелил ногу. Сафдар плавно осел на колено, вывернув под неестественным углом сломанную ногу.
На насыпь накатила волна, захлестнув этих троих и смыв темную слизь, отчего вода стала маслянистой, словно нефть.
— Крис...
Он взглянул на жену. Рут протягивала горящую зажигалку. Крис осторожно поднес закрученную вокруг горлышка бутылки тряпку к язычку пламени.
Пропитанная бензином тряпка мгновенно вспыхнула, разбрызгивая капли синего пламени и обжигая тыльную сторону кисти.
Крис осторожно повернулся, шагнул к стене и кинул бутылку.
Казалось, что она бесконечно долго падает на три неподвижные фигуры внизу.
Потом они исчезли в белой огненной вспышке. Крис почувствовал, как струя горячего воздуха ударила ему в лицо.
Ослепительно вспыхнула еще одна бомба; это Тони швырнул свою.
Не теряя времени, Крис кинул следующую бутылку. Потом Тони. Потом Крис.
Они метали бомбы ритмично, следя за тем, чтобы три твари внизу оказались в самом центре пекла. Эти ублюдки, видимо, избежали пламени преисподней, но тут, на земле, они горели. И по-прежнему, идиоты чертовы, не двигались с места.
— Один повалился! — крикнул Марк. Его выстрел опрокинул сафдара на насыпь, и теперь он походил на какую-то истерзанную, бесформенную куклу с раскроенной головой; обломки белых костей торчали из груди, словно сырые картофельные чипсы.
Ходджсоны от радости завопили так, что у всех зазвенело в ушах. Подоспела очередная волна и утащила с собой поверженного сафдара.
Тот, что стоял на колене, превратился в какой-то измочаленный обрубок, почти не сохранивший человеческих очертаний.
Крис метнул в него бутылку, и вокруг урода поднялся бледно-розовый столб огня.
Трое сафдаров, на которых обрушились горящие бомбы, осели, и их мощные мускулы на ногах и торсах пожирал чудовищный жар.
Тем не менее они по-прежнему никак не реагировали.
А им бы следовало в муках кататься по земле, пока пламя превращает тела в уголь.
Крис бросил еще одну бутылку в сафдара с отстреленной ногой. На сей раз тот упал, перевернулся, рухнул с насыпи в море и утонул, оставив на поверхности густое пятно.
— Осталось четверо!
Трое стрелков сосредоточили огонь на стоявшем сзади враге, и свинцовые заряды начали вырывать из него куски, как будто его живьем пожирал невидимый питбультерьер.
Тварь запрокинулась назад почти под непостижимым углом, а затем рухнула, не сгибаясь, как сосна. Море поглотило ее.
Крис и Тони не переставали осыпать бутылками с горючим тех троих, что были ближе к воротам. Сафдары сидели в озере пламени; бензин ровными горящими ручейками стекал по насыпи к морю. Дым взвился в небо черным столбом.
И когда последняя бутылка разбилась о булыжник, рассыпая горящие осколки по камню, твари наконец зашевелились.
Они двигались, как покалеченные крабы, неловко загребая руками и ногами. Они медленно поползли — на спине или на животе, Крис разобрать не мог, — и, добравшись до края насыпи, соскользнули в воду.
— Ни одного не осталось.
— Вы это сделали... — Тони Гейтман как будто не верил самому себе. — У вас, черт подери, все получилось.
— Слава Богу, — с чувством прошептала Рут.
Крис обнял ее и погладил по вздрагивающей спине.
— Итак, всего семь, включая того, что я подстрелил раньше, — отозвался Марк, положив ружье на плечо. — Осталось еще восемь. Теперь будем ждать, когда они снова подойдут.
— Если подойдут, — промолвила Рут.
— Они вернутся, — отозвался Тони. — Поверьте, они вернутся.
38
— Тони, а почему они взрываются?
Дэвид заметил, как удивился Тони, когда он задал этот вопрос.
— Что взрывается?
— Угольные шахты.
— А-а... это в книжке?
Дэвиду запретили выходить из здания морского форта, поэтому мальчик сидел вместе с другими людьми из деревни (что было смертельно скучно) и глядел на стопку книг, которые притащил с собой.
Сегодня утром он слышал, как снаружи много стреляли. А еще в окна проникали дым и гарь.
Но когда он спрашивал, что происходит, деревенские отвечали «Ничего». Спросил он и старика с револьвером и собакой.
Старик взъерошил Дэвиду волосы морщинистой костлявой рукой, покрытой стариковскими коричневыми пятнышками.
— Снова проклятые туземцы. Но все под контролем. — Он оглядел большую комнату батарейной палубы, полную народа, словно увидел все это впервые. — Вообще-то надо бы пойти пообедать.
Вскоре Дэвид перестал задавать вопросы. Туман был слишком густым, и кроме серого моря, около форта почти ничего нельзя было разглядеть, поэтому мальчик уселся в кресло и начал болтать ногами, листая книжки. Одна из них, про шахты, привлекла его внимание. Там была картинка, изображавшая желтый взрыв в тесном тоннеле.
Прошло довольно много времени, и в комнату вошел Тони, весь потный и грязный.
И очень странно прореагировал на слово «взрыв».
— Эти взрывы происходят из-за метана, — объяснил он. На щеке у Тони было большое пятно грязи.
— Ми-фан?
Тони улыбнулся, очень устало.
— Метан. Это такой газ. Понимаешь... вроде воздуха. — Он пошевелил руками. Они тоже были грязными. — Метана не видно, он не пахнет, но он очень огнеопасен... Огнеопасен — значит легко загорается. Вроде того газа, который в кухонных горелках и в духовках. Иногда метан скапливается в закрытых пространствах вроде пещер...
— И угольных шахт.
— Нужна лишь маленькая искорка, и тогда...
— Ба-бах... А откуда же он берется? Ми-фан?
— Когда что-нибудь гниет, выделяется метан. А в некоторых местах под землей есть и природные скопления. Например, в твоих шахтах.
Дэвид подумал о подвале под морским фортом. Он хотел было задать Тони вопрос, однако тут в комнату вошел Марк.
Тони взглянул на него.
— Еще?
— Если бы. Не знаю, поняли ли те двое на насыпи, что мы сделали с остальными, но с места они не двигаются. Джон Ходджсон пальнул по ним несколько раз... не достать. Если бы не прилив, я бы вышел да и шлепнул их с близкого расстояния.
Большой мужчина повернулся и вышел из комнаты. Тони направился следом.
Дэвид догадался, что этим утром произошло много всякого важного. Но взрослые всегда заодно. Все время что-нибудь скрывают от Дэвида.
* * *
— Рут, кофе?
— Пожалуй... а парочку свежих круассанов ты заодно не мог бы раздобыть?
— Мальчишка-разносчик должен прийти с минуты на минуту. — Крис передал ей кружку. — Сейчас тебе положен один бисквит. Или можешь обменять свой паек и устроить вечером оргию с тремя бисквитами и чашкой какао.
— Нет, съем сейчас. Умираю с голоду.
Теперь по крайней мере они могли позволить себе немного увеличить рацион. После утреннего успеха, когда за несколько минут было уничтожено шесть сафдаров, будущее выглядело более светлым.
Они подошли к Тони. Маленький лондонец сидел на одной из пушек, которые Крис купил у викария. Сам же викарий нетвердой походкой брел в направлении здания морского форта. Опять в стельку пьяный.
Тони уже выпил свой кофе и нервно сосал сигару.
— Неплохо, а? — усмехнулся Крис. — Такими темпами мы многого достигнем через день-два.
— Надеюсь, Крис. Надеюсь, что так.
Рут рассказала Тони о положении с продуктами и водой. Запасов вполне хватило бы дня на четыре. Впрочем, еще задолго до этого срока сафдары будут стерты с лица земли, и жизнь вернется в нормальное русло. Крис решил, что, как только все кончится, они поедут в Линкольн и отпразднуют это событие бигмаками и грандиозной выпивкой. А еще он вызовет архитектора и вставит ему фитиль, чтобы тот поскорее заканчивал план. Это место должно превратиться в процветающую гостиницу в течение десяти месяцев. Дни стали пролетать один за другим, безжалостно приближая крайний срок.
Крис оглядел двор. Нет, ничто не помешает осуществлению его мечты.
* * *
Марк посмотрел через стену на две головы, торчащие из воды.
— Сдается мне, что я мог бы выйти вон туда и размозжить им башку в упор, — сказал он Джону Ходджсону.
— Вот тут-то тебе и конец. Этих двоих уродов тебе видно хорошо; а как насчет тех, кого не видно? Может, там, под водой, засели еще несколько и только и ждут, чтобы схватить за ноги какого-нибудь дурня, который попробует перебраться.
— Хочу выйти туда. Хочу, чтобы их тут больше не было.
— Всему свое время. Когда начинаешь рисковать, тогда и начинаешь терять людей. Сафдары подойдут к воротам; их к ним тянет, словно кобелей к течной суке. А когда они подойдут, мы их перестреляем, просто как крыс в бочке.
Марк Фауст понимал, что фермер прав.
Однако по какой-то непонятной причине у него было ощущение, что срок истекает.
39
Крис уснул там же, где сидел, около двери во двор, прислонившись спиной к стене. Нападение на сафдаров нынешним утром совершенно вымотало его. А когда он проснулся, то испытал какое-то наркотическое ощущение, словно не совсем вернулся в реальность.
Рядом стоял Тони и сверху вниз смотрел на него. В руке Тони держал бинокль.
Он проговорил уныло:
— Пошли.
Крис рывком поднялся, зевнул в кулак и поплелся за Тони по каменным ступеням вверх на стену.
Без тени эмоций Тони сказал:
— Смотри.
Крис посмотрел на берег. Наступил отлив.
Тогда он увидел то, что Тони рассматривал в бинокль.
На насыпи, теперь высокой и сухой, стояла дюжина фигур.
Они стояли в ряд, как костяшки домино, растянувшись вдоль насыпи и уставившись на ворота морского форта.
Сафдары.
Он смотрел на них не меньше двух минут, потом подался вперед, положил локти на стену, а подбородком уперся в ладони.
— Господи... Мы попусту теряли время, да?
Тони кивнул.
Крис глядел на фигуры. Пять из двенадцати выглядели так же, как раньше. Обнаженные тела с тугими мышцами, вены выпирают из-под кожи; кожа красная, словно обгоревшая под солнцем.
Семеро других были другими.
Их кожу испещряли оттенки красного: пятна от маленьких клякс до больших проплешин покрывали чуть ли не половину тел. Цвет и блеск указывали на то, что кожа новая. Такой кожа бывает, когда отдираешь болячку слишком рано.
Это были те семеро, которых утром «убили».
Они вернулись. И, по всей видимости, ничуть не ослабели от неистовой стрельбы из ружей и от пламени бензиновых бомб. Вновь наросшая плоть, затянувшая их раны, так гордо выделялась на окружающем фоне, будто была наполнена большей силой, нежели старая.
А прошло всего шесть часов.
Итак, вернулись: свежие, сильные, смертельно опасные.
— То, что меня не убивает, делает меня сильнее... — пробормотал Тони. — Хочешь? — Он протянул бинокль.
Крис мотнул головой. Последние силы покинули его, он был совершенно опустошен.
— Тони, мы проиграли.
— Мы сделали все, что смогли. Но за всем этим стоит нечто более сильное. Вы чувствуете? Ту силу, о которой я рассказывал? Теперь она поступает сюда. Я чувствую, как она струится сквозь камни. Знаете, как будто трогаешь водопроводную трубу, когда по ней течет вода. Можно уловить вибрацию.
— Как, в конце концов, избавиться от этих тварей?
— Я скажу вам, как избавиться. Мы должны отбросить шелуху цивилизованности, позу человека двадцатого века. Мы должны сделать то, что делали наши предки.
— Жертвоприношение? — Крис покачал головой. Тони совсем спятил. — Выбрать кого-нибудь? И что потом? Вышибить мозги? Живьем содрать кожу?
— Крис, это не такое уж безумие, как кажется. Взгляните на любую культуру, начиная с тех времен, когда человеческие существа перестали гадить в собственных берлогах. Независимо одна от другой, все культуры разработали свои ритуалы жертвоприношений. Вспомните мои слова — торговля, обмен. Они говорили своим богам: я даю тебе пищу или... или жизнь ребенка. Ты мне за это тоже что-нибудь дай: хороший урожай, удачу в войне.
Крис не слушал. Он мог только гипнотически смотреть на двенадцать фигур, вытянувшихся, словно красные бусы, вдоль насыпи. А те, в свою очередь, подняв грубые лица статуй с острова Пасхи, уставились на ворота морского форта, как будто хотели испепелить их взглядом.
Понемногу на стену к Крису и Тони поднялись другие. Они безмолвно глядели на сафдаров. Каждый, должно быть, понимал, что твари с влажными красными пятнами были теми самыми, которых жгли и расстреливали сегодня утром.
Вдруг послышался стон. Такой стон, будто кто-то шел босиком по битому стеклу.
Марк Фауст. Он перегнулся через стену и, вытаращив глаза, глядел на сафдаров.
— Нет! Нет! Нет! — Крис даже поежился — такая ярость звучала в его голосе. — Я не дам этим ублюдкам одолеть нас! Не дам!
Вскинув дробовик, он дважды выстрелил с такой быстротой, с какой только мог двигаться его палец на спусковом крючке. Потом сунул ружье Крису в руки, выхватил винтовку у Джона Ходджсона и сделал еще два выстрела.
Сафдары никак на это не прореагировали, хотя дробь слегка их задела. С голой кожи одного из них на насыпь потекла темная струйка, образовав лужицу.
— Ублюдки... Ублюдки. А ведь они не такие уж тупицы. Они знали, что мы им ничего — ровным счетом ничего — не можем сделать.
На какое-то мгновение Крису показалось, что вот сейчас Марк распахнет ворота, выскочит на насыпь и набросится на сафдаров с кулаками. Он весь трясся от ярости, оскалившись и сверкая глазами.
Затем Марк со сдавленным стоном повернулся ко всем спиной и сел на каменные плиты галереи, обняв руками коленки, как ребенок в чреве матери.
Крис оглядел жителей деревни, которые стояли с вытянувшимися лицами и наблюдали, каким маленьким вдруг сделался этот огромный мужчина.
Бессилие. Теперь он понял, что значит это слово на самом деле. Это то чувство, которое переламывает тебя пополам, когда что-то должно произойти, а ты знаешь, что не в силах ничего сделать, чтобы предотвратить это. Словно мать, глядящая, как ее ребенок умирает от рака. Можешь взять его на руки, можешь орать и ругаться на бессердечного подонка-бога, который позволяет это. Но не можешь сделать ничего, чтобы жизнь крохотного любимого существа перестала утекать сквозь твои пальцы.
Смотреть на Марка почему-то было стыдно. Крис отвернулся и уперся взглядом в живые статуи, которые теперь распоряжались их жизнями, стараясь не слышать тех звуков, которые вырывались у Марка.
40
Депрессия.
Безнадежность.
Деревенские замкнулись в себе. Большинство вернулись в комнату батарейной палубы, чтобы смотреть в пустоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
Марк кивнул:
— Ладно. Том, Джон, слушайте. Мы должны быть уверены, что нанесем ублюдкам мощный удар.
Пока Марк говорил, Крис смотрел вниз на сафдаров.
Из восьми, собравшихся на насыпи, двое остались стоять на полпути, совершенно вне досягаемости ружей и бензиновых бомб.
Остальные шестеро выдвинулись в зону бойни. Они стояли двадцатью футами ниже на мощеной площадке насыпи прямо перед воротами, в два ряда по трое. Первая шеренга находилась футах в шести от ворот, следующая — на десять шагов дальше. Лысые красные головы тускло поблескивали в тумане. Под таким углом их лиц не было видно. Криса это порадовало.
Массивные плечи распирали такие мощные мускулы, что вены и артерии под кожей напоминали живых извивающихся змей. Медленно, плавно красные головы шевельнулись, поднялись и уставились прямо на Криса. Стеклянные глаза холодно сверкали, лица ничего не выражали, рты приоткрылись и обнажили неровные желтые зубы. Словно они усилием воли хотели разрушить в прах морской форт, чтобы выудить оттуда хрупкие человеческие существа, как мальчишка выуживает белую плоть из расколотого кокосового ореха.
— Начали.
Пора. Сердце застучало, на лбу выступили капельки пота. Только, ради Христа, не дай бутылкам с бензином выскользнуть из пальцев!..
— Похоже, те двое на насыпи сегодня не желают прийти повеселиться... Вообще-то можно начинать и без них. — Марк, поставив локти на стену, прижал приклад ружья к плечу. — Мы втроем, — сказал он Ходджсонам, — стреляем в тех троих, что дальше от ворот. Том, ты целишься в левого, Джон — в правого. Я беру того, что посередине. Тони, Крис, вы кидаете бензиновые бомбы в троих у ворот. Ради Бога, сожгите этих ублюдков дотла. Приготовьтесь. Начинаем одновременно по команде «давай». Ладно?
Все кивнули.
Крис намочил фитиль первой бомбы. Тони сделал то же самое. Рут стояла с зажигалкой наготове.
Марк Фауст, вдавив приклад в плечо, сосредоточил все свое внимание на прорези прицела.
Раздалась команда:
— Давай!
Трое мужчин выстрелили одновременно. Все три выстрела попали в цель.
Трое сафдаров пошатнулись.
Как ни странно, никто из них не прореагировал на выстрелы, хотя одному брызгами дроби сорвало лицо. В груди мишени Марка возникла дыра. У третьего расползся живот, и что-то похожее на белый мешок с фаршем влажно шлепнулось к его ногам на булыжники.
Твари стояли, словно раненые статуи.
Еще залп. В темно-красных брызгах исчезла рука. Заряд из ружья Марка попал чудовищу в лоб.
Густая темная жидкость, которую они уже видели раньше, потекла по телам уродов, словно они начали плавиться.
Еще одному Том отстрелил ногу. Сафдар плавно осел на колено, вывернув под неестественным углом сломанную ногу.
На насыпь накатила волна, захлестнув этих троих и смыв темную слизь, отчего вода стала маслянистой, словно нефть.
— Крис...
Он взглянул на жену. Рут протягивала горящую зажигалку. Крис осторожно поднес закрученную вокруг горлышка бутылки тряпку к язычку пламени.
Пропитанная бензином тряпка мгновенно вспыхнула, разбрызгивая капли синего пламени и обжигая тыльную сторону кисти.
Крис осторожно повернулся, шагнул к стене и кинул бутылку.
Казалось, что она бесконечно долго падает на три неподвижные фигуры внизу.
Потом они исчезли в белой огненной вспышке. Крис почувствовал, как струя горячего воздуха ударила ему в лицо.
Ослепительно вспыхнула еще одна бомба; это Тони швырнул свою.
Не теряя времени, Крис кинул следующую бутылку. Потом Тони. Потом Крис.
Они метали бомбы ритмично, следя за тем, чтобы три твари внизу оказались в самом центре пекла. Эти ублюдки, видимо, избежали пламени преисподней, но тут, на земле, они горели. И по-прежнему, идиоты чертовы, не двигались с места.
— Один повалился! — крикнул Марк. Его выстрел опрокинул сафдара на насыпь, и теперь он походил на какую-то истерзанную, бесформенную куклу с раскроенной головой; обломки белых костей торчали из груди, словно сырые картофельные чипсы.
Ходджсоны от радости завопили так, что у всех зазвенело в ушах. Подоспела очередная волна и утащила с собой поверженного сафдара.
Тот, что стоял на колене, превратился в какой-то измочаленный обрубок, почти не сохранивший человеческих очертаний.
Крис метнул в него бутылку, и вокруг урода поднялся бледно-розовый столб огня.
Трое сафдаров, на которых обрушились горящие бомбы, осели, и их мощные мускулы на ногах и торсах пожирал чудовищный жар.
Тем не менее они по-прежнему никак не реагировали.
А им бы следовало в муках кататься по земле, пока пламя превращает тела в уголь.
Крис бросил еще одну бутылку в сафдара с отстреленной ногой. На сей раз тот упал, перевернулся, рухнул с насыпи в море и утонул, оставив на поверхности густое пятно.
— Осталось четверо!
Трое стрелков сосредоточили огонь на стоявшем сзади враге, и свинцовые заряды начали вырывать из него куски, как будто его живьем пожирал невидимый питбультерьер.
Тварь запрокинулась назад почти под непостижимым углом, а затем рухнула, не сгибаясь, как сосна. Море поглотило ее.
Крис и Тони не переставали осыпать бутылками с горючим тех троих, что были ближе к воротам. Сафдары сидели в озере пламени; бензин ровными горящими ручейками стекал по насыпи к морю. Дым взвился в небо черным столбом.
И когда последняя бутылка разбилась о булыжник, рассыпая горящие осколки по камню, твари наконец зашевелились.
Они двигались, как покалеченные крабы, неловко загребая руками и ногами. Они медленно поползли — на спине или на животе, Крис разобрать не мог, — и, добравшись до края насыпи, соскользнули в воду.
— Ни одного не осталось.
— Вы это сделали... — Тони Гейтман как будто не верил самому себе. — У вас, черт подери, все получилось.
— Слава Богу, — с чувством прошептала Рут.
Крис обнял ее и погладил по вздрагивающей спине.
— Итак, всего семь, включая того, что я подстрелил раньше, — отозвался Марк, положив ружье на плечо. — Осталось еще восемь. Теперь будем ждать, когда они снова подойдут.
— Если подойдут, — промолвила Рут.
— Они вернутся, — отозвался Тони. — Поверьте, они вернутся.
38
— Тони, а почему они взрываются?
Дэвид заметил, как удивился Тони, когда он задал этот вопрос.
— Что взрывается?
— Угольные шахты.
— А-а... это в книжке?
Дэвиду запретили выходить из здания морского форта, поэтому мальчик сидел вместе с другими людьми из деревни (что было смертельно скучно) и глядел на стопку книг, которые притащил с собой.
Сегодня утром он слышал, как снаружи много стреляли. А еще в окна проникали дым и гарь.
Но когда он спрашивал, что происходит, деревенские отвечали «Ничего». Спросил он и старика с револьвером и собакой.
Старик взъерошил Дэвиду волосы морщинистой костлявой рукой, покрытой стариковскими коричневыми пятнышками.
— Снова проклятые туземцы. Но все под контролем. — Он оглядел большую комнату батарейной палубы, полную народа, словно увидел все это впервые. — Вообще-то надо бы пойти пообедать.
Вскоре Дэвид перестал задавать вопросы. Туман был слишком густым, и кроме серого моря, около форта почти ничего нельзя было разглядеть, поэтому мальчик уселся в кресло и начал болтать ногами, листая книжки. Одна из них, про шахты, привлекла его внимание. Там была картинка, изображавшая желтый взрыв в тесном тоннеле.
Прошло довольно много времени, и в комнату вошел Тони, весь потный и грязный.
И очень странно прореагировал на слово «взрыв».
— Эти взрывы происходят из-за метана, — объяснил он. На щеке у Тони было большое пятно грязи.
— Ми-фан?
Тони улыбнулся, очень устало.
— Метан. Это такой газ. Понимаешь... вроде воздуха. — Он пошевелил руками. Они тоже были грязными. — Метана не видно, он не пахнет, но он очень огнеопасен... Огнеопасен — значит легко загорается. Вроде того газа, который в кухонных горелках и в духовках. Иногда метан скапливается в закрытых пространствах вроде пещер...
— И угольных шахт.
— Нужна лишь маленькая искорка, и тогда...
— Ба-бах... А откуда же он берется? Ми-фан?
— Когда что-нибудь гниет, выделяется метан. А в некоторых местах под землей есть и природные скопления. Например, в твоих шахтах.
Дэвид подумал о подвале под морским фортом. Он хотел было задать Тони вопрос, однако тут в комнату вошел Марк.
Тони взглянул на него.
— Еще?
— Если бы. Не знаю, поняли ли те двое на насыпи, что мы сделали с остальными, но с места они не двигаются. Джон Ходджсон пальнул по ним несколько раз... не достать. Если бы не прилив, я бы вышел да и шлепнул их с близкого расстояния.
Большой мужчина повернулся и вышел из комнаты. Тони направился следом.
Дэвид догадался, что этим утром произошло много всякого важного. Но взрослые всегда заодно. Все время что-нибудь скрывают от Дэвида.
* * *
— Рут, кофе?
— Пожалуй... а парочку свежих круассанов ты заодно не мог бы раздобыть?
— Мальчишка-разносчик должен прийти с минуты на минуту. — Крис передал ей кружку. — Сейчас тебе положен один бисквит. Или можешь обменять свой паек и устроить вечером оргию с тремя бисквитами и чашкой какао.
— Нет, съем сейчас. Умираю с голоду.
Теперь по крайней мере они могли позволить себе немного увеличить рацион. После утреннего успеха, когда за несколько минут было уничтожено шесть сафдаров, будущее выглядело более светлым.
Они подошли к Тони. Маленький лондонец сидел на одной из пушек, которые Крис купил у викария. Сам же викарий нетвердой походкой брел в направлении здания морского форта. Опять в стельку пьяный.
Тони уже выпил свой кофе и нервно сосал сигару.
— Неплохо, а? — усмехнулся Крис. — Такими темпами мы многого достигнем через день-два.
— Надеюсь, Крис. Надеюсь, что так.
Рут рассказала Тони о положении с продуктами и водой. Запасов вполне хватило бы дня на четыре. Впрочем, еще задолго до этого срока сафдары будут стерты с лица земли, и жизнь вернется в нормальное русло. Крис решил, что, как только все кончится, они поедут в Линкольн и отпразднуют это событие бигмаками и грандиозной выпивкой. А еще он вызовет архитектора и вставит ему фитиль, чтобы тот поскорее заканчивал план. Это место должно превратиться в процветающую гостиницу в течение десяти месяцев. Дни стали пролетать один за другим, безжалостно приближая крайний срок.
Крис оглядел двор. Нет, ничто не помешает осуществлению его мечты.
* * *
Марк посмотрел через стену на две головы, торчащие из воды.
— Сдается мне, что я мог бы выйти вон туда и размозжить им башку в упор, — сказал он Джону Ходджсону.
— Вот тут-то тебе и конец. Этих двоих уродов тебе видно хорошо; а как насчет тех, кого не видно? Может, там, под водой, засели еще несколько и только и ждут, чтобы схватить за ноги какого-нибудь дурня, который попробует перебраться.
— Хочу выйти туда. Хочу, чтобы их тут больше не было.
— Всему свое время. Когда начинаешь рисковать, тогда и начинаешь терять людей. Сафдары подойдут к воротам; их к ним тянет, словно кобелей к течной суке. А когда они подойдут, мы их перестреляем, просто как крыс в бочке.
Марк Фауст понимал, что фермер прав.
Однако по какой-то непонятной причине у него было ощущение, что срок истекает.
39
Крис уснул там же, где сидел, около двери во двор, прислонившись спиной к стене. Нападение на сафдаров нынешним утром совершенно вымотало его. А когда он проснулся, то испытал какое-то наркотическое ощущение, словно не совсем вернулся в реальность.
Рядом стоял Тони и сверху вниз смотрел на него. В руке Тони держал бинокль.
Он проговорил уныло:
— Пошли.
Крис рывком поднялся, зевнул в кулак и поплелся за Тони по каменным ступеням вверх на стену.
Без тени эмоций Тони сказал:
— Смотри.
Крис посмотрел на берег. Наступил отлив.
Тогда он увидел то, что Тони рассматривал в бинокль.
На насыпи, теперь высокой и сухой, стояла дюжина фигур.
Они стояли в ряд, как костяшки домино, растянувшись вдоль насыпи и уставившись на ворота морского форта.
Сафдары.
Он смотрел на них не меньше двух минут, потом подался вперед, положил локти на стену, а подбородком уперся в ладони.
— Господи... Мы попусту теряли время, да?
Тони кивнул.
Крис глядел на фигуры. Пять из двенадцати выглядели так же, как раньше. Обнаженные тела с тугими мышцами, вены выпирают из-под кожи; кожа красная, словно обгоревшая под солнцем.
Семеро других были другими.
Их кожу испещряли оттенки красного: пятна от маленьких клякс до больших проплешин покрывали чуть ли не половину тел. Цвет и блеск указывали на то, что кожа новая. Такой кожа бывает, когда отдираешь болячку слишком рано.
Это были те семеро, которых утром «убили».
Они вернулись. И, по всей видимости, ничуть не ослабели от неистовой стрельбы из ружей и от пламени бензиновых бомб. Вновь наросшая плоть, затянувшая их раны, так гордо выделялась на окружающем фоне, будто была наполнена большей силой, нежели старая.
А прошло всего шесть часов.
Итак, вернулись: свежие, сильные, смертельно опасные.
— То, что меня не убивает, делает меня сильнее... — пробормотал Тони. — Хочешь? — Он протянул бинокль.
Крис мотнул головой. Последние силы покинули его, он был совершенно опустошен.
— Тони, мы проиграли.
— Мы сделали все, что смогли. Но за всем этим стоит нечто более сильное. Вы чувствуете? Ту силу, о которой я рассказывал? Теперь она поступает сюда. Я чувствую, как она струится сквозь камни. Знаете, как будто трогаешь водопроводную трубу, когда по ней течет вода. Можно уловить вибрацию.
— Как, в конце концов, избавиться от этих тварей?
— Я скажу вам, как избавиться. Мы должны отбросить шелуху цивилизованности, позу человека двадцатого века. Мы должны сделать то, что делали наши предки.
— Жертвоприношение? — Крис покачал головой. Тони совсем спятил. — Выбрать кого-нибудь? И что потом? Вышибить мозги? Живьем содрать кожу?
— Крис, это не такое уж безумие, как кажется. Взгляните на любую культуру, начиная с тех времен, когда человеческие существа перестали гадить в собственных берлогах. Независимо одна от другой, все культуры разработали свои ритуалы жертвоприношений. Вспомните мои слова — торговля, обмен. Они говорили своим богам: я даю тебе пищу или... или жизнь ребенка. Ты мне за это тоже что-нибудь дай: хороший урожай, удачу в войне.
Крис не слушал. Он мог только гипнотически смотреть на двенадцать фигур, вытянувшихся, словно красные бусы, вдоль насыпи. А те, в свою очередь, подняв грубые лица статуй с острова Пасхи, уставились на ворота морского форта, как будто хотели испепелить их взглядом.
Понемногу на стену к Крису и Тони поднялись другие. Они безмолвно глядели на сафдаров. Каждый, должно быть, понимал, что твари с влажными красными пятнами были теми самыми, которых жгли и расстреливали сегодня утром.
Вдруг послышался стон. Такой стон, будто кто-то шел босиком по битому стеклу.
Марк Фауст. Он перегнулся через стену и, вытаращив глаза, глядел на сафдаров.
— Нет! Нет! Нет! — Крис даже поежился — такая ярость звучала в его голосе. — Я не дам этим ублюдкам одолеть нас! Не дам!
Вскинув дробовик, он дважды выстрелил с такой быстротой, с какой только мог двигаться его палец на спусковом крючке. Потом сунул ружье Крису в руки, выхватил винтовку у Джона Ходджсона и сделал еще два выстрела.
Сафдары никак на это не прореагировали, хотя дробь слегка их задела. С голой кожи одного из них на насыпь потекла темная струйка, образовав лужицу.
— Ублюдки... Ублюдки. А ведь они не такие уж тупицы. Они знали, что мы им ничего — ровным счетом ничего — не можем сделать.
На какое-то мгновение Крису показалось, что вот сейчас Марк распахнет ворота, выскочит на насыпь и набросится на сафдаров с кулаками. Он весь трясся от ярости, оскалившись и сверкая глазами.
Затем Марк со сдавленным стоном повернулся ко всем спиной и сел на каменные плиты галереи, обняв руками коленки, как ребенок в чреве матери.
Крис оглядел жителей деревни, которые стояли с вытянувшимися лицами и наблюдали, каким маленьким вдруг сделался этот огромный мужчина.
Бессилие. Теперь он понял, что значит это слово на самом деле. Это то чувство, которое переламывает тебя пополам, когда что-то должно произойти, а ты знаешь, что не в силах ничего сделать, чтобы предотвратить это. Словно мать, глядящая, как ее ребенок умирает от рака. Можешь взять его на руки, можешь орать и ругаться на бессердечного подонка-бога, который позволяет это. Но не можешь сделать ничего, чтобы жизнь крохотного любимого существа перестала утекать сквозь твои пальцы.
Смотреть на Марка почему-то было стыдно. Крис отвернулся и уперся взглядом в живые статуи, которые теперь распоряжались их жизнями, стараясь не слышать тех звуков, которые вырывались у Марка.
40
Депрессия.
Безнадежность.
Деревенские замкнулись в себе. Большинство вернулись в комнату батарейной палубы, чтобы смотреть в пустоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29