— Где полицейский? — спокойно спросил гость.Манни вспомнил о записке и все понял. Должно быть, это бывший заключенный, который зол на Питерса. Он ищет Питерса, а тот, зная об этом, оставил для него записку. Может быть, там, у городского собора, он хочет выяснить с ним отношения.— Его здесь нет, — ответил Манни.— Где же он?— Кто ты такой?Любой, кроме Мановича, понял бы намек, когда вылетела дверь. Любой, кроме Мановича, догадался бы: этот сукин сын силен как дьявол. Любой, но только не Манович.Незнакомец шагнул в комнату и схватил Манни за горло. Манович почувствовал, как сжимаются пальцы.— Эй, — хрюкнул он, бросив платок и пытаясь оторвать пальцы от горла. — Эй, — хрюкнул он снова в панике; в третий раз из его горла вырвался только хрип.Он стал судорожно шарить рукой в кармане брюк, словно испуганный краб, нашел наконец помятую записку и помахал ею перед глазами своего мучителя.Тот отпустил Манни, повернул записку к свету и прочел. Манни массировал шею.— Где это? Как туда добраться?— Господи, — прохрипел Манович, — покажи ее шоферу и все дела, черт тебя побери.— Шоферу?— Таксисту. Ты что, с Луны свалился?— Наемные машины, — кивнул головой незнакомец.Манни хотел было рассмотреть лицо бандита, но свет падал из-за его спины, поэтому Манни видел только глаза, устремленные на него. Незнакомец принимал какое-то решение, на которое Манни не мог повлиять. В нем снова проснулся страх.— Эй, послушайте, мистер, я не…Незнакомец схватил Манни за плечи и ударил коленом ниже пояса. Манович согнулся вдвое и застонал. Удар кулаком пришелся ему между глаз. Он почувствовал резкую боль, рухнул лицом на пол и потерял сознание.Когда Манни пришел в себя, он почувствовал, что у него повреждено зрение. Он лежал совсем рядом с на четверть полной канистрой и вдоволь надышался бензином. В горле пересохло, низ живота болел, как будто по нему ударили кувалдой, голова раскалывалась.— Эй, кто-нибудь!.. — закричал Манни и осекся, вспомнив о выключателе. Он с трудом поднялся, не увидел нигде даже слабого света и сообразил, что входную дверь поставили на место. Если кто-то войдет и включит свет, они оба превратятся в факелы. Стало быть, звать на помощь нельзя. Одна искра — и здесь начнется цепная реакция. Манни бросило в холодный пот, стоило только представить себе такую картину.Он решил искать дверь на ощупь, но к горлу подкатывала тошнота, голова кружилась, так что на каждом шагу он мог потерять равновесие и упасть. К несчастью, при первом же движении он опрокинул канистру и облил брюки бензином. Черт с ней, с канистрой, подумал Манни; бензин выливался на ковер. Постепенно ему удалось подойти к стене, он нащупал угол, но в последний момент врезался во что-то из мебели. На пол полетели вещи, в углу комнаты с грохотом разбились керамическая лампа. Манни затрясся при мысли, что кто-то может войти на шум, и снова упал.Поднявшись во второй раз, он заковылял в другом направлении, но тут же наткнулся на стул. Он заскулил, слезы покатились по жирным щекам. Наконец судьба сжалилась над ним, он нащупал деревянную ручку и толкнул дверь. Дверь легко подалась, но открылась в другую комнату. Манни опять заскулил.Шатаясь, он, как в ночном кошмаре, побрел назад, в гостиную. Какой же я дурак, подумал Манни. Как он хотел сейчас быть дома, в постели, рядом со своей толстой женой Перл. Дома. В безопасности. А не здесь, в пугающей до обморока темноте, в двух шагах от неминуемой смерти.Потом он попробовал воспользоваться тем же окном, через которое попал в квартиру, но вспомнил, что тщательно прикрыл его шторой, чтобы снаружи не был виден свет фонаря. Теперь он жалел, что не оставил хотя бы щелку, которая помогла бы ему найти путь к пожарной лестнице.Повсюду он натыкался лишь на глухие стены, которые при первой же попытке опереться уходили у него из-под рук. Дважды голова кружилась так, что он падал на спину, как будто его сдувало ветром.Потом отчаявшийся Манни услышал шаги на лестничной клетке. Он затаил дыхание… и облегченно вздохнул, когда убедился, что никто не собирается входить в квартиру. Манни медленно пополз в ту сторону, откуда доносились звуки. Он опять натолкнулся на канистру, умудрился намочить куртку, но не придал этому значения. Наконец он дополз до другой стены, встал на ноги, двинулся вдоль стены, осторожно ощупывая ее, чтобы случайно не надавить на выключатель, и наконец нашел дверь.Как он и ожидал, ее не поставили на петли, а просто заткнули ею проем.Он потянул за ручку, но дверь не поддалась. Ручка повернулась на полный оборот без малейшего эффекта. Он стал бить в дверь ногой и минут через пять заплакал от отчаяния, потому что за это время дверь сдвинулась всего лишь на треть сантиметра. Внизу, слева от него, образовалась узкая освещенная щелка. Как он хотел выбраться на этот свет, где можно было бы не бороться с тошнотой, головокружением, а просто упасть и ждать, когда тебя найдут.Он продолжал бить в дверь ногой и плечом. С каждой секундой его все больше охватывал страх. Все чаще ему казалось, что он слышит взрыв бензина. Манни не хотел так умирать, не хотел превратиться в пережаренный кусок свинины, который слишком долго оставался на гриле. Он представил себе запах горелого мяса, его похрустывание, вспомнил, как он ругался, что мясо плохо приготовлено.Манни яростно ударил в нижнюю панель. Дверь неожиданно рухнула в квартиру, ударив его по голове и плечам.Победа, успел подумать Манни.Через несколько секунд он будет на лестничной клетке, он будет дальше и дальше уползать от опасного места.В этот момент в глубине комнаты раздался щелчок. Он не был громким, но для Манни прозвучал как взрыв ядерной бомбы. За долю секунды, которая отделяла его от смерти, Манни успел сообразить, что отопление в квартире регулируется автоматически.Только одна крошечная искра.Через секунду Манни был бы на лестничной клетке, за углом, в безопасности.Но у него не было в запасе ни секунды, ни даже доли секунды.Ему не хватило времени даже на то, чтобы вздохнуть и назвать себя дураком.Пламя моментально охватило всю квартиру, проникло в каждую трещинку, в каждый уголок, даже в легкие Манни. Оно выскочило на лестничную клетку, слизывая краску с дверей, скручивая линолеум и хлопая лампочками. Потом его всосало назад, в квартиру, как если бы там сидел дракон, втянувший огонь в свои легкие. Взорвалась канистра с бензином, обдав огненным дождем то, что еще осталось от мебели. Пламя набирало силу и стало поглощать все, что было в гостиной.Одним из первых пламя пожрало останки существа, которое корчилось, как ящерица, на полу у двери. 29 Настоятель собора страдал хронической бессонницей.В эти дни он не спал из-за того сложного финансового положения, в котором оказался собор. Впрочем, причину найти можно всегда. Когда ему было пятнадцать лет и он еще только мечтал о приобщении к таинству священнослужителя, он не спал из-за того, что ему казалось, будто он где-то подцепил ужасную венерическую болезнь. Товарищи по школе-интернату сказали ему, что ею можно заразиться в общественных туалетах, и иногда он целый день не заходил в туалет и терпел такую боль, словно кто-то засунул ему в промежность раскаленную иглу. С тех пор он ненавидел боль.В те дни он замирал от стыда, потому что понимал: никто не поверит, что он ни разу в жизни не спал с проституткой. И поэтому часами он лежал в темноте с открытыми глазами, обливаясь холодным потом. Однажды он довел себя до того, что его ноги свело судорогой. Когда он попытался встать с постели, то не устоял на ногах и в ужасе стал звать на помощь дежурную наставницу, уверенный в том, что подхватил вирус в бассейне.Теперь причины его бессонницы были более прозаическими.Ему сказали, что северо-восточный угол собора медленно уходит в землю и для того, чтобы его укрепить, потребуется уйма денег. Особняк настоятеля находился рядом с собором. Поэтому каждую полночь он подходил к собору и внимательно смотрел на аварийный угол, пытаясь обнаружить его движение.Собор всегда казался ему надежным, как гора, и вот теперь ему сказали, что он проваливается. Некоторое время назад химическим карандашом он сделал метку на камне у самой земли. Когда он смотрел на метку, ему казалось, что она не опускается. Настоятель подумал, что, должно быть, Господь внял его молитвам. Однако эксперты, побывавшие здесь всего неделю назад, заявили, что угол все же опускается. Какое-то скрытое движение, которое могут распознать только эксперты! Когда настоятель сказал им про свою метку, они в ответ только молча смерили его взглядом, как бы говоря: не лезь в дела, в которых ничего не понимаешь.Он хотел было сказать им: «Мне неведомы тайна сотворения мира, загадка смерти и пути Господни. Что же, мне и об этом не думать?!» Но промолчал.Они стали терпеливо ему объяснять, что дальнейшее оседание может происходить очень медленно, почти незаметно, а может, и резко, что движения земной коры непредсказуемы. Эксперты сказали, что в таких процессах велика роль случайных факторов. Но совершенно очевидно, что собор проваливается, и хотя они не видят никакого вреда в молитвах, но лучшее усилить фундамент бетоном и сталью.Коллеги-священники убеждали его не беспокоиться. Собору уже сотня лет, рассуждали они, так почему бы ему не простоять тысячу? А может быть, и десять тысяч? Взять хотя бы пизанскую башню! Все еще стоит, а сколько уже веков прошло? Восемь или девять? В мире, кажется, есть еще сооружение, то ли в Азии, то ли в Южной Америке, то ли на острове в Тихом океане, которому столетия назад предрекали скорое разрушение, но оно пережило тех, кто это предрекал.Итак, здесь побывали так называемые эксперты, побывали и пришлые священники, похожие на школьников: невежественные, но уверенные в своей правоте.Эксперты сомневались, конечно, в том, что вера сможет удержать тысячи тонн гранита. Они предпочитали реализовать свою веру в виде конструкций из стальных балок, но не знали, что настоятель считает веру более надежной, чем сталь и бетон. Бог создал землю и камни и волен распоряжаться ими как ему заблагорассудится. Если Бог пожелал вогнать собор в землю своим кулаком, он это сделает. Если, однако, он снизойдет к молитвам настоятеля, то собор простоит века. Что для Него какие-то тысячи тонн, когда Он удерживает в пространстве тела, весящие миллиарды тонн, вращает их, заселяет их живыми существами. Он создал планеты, свободно кружащиеся в пустоте, и удерживает их в равновесии, даже не прикасаясь к ним. Он сотворил бесчисленное множество таких миров — целую безграничную Вселенную.Доводы настоятеля собора были выслушаны экспертами внимательно, терпеливо, со сдержанным одобрением, но потом они привели контраргументы. Да, да, конечно, все правильно, но настоятель не учитывает тот факт, что они живут в Сан-Франциско, сейсмически опасном районе. Даже легкий толчок… Под северо-восточной частью собора, очевидно, проходит поток, размывающий фундамент с того времени, как было закончено строительство, с 1883 года. Собор может простоять год, десять, сто лет или даже пятьсот, но в конце концов обязательно обрушится. Время катастрофы не поддается точной оценке.Но ведь речь шла о соборе. Его строили на века. Он устоял при землетрясении 1906 года и последующих, а теперь эти эксперты утверждают, что из-за потока и подземных толчков дни собора сочтены и речь идет лишь о небольших сроках.А ведь еще нужно сделать новую крышу, и новая школа давно обещана, и есть масса других расходов, в том числе и непредвиденных.Настоятель никогда не достиг бы своего теперешнего положения, будь он просто добродетельным и духовно чистым человеком, хотя он таким и был. Он был также большим ловкачом и знал, как настраивать людей так, чтобы они толкали его вперед, а не стояли у него на пути. Вот почему он не остался приходским священником, как отец Морган, вместе с которым его вводили в сан. Он не мог отказаться от своего дара и хотя старался обращать его на служение Господу, одним из побочных эффектов было продвижение вверх по иерархической лестнице. Настоятеля беспокоило — и иногда служило причиной бессонницы — слишком легкое осуществление его честолюбивых устремлений. Ему казалось, что Бог должен был сделать его путь более трудным, чтобы успех требовал больших усилий, но зато приносил бы и больше удовлетворения.Настоятель брел вокруг собора, погруженный в неотступно преследовавшие его переживания, из-за которых ему редко удавалось заснуть больше чем на четыре часа. В тени собора он вдруг заметил легкое движение. Настоятель остановился и всмотрелся, его сердце учащенно забилось.— Кто здесь? — спросил он. — Кто здесь в такое время?Он немного боялся физической боли, но не считал, что должен оправдываться перед Богом за эту слабость, если это действительно слабость. Многие люди небезразличны к боли; да никто и не ждет, что они должны ею наслаждаться. (Если это было бы так, то само по себе представляло бы грех.) И если вас мучит боль, то нет оснований ее не бояться.— Выходите!Высокий мужчина с узким лицом вышел из тени и вежливо заговорил:— Я полицейский. Есть подозрение, что этой ночью сюда может прийти опасный преступник. Вы епископ?— Я настоятель собора, но я вас не понял.— Мы с напарником подстерегаем поджигателя и убийцу. Может случиться непредвиденное. Лучше, если бы вы ушли.Теперь священник ясно различил за высоким надгробием еще одного мужчину. За его спиной висел аппарат, очень похожий на распылитель для уничтожения садовых вредителей. Такими опрыскивают кусты в городских парках.Неожиданно над могилами появился длинный и широкий язык пламени; он вырвался из трубы, которую держал второй мужчина. Яркий свет залил кладбище. В воздухе запахло бензином, и декан почувствовал жжение в носу. Черный дым ел глаза.Священник прижал руки к лицу. Его сердце чуть ли не вырвалось из груди, дыхание перехватило. Он не мог даже крикнуть.— Он здесь, Дейв, — заорал мужчина. — С первого раза я промахнулся.— Где он теперь? — закричал в ответ полицейский, стоявший рядом с настоятелем.— Пошел в обход.Священник словно окаменел. Очевидно, они разыскивают сумасшедшего. Но почему у них такое странное оружие? Ведь они обычно используют пистолеты или в крайнем случае карабины. Почему огонь?Петляя между памятниками, настоятель побежал к кладбищенской стене, припал там к земле и спрятался в лесу памятников. Покойники лежали здесь плотно, как консервированная морковь. Кресты, плиты, ангелы и обелиски разделяли немногие дюймы свободного пространства. Священник всегда заботился об умерших, а теперь пусть они защитят его.Настоятель был сильно напуган. Нутром он чувствовал, что здесь, на освященной земле его собора, происходит нечто ужасное. Способность предчувствовать была у него сильно развита — намного больше, чем у его коллег. Теперь его душа горела от беспокойства. Какое-то ужасное существо осквернило своим присутствием эту святую землю. Эта догадка повергла его в такой страх, какого он прежде не знал. Чтобы не закричать, он зажал рот правой рукой и прикусил пальцы. В голове побежали слова молитвы: «Мария, Матерь Божия…»Так что же у них за оружие? Огнемет? Священник выглянул поверх мраморного леса как раз в тот момент, когда один из полицейских снова выстрелил огненной струей. Теперь цель была всего метрах в тридцати от полицейского, но преступник вырвал огромный надгробный камень и держал его перед собой, как щит. Пламя, лизнув камень, не причинило ему вреда.— Он слишком далеко, Дэнни, побереги напалм! — закричал первый полицейский. Его голос звенел от страха. Но если он был просто испуган, то в голосе второго полицейского зазвучала высочайшая степень ужаса — такую не умел создавать даже настоятель во время своих проповедей.— Я знаю. Господи, как быстро он бегает. За ним невозможно уследить. Как змея…Настоятель, увидев преступника, все понял. Он почувствовал это нутром. Полицейские преследуют демона — исчадие ада. Отвратительное чудовище, которое вырвалось из преисподней и явилось на Землю, чтобы уничтожить его собор. Неудивительно, что им потребовался огонь. Неудивительно, что они так испуганы.Пытаясь не дать волю собственному страху, настоятель плотнее прижимался к кирпичной стене, сильнее кусал костяшки пальцев и жалобно подвывал. Он молил Бога, чтобы мраморные надгробия выскочили из земли и создали преграду между ним и этим дьявольским существом, оскверняющим святость его дома.Как раз в этот момент настоятель ощутил легкое движение рядом с собой, повернулся и увидел горящие глаза демона, устремленные прямо на него. Настоятель тихонько вскрикнул, а хрупкий на вид демон схватил его необычайно сильными руками и, подняв священника, закрылся им как щитом. Психическое доле демона несло в себе столько зла, что священника тут же вырвало. Демон не обратил на это никакого внимания — для него священник был только средством борьбы, не более того.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28