Вечером, как ни странно, мгновенно заснула. Суббота. Вот так всегда. Когда чего-то слишком сильно ждешь, когда оно наступает, ничего не чувствуешь.
Между нами еще у вагона возникло странное чувство: как будто мы друг другу чего-то недоговариваем или не знаем, что друг с другом делать. Я отвыкла. Он отвык. Непонятно, с какой стороны друг к другу подойти.
Я представила себе, что мы сейчас приедем домой, он пойдет в душ, потом сядет завтракать, потом мы пойдем заберем Машу у бабушки. А потом, может быть, вечером и произойдет то, ради чего они приехал. А как же страсть? Я же тут неделю на стенку лезу! И ведь явно не ради такого «супружеского» вечера!
Я уже совсем собралась поплакать, но тут Сергей положил руку мне на колено. Пришлось свернуть в какой-то боковой тупик, ведь в правилах дорожного движения ясно написано, что нельзя управлять машиной в невменяемом состоянии. А для того, чтобы привести меня во вменяемое состояние, Сергею понадобился час. И то пришлось потом самому садиться за руль.


**

Весь следующий день старался думать исключительно о работе. Вчерашнее происшествие, полностью выбило меня из колеи. Я не понимал, как это все классифицировать. Соблазнил девушку? Не похоже. Просто сводил в ресторан. Романчик на стороне? Тоже не подходит. Романчик предполагает, что обе стороны стремятся к одной цели. Она соблазнила меня? Какое ж это соблазнение? Скорее, сексуальное насилие.
Я вздохнул. При всех угрызениях совести и смежных нравственных императивов, насилия тоже не было. Не сопротивлялся я. Просто офонарел. И ведь девушка приличная, не шалава подзаборная, а так все ладненько провернула. Еще и спасибо сказала. Попросила звонить. Я уткнулся взглядом в экран компьютера и вспомнил, что сегодня собрался думать только о работе. Совершил несколько колебательно-вращательных движений шеей (все на борьбу с остеохондрозом!) и решительно взялся за мышку.
Уничтожая в почтовом ящике спам, я едва не покоцал письмо от Кати – заголовок «М-м-м-яу!» показался мне подозрительным. И не зря. Письмо моей суженой украсило бы любой портал «для взрослых». Краткое содержание… Нет, передать это своими словами – значит потерять две трети эффекта, а цитировать подобное послание я не смог бы даже в мыслях. Все было написано прекрасным литературным языком (с допустимой примесью грамматических и стилистических ошибок), но я второй раз в течение суток почувствовал, что становлюсь объектом сексуальной агрессии.
Я запаниковал. То ли возраст, то ли житейская мудрость (обусловленная тем же возрастом) – но я откровенно испугался такого пристального внимания со стороны женщин. «Может, Катя все знает, – мелькнуло в голове, – и таким образом мне мстит?»
Попытавшись выяснить это в «аське», я наткнулся на еще более откровенное мурлыкание. В телефонном разговоре оно сопровождалось бархатным грудным тембром и придыханием. «Точно, знает, – похолодел я., – теперь пощады не жди». Оставалось единственное мужское решение – приехать к Кате и разобраться на месте. О чем я и сообщил подозрительно нежной трубке, получив в благодарность несколько оглушительных чмоков.
Вот после этого я отчаянно бросился в дела служебные. Разобрался с текучкой, яростно промониторил прессу и интернет, скорректировал перспективный и оперативный планы… и обнаружил, что рабочий день грозит перерасти в рабочую ночь.
Оставаться в офисе сегодня не хотелось. Хотелось вернуться домой, принять ванну с ароматизированной солью, хряпнуть пустырника или «Новопаосита», после чего погрузиться в мирный и беззаботный сон.
Удалось все, кроме последней части проекта. В «мирном и беззаботном» сне Марина и Катя ласкали друг друга на моих глазах, и где бы я не пытался от них скрыться – в ванной, на балконе, в лифте – эта неутомимая парочка продолжала меня преследовать. Проснулся я в разгар непотребной сцены в вагоне метро под бодрую ритмичную музыку. Полежав немного, я понял, что музыка льется из моего радиобудильника, что означает – «встань и иди». Сегодня был вторник – день еженедельной планерки у Генерального.
На планерке я получил по зубам – причем совершенно по делу. Всю последнюю неделю занимался какой-то ерундой, а от меня ждали великих свершений, причем уже вчера. Попытавшись для виду посопротивляться, я признал, покаялся и пообещал выдать к пятнице что-нибудь грандиозное.
В поисках грандиозной идеи пришлось перерыть пару гигабайтов информации и свершить ряд звонков былым друзьям по издательскому цеху. Выяснилась интересная деталь – многие конкуренты все активнее выносят производство за пределы столиц, в глубинку. Это позволяло, как минимум, резко повысить рентабельность. Ничтоже сумняшеся (честно говоря – вообще не сумняшеся) я решил, что идея на гениальную потянет. Я даже не собирался присваивать себе авторство. Все равно мне не за креатив платят, а за аналитическую деятельность. И за умение составлять прекрасные докладные записки.
К счастью, в этот день Катя меня не донимала, и я заметно продвинулся в оформлении стратегического плана развития. Зато назавтра…
Если предыдущее письмо Катерины Ивановны претендовало на хит-парад любого интимного сайта, то ее новое послание следовало сопроводить предисловием: «Начиная читать данное произведение вы гарантируете, что вам более 18 и менее 65 лет, вы психически уравновешены, не страдаете нервными и сердечно-сосудистыми заболеваниями…» И так далее, вплоть до отсутствия под рукой колюще-режущих предметов и привлекательных (или непривлекательных, но шевелящихся) особ противоположного пола. К сожалению, предисловие в письме отсутствовало, посему я легкомысленно начал его читать- и пришел в совершенно нерабочее состояние.
Катя, судя по всему, решила устроить мне образцо-вопоказательную месть. Либо действительно извелась без мужской ласки. Очень хотелось надеяться на второй вариант.
Я набрал Кошкин номер и попытался устроить выволочку, но вместо этого только мычал и мучительно подбирал слова. Сконцентрироваться было невозможно.
Смывшись домой, попробовал повторить попытку обдумать происходящее. Перечитал письмо. Полностью потерял контроль над крышей. Перезвонил Кате. Снова попытался призвать ее к порядку, но вместо этого принялся обсуждать детали письма. Никогда не подозревал, что у меня такая развитая фантазия…
Несмотря на несколько встрясок, которые мне устроила Кошка, до пятницы удалось хорошо потрудиться, сделав несколько мелких обзоров и подготовив «рыбу» гениальной идеи. Мой непосредственный начальник Виктор с черновиком ознакомился, долго чесал лоб и изрек:
– Может быть… а может и не быть. Добавь-ка конкретики: что, как, где. Примерный бизнес-план набросай.
– К среде, – пообещал я, – на выходных хочу отдохнуть.
Виктор хмыкнул. Он уже знал, что означает «отдохнуть» в моем понимании. И не возражал, так как моя работоспособность после поездок к Кате неизменно повышалась,
В вагоне поезда я погрузился в мучительные размышления. Строго говоря, о моих приключениях с Мариной никто знать не мог. Хотя, после того, что Катина подружка устроила нам два года назад, я не удивлюсь, обнаружив следы великой провокации. И что мне теперь делать? Оправдываться? А если Катя ничего не подозревает? Ровно в полночь мой измученный организм отключился, избавив меня от буридановых проблем.
На перроне я так и не понял, как себя вести. Катя выглядела словно запуганной, тихой и напряженной. Разговаривая отрывисто, пытаясь нащупать нейтральную тему, мы добрались до машины.
А в машине мне почему-то совсем не захотелось говорить, а захотелось погладить теплую Катину ножку. Но повод все не представлялся. «Какого черта!» – наконец нашел я повод и, пока мы стояли перед светофором, ласково провел рукой по округлой коленке…
В каком-то тупике мы исполнили, по-моему, все, о чем Катя писала в своих письмах-фантазиях. Без оглядки, без стеснения, без обычных мер интимной предосторожности, даже без мысли о том, что нас могут увидеть случайные прохожие.
Хороший у Кати город. Местами практически безлюдный.


**

В целом приезд Сергея прошел очень даже ничего. Сергей был нежен, ласков и любвеобилен. Но…
Если бы я сама понимала, что значит это противное «но»!
У меня создалось странное ощущение, что между нами появилось что-то, что не дает нам быть единым целым. Даже в постели, несмотря на страсть, которая никуда не делась, я все равно чувствовала, что вот я, а вот Сергей. Почему-то не получалось, как раньше, полностью раствориться в ощущениях и забыть обо всем на свете.
Я страшно люблю, когда Сергей теряет голову. Когда только что рядом со мной сидел нормальный вменяемый мужчина, а через секунду его глаза заволакивает прозрачная пленочка, и я понимаю, что в этот момент он полностью принадлежит мне. Кроме меня, ему в жизни ничего не нужно, и какое-то время он вряд ли вспомнит о существовании окружающего мира.
А тут в разгар любви я наткнулась на совершенно трезвый взгляд. Ну, не так чтобы совершенно но мне показалось, что он в чем-то сомневается. Во мне? Или в себе? По крайней мере, меня очень задело то, что он держит себя в руках.
Я чувствовала себя уязвленной и уязвимой. Мне хотелось посидеть с ним дома, но мы пошли с Машкой гулять в парк; мне хотелось вечером поужинать, сидя у него под крылышком, но мы пошли в ресторан; мне хотелось побыть с ним лишние полчаса и отвезти его на вокзал, но Сергей вызвал такси.
– Не хочу тебя мучить. Поспи. Я доеду на моторе. Ты и так вчера почти не спала.
Эти слова сопровождались глубоким поцелуем, но тем не менее у меня возникло странное чувство, что меня пробросили. Как будто дали понять: время, отведенное мне, закончилось. А мне было мало! В этот раз мне было катастрофически мало! Он даже не сказал,
что любит меня!
А.вдруг у него кто-то есть? Не легкая интрижка, а что-то серьезное. Вдруг он встретил женщину, которая не выкобенивается, которая всегда рядом, а не сидит в другом городе под какими-то надуманными предлогами.
А как же я? Странно, еще неделю назад мне казалось, что, если я захочу, у меня этих мужиков будет полный интернет. Если захочу… Так вот выясняется, что хорошо хотеть, когда у меня есть Сергей. А когда существует вероятность, что его не будет, то половина моей уверенности в себе куда-то испаряется. Не такая уж я и красивая, он ведь себе покрасивее нашел.
Так. Стоп. У меня паранойя. Это просто у меня у самой рыльце в пушку, вот и подозреваю его. А он, может, ни в чем не виноват!
Я кинулась к телефону.
– Привет. Как ты добрался до поезда?
– Нормально добрался. А ты чего не спишь?
– Да, что-то не спится. Хотелось от тебя услышать что-нибудь хорошее на прощанье.
– Ну, мяу.
– А еще?
– Мяу! Мяу!
– А еще?
– Ладно, Кать, на меня уже люди оглядываются.
Спи давай. Я тебе завтра позвоню.
Господи! Неужели так трудно сказать всего три слова! Если бы он сказал, что любит меня, я легла бы спать счастливая. Он не сказал. Пришлось сесть и заплакать.
Всю следующую рабочую неделю во мне нарастала паника. Как ни банально это звучит, но она катилась, как ком с горы, обрастая все новыми мучительными сомнениями и подозрениями. То мне казалось, что
Сергей звонит слишком редко, то слишком часто, что тоже подозрительно. То он был до предела сдержан, то до приторности сладок. Самое противное было то, что я сама не понимала, чего от него хочу. Последний год я прожила в уверенности, что все будет хорошо. Неизвестно как, неизвестно когда, но если мы с Сергеем вместе, значит так будет всегда. Сейчас эта уверенность во мне почему-то завяла. Стали посещать всякие дурацкие сомнения. А правда ли ему со мной так же хорошо, как и мне с ним? А правда ли я для него такая же единственная, как и он для меня? А вдруг он, как и я, решит развлечься на стороне? Хватит ли у него ума просто развлечься? Или он меня бросит, как только заведет новый роман?
Чтобы совсем не закиснуть и не сидеть по вечерам в бессмысленной хандре, я вернулась к своим интернет-знакомым. На этот раз выбирала себе просто партнера по переписке, даже без намеков на всякие шуры-муры. И, что самое интересное, нашла. Даже не помню, с какого сайта мне вдруг пришло очень милое, вполне остроумное письмо. Я ответила.


**

Следующие два дня я добросовестно искупал вину – был нежен и страстен, внимателен до угодливости и заботлив до противности. Хорошо еще, что Катя уговорила Машу остаться у бабушки, иначе мне пришлось бы холить и нежить сразу двух женщин – я и на одной-то полностью выложился.
Судя по всему, ублажение прошло нормально – мы славно пообщались на всех уровнях, Катя была особенно женственна, а я оказался настолько заботлив, что поехал на вокзал на такси.
На обратном пути занялся анализом ситуации. На рациональном уровне все было нормально: Катерина о моем невольном прегрешении не догадывалась, «коней» не кидала, кормила вкусно. Однако за последний год я научился мыслить нерационально, используя чуждую мне женскую логику. И по ней выходило, что что-то как-то не так. Лежа на верхней полке и упираясь взглядом в сияющий потолок фирменного поезда, я пришел к выводу (вернее, сформировал ощущение), что Катя о чем-то догадывается. И ведет себя неправильно. Что именно было неправильным, сформулировать не удалось – женский способ мышления отнял уйму сил. «Как они так живут и думают?» – поразился я и отвернулся к стенке. Где-то под сердцем завелся котенок, который то и дело выпускал когти и впивался в мою беззащитную душу.
Заноза, которая образовалась той ночью, засела глубоко и не поддавалась ни терапии, ни хирургии. Чем больше я пытался убедить себя в том, что это глупость, чем активнее выковыривал занозу скальпелем холодной логики, тем явственнее ныло на сердце. Котенок превратился в полноценную кошару, скребущую на душе, словно пытаясь замаскировать следы собственного безобразия.
Хуже всего то, что с Катей на эту тему поговорить было невозможно. Я даже не представлял, как сформулировать свои ощущения. Она бы не поняла. Или, наоборот, поняла слишком много. Так что наши разговоры и переписка становились все более нервными и странными.
Пришлось прибегнуть к испытанному способу – трудотерапии. Новая грандиозная идея о создании сети филиалов по всей матушке-Руси потребовала проработки множества деталей. Оказалось, что на периферии не так много толковых исполнителей и почти полностью отсутствуют толковые менеджеры. Нужно было собрать тучу сведений о конкретных людях, причем не в интернете, а древними способами – с помощью обзвона, чтения «бумажной» периодической печати и рассылки обычных (не электронных!) писем. Только я собрался напрячь для этих рутинных целей секретаршу, как выяснилось, что она уходит в декретный отпуск.
Новое воздушное создание, которое заняло боевой пост в «предбаннике», умело очаровательно хлопать неестественно длинными ресницами, ходить практически без юбки и грациозно говорить «Алё». Юбчонку, правда, после первого рабочего дня и разговора с Виктором она сменила на нечто более приличное, но профессиональной помощи от этой Барби ожидать не приходилось. Непосредственных подчиненных у меня не было, поэтому пришлось браться за рутину самому.
Выписывая длинные адреса на конвертах отвыкшей рукой, я недобрым словом поминал легкомысленность женщин, которым лишь бы рожать.
Измучившись эпистолярно, я снова полез искать соответствующие сайты, завел себе новый ящик на бесплатном сервере (чтобы было не жалко выкидывать) и совершил еще одну попытку пообщаться с особой противоположного пола. Попытка удалась.


**

У меня наступил очередной кризис среднего возраста. Или очередной предменструальный синдром… Не знаю.
Суть в том, что хандра поглотила меня с головой, в жизни все стало плохо.
Осточертела работа. Надоело вставать по утрам, надоело каждый день делать одно и то же. Я в ужасе обнаружила, что все книги тупые, книготорговцы думают только о том, чтобы нагрести себе бабок, и скупают всякое…
Что мы продаем? Это же уму непостижимо! Только дневников для девочек три вида, гороскопы, комиксы. Я поняла, что своему собственному ребенку не могу со склада принести ни одной книжки. Мне будет противно, если она будет такое читать! Я стала смертельно завидовать маленьким издательствам, которые в состоянии выпускать только хорошие книги. Им, наверное, не стыдно перед знакомыми, когда те спрашивают о работе. Уйти, что ли, работать в такое издательство? А жить на что?
Самым противным в моей хандре было то, что я прекрасно понимала, что работу я не поменяю. Тут у меня есть все мыслимые льготы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17