Да мне и самому следовало бы соблюдать осторожность. Я уже и так подверг Каллину огромной опасности.
Я повернулся на звук шагов. Передо мной стоял мрачный Андрес, приземистый неуклюжий землянин, человек страстный и уверенный в себе. Но я слишком хорошо его знал, чтобы принять всерьез те свирепые взгляды, которыми он меня одаривал.
Не имею ни малейшего понятия, как этот бывший космонавт с Терры попал в дом отца, но Андрес Рамирес всегда был частью нашей семьи с тех пор, как я себя помню. Он учил меня ездить верхом, делал игрушки для Мариуса, отпускал нам шлепки, когда мы умудрялись расквасить друг другу нос или носились сломя голову, он рассказывал нам бесконечные истории, не имевшие ни малейшего отношения к действительным событиям прошлого. Я так и не выяснил, почему он не может вернуться на свою родную планету. Или не хочет. Но когда он проворчал: "Ну, чего ты стоишь как столб?", - я словно вновь попал в детство.
- Я не просто стою, я думаю, черт бы тебя побрал! Думаю!
- Там один из Райднау тебя видеть жаждет, - фыркнув, сообщил он. - Ну и людишки тебя посещают в последнее время!
В соседней комнате меня ждал Леррис, страшно напряженный и явно не в себе. Я насторожился, но все же достаточно вежливо предложил ему сесть:
- Если ты пришел по поручению Дайана, передай ему, чтобы ни о чем не беспокоился. Боя не будет. Так решил Хастур.
Леррис рухнул в кресло.
- Да нет, я не за этим пришел. У меня к тебе есть предложение. Тебе никогда не приходило в голову, что теперь, когда твой отец умер, мы трое - ты, я и Дайан - единственная сила Комина?
- Очаровательная компания, - сухо заметил я.
- Давай обойдемся без оскорблений. Нам нет смысла ссориться между собой, у нас и без того хватает забот. Ты наполовину землянин, и, надо полагать, у тебя есть кое-какой здравый смысл. Ты ведь знаешь, как Империя отнесется к тому, что у нас здесь происходит? Они будут говорить лишь с теми, кто в состоянии отдавать приказы, кому будут повиноваться. Так почему бы нам троим - тебе, мне и Дайану - не командовать всем Дарковером?
- Измена, - медленно процедил я. - Ты говоришь так, словно Комина уже не существует.
- Да он все равно развалится. Через поколение, максимум через два, спокойно ответил Леррис. - Твой отец и Хастур в течение последних десяти лет удерживали его от распада только силой своего личного влияния. Ты же видел, что такое Дерик.
Неужели ты думаешь, что он способен заменить старого Хастура? Так я, конечно, не думал.
- Но тем не менее, - сказал я, - я член Комина и поклялся поддерживать Дерика, пока он жив.
- И отсрочить неминуемую катастрофу еще на одно поколение? Любой ценой? напирал Леррис. - Не лучше ли прямо сейчас заняться некоторыми приготовлениями, а не дожидаться полного развала и анархии, на устранение которых потом потребуются долгие годы?
Он оперся подбородком на руку, настойчиво глядя на меня.
- Земляне многое могут сделать для Дарковера. И ты тоже. Послушай, Лью. У каждого человека есть своя цена. Я видел, какими глазами ты сегодня смотрел на Каллину. Сам-то я ни за что на свете и пальцем до нее не дотронусь, не говоря уж о брачной постели. Но это, полагаю, дело вкуса. Раньше мне казалось, что тебе нужна Дио. Однако это прекрасно сочетается с нашими планами. Ты гораздо лучше, чем Белтран. Ты получил образование на Терре, но внешне ты настоящий уроженец Дарковера. И ты член Комина. Один из представителей нашей древней аристократии. Народ примет тебя. Ты сможешь править всей планетой!
- Подчиняясь землянам?
- Все равно найдется кто-нибудь другой. Так ты подумаешь над моим предложением? - спросил Леррис.
Я не ответил. Повинуясь внезапному импульсу, я пристально посмотрел ему в глаза. Он вдруг весь посерел, тонкие черты лица заострились. Это меня обеспокоило. Райднау всегда славились сверхчувствительностью. В далеком прошлом, когда Дарковер имел дело с полугуманоидами, в их семье этот Дар был специально взращен и развит: они научились обнаруживать чуждое присутствие, предупреждать о неблагоприятных физических или телепатических явлениях.
- Есть вещи гораздо хуже, чем Терра, Лью, - продолжал Леррис со странной настойчивостью. - Уж лучше сделать Дарковер колонией, чем оказаться один на один с Шаррой или чем-нибудь подобным, да еще исходящим от твоего собственного народа.
- Да сохранит нас Эрлик и от того, и от другого!
- Но выбор в конечном итоге может оказаться именно за тобой.
- Черт возьми, Леррис, я ведь не такая уж важная персона!
- Ты, может быть, этого и не знаешь, - но ты вполне мог бы оказаться ключевой фигурой при нынешнем раскладе.
Я внимательно посмотрел на него, и мне вдруг показалось, что я вижу не одного человека, а сразу двух. Друга моего брата, настойчиво пытающегося переманить меня на свою сторону, и кого-то еще, скрытого в глубине и использующего Лерриса в собственных целях. Я уж подумывал, не установить ли мне барьер, пока ему не пришло в голову использовать против меня какую-нибудь телепатическую уловку. Но я раздумывал слишком долго.
На меня вдруг обрушился поток чудовищной злобы. Я вскочил на ноги и лишь с огромным трудом сумел укрыть свое сознание за барьером. И бросился на Лерриса. Я схватил его здоровой рукой и яростно обрушил на него всю свою телепатическую мощь.
Но это был не Леррис!
Я встретил великолепную глухую защиту. Леррис в одиночку никогда бы не сумел создать такую. Я напрягал все силы, мой напор был гораздо сильнее, чем тогда, когда я атаковал Дайана, - а ведь Райднау особенно восприимчивы к телепатической агрессии. Но если я никак не мог добраться до того, кто использовал Лерриса, то самому ему под моим напором приходилось плохо. Он дернулся, осел на пол и забился в конвульсиях, тщетно сопротивляясь атаке. С силой маньяка, дикого зверя он наконец освободился от моей хватки и, благодаря невесть откуда взявшимся силам, вдруг сумел установить защитный барьер. Скрипнув зубами от бессильной ярости, я оставил его в покое, убрав телепатическое поле. Если бы тот, кто сейчас управлял Леррисом, вдруг бросил его в одиночестве, он был бы уже мертв или сошел бы с ума еще до того, как я прекратил агрессию.
С минуту Леррис лежал, судорожно вздыхая. Потом вдруг вскочил. Я напрягся, готовясь к новой атаке, но он неожиданно миролюбиво сказал:
- Что ты так на меня уставился? Неужели тебя удивляет. Лью, что на Дарковере тебя считают действительно важной фигурой? Подумай над моими словами! Твой брат обладал здравым смыслом, а ты старше и умнее его. Думаю, в итоге ты придешь к выводу, что я прав.
Дружески улыбаясь, он протянул мне руку. Пораженный, я машинально коснулся его ладони, все еще опасаясь очередного подвоха.
Но ум его был чист и свободен от малейшего намека на обман или вероломство. Тот, чужой, что управлял им, исчез. А Леррис, видимо, даже и не подозревал о том, что произошло.
- Что случилось? Ты что-то бледен, - продолжал он. - Я бы на твоем месте установил барьер и постарался расслабиться. Тебе надо отдохнуть. Ты ведь еще не оправился после того удара по голове. - Он поклонился и вышел. Я упал на кушетку, размышляя, уж не нарушил ли тот удар по голове заодно и моей способности трезво мыслить. Что мне теперь, только и делать, что остерегаться очередного нападения? Или я уже окончательно рехнулся?
Схватка, подобная только что происшедшей, всегда совершенно опустошает; меня буквально всего трясло; нервы были напряжены до предела. Андрее, раздвинув занавес, вошел в комнату и остановился в замешательстве.
- Принеси мне чего-нибудь выпить. Он начал было, как обычно, возражать по поводу выпивки на пустой желудок, но, посмотрев на меня повнимательнее, перестал ворчать и вышел. У меня не в первый раз возникло подозрение, что он обладает гораздо большими телепатическими способностями, чем принято считать. Вернулся он со стаканом крепкого земного напитка, который контрабандой продавался в Тендаре.
Пальцы совершенно отказывались мне повиноваться и удерживать стакан; к собственному стыду, я вынужден был откинуться на спинку кресла и позволить Андресу напоить меня. Зелье было прямо-таки огненное; пить его не слишком хотелось, но я все же проглотил немного, и в голове сразу несколько прояснилось; я даже смог сесть и сам взял стакан. Пальцы больше не дрожали.
- Перестань со мной нянчиться, как с младенцем! - заорал я на Андреса, который почему-то продолжал обеспокоенно суетиться вокруг меня. Впрочем, его ворчание как всегда подействовало на меня успокаивающе; точно так же он ворчал, когда я в детстве свалился с пони и сломал себе два ребра.
Однако я пренебрег его предложениями поесть или прилечь и вышел на крыльцо.
Небо заволокло тучами, явно приближалась гроза. Над отрогами Неварзина уже виднелись светлые столбы - мощные дождевые струи. Для землян - самая отвратительная погода, слишком они привыкли полагаться на свои самолеты и ракеты. Наши верховые и тягловые животные, выращенные в горах, привыкли к ветрам и грозам, к метелям и ливням. И почему нормальные, здравомыслящие люди позволяют себе зависеть от такой капризной вещи, как климат?
Я пересек двор и остановился на краю утеса возле парапета, за которым склон отвесно падал вниз. На тысячу футов ниже передо мной лежала Тендара. Я облокотился о невысокий каменный парапет. Если бы кому-то пришло в голову напасть на землян, стоило лишь дождаться такой вот грозовой ночи с ливнями или мокрым снегом, когда их самолеты и ракеты буквально прикованы к земле. Тогда с ними можно было бы говорить на равных.
А за городом, на фоне темнеющего неба чернели силуэты гор, и на их высоких склонах, далеко-далеко, был виден отблеск огня. Наверное, костер какого-нибудь охотника. Этот отблеск снова вызвал воспоминания о том, как когда-то странный белый дым спиралью поднимался в небо, кругом полыхали огни, только не обычные, а пространство сжималось и закручивалось в спираль под воздействием некоей матрицы десятого уровня - матрицы небывалой, невероятной силы.
И если человек оказывался меж этих огней Шарры, странное пламя словно обволакивало его, играя его нервами, как струнами арфы. И я понимал, что, если мне не удастся унять дрожание этих струн, я неминуемо погибну; поэтому я всеми силами противился сумасшедшему живому огню и жару, пронизывавшему меня насквозь, пульсировавшему во мне, вызывая воспоминания о том, что я всем сердцем ненавидел, чего боялся и к чему в то же время неким странным, постыдным образом тянулся. Любил. Вожделел.
Что же делать, куда идти? Кто поможет мне унять дрожание этих струн?
Только Каллина.
Глава VIII
Апартаменты Эйлардов были чрезвычайно просторны и великолепно убраны; сквозь полупрозрачные стены на Каллину падали разноцветные лучи. Она присела, играя с маленьким полосатым зверьком из северных лесов. Зверек вскочил ей на плечо, мурлыча и цепляясь своими двупалыми лапками за шелк платья.
Рядом сидела Линнел с небольшой арфой на коленях, а рядом с Линнел стоял Реджис. Все трое сразу обернулись в мою сторону. Линнел отложила в сторону арфу, а Каллина торопливо выпрямилась, оставив похожего на кошку зверька и оправляя свои юбки. Я подошел прямо к ней и обнял ее. Никогда она не узнает, насколько дорога мне стала после всего случившегося. Я с минуту держал ее в своих объятиях, но затем ко мне вернулось давешнее мое опасение; оно словно меч вошло между нами. Осторожнее!
Она явно избегала моего взгляда; и сразу перевела разговор на Линнел:
- Бедная девочка! Боюсь, они с Дериком поссорились. Она так его любит...
- Меня сейчас интересует другое. Кого любишь ты! - перебил я.
- Но я же Хранительница... И коминара...
- Коминара! - Наверное, в моем голосе звучала та же горечь, что переполняла меня изнутри. - Да если Комин сочтет, что это ему на пользу, он тебе смертный приговор подпишет, а не только брачный контракт!
- Если это на пользу Комину, я и сама готова подписать себе смертный приговор, - твердо сказала она. Я онемел.
- Так ты что ж, - опомнившись, сказал я, - хочешь позволить им продать тебя? - Слова прозвучали как ругательство. - Чем мы обязаны Комину? Он всегда играл нашими судьбами, с тех самых пор, как мы родились на свет!
- Лью, мне кажется, ты не понимаешь. С моей стороны это было сумасшествие - позволить тебе думать, что мы когда-нибудь сможем принадлежать друг другу. Это невозможно. Никогда. - Она оттолкнула меня. - Я могу выйти замуж за Белтрана - и по-прежнему сохранять свою власть, чтобы помогать тебе. И Комину тоже. Потому что... Потому что.... Просто потому, что я не люблю его. Понимаешь?
Я понимал. Я отпустил ее и отступил назад, глядя на нее в оцепенении. Для мужчины работа с матрицами всегда имеет некоторые отрицательные последствия. Но я никогда не задумывался, вернее, мне было совершенно наплевать, какие страшные последствия эта работа может иметь для женщины. Но прежде чем я сумел выплеснуть свою ярость и негодование, она повернулась к Реджису:
- Ашара посылала за нами. Ты идешь?
- Нет пока, - ответил он. Реджис сильно изменился, хотя прошло всего несколько часов. Он казался старше, жестче. Но улыбка оставалась прежней. Однако я в его присутствии чувствовал себя неловко. Очень неприятно было ощущать его постоянно действующий телепатический барьер, однако, пожалуй, так было даже проще.
Слуга принес Каллине плащ, в котором она стала похожа на серую тень. Когда мы выходили и спускались по лестнице, Линнел стояла между полупрозрачными панелями, глядя на нас и улыбаясь. По ее платью скользили разноцветные лучи, и она казалась прелестной статуэткой в золотистом ореоле. И вдруг вместе с одним из падавших на нее лучей на меня снизошло озарение. Такое бывает с телепатами в минуты сильного нервного напряжения. Линнел обречена!
- В чем дело, Лью?
Я заморгал. Я уже не был так уверен в точности этого предвидения, как минуту назад, когда мой разум вышел за рамки привычного пространства-времени. Но ощущение опасности грядущей трагедии оставалось. Когда я вновь поднял голову, Линнел уже исчезла за занавесом.
Моросил дождь. Огни старого города еле виднелись сквозь пелену, сам город внизу, у подножия утеса, уже полностью погрузился во мрак. Но дальше, в зоне Терры в ночном небе полыхали оранжевые, зеленые и красные отсветы неонового пламени.
- Сегодня мне лучше быть в городе, - устало произнес я. - Или где угодно еще, только не в этом проклятом замке.
- Даже в Зоне? У землян?
- Даже в Зоне.
- Тогда чего же ты ждешь? Тебя здесь никто не держит. Если хочешь отправляйся!
Я повернулся к Каллине. Ее легкий, похожий на паутину, серый плащ развевался на ветру. Казалось, она была крылата. Длинные, разметанные ветром волосы образовывали некий туманный ореол вокруг ее лица. Я отвернулся от дальних огней города и притянул ее к себе. Она секунду сопротивлялась, но потом вдруг прильнула ко мне, страстно ища губами мои губы, отчаянно обнимая меня за шею. Когда мы наконец разомкнули объятия, она вся дрожала, как лист на осеннем ветру.
- И что же дальше. Лью? Что нам теперь делать? Я резким жестом указал в сторону неоновых вспышек.
- Теперь - в Зону Терры. Надо поставить Комин перед свершившимся фактом. Пусть поищут другую пешку для своей игры.
Искорки света медленно погасли в ее глазах. Повернувшись в противоположную от города сторону, она посмотрела на темные горы вдали, и опять мне вспомнилось то, былое... Белый дым, спиралью уходящий в небо, странное пламя...
- Огни Шарры все еще горят там, Лью. И ты не более свободен в своих поступках, чем я.
Я обнял ее, постепенно возвращаясь к нормальному восприятию действительности. Дождь ледяными струйками тек по нашим лицам. Повернувшись, мы медленно пошли к темнеющей громаде башни.
Ветер, разбиваясь о стены и углы замка, нес с собой потоки дождя. Мы прошли через огороженный высокими стенами двор на галерею и остановились перед аркой. Каллина потянула меня за руку. Здесь находился лифт - старинное подъемное приспособление. Мы вошли и оказались на специальной площадке, которая начала подниматься.
Башня Ашары - согласно легенде - была построена для первой Хранительницы еще в те времена, когда Тендара представляла собой всего лишь несколько десятков глинобитных хижин, прилепившихся у подножия Неварзина. Она сохранилась, несмотря на то, что наш мир долгое время бился в землетрясениях, и стояла здесь еще до того, как в небесах возникли наши четыре луны. Пыль многих столетий осела на стенах Башни; мрак, тени, запахи - все в ней напоминало о прошлом.
Мы поднимались все выше и выше. Наконец лифт остановился. Перед нами была огромная дверь, вырезанная из цельного прозрачного кристалла. Не занавес, не световая панель. Дверь.
И мы вступили в синее сияние. Жутковатые отблески света придавали комнате ощущение беспредельного пространства... Синеватые отсветы дрожали в воздухе, над головой, под ногами;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18