Какой у нее был код?
Я снял барьер и позволил ей войти со мной в контакт, пытаясь одновременно изобразить код матрицы на экране монитора. Но на нем блуждали лишь какие-то неясные блики.
- Не надо было разрешать тебе этого, - сокрушенно покачала головой Каллина. - Ты еще не оправился от ранения в голову! Пойдем отсюда, тебе необходимо отдохнуть!
В маленькой комнате, прозрачная стена которой выходила на расстилавшуюся внизу долину, я рухнул в мягкое кресло и на мгновение полуприкрыл глаза. Каллина наблюдала за мной с отчужденным и задумчивым видом.
- Послушай, - сказал я, - если бы тебе был известен код, ты смогла бы изготовить дубликат этой матрицы и с его помощью установить координаты активированных зон?
- Нет, - ответила она, не задумываясь. - Я могу изготовить дубликат матрицы первого или второго уровня, такой, как вот эти. - Она коснулась пальцем мелких кристаллов, что скрепляли на груди ее платье. - Еще я могу изготовить матричную решетку, по сложности не уступающую матрице Шарры. Но одна я не смогу ею управлять. Однако две совершенно идентичные матрицы четвертого уровня и выше не могут существовать одновременно в одной Вселенной в одно время, не вызывая искажений пространства.
- Закон Кериллиса, - вспомнил я. - "Матрица - единственное и уникальное явление в данной конкретной точке времени и пространства и выведенная из равновесия способна перемещать энергию...".
Она кивнула и добавила:
- Любая попытка изготовить точную молекулярную копию матрицы, подобную той, что управляет Шаррой, - это ведь девятый уровень? или десятый? - вырвет половину планеты из нашей точки пространства-времени.
- Этого я и боялся, - признался я. - Но хотел получить подтверждение от самой Хранительницы.
- Хранительницы! - Она насмешливо хмыкнула. - Линнел ведь уже сказала тебе? Лью, я не так уж обеспокоена этим предполагаемым браком. Если они стремятся убрать меня с дороги и окончательно убедиться, что я не захвачу власть в Совете, то они своего почти добились. Я не могу одна противостоять всем сразу.
Но меня беспокоит совсем другое. Я не верю, что обычные бандиты способны были замыслить нападение с целью выкрасть матрицу Шарры. Кто же их натравил на вас?
- Разве Хастур не сказал тебе, кто?
- Мне кажется, он сам не знает.
- Обычные бандиты, - яростно сказал я, - крадут оружие, провизию, одежду, иной раз драгоценности, но они никогда не осмелятся даже прикоснуться к матрице! Да еще к такой! И как ты думаешь, почему я до сих пор жив? Каллина, я же настроен на частоту этой матрицы - и мое тело, и мой мозг! Даже завернутая в изоляционную ткань она вызывала у меня адскую боль, если к ней прикасался любой, от кого исходили колебания иной частоты! Только три человека на Дарковере могли взять ее в руки, не причиняя мне вреда. Разве тебе не сказали, что во главе этих "обычных бандитов" стоял Кадарин?! Ее лицо сделалось совершенно белым.
- Не думаю, чтобы Хастур знал Кадарина в лицо, - сказала она. - Но откуда Кадарину стало известно, что матрица у тебя?
Мне не хотелось думать, что выдал меня Рейф Скотт. Пламя Шарры ведь обожгло и его тоже. Я бы скорее поверил, что Кадарин по-прежнему способен читать мои мысли даже на расстоянии. И тут ощущение великой утраты наконец полностью охватило меня. Теперь, с потерей Мариуса, я был совершенно одинок.
- Лью, - произнесла Каллина, - как произошло, что ты вообще связался с... - Она хотела сказать "с Шаррой", но, увидев мое искаженное судорогой лицо, закончила фразу иначе: - ... Кадарином? Ты никогда не рассказывал.
- Я и сейчас не хочу говорить об этом, - резко ответил я. Снова тот же вопрос, опять и опять! Какой болью отзываются старые раны!
- Я понимаю, тебе нелегко, - сказала она. - Но мне тоже нелегко - меня ведь отдают за Алдарана.
- Она больше не смотрела на меня. Взяла сигарету с хрустального блюда и зажгла ее от драгоценного перстня. Я протянул руку и тоже взял сигарету. Она подняла голову и посмотрела на меня с удивлением. Я глаз не отвел:
- На некоторых планетах мужчины тоже курят.
- Не может быть!
- Курят-курят. - Тут я вспомнил, что у меня нет огня и неуклюже нагнулся к ее руке, чтобы прикурить от перстня. - И никто не считает это смешным, постыдным или слишком женственным. Это самое обычное явление. К тому же, мне нравится курить. И ты, вероятно, привыкнешь к этому зрелищу, коминара.
Мы смотрели друг на друга с нескрываемой враждебностью, которая не имела ничего общего с предметом нашего разговора.
Ее губы искривились в насмешливой улыбке:
- Что ж, этого можно было ожидать от землянина, - с презрением проговорила она. - Ну и кури, если хочешь.
Я все еще держал ее за руку. Потом отпустил и глубоко затянулся сладко-горьким дымом.
- Ты задала мне вопрос, - сказал я, глядя на далекие заснеженные вершины. - Попробую на него ответить. Кадарин - молочный брат Алдарана. Никто не знает, кто были его родители. Некоторые утверждают, что он - сын беглеца с Терры, изгнанника по имени Зеб Скотт и полугуманоидной горянки чиери. Но кто бы он ни был, он очень умен и отлично знаком с матричной техникой. Не спрашивай, где он этому научился. Некоторое время он служил в разведке Терры, потом его депортировали с двух или даже трех планет, и он поселился в горах Хеллерса. В жилах многих землян из тех краев течет кровь не только их предков с Дарковера, но и полугуманоидов. Вот там-то Кадарин и начал мутить воду, готовя мятеж. Потом он отыскал меня.
Я встал и прошелся по комнате.
- Ты сама знаешь, как я жил. Здесь меня считали незаконнорожденным, ублюдком, чужаком. А на Терре я считался телепатом, почти уродом. Кадарин по крайней мере дал мне почувствовать, что я хоть для кого-то не чужой.
Мне не хотелось признаваться даже самому себе, что он мне нравился. Я вздохнул.
- Я уже говорил тебе о беглеце с Терры, Зебе Скотте... - И тут неудержимый поток воспоминаний захлестнул меня. Нет слов, чтобы описать те годы странствий, поисков и приключений. - Зеб Скотт умер, пьяный и полубезумный, в винной лавке в Картхоне, непрерывно бормоча что-то о голубом мече и могуществе тысячи демонов. Мы решили, что он говорил о матрице Шарры.
Несколько столетий назад, как гласит легенда, Алдараны призвали Шарру в этот мир; позднее ее власти и могуществу здесь снова пришел конец, а Алдараны за это преступление были изгнаны. И тогда они встали на путь предательства и продали Дарковер землянам, позволив им закрепиться здесь.
Кадарин пытался разыскать меч Шарры. Он нашел его и стал экспериментировать с его силами. Но был необходим телепат. И тут у него под рукой оказался я - слишком юный, слишком дерзкий и безрассудный, чтобы понимать последствия собственных поступков. И еще там были Скотты. Рейф, тогда еще совсем ребенок, и дочери Зеба - Тайра и Марджори...
Я осекся. Бессмысленно все это. Не мог я, никак не мог рассказать ей о Марджори. Яростным щелчком я вышвырнул окурок в окно, глядя, как огонек тлеет на ветру, падая вниз.
- И чего он пытался добиться? - спросила Каллина. Я совсем забыл о ее присутствии. Об этом я мог рассказывать спокойно.
- А зачем вообще предатель предает? Терра столетиями пыталась любыми средствами - с помощью подкупа, воровства, обмана - заполучить секреты матричной техники. Комин не поддавался, но Кадарин-то знал, что земляне готовы заплатить сколько угодно. Экспериментируя с мечом, он сумел активизировать некоторые энергетические зоны и продемонстрировал это землянам. Но в конечном итоге он обманул и их, открыв в пространстве... нечто вроде дыры, своего рода ворота между мирами, дающие власть надо всем...
Мой голос прервался.
- Будь он проклят, где бы он ни был, живой или мертвый, в этом мире или в ином, отныне и во веки веков! - Я с трудом овладел собой и продолжал уже более спокойно: - Он получил то, что хотел. Но случайно я и Марджори оказались между полюсами...
Я замотал головой. Разве можно рассказать об этом? Чудовищный ужас, что пылал и изливался меж мирами, адский ужас... Марджори, уверенная в себе, бесстрашная на одном из полюсов этого жуткого энергетического источника... И внезапно падающая навзничь, словно подрубленная...
- Мне удалось как-то повредить матрицу и закрыть эти ворота, но для Марджори было уже поздно...
Я замолк, не в состоянии произнести более ни слова, и упал в кресло, закрыв лицо рукой. Каллина быстро подошла ко мне, опустилась на колени и обняла за плечи.
- Я знаю. Лью, я знаю. Я вырвался из ее объятий.
- Ты знаешь! Благодари богов, что ты знаешь не все! - яростно выдохнул я. И тут же, захваченный собственными воспоминаниями, припал лицом к ее груди. Да, она знала. Она пыталась спасти нас обоих. Марджори умерла у нее на руках. - Да, - пробормотал я. - Ты знаешь все остальное.
Голова ужасно болела. И еще, словно доносившееся издалека эхо, я слышал биение ее сердца под тонким шелком платья. Ее волосы нежно, как лепестки цветка, касались моего лица. Я сжал ее тонкие пальчики своей здоровой рукой.
Она откинула голову назад и посмотрела на меня.
- Нас с тобой только двое, чтобы противостоять всему этому, Лью. Хастур связан соглашениями и должен подчиняться решению Совета. Дерик - полный дурак, Реджис - всего лишь мальчишка. Что до Райднау и Ардисов, то они готовы на все, лишь бы сохранить собственную власть. Да они самих себя готовы продать Терре, если сочтут, что это выгодно! В одиночку ты бессилен. А я... - губы ее шевельнулись, но до меня не донеслось ни звука.
Потом она заговорила снова:
- Я - Хранительница. Я могла бы иметь власть, не меньшую, чем у Ашары. Ашара обеспечила бы мне достаточное могущество, чтобы управлять всем Советом, если б я сама ей это позволила. Но я не желаю быть марионеткой в ее руках! И не буду! Совет тянет меня в одну сторону, Ашара - в другую. И Белтран тоже такой!
Мы прижимались друг к другу, как дети, напуганные темнотой. Я чувствовал тепло ее тела. И еще сильнее обнял ее. Она не успела ничего сказать, когда я поцеловал ее. И не сопротивлялась, когда я приподнял ее, чуть откинув ей голову, и снова поцеловал.
Последние красноватые отблески заката гасли за пиком Неварзин; на небе появились первые звезды.
Глава VI
Столетия назад, когда власть Комина была непоколебима, Хрустальный Зал, вероятно, был даже мал для всех тех, кто по праву рождения мог присутствовать на заседаниях Совета. Ровный голубоватый свет лился сверху, озаряя прозрачные стены, сверкавшие зелеными, пурпурными и золотистыми искорками. В полдневные часы здесь возникало ощущение, что находишься в центре радуги; ночью же - что плывешь где-то в вышине по воле ветров в полном одиночестве.
Здесь меня впервые представили членам Комина. Мне было всего пять лет, и я был слишком нескладным, тощим и темноволосым для истинного отпрыска Великого Рода. Однако я отлично запомнил тот спор, который вызвало здесь мое появление. Старый Дувик Элхалайн кричал: "Кеннард Элтон, ты попусту тратишь наше время, ты оскорбляешь священное место, приведя сюда этого полукровку, своего ублюдка!"
И тогда - прекрасно помню и это - мой отец в ярости повернулся и поднял меня высоко над головой.
И они подавились. Никто никогда не осмеливался дважды перечить моему отцу - ярость его производила слишком сильное впечатление. Да, я был и остался полукровкой, ублюдком, чужаком. Малышом я часами сидел здесь, наблюдая бесконечные церемонии, в которых ничего не понимал, ощущая боль от матрицы, прижатой к запястью и транслирующей свой код в мою плоть, что закрепляло мое членство в Комине ... Я взглянул на запястье. Да, отметина была видна по-прежнему.
- О чем задумался? - требовательно спросил Дерик.
- Извини. Ты о чем-то меня спросил? Я просто вспомнил, как в первый раз попал на заседание Совета. Тогда нас было больше.
- Ну, раз так, то тебе самое время заняться воспитанием собственных сыновей, мой милый, - рассмеялся он.
Его слова грустью отдались в моей душе. Владения Элтонов, плодородные зеленые долины выше Дэйллона, ждали меня. Я оглянулся, ища глазами Каллину; она сидела, прижавшись к Линнел, в огромном кресле. Дерик подошел к ним, чтобы поговорить с Линнел. Она радостно смотрела на него, да и красивое лицо принца озаряло некое внутреннее сияние. Нет, он вовсе не глуп, просто скучен. И недостаточно хорош для Линнел. Но она любит его.
Случайно мой взгляд встретился с Дио Райднау. Покраснев, она опустила глаза. Сквозь хрустальную призму двери вошел Дайан Ардис, и я нахмурился. Дайан, только Дайан знал, что матрица Шарры находилась у меня. Пока меня не было на Дарковере, Мариус, юнец, мальчишка, презираемый Комином за иноземную кровь, был бессилен. И я - в одиночку - тоже был бессилен, к тому же меня искалечили... Но вдвоем с Мариусом мы представляли огромную опасность для Дайана, для его амбиций и устремлений. Я быстро решился и мгновенно вошел в телепатический контакт с Дайаном. Он нахмурился и поднял голову, тут же выставив защитный барьер. Я не стал принимать вызов. Рано пока.
Вдруг с места поднялся Леррис Райднау и вызывающе оглядел зал. Хастур, не обращая внимания на меня, поднял свой жезл, разрешая ему говорить.
- Комин, я хочу высказать свое личное мнение... Я заметил, что Дио сжала свои кулачки. Неужели Леррис действительно намерен вытащить на обсуждение Совета нашу с ней любовную историю, происходившую на другой планете, и потребовать от меня удовлетворения именно теперь? Но Леррис смотрел не на меня, а на Дерика.
- Лорды, сегодня, когда Комин в разладе с другими властителями Дарковера, наш юный принц должен взять себе жену не из членов Совета и таким образом привлечь на нашу сторону новых могущественных союзников. А Линнел Эйлард тоже способна, выйдя замуж, дать права членства в Комине сильному и преданному нам мужчине со стороны.
Я глядел на него во все глаза. Линнел побледнела от неожиданности, а Каллина тотчас же вскочила:
- Линнел - это моя забота! И Совет не имеет права вмешиваться!
- Вмешиваться? - угрожающе переспросил Дайан. - Хранительница оспаривает волю Совета?
- Ничуть, - возразила Каллина. -Я никогда не оспариваю волю Совета в том, что касается меня самой. Но в отношении Линнел - да! И буду оспаривать!
Молчать я не мог.
- Идиоты! - закричал я. - Сидим тут, как старики на базарной площади, и обсуждаем, кого на ком женить! Разве дыру в плотине можно заткнуть соломой?
Все смотрели на меня, но я вдруг замолк, снова почувствовав, словно чья-то рука сжимает мне горло. Что это?!
Лицо Каллины расплылось в каком-то радужном сиянии. Неужели после ранения у меня расстроилось зрение? Но Каллина подхватила мою мысль:
- Несомненно, Великие Лорды, мы спокойно можем заниматься всякой чепухой, пока Терра обретает все большее число союзников и превращает нашу Тендару в мерзкий и грязный Торговый Город. Мы сидим тут и спорим, а наша молодежь тем временем развлекается на других планетах! - Она осуждающе глянула на Дио Райднау. - А мы себе заседаем в Хрустальном Зале и устраиваем чужие браки! Меж тем матрица Шарры находится в руках Кадарина! Вы же сами были свидетелями того, сколь низко пала власть Комина всего пару дней назад - и что же вы предприняли? Вы позволили этим бандитам убить Мариуса Элтона и ранить Лью. Именно тех, кого вы должны были беречь больше собственной жизни! Кто из вас будет отвечать за смерть Мариуса? И кто из вас осмелится занять его место?
Прежде чем кто-либо успел ей ответить, я снова вскочил:
- Великие Лорды!..
Внезапно мне не хватило воздуха, и я впервые понял, что нахожусь в телепатическом контакте с Каллиной - несмотря на барьеры! - и что даже этот слабый, поверхностный контакт уже совершенно истощил меня. Вырваться! Немедленно выйти из контакта! Что это она надумала? У меня нет сейчас сил сопротивляться воздействию барьеров! Однако Каллина явно не понимала меня и не прерывала телепатическую связь. Неимоверным усилием я постарался освободиться. Я был уже так ослаблен, что едва стоял на ногах. Ухватившись за перила ограждения, чтобы не упасть, я рухнул в кресло, так и не сумев прервать контакт. Неужели это сама Каллина?..
В зале стало вдруг очень тихо. Лицо Дио было бледным и напряженным.
- Что у нас тут происходит с барьерами? - хрипло спросил Леррис.
Хастур поднялся и, наклонившись над огромным столом, начал было что-то говорить, но поднял глаза и застыл с раскрытым ртом.
Каллина замерла на месте.
Пол закачался у меня под ногами. А в вышине над нами возникло какое-то мерцание. Воздух словно дрожал и переливался.
- Это же... Знак Смерти! - выкрикнул кто-то. И все смолкли. Воцарилось гробовое молчание.
Я не мог оторвать глаз от сияния в воздухе, похожего на живой огонь, и чувствовал, что кровь стынет у меня в жилах и уходят последние силы. Скрученное, искривленное пространство трепетало и вспыхивало. В душе моей, неподвластные разуму, бушевали примитивные инстинкты. С незапамятных времен этот знак означал одно: разрушение и гибель души и тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18