А если б например отец приезжал на дачу почаще, если б запретил ему по ночам ошиваться у разных там подозрительных Бочкиных. Славка бы утихомирился в два счета. Но родители приезжали не часто. Им своих забот было предостаточно. Они можно сказать от Славки просто откупались. Отец раз в две недели выдавал ему десятку и говорил:
- Только я тебя прошу с Полиной Павловной ты не конфликтуй. У нее опять говорит сердце болело. Ты пойми сын, если она умрет, нам от этого лучше не будет.
Словно речь шла о каком-нибудь вспомогательном средстве: "Берегите лифт. Он сохраняет ваше здоровье".
Бабка, которая конечно не подозревала о таких предупреждениях, ругала родителей. Надо сказать у них в семье существовала весьма сложная система отношений: бабка имела право ругать родителей, родители имели право ругать Славку, а Славка крутил, как хотел бабкой. Так вот бабка ругала родителей, что мол, они живут со Славкой по принципу "педагогического магазина" ты нам немного не побалуешься, а мы тебе за это купим "адидас" ты нам четверть не больше чем с двумя тройками, а мы тебе за это - приходи домой не в десять, а в одиннадцать.
- Ну, а как вы хотите собственно? - отвечал отец. - В одиннадцать он бы скоро и без нашего разрешения "адидас" ему необходим - "адидас" теперь у всех. И - только не перебивайте меня пожалуйста! - ему осталось не так уж много продержаться. Очень скоро он станет взрослым и сам поймет, что можно, что нельзя. И уверяю вас, оценит нашу систему отношении. Будет нам с Наташей благодарен!
- Пойми мама мы еще сами молодые! - говорила Славкина мать. - Вячеславу сорок, а мне так просто тридцать шесть!
- Тридцать семь! - веско отвечала бабка. - И с вашими умными мыслями вообще не следовало заводить ребенка!
У бабки между прочим тоже был метод воспитания. Она знала, что уж ей то никак со Славкой не справиться и действовала на него приемами запугивания.
- Ты, конечно, можешь бегать-прыгать, - говорила она с особым таким, тревожным спокойствием. - Но ты должен чувствовать край. Понимаешь?
Вряд ли бабка сама точно знала о каком "крае" идет речь. У них со Славкой, конечно, были разные понятия об этих "краях". И все же слова ее не пролетали мимо пустыми воробьиными стаями. Вернее всего потому, что в них слышалась неподдельная тревога., чтобы стать действенной педагогика должна быть искренней. Это общетеоретическое соображение не знала Славкина бабка. Но ей здесь теория и не Требовалась.
Итак Славка именно "знал край". Но не только потому, что боялся. Для каждого человека есть какой-то свой порог, через который он не переступит, - скажет себе "Нет это уж слишком грязное дело. Я не участвую".
И вот про себя Славка считал, он само собой специально не думал об этом, это просто подразумевалось, что у него Демина и Алены "пороги предельного свинства" совпадают - по абсолютным так сказать величинам. Но оказывается у Демина и Алены была другая система координат!
Это выяснилось случайно.
Однажды Славка и Демин совершенно скуки ради играли в шахматы. Вдруг явилась Алена. Увидела, что они делают, хмыкнула с презрением, энергично потрясла журнальный столик на котором стояла доска: Фигуры естественно наполовину разбежались, наполовину попадали в обморок.
- Ты, что сумасшедшая? - закричал Славка, который как раз начинал выигрывать.
Алена даже не стала ему отвечать села в шезлонг и сказала.
- Все. Я ее усекла!
- Кого?
- Одну бабу!
Оказалось Алена здесь в Скалбе встретила свою врагиню из Москвы из параллельного класса. После шипения и проклятий сказала торжественно и зловеще:
- Надо сделать ей бяку!
- Например? - спросил Демин.
- Ну. - И Алена пожала плечами так, что стало ясно "бяку" она собирается делать как раз руками Демина. И Славкиными конечно. Стало быть пусть они и пошевелят мозгами!
- Я же ее не знаю! - Демин пожал плечами на Аленину непонятливость. То есть в принципе он был согласен. Только хотел, чтоб Алена сперва объяснила кого надо душить и до какой степени.
Славка абсолютно таких вещей не понимал. Они эту девчонку видеть не видели. Как же тогда можно? И тут совершенно не важно, что Алена тебе пусть даже разлюбезная подруга. Как говорится: Платон мне друг, но истина дороже.
Алене же и Демину была дороже не "истина", не совесть, а вот именно "дружба".
- Так чего ты сделать то думаешь? - спросил Демин.
- Да хотя бы собаку угнать!
- А потом ее куда? - спросил Славка. Он не мог скрыть своего презрения и страха.
- Да продать хотя бы!
- Собака-то Ален не виновата!
- А я ее не виню! - Алена снова стала говорить теперь уже обращаясь к Демину как к "более понятливому". - Поехали один раз на субботник. У нас, в общем, там есть подшефное парниковое хозяйство. Она является в норковой шапке! Знаешь сколько такая шапочка стоит? Полтыщи!
- Ну и чего?
- Ничего! Другие пришли в разных вязаных скромных штучках в кроликах под котиков. Она видите ли выпендрилась. Да вся ее жизнь столько не стоит сколько эта шапка!
- Ну и чего? - опять спросил Демин. Однообразный этот вопрос не казался сейчас однообразным с таким совершенно непонятным Славке напряжением он звучал.
- А я эту шапочку взяла и подсняла. Тю-тю девочка!
- Украла?! - как будто со стороны услышал Славка свой голос.
- Вышла из теплицы там какая-то машина проезжала с перегноем. Я ее взяла и бросила туда в кузов.
- Да не свисти ты Ален - сказал Славка - не свисти.
Алена в ответ лишь пожала плечами.
- Ну и, что она? - спросил Демин.
- Рыдала! - Алена выдержала паузу. - А потом ей еще лучше купили! Понятно?!
- А-а! - Славка кивнул понимающе - Это на самом деле не она рыдала, а ты рыдала!
- что?
- Очень просто. Ты ей завидуешь.
Алена помолчала, словно взвешивая его слова. Наконец взвесила все за и против.
- Нет!
Демин смотрел на Алену. И видел Славка он совершенно ее понимает совершенно на ее стороне. Сказал - тоже как давно продуманное не раз проверенное в голове:
- Такие люди наглые есть., что ты! - и потом как бы подвел итог - Надо мстить!
Люба изучала материалы о неблагополучных подростках, как их принято называть. Пролистала папки пролистала еще раз стараясь вчитаться, вдуматься, надеясь споткнуться на ровном месте о какой-нибудь незамеченный факт. Но место действительно было ровным.
Она лишь отложила папки "самопальщиков" - ребят которые занимались изготовлением самодельного оружия самопалов. Таких папок оказалось две. Не густо. И усмехнулась ей бы радоваться этому, а она расстраивается!
Один мальчишка хотел разрядить свой самопал - свинцовая тоже самодельная пуля слишком плотно засела в стволе. Решил погреть самопал на газу, чтобы свинец вытопился. А самопал возьми да стрельни! Тяжелое ранение в грудь.
Тогда весь поселок узнал об этом. Николай Егорович сумел настоять, чтобы устроили открытое разбирательство. Отдельно для ребят и для взрослых. И на взрослом разбирательстве Любу удивила неожиданная мысль, которую вдруг бросил Зубов. Там сидели естественно и учителя и директор школы.
Николай Егорович и говорит:
- Несчастья этого могло и не быть. Если бы вы их товарищи получше учили!
Никто ничего не понял. А в поселке у кое-кого принято было думать о Зубове, что мол он мужик хороший, честный, партийный, но милицейское мол образование - мы его можем себе представить! Так оно считало - мещанское общественное мнение.
- Я, что-то вас не понимаю, Николай Егорович, - сказал директор.
- А я вижу, что не понимаете! Сейчас объясню! Какая у него по физике-то отметка?
Директор переглянулся с завучем скосил глаза на литераторшу Зою Васильевну, которая была классным руководителем раненого мальчика.
- Ну в общем, он неплохо успевал, - сказала Зоя Васильевна.
- А я поинтересовался - сурово продолжал Николай Егорович - Четверка там у него и в первой и во второй четверти. Так чего же стоит эта ваша отметка, если шестиклассник не понимает: прежде чем свинец расплавится, порох уж двадцать раз воспламенится!
- Ну и. - Директору было не очень-то уютно в эту минуту. - Как прикажете воспринять ваши слова!
- Примите как частное определение!
С тех пор Люба поняла думать логично - отнюдь не значит плестись по дороге очевидного. Быть может, как раз наоборот надо неожиданные делать ходы. Вот тогда только и сможешь "споткнуться на ровном месте".
К сожалению, сейчас ничего такого в голову ей не приходило. Она делала как говорится, то, что очевидно следовало "то, что доктор прописал". Проверила того раненого мальчика. Год назад уехал с родителями на Урал. Отпадает. Самопал, даже допустим, подаренный на прощание явно бы "объявился" много раньше чем через год. Оружие такая вещь, что долго в чехле не пролежит. Особенно у мальчишек!
Был еще один "оружейник" некий Свинцов Виталий Иванович. Им занималась прежняя инспектор по делам несовершеннолетних, которая теперь ушла на пенсию. И кстати тоже уехала из поселка. Но работала она основательно. Люба не очень с ней общалась - ей эта Галина Павловна казалась приличной занудой. Теперь Люба поняла, что могла бы кое-чему у нее поучиться.
Из бумаг двухлетней давности этот бывший тринадцатилетний Виталий Иванович вырастал, можно сказать как живой. После уроков труда мальчик оставался в мастерской поработать еще. Это не возбранялось. Только учитель поинтересовался однажды, что же там мастерит юный Левша. Какие-то непонятные железки слесарил семиклассник. Но учитель, человек прежде военный понял, что это детали для пистолета.
Сразу пошел в милицию. Дома у Виталия Галина Павловна обнаружила почти готовый пистолет. Причем ручка - ну уж никак не ребячьей работы. И ствол нарезной.
Папа! Начальник железнодорожных мастерских. Да неужели папа поработал?!
Свинцов-старший и отнекиваться не стал. Ну сделал, говорит, помог сыну. При чем здесь огнестрельное? Это спортивный пистолет. Четырехзарядный, стреляет малокалиберными патронами.
Галина Павловна не поленилась заглянула к ним в сарай. Там "Виталий Иванович" устроил себе тир. Люди в натуральную величину, вернее, не совсем в натуральную, а вроде как бы "подростки". На коленке, под левой лопаткой, на лбу, на животе у этих "подростков" нарисованы карты - бубна черва пика трефа значит куда удобнее стрелять.
Ну пришлось этот тир уничтожить пришлось "спортивное оружие" отобрать. И отцу, конечно, сделали внушение. Больше за Свинцовым ничего замечено не было. Так есть у меня основания парнишку теребить? Думаю нет!
В общем с нерадостными глазами предстала Люба перед Николаем Егоровичем.
- Тут знаешь чего? - оптимистично сказал Зубов. - Тут думать надо! - Он любил шутки ради иногда прикинуться эдаким простачком, потому, что знал о байках про свою якобы неученость. Люба молчала ожидая продолжения. - Как мы можем с тобой предположить. Любовь Петровна револьвер появился вдруг. Но это только кажется, что вдруг. Вон тебе землетрясение - тоже вдруг, да? А потом начнут вспоминать и вороны-то по-лебединому каркали и собаки-то, по-особому выли и закат то был не красный, а коричневый.
- Чего-то не пойму вас.
- Ну, что-то произойти должно было понимаешь? Предшествующее. И притом, что-то неординарное.
- Неординарное. Хм. Уж почти неделя минула, Николай Егорович, а револьвер-то не появляется!
- Ну и слава тебе господи! Как бабушка моя говаривала.
- Это правильно. Однако почему? Он ведь должен!
И тут Люба изложила начальнику свои мысли по поводу того, что оружие не может долго находиться зачехленным - не такой у него характер, а особенно в руках парня.
- Не накликивай ты капитанша беды! - Зубов покачал головой.
- Ну приходится идти на риск. - Люба улыбнулась. Приходится думать.
- И какие же выводы?
Люба пожала плечами.
- Может ему держать его не в чем это оружие то? Например рука не работает?
- Хм. - Зубов прищурился. - Мысль! Молодец, Любушка! Гляди в оба теперь. Поселок у нас не Москва и не Ленинград. Может, и встретишь с подбитой лапой. Ну и в поликлинику.
- Все ясно. - Люба встала.
- И про то, что я тебе сказал попомни: ищи странное., что-то у нас обязательно должно было случиться.
По ночам, а вернее, уже по утрам, когда Славка возвращался домой - после Бочкина или просто после какого-нибудь сидения на бревнышках в голове его происходили сражения. Ему давно пора было спать, а вот не спалось хоть ты повесься! Он продолжал разговаривать с Деминым и Аленой. Да Алена и Демин - это было одно, а он Славка, иное. И буквально чего они ни скажут, Славке все время не нравилось.
Но ведь это как-то неловко, когда люди "за" а ты все время "против". Тут уж самый терпимый и добрый скажет тебе да ты, что, детка? А ведь Алена вовсе не была "самой терпимой и доброй".
Приходилось отмалчиваться хмыкать. А когда уж прямо требовали его мнения Славка вынужден был неопределенно пожимать плечами словно он не человек, а какая-нибудь бледнолицая ученица балетной школы.
- Да в принципе-то может и правильно.
Но то, что Алена проповедовала, не было правильно.
- Да фиг бы с ней с этой икрой! - кричала Алена. - Я без ихней икры проживу. Мне толстеть не обязательно. Но меня зло берет, когда приезжает настоящий металлический ансамбль. Как он там называется? И я стою, как последняя дура, четыре часа голодаю, злюсь, замерзаю. Наконец закупаю этот билет, прихожу в родной класс. Думаю сразу не покажу, что у меня есть. А эта мымра Селезнева ржет надо мной как лошадь Пржевальского и машет таким же билетом. Да еще в пятый ряд, чтоб она там оглохла!
Славка уже понимал в чем дело. А Демин еще наивно осведомлялся чем же провинилась перед Аленой "эта мымра".
- Я то в очереди морозилась! - шепотом кричала Алена непонятливому Демину. - А она-то просто отзвонила папочке, и ей билеты готовы!
- Ну и чего ты предлагаешь? - спрашивал Славка.
- Мстить! - спокойно отвечал за Алену Демин.
- Правильно! - так же спокойно и мрачно кивала Алена. Хотя бы дом поджечь.
У Славки язык как говорится примерзал от ужаса. Алена в это время со спокойной ухмылкой объясняла, как она это собирается сделать. Пробраться в дачу осенью ничего не стоит когда все уедут. Ну и вот... Прихватываешь с собой электронагреватель которым воду кипятят и бензина литра три. Суешь нагреватель в бензин. Потом спокойно уходишь гулять. Через полчаса дача пылает!
- Ты, что Ален глупая? - стараясь сохранить спокойствие интересовался Славка.
- Правильно, - соглашался Демин. - Бензин весь испарится он же летучий. А кипятильник просто перегорит. И ничего не будет, кроме улик!
Славка хотел им крикнуть, что они оба рехнулись, если всерьез обсуждают такие вещи. Но первой успевала крикнуть Алена.
- Плохо ты мальчик физику знаешь! Прежде чем он испарится, он взорвется десять раз!
Они начинали яростно обсуждать физические свойства бензина ничуть не думая о том, что вся эта затея по крайней мере бред.
- Ну, ты скажи Славист! - Демин резко толкал Славку в плечо. - Будет взрыв?
Тогда и Славка оказывался погруженным в этот высоконаучный бензиновый спор. А потом дома лежа в своей тихой комнате с продолговатым белым потолком (а утренние птицы кричали и пели ничуть не мешая нормальным людям спать) он клял себя за беспринципность вообще за то, что не пошлет этих двух экстремистов куда подальше.
На другой раз Алена принималась развивать новый план уничтожения вражеской дачи. И вдруг Демин говорит.
- Бред это все.
- что? Опять чего-нибудь испарится?!
- Да нет. Я считаю зачем портить? Надо брать у них и отдавать кому-то. Смотрели "Берегись автомобиля"? Вот дельно малый поступал.
- Хм. - Алена испытующе смотрела на Демина. - Значит ты предлагаешь? Ну допустим мы со Славкой согласны. Только при одном условии часть оставляем себе!
- Вы бы послушали, что вы несете! - кричал Славка. Этот хоть предлагает в благородных разбойников играть. А ты Алена вообще прийти своровать - и хорош!
- Они то у нас воруют. - Алена спокойно пожимала плечами.
- А ты видала?
- А ты думаешь на сто пятьдесят можно так жить? Ей говорят "Селезнева кто твой родитель?" Она глаза сощурит "Простой завскладом" Вот так Слава!
- Да глупости это. Таких всех пересажали.
- Значит не всех.
- Ладно я лично его не знаю, - говорил Славка неохотно, и спорить не буду. А почему ты говоришь "Они у нас воруют"?
- Ну я не знаю там у государства. А государство - это мы с тобой и есть! - Тут ей надоедало дискутировать со Славкой и она обращалась к Демину. - Согласен часть оставляем себе?
Похоже было, что Демин особых возражении не имел.
Бредовина какая-то, думал Славка, оставшись один. Надо расставаться с ними и... На этом "и" он всегда останавливался. Не давала покоя одна мысль, а вдруг он Славка такой благородный только из-за того, что самым банальным образом боится участвовать в рискованном деле! Если он откажется Алена с Деминым только так и подумают! Это представлялось Славке невыносимым. Прежде всего потому, что отношения с собственной смелостью были у него довольно напряженными.
Однако дни проходили за днями, как писали в старинных романах дни за днями, а эти двое так ничего и не делали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17