– Возьмите, спасибо.
Хозяин посмотрел на него прозрачным взглядом. Улыбнулся:
– Мне деньги уже давно не нужны. Да и вам они не понадобятся больше.


4

Зона интересов контрольно-разведывательного спут­ника «Аргус-18» находилась на сорок миль юго-восточнее озера, но восемнадцать фасетных сенсоров сверхвы­сокого разрешения работали в режиме автоматической селекции целей.
В полосе сканирования «Аргуса-18» в данный момент находились: тысяча двести сорок четыре квадратные мили лесов, двести восемнадцать квадратных миль единообраз­но возмущенной водной поверхности, ремонтируемый участок автострады Москва—Тула протяженностью три­надцать миль и всего лишь пять подвижных целей.
Две из них были идентифицированы как крупные водоплавающие птицы вида Lariformes ridibundus[Note2 - Реч­ная чайка.], одна – как крупная водоплавающая рыба вида Abramis brama[Note3 - Лещ.] и сразу отсечены.
Две другие являлись характерными представителями вида Homo Sapiens мужского пола. Девять фасетных сен­соров сфокусировались на южном объекте, девять – на северном. Несколько миллисекунд шел выбор оптималь­ного режима сканирования, после чего на «полигоне» Альпийского командного пункта глобальной системы на­блюдения «Master's Eye» сформировалось устойчивое голографическое изображение.
Майк, Джонни, Ганс и Джина, дежурные кураторы «Аргуса-18», развалившиеся в аморфных креслах, стара­тельно повторяющих все тонкости человеческой анато­мии, немного оживились.
– Громче, – потребовала Джина, потягивая через соломинку самый модный в этом сезоне коктейль «Ис­крометная Дурь».
Сенсоры впились в лица русских. Процессоры арти­куляционной трансляции молниеносно анализировали мимику и движение губ, подсистемы синхронного пе­ревода доносили их беседу до сведения кураторов.
– Не нужны деньги? Почему? – удивленно спросил южный объект. – Разве ваш курс рекурсионной тера­пии ничего не стоит?
– Возьмешь отдавая, когда будешь брать – отдашь, – серьезно ответил северный. Он еще раз улыбнулся и, сойдя с катамарана, принялся старательно привязывать канат к выведенной над дощатым настилом кедровой свае.
– Русские! – фыркнул Майк. Жевательная резинка надулась в его пухлых негритянских губах огромным пузырем и лопнула, источая благоухание чайных роз.
– Вонь! – прогрохотал знакомый грозный голос за их спинами. – Какая вонь! Чем вы здесь заняты, кухулиновы псы?!
Все четверо мгновенно вскочили и вытянулись по стойке «смирно». Высокий бокал Джины в одно неулови­мое движение руки перекочевал под кресло. Жевательная резинка Майка отправилась в его желудок. Джонни со­рвал и сунул в карман поролоновый шутовской нос, при помощи которого он только что изображал специального агента Интерпола Мак-Интайра.
– Дежурная смена кураторов спутника «Аргус-18» ведет наблюдение на подступах к объекту «Алмазный куб»! – браво отрапортовал Ганс, щелкнув каблуками как сто лет назад его предки, унтер-офицеры вермахта.
Специальный агент Мак-Интайр некоторое время бу­равил его своим тяжелым взглядом.
– Вольно, – махнул он наконец рукой. – Джина, миленькая, плесни мне на три пальца «Искрометной».
Майк и Джонни понимающе переглянулись. Что там у нашей Джины самое миленькое?
Мак-Интайр достал из кармана алюминиевый ци­линдрик, любовно открутил крышку, вытрусил на ла­донь двухдюймовый обрубок сигары.
«Последние два дюйма – самые сладкие», – сообщил когда-то его прадед, член боевой организации ИРА[Note4 - Ирландская Республиканская Армия. Террористическая организация ирландских католиков.] , парикмахеру Белфастской уголовной тюрьмы за полчаса до побега.


5

Августин не знал, какая реальная личность скрыва­ется за аватаром рыжеволосой Сэми. Таковы были не­зыблемые законы Виртуального Мира. Да он и не стре­мился к этому. Ему было достаточно того, что внутри ВР Сэми – прекрасная девушка. Плевать на то, что в реальной жизни хозяйкой столь полюбившегося Августину аватара может быть девяностолетняя старуха. Или девяностолетний старик. Виртуальный Мир тем и хо­рош, что он позволяет каждому стать тем, кем он ни­когда не смог бы стать в реальности.
– Я жду тебя вот уже полчаса. Я уже думала, ты не придешь сегодня. Могло ведь что-то случиться… – Зе­леноглазая Сэми на мгновение отстранилась и посмот­рела на Августина с обожанием.
– Что, например? – Августин поставил свой лук у входа в комнату.
– Например, убийство до смерти, – промурлыкала Сэми, обнажая белоснежное ложе, ожидающее любов­ников в глубине комнаты.
«Это было бы действительно грустно», – мысленно согласился Августин. После того как тебя убили до смер­ти, назад дороги нет. Как и в жизни.
– Но ведь я полицейский, – отмахнулся Августин.
Пальцы Августина принялись за шнуровку, которая стягивала стройный стан его подружки. Он не любил болтовни. Болтать можно и в жизни. В Виртуальном Мире следует действовать.
Шестьдесят четыре минуты из трехсот шестидесяти своего дежурства Августин провел у Сэми. Это было немного больше, чем ему позволял устав сетевой поли­ции, но намного меньше, чем ему хотелось бы.
Выходя из уютного номера гостиницы, декорирован­ной под английский постоялый двор конца XVII века, он поцеловал Сэми в ложбинку между грудей, соблазнительно теснящихся под шелком лифа. В такие момен­ты Августин даже немного жалел о своих офицерских обязанностях. В то время как рядовые пользователи имеют право наслаждаться любовью в ВР сколько им заблагорассудится, он должен заниматься поддержани­ем сетевого законодательства. Да плевать на него!
На мгновение в голову Августина закралась крамольная мысль: быть может, стоит всеми правдами и неправдами получить доступ к серверному комплексу ООН, к уникальной базе данных пользователей Вирту­ального Мира. Доступиться туда, используя форсаж и свою офицерскую эксесс-карту. Узнать, кто же такая эта Сэми в действительности. И если она, хозяйка аватара Сэми, так же хороша собой, как хорош в постели ее аватар, быть может, стоит обдумать варианты совме­стного… Стоп! Августин вспомнил о Ксюше, и ему ста­ло стыдно собственных мыслей.
– Хозяа-а-айка! – проорал за спиной Августина про­тивный пьяноватый голос. Августин остановился.
– Э-эй, шлюхина дочь! – второй, еще более мерзкий.
Августин обернулся. У окна постоялого двора Сэми топтались трое придурков в форме американской морс­кой пехоты 70-х годов XX века. Августин сразу же по­слал запрос и получил всю необходимую информацию. Трое Агасферов, в новый класс переведены позавчера. Солдаты Второй Штурмовой дивизии Герцогства. Пос­ледняя зона включения – Свитязь.
Августин присвистнул. От Амстердама до Свитязя двести миль все-таки. Видно, какой-то Джирджис решил подработать авиалайнером и в летательном морфе подбросил забулдыг до Амстердама.
«Осторожно, двери закрываются! Следующая стан­ция – Амстердам».
Тем временем третий, до этого времени молчавший, сдернул с плеча автоматическую винтовку и заколо­тил прикладом в ставни. Сэми не появлялась, и пра­вильно делала. Августин лениво вытащил из колчана стрелу.
– Эй, вы там, повежливее! – крикнул Августин, плав­но натягивая лук и подходя поближе мягкими, кошачь­ими шагами.
Тот, который колотил винтовкой в ставни, резко обер­нулся, одновременно передергивая затвор.
Так-так… Ярко выраженные агрессивные действия, угрожающие стабильному функционированию полицей­ского при исполнении служебных обязанностей. Ситу­ация двести восьмая, однако. Августин молниеносно припал на колено. Щелкнула тетива. Солдат захлебнул­ся кровью и упал навзничь.
Двое его напарников, ошеломленные, замерли, так и не взведя затворы своих винтовок. Они быстро трезве­ли. Из окна высунулась Сэми с внушительным дробо­виком «ремингтон» в руках.
– Лечь на землю, руки за голову! – приказал Авгу­стин.
Один послушно выполнил приказание, другой «наки­нул» аватар волка и попытался бежать. Заряд картечи из «ремингтона» и стрела Августина быстро привели его к послушанию.
Августин поднес к губам «наручник» и, потребовав военную комендатуру Амстердама, сказал:
– Лейтенант сетевой полиции Джонни Джармуш. Подберите тут трех своих героев… Нет, ничего страш­ного… Один целехонек, у двух других отлетело креди­тов по сорок… Вайолент-роуд, девятнадцать… Нет, де­вятнадцать… Д-е-в-я-т-н-а-д-ц-а-т-ь… Двадцать минус один, козел!!!


6

Девять сенсоров «Аргуса-18» автоматически сопрово­дили Владимира до двери под вывеской «Центр рекурсионной терапии „Байкал“ и, когда тот исчез за нею, переключились в режим высокочастотного проникно­вения.
По просторной комнате, в которой не было ничего, кроме нескольких соломенных циновок, расхаживал коренастый человек в европейском костюме кофейно­го цвета, и это было первым, что удивило Владимира. В руках человек держал раскрытую книгу в темном ко­жаном переплете, и это было вторым, что удивило Вла­димира. «Натуральная кожа! Ах ну да, натуралы», – быстро сообразил он.
Человек не сразу отреагировал на его появление. Он некоторое время продолжал читать, потом наконец за­крыл книгу и бережно положил ее прямо на пол. Потом он посмотрел на Владимира. Его глаза были удивитель­но глубоки и в то же время совершенно недосягаемы, закрыты для чужого любопытства, как звездная пыль в ночном небе над морем.
– Здравствуйте, – довольно робко сказал Владимир. Подать руку он не решился.
– Мое имя Хотой, – сообщил человек.
У него был исключительно правильный русский вы­говор, свойственный обычно образованным иностран­цам. Хотой был иностранцем. Он родился и провел свое детство в Якутии.
– Очень приятно, – улыбнулся Владимир. – Меня зовут Володя. Владимир Роговцев, – уточнил он, сму­тившись фамильярностью своего «Володя».
– Владимир Роговцев, – протянул Хотой, словно пробуя его имя на вкус. – А почему не Горацио?
– Простите?
Владимир слышал много разных басен и анекдотов о жизни натуралов. Он знал, что нужно быть готовым бук­вально ко всему, но загадочный вопрос Хотоя застал его врасплох. Действительно, Горацио было бы лучше, но раз уж назвали…
– Или почему не Клавдий? – ехидно добавил Хотой.
Владимира передернуло. Клавдий… Так его звали еще совсем недавно, каких-то две недели назад…


7

«Если в роду человеческом переведутся убийцы, из­вращенцы, алкоголики и наркоманы, если мордобой и кровопролитие перестанут приносить удовольствие хотя бы одной тысячной процента взрослых здоровых людей, на Земле наступит рай. Но это будет рай для стада кас­трированных животных. Без зла нет добра, без ноля нет десятки, без твоего сознания нет мира. Без мортидо – тяги к разрушению и смерти – невозможно воплоще­ние либидо – стремления к любви и жизни.
Мне не представляло большого труда создать ВР, в которой невозможно насилие. Но в таком случае полу­чилось бы, что я создал всего лишь еще один телеканал для младших школьников! С другой стороны, много ли радостей знала раньше жизнь семидесятилетнего пара­литика или даже вполне здорового клерка из «Юнион Банк»?
Уже в первой трети XX века обнаружилось поваль­ное стремление к бегству от повседневной реальности. Кинобоевики и мелодрамы, комиксы, выпивка и нар­котики, рок-н-ролл, перманентная сексуальная револю­ция – более манифестируемая, нежели происходящая на самом деле, – несколько позже компьютерные игры и видеопутешествия пытались удовлетворить всеобщую тягу к острым ощущениям. Но это были всего лишь грубые суррогаты. Да, люди бежали от действительно­сти. Куда? В никуда, в ничто.
Но с появлением Виртуальной Реальности появилась вторая, альтернативная действительность, не знающая скуки нашей мирной повседневности. Здесь отныне живет твоя Тень, твое темное начало, и здесь оно остается. В тот день, когда неведомыми маньяками будут уничто­жены все нейрокомпьютеры, наступит конец света, ибо все Тени выйдут в материальный мир. Человечество за­хлебнется в собственной злобе. Оно живет, пока живет ВР. Читая эти строки, ты скажешь, что я уготовил миру Апокалипсис. Идиот. Я подарил миру вечную жизнь, ибо ВР неуничтожима».
Олаф Триггвассон. «Страннее, чем рай»


8

Его когорта приняла свой последний бой под ночны­ми пурпурными небесами.
Ночью над Каменными Столбами небеса всегда горят пурпуром от света четырех огромных лун, висящих так низко, что кажется, стоит нацепить реактивный ранец – и в один импульс допрыгнешь до тучного чрева ближай­шей и сможешь вырвать из него кусок раскаленной лун­ной плоти. Под славными орлами и красными стягами Социальной Республики Сол его когорта развернула бо­евые порядки на берегу Тухлого Ручья среди огромных валунов и каменных расселин. Лучшего места для засады не найдешь до самого сорок третьего шоссе. Это в любом тактическом наставлении русским по пустому начитано.
Вскоре показались солдаты Герцогства. Стадо живо­писных оборванцев класса Адам и несколько Агасферов вывалили из леса и быстрым шагом пошли вдоль про­тивоположного берега ручья. Они представляли идеаль­ную мишень для любого оружия. Но Клавдий не спе­шил. Спешка – для ленивых.
И лишь когда голова неприятельской колонны по­равнялась с правым флангом их когорты, Клавдий от­дал свой короткий приказ. Тотчас же Стена Иллюзий, которую держал их легионный Джирджис, рухнула, об­горелые пни и серые камни ожили, молниеносно пре­вращаясь в республиканских солдат, и на разномастную герцогскую ораву обрушились потоки стрел, огня и сна­рядов автоматических пушек, именуемых в простонаро­дье «швейками».
Бежать было бессмысленно. Враги залегли, но на от­крытой местности досталось каждому. Никто не остал­ся обделенным республиканской щедростью. В ответ раздалась нестройная трескотня мелкокалиберного ав­томатического оружия.
Герцогские наемники, которые, как известно любо­му, лишены твердого идеологического стержня и отто­го по уши погрязли в оргиях пред идолами Желтого Дьявола, не могли выдержать долго под кинжальным огнем целой когорты. Многих из них ждало убийство до смерти, ужасное развоплощающее УС. Клавдий в бое­вом азарте припал к ночному прицелу автоматического огнемета и заливал огнем все, что двигалось, или, на­против, стремилось не двигаться.
У солдат герцога подходили к концу боеприпасы – все реже пурпурную тьму прорезали оранжевые вспышки, очереди становились все более скупыми. Их легионный Джирджис исчерпал свой временной лимит и выбыл по таймеру, но и без него победа республиканцев казалась неминуемой. Пора было пустить в ход клинки. Клавдий поднес к губам мегафон и проорал:
– В рукопашную! Вперед, с-сук-кины дети! Пленных не брать!
Последнее было данью доброй древней традиции. Брать пленных в этом мире было невозможно. По край­ней мере, так считалось.
Легионеры поднялись в полный рост. Противник мол­чал. Легионеры стремительно сбежали вниз по предатель­ским каменистым осыпям и по колено в едкой дряни перешли Тухлый Ручей. Пять—семь кредитов, отвалив­шихся от каждого, были ерундой по сравнению с теми десятками, которые им выдаст Зу-л-Карнайн после воз­вращения с операции.
Клавдий, ударив по рычагам реактивного ранца, взле­тел над своей когортой, чтобы управлять ею с высоты птичьего полета и сбросить на головы герцогской сволочи кассетные суббоеприпасы из боевой подвески ранца.
Но в современной войне ситуация на поле боя мо­жет измениться в считанные доли секунды.
Зенитная ракета типа «Хорнет Mk217», выпорхнув­шая из-за леса, показалась пчелиным укусом по срав­нению с тем, что ждало Клавдия впереди. Он падал вниз с горящим ранцем за спиной, видя, как вместе с куска­ми его жженой виртуальной плоти разлетаются по сто­ронам драгоценные кредиты, но долгожданного спаси­тельного удара о землю все не было. Огромный грифон, сотканный из бронзового света, подхватил Клавдия и с быстротой молнии понес за Каменные Столбы.
– Буржуазная сволочь… – успел прохрипеть Клав­дий, верный своему долгу до конца, и под ним развер­зла свою леденящую пасть Воронка Вара. Центурион Клавдий отправился в свой центурионский ад.
Он не видел – ибо в тот момент, растерзанный сво­рой смерчей хаоса, уже лежал с расширенными от ужа­са зрачками в своей домашней капсуле под красным табло «УС», – как грифон плавно опустился на макуш­ку одного из Каменных Столбов. Бронзовая шерсть грифона потекла сполохами матового огня, и спустя несколько мгновений на его месте появился рослый че­ловек с опознавательным жетоном комтура Герцогства на груди. Обращаясь к пустоте, он сообщил:
– Функционирование входа «Утгард-желтый» нор­мальное. Повторяю…


9

Амстердам был невелик и являлся одной из второ­степенных зон включения. Оставив Сэми скучать в ожидании патруля военной комендатуры, бравый йо­мен Августин направился в местность, которая носила неофициальное название Мост Через Ничто, а офици­ально именовалась сектором АМ-3.
1 2 3 4 5 6 7 8