А началось все с того самого трупа, на который я выезжал в день исчезновения Светланы. Кто бы мог подумать, что так все обернется?
- А каким образом вы вышли на Ступу? - спросил я.
- Говоров информировал.
- Какой ещё Говоров? - не понял я.
- Андрей Говоров. Он сейчас по Москве работает.
Я вяло рассмеялся, посчитав это не очень удачной шуткой Иванова. Любит дядя подобные приколы. Хлебом его не корми, а дай кого-нибудь разыграть. Только на этот раз здорово попахивает черным юмором.
- Не надо ля-ля, гоподин генерал. Идите, пудрите мозги кому другому. А мне не надо. Ни на того напали. Это я вам совершенно ответственно заявляю.
- Так ты что, мне не веришь? - классно разыграл Иванов удивление. Кажется, дядя не оставил попыток меня подколоть. Ха-ха, если не сказать больше. Его поведение меня даже разозлило. Господин начальник с годами потерял чувство меры, не понимает - над чем можно шутить, а над чем нельзя. Или это от влюбленности? В его годы это со многими случается.
- Не смешно, - хмуро сказал я, давая понять, что его шутка зашла слишком далеко. - Я лично вот этой рукой бросил ком земли в могилу этого замечательного парня. Так что, Сергей Иванович, во избежание неприятности, прекратим этот глупый разговор. Иначе я окончательно потеряю уважение к вашему мундиру. А от мундира до человека всего один шаг.
Иванов весело рассмеялся моим словам.
- Так ты действительно ничего не знаешь?!
- А что я должен знать?! - с вызовом спросил.
- То, что вместо Говорова вы схоронили какого-то бомжа?
Я вконец растерялся. Был дурак дураком. Лупил на Иванова глаза, все ещё отказываясь поверить услышанному. И, вероятно от этой самой растерянности, ляпнул:
- Гонишь?!
Чем ещё больше рассмешил Иванова. Видно, вид мой являл собой действительно комическое зрелище. Вдоволь насмеявшись, Сергей Иванович устал, откинулся на спинку стула и поведал мне удивительную историю "убийства Андрюши Говорова", его "похорон" с последующим "воскрешением". И за этой операцией стоял никто иной, как мой закадычный друг Юра Дронов. Каков гусь?! Мне ни слова, ни полслова. Но ничего, это ему ещё боков выйдет. Определенно. Но это потом. А сейчас ликовала моя душа от великой радости. Нравился мне Говоров - этот веселый и беспечный малый, умевший крутить "кино", как, пожалуй, никто из нас не умел.
- Я рад! - сказал я кратко, попытавшись вложить в эти два слова все, что чувствовал.
- Вполне тебя понимаю, - серьезно проговорил Иванов. - Я теперь ступай к Рокотову. Он лично возглавляет оперативно-розыскные мероприятия. Он и определит, чем тебе надлежит заняться.
- И все же, я хотел бы довести это дело до логического конца, ответил я, кивнув на бумаги.
Сергей Иванович задумался, почесал затылок.
- Вы слишком настырны, майор. А это не очень нравится начальству. Пусть решает Рокотов. Скажешь, что я не против. Тем более, что это не должно занять много времени.
Но, как показали дальнейшие события, Иванов глубоко ошибался, считая, что поставки героина в наш город не имеют отношения к расследуемому делу.
Покинув прокуратуру, я решил попроведовать "Мутанта". Перед моей поездкой на Северный Кавказ, он что-то здорово "приболел", и я отдал его подлечиться своему соседу Геннадию Безбородову, имевшему мастерскую в пяти минутах ходьбы от прокуратуры.
- Слушай, Константиныч, ты где пропадал?! - возмутился Гена, завидев меня. - Я уже стал беспокоиться - не случилось ли что?
- Уж и отдохнуть человеку нельзя, - проворчал я. - Ты мне лучше ответь - "Мутант" на ходу?
- Сам ты, Константиныч, "Мутант". - По его воинственному тону, я понял, что он подготовил мне какой-то убойный сюрприз. - Пойдем! - он решительно направился в мастерскую.
В её дальнем углу стоял, блистая блеском лака, какой-то незнакомый иностранный фраер.
- Вот полюбуйся! - гордо сказал Гена, указывая на него.
Я пригляделся. Ё-маё! Так ведь это же мой "Мутант"! Но что с ним сделал это волшебник-"костоправ"?! Мама миа! Неужели это возможно?! Он в лучшие годы не выглядел столь неотразимо. Такой-то он точно совратит какую-нибудь красавицу "Вольво", к которым последние годы питал роковую страсть.
- Гена, ты Бог! Как тебе удалось сотворить этакое чудо?
Геннадий самодовольно рассмеялся, довольный произведенным эффектом.
- А я поначалу сделал, что ты просил. А он стоит в углу и стоит и так жалобно на меня смотрит, что я не выдержал - дай, думаю, сделаю ему праздник. Поначалу хотел капитально подшаманить ходовую часть. Снял движок, расточил целиндры, притер коленвал, сменил поршня, разобрал кордан, заменил подшипники, отрегулировал тяги. А потом раздухарился и полностью сделал ему капитальный.
- Но, Гена, как же я с тобой рассчитаюсь?
- А, что с тебя, мента, можно взять, - махнул рукой Геннадий. - Дарю! Заплатишь только стоимость новых деталей и краски.
- Ну спасибо! Век не забуду! Ты вот что, приходи сегодня ко мне вечерком. Надо отметить его второе день рождение.
- Обязательно приду, - заверил он меня. - А Светлана будет дома?
- Будет. А что?
- Да нет, ничего. Путевая баба. Только я её немного побаиваюсь.
- А вот это ты зря. Она у меня вполне мирная.
- Да ты сядь, послушай, как он работает. Лучше швейцарских часов!
Я сел за руль. Завел мотор, Он работал совершенно бесшумно.
- Гена, у меня нет слов! Давай дружить семьями.
- Давай, - серьезно ответил он.
Я выехал из мастерской и направился в вокзалу Новосибирск-Главный, где в транспортном отделе милиции работал мой давний приятель Коля Хватов, на помощь которого я рассчитывал.
"Мутант" после долгой разлуки, так по мне соскучился, что старался предупредить любое мое желание. За считанные секунды легко и непринужденно набирал запредельные для него когда-то скорости. Его обновленное сердце буквально задыхалось от эйфории и он настолько раздухарился, что совершенно забыл, что на свете существуют правила дорожного движения, и едва не влетел на перекресток под красный свет. Остановился буквально в считанных сантиметрах от промчавшегося мимо болндинистого "БМВ".
- Приятель. - сказал я строго, - я конечно понимаю твои чувства и все такое, но надо и совесть иметь. Ты ведь ни какой-нибудь желторотый пацан, а вполне солидный мужик. Так что, веди себя, пожалуйста, соответственно.
"Мутант" внял моим словам и снизил скорость. А вообще, если честно, я был рад за него. Он давно этого залуживает. Но у меня всегда чего-то не хватало - то времени, то денег, а чаще всего - и того, и другого. Хорошо бы вот так и человеку - как говорит Гена, подшаманил бы сердце, удалил с него все рубцы и зарубки, сменил клапаны, подлатал тело - и бегай себе до нового капитального ремонта. Но увы, все зарубки человек обречен таскать до скончания дней своих.
Коля Хватов, или, как его все звали в институте, просто Хват, обрадовался нашей встрече. Последний раз мы виделись с ним года четыре назад, когда я работал частным детективом. Известие о моем восстановлении в милиции, он вопринял с воодушевлением.
- Есть она - справедливость! - воскликнул он и погрозил кому-то кулаком. Словом, хорошим мужиком был Хват - искренним и великодушным. Наверное. оттого и сидел до сих пор в капитанах.
Узнав, что меня интересует, сказал:
- Пойдем в ВЦ железной дороги. Они враз дадут тебе сведения об этом вагоне.
ВЦ находилось буквально в двух минутах хотьбы от отдела. Коля оказался прав. Не успел я назвать оператору намер вагона, как тут же получился о нем все сведения. Интересующий меня вагон прибывал через два дня на станцию Инская. Времени вполне достаточно, чтобы подготовиться к его приему.
В управлении милиции зашел к парням в отдел по борбе с наркотиками и ввел их в курс дела. При моем сообщении у них глаза загорелись алчным светом, будто у Змея Горыныча при виде Василисы Прекрасной. Еще бы, этот контейнер мог здорово улучшить их показатели.
- А не знаешь, много там героина? - спросил подполковник Вадим Вахрушев таинственным шепотом, словно боялся, что его могут услышать агенты конкурирующей фирмы.
- Точно не знаю, но думаю не меньше двух тонн, - не моргнув глазом взял я их на арапа.
Их лица выразили изумлением, смешанное с радостным возбуждением. Они разом могли стать знаменитыми на все страну. Их мысленным взорам уже виделись их фотографии в центральных газетах, интервью по первому каналу телевидения, лишняя звезда на погонах.
- Да ну, гонишь?! - выразил сомнение майор Виталий Дунаев, прозванный Огрызком по причине малого роста.
- Больно надо, - сделал я вид, что обиделся и вышел из кабинета. Теперь они двое суток спать не будут. Точняк! Как бы сдуру не побежали навстречу поезду.
Рокотов был чем-то явно расстроен. Но тут же объяснил причину плохого настроения:
- Вадим Сидельников ногу подвернул. Разрыв связок! Представляешь! Здесь работы невпроворот, а его угораздило. Кстати, тебя встречать спешил, - проговорил шеф сердито, будто я был причиной травмы Вадима.
Так вот отчего Сидельникова не было в аэропорту.
- Я не понял, товарищ полковник, на что вы намекаете? Я, что - обязан ему теперь платить по больничному что ли?
- Ты мне тут ваньку не валяй, - раздраженно отмахнулся от меня Рокотов. - Юморист! У меня и без твоего юмора голова кругом идет. Возьмешь участок Сидельникова. Понял?
- Понял. Разрешите сесть?
- Ах, да. Конечно. Чего ты там. Садись.
Я сел за приставной стол. А Владимир Дмитриевич мне поведал о том, что мафия на этот раз решила капитально подготовиться к встрече "верховного правителя всея Сибири" Кудрвцева. Две прежних неудачных попытки их кое чему научили. К системе безопасности предполагаемого правительства были привлечены местные авторитеты во главе с Афанасием Ступой. Это, так сказать, самая многочисленная, но лишь внешняя группа этой системы. Ступа был связан с сотрудниками охранной фирмы "Законность" Обушковым и Мотылем. А прибывший из Москвы Башутин действовал через бойцов ВОХР Новосибирского отделения Западно-Сибирской железной дороги Сердюкова и Кандобина. Предположительно - фирма "Законность" и часть отряда ВОХР - вторая группа системы безопасности, которая руководит первой. Но по версии Иванова существует ещё и третья группа - служба безопасности банка "Азиатский". Во главе же всей системы стоит начальник претензионного отдела этого банка Леонтьев Владислав Юрьевич. Самое сложное во всем этом было то, что никого из этих групп до появления Кудрявцева нельзя было трогать. Кроме того, они не должны были заметить повышенного к себе внимания милиции и прокуратуры. Иначе, все может сорваться.
- Ты займешься вохровцами, - сказал Рокотов. - Есть основания полагать, что именно в отряде ВОХР и работают исполнители всех перечисленных убийств. Задача - выяснить кто они такие. Ясно?
- В общих чертах.
- Этого пока достаточно. Детали обговоришь с Сидельниковым и Дроновым.
Вот так, как говорится, прямо с "коробля" я сразу включился в расследование дела.
Глава четвертая: Хитроумный план.
Петр Эдуардович Потаев не был амбициозным человеком, не любил светиться по телевизору, участвовать во всех этих массовых шоу, благотворительных вечерах. Не любил. Не умел и не любил выступать перед аудиторией. "Я - человек дела", - говорил он. И это была сущая правда. Замкнутый по характеру, он трудно сходился с людьми, и это доставляло в начале его карьеры массу неприятностей. Но зато он имел светлую голову, недуженный аналитический ум и выдающиеся организаторские способности. Эти качества в конечном итоге и оказались решающими в его судьбе.
После окончания металлургического института он был распределен на Ново-Липецкий металлургический завод, где и произошло его становление. Через шесть лет он был назначен главным технологом завода, а ещё через пару лет - главным инженером. Там же, на заводе, он женился на молодом технологе Марии Телечкиной, симпатичной и скромной девушке с милыми ямочками на пухлых щеках. Серьезный Петр и смешливая Маша - они словно дополняли друг друга и отменно ладили. Вскоре у них на заводе случилась министерская проверка, по результатам которой проводил совещание сам министр черной металлургии. Ему очень понравился молодой главный инженер и он взял его одним из своих заместителей. Так в тридцать чыетыре года Потаев оказался в Москве, в кресле замминистра. У иного бы от столь стремительной карьеры закружилась голова, появились бы всякие там амбиции. Но не таков был Петр Эдуардович. Он вообще был лишен всего этого. Он знал, что новая должность ко многому обязывает, требует от него ещё больших затрат ума и энергии, и с головой ушел в работу. В Москве родился сын, названный в честь деда Эдуардом. Приход Горбачева и объявленную им перестройку Потаев встретил с воодушевлением, так как был убежден, что в промышленности и в целом экономике страны нужно принимать кардинальные меры. Страна стала буксовать, темпы роста промышшленного производства резко замедлились. Вопреки логике и здравому смыслу интенсивно развивались сырьевые отрасли и почти остановилось развитие машиностроения и приборостроения. Создавалось впечателние, что ни ЦК партии, ни правительство совершенно не думают о завтрашнем дне страны, что будет с ней через пять или десять лет. В конце семядисятых - начале восьмидесятых годов многие крупные промышленники, видные ученые экономисты понимали и доказывали необходимость перемен в экономике. Среди них был и Петр Эдуардович. Главное - необходимо было срочно восстановить такой основной экономический показатель, как снижение себестоимости продукции. Отмена его в конце шестидесятых годов причинила экономике непоправимый урон и привела к парадоксальной ситуации, когда руководители предприятий, чтобы без особых осложнений выполнить план, были заинтересованы в увеличении себестоимости продукции. Поэтому стремительно росли цены на товары, самих же товаров становилось все меньше и меньше. Во всем стал ощущаться острейший дефицит. Потаев не знал, кому именно взбрела в головы столь дурацкая идея - заметить снижение себестоимости продукции на рентабельность, но только они не были друзьями своей страны. В этом он был убежден. Кроме того, он вместе с другими,настаивал на необходимости введения элементов рыночной экономики. Любое предприятие должно оцениваться ни по объему выпускаемой (зачастую, никому не нужной) продукции, а лишь по степени её реализации. Их группу в то время так и называли - "рыночниками". Вот отчего Потаев весьма доброжелательно встретил перестройку. Однако уже через пару лет понял, что экономика разворачивается совсем не в ту сторону, в какую надо. К управлению огромным хозяйством страны пришли политические выскочки и говоруны, которые мало что смыслили в экономике, но зато умели красиво говорить. Они стали ратовать за "свободный рынок", уверяя, что только это может спасти страну. Известный в то время экономист академик Аганбегян так и говорил: "Чтобы научиться плавать, надо сначала войти в воду". Вот и вошли. И "поплыли". Прямиком ко дну. Те, кто ещё вчера с пеной у рта доказывал незыблемость законов социализма, как попка твердя: "Правильной дорогой идем, товарищи!", сегодня вновь оказался у руля. Нонсенс. Те же, кто прежде убеждал в необходимости перехода на рыночные отношения опять оказались не у дел, так как не вписывались в концепцию дикого капитализма - рыночной анархии и вседозволенности. Чем дальше, тем больше. Началась "знаменитая" ваучеризация и приватизация. За бесценок продавались здания, торговые комплексы, предприятия. И тогда Потаев понял, что если не принять мер, то очень скоро от страны просто ничего не останется - вчерашие партай геноссе, хапуги и рвачи разных мастей и откровенные уголовники растащат её по частям, отдадут в заклан западным транс-национальным монополиям. И решил действовать. Так он стал капиталистом. С его знанием дела, организаторскими способностями и свзями он бысто добился ощутимых результатов и вскоре стал одним из самых богатых людей страны. Нет, он не гнушался никакими средствами в конкурентной борьбе. С волками жить - по волчьи выть. Цель оправдывает средства.
Впервые интересы Потаева и Сосновского столнулись в борьбе за Северский алюминиевый гигант, где хозяйничали люди Сосновского - братья Вороновы. С помощью Северского губернатора и местных коммерсантов, Потаеву удалось выдворить Вороновых из Северска, а во главе дела поставить своего человека - Станислава Мамина. Зная мстительность Сосновского и его влияние на самого президента, Потаеву пришлось пойти на компромисс и уступить этому грязному дельцу одну из своих нефтяных фирм. Однако определенная напряженность в их отношениях осталась. О том, кто именно расстроил многомиллиардную сделку с кампанией "Боинг", Сосновский очень скоро узнает и тогда... И тогда со всей очевидностью встанет вопрос - кто кого? Потаев был готов к этой борьбе и уже предпринял кое-какие меры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36