– Нет. Боюсь, с женитьбой мне не повезло.– Не повезло! – фыркнул парень. – Уж поверьте мне, вам просто дико повезло: такой большой дом, красивая собака.И без жены. Редко кому выпадает такое счастье.Тони улыбнулся. Он был не согласен. Целыми днями он думал только о Ким и о том, как хорошо им было бы вместе.Это могло показаться странным, но, когда Ким наотрез отказалась с ним встречаться, он вдруг загорелся страстным желанием обставить и украсить свой дом.Дав Тони полную отставку, Ким тем не менее была с ним очень вежлива и даже любезна, но непоколебима в своем решении остаться просто друзьями. Тони не ожидал, что будет так тяжело переживать разрыв. Хотя и понимал, почему ему так плохо. Первый раз в жизни он любил по-настоящему.Ким беседовала с рентгенологом Джейсоном Нирбо, характер которого полностью соответствовал его фамилии Нирбо – почти скучный (англ.).
. Он объяснял ей разницу между Бахом и Моцартом, и в любое другое время Она с удовольствием обсудила бы этот предмет.Но сейчас голова у нее была занята другими мыслями. Утром ей позвонили из Майами, и владелец галереи сообщил, что ее работы пользуются большим успехом. Он распродал почти все картины и получил комиссионные за некоторые рисунки. Но даже это радостное событие отошло сейчас на второй план.Сегодня она могла думать только о Тони.Кое-как поддерживая разговор, Ким незаметно изменила позу.Она по ошибке купила колготки меньшего размера и теперь чувствовала, как они с каждым движением сползают все ниже.Джейсон положил руку ей на плечо.– Только что приехал мой партнер, – сказал он. – Я бы хотел представить вас ему. Он живет во Флориде.– О, замечательно! – Ким постаралась произнести это с энтузиазмом. – Но мне нужно на минутку отлучиться. Я сейчас вернусь.– Хорошо, – согласился он и поправил на носу очки. – Я буду ждать вас здесь.– Договорились. – бросила на ходу Ким.Она направилась в туалет, подтянула колготки и вдруг обнаружила, что сбоку они поехали. Озабоченно покачав головой, Ким повертелась перед зеркалом, чтобы посмотреть, насколько это заметно. Учитывая, что на ней было короткое зеленое бархатное платье и черные колготки, это было очень даже заметно.Ким немного постояла в нерешительности, потом сняла колготки и бросила их в мусорную корзину. Сунула босые ноги в черные туфли на высоких каблуках и, бросив взгляд в зеркало, быстро отвернулась, недовольная своим отражением. Она собиралась купить платье более консервативного фасона, но, изо дня в день откладывая поход по магазинам, в конце концов была вынуждена купить первое, что попалось на глаза.Проходя через бар, она услышала, как знакомый голос окликнул ее:– Ким!Она обернулась и встретилась взглядом с зелеными глазами Тони. Он был очень красив в костюме и галстуке и совсем не похож на того Тони, который носил больничный халат и потертые джинсы. Ким сделала глубокий вдох и только потом ответила:– Привет, Тони.– Я не ожидал встретить тебя здесь, – сказал он, даже не пытаясь скрыть своей радости.– Да, это отец попросил меня прийти, – как можно прохладнее ответила Ким.Он слегка наклонился вперед, словно собирался поцеловать ее, но вдруг выпрямился и сказал:– Я рад, что увидел тебя. Кажется, вчера открылась твоя выставка в Майами? Как прошло открытие?Ким было приятно, что он помнил об этом.– Замечательно. Спасибо, что не забыл.Тони улыбнулся и остановился взглядом на ее груди, туго обтянутой зеленым бархатом. Потом его глаза неторопливо пропутешествовали вниз. Казалось, он хотел показать ей, что восхищается каждым изгибом ее прекрасного тела.– Разве я мог забыть? – спросил он, возвращаясь взглядом к ее лицу.– Ким! Вот ты где, – подошел к ним Джейсон и развязно схватил девушку за руку. – Даже и не пытайся увести ее у меня, – шутливо пригрозил он Тони.– Увести? – Тони перевел взгляд на Ким. Неужели она встречается с ним?– Тони! Привет! – навалившись на него, воскликнула какая-то женщина. – Или мне и здесь следует говорить «доктор Хофман»? А, к черту, здесь не больница! – Она засмеялась.Ким окинула ее быстрым оценивающим взглядом. Великолепная блондинка небольшого роста. Почему-то Ким сразу безотчетно возненавидела эту женщину. Ее раздражало в ней все, и особенно то, как обтягивало ее ладную фигурку короткое черное платьице А может быть, ей было просто неприятно смотреть, как она повисла на Тони.– Пошли танцевать, – сказала женщина. – Ты обещал!Ким заставила себя посмотреть на Джейсона, стараясь подавить внезапно вспыхнувшую ревность.– Дженни, ты знакома с Джейсоном Нирбо? – сказал Тони, не отрывая глаз от лица Ким.Женщина кивнула. Не вызывало сомнений, что она уже изрядно выпила – Я думаю, что…– А это Ким Риссон, – представил Тони. – Дочь доктора Риссона.– Очень приятно, – безразлично ответила женщина и сжала руку Тони. – Пойдем же. Тони.Тони был вынужден оставить Ким с Джейсоном.– Веселитесь, – бросил он на прощание и удалился под руку с блондинкой.Джейсон улыбнулся, наблюдая, как Тони и Дженни пробираются поближе к оркестру, расталкивая другие пары.– Ох уж этот Тони. Вечно на нем висит какая-нибудь смазливая девица. И как он только успевает с ними управляться? – добродушно заметил он.Ким вышла из машины и надела солнечные очки. В этом не было никакой необходимости – день был пасмурным, и, хотя стрелки показывали уже девять часов утра, казалось, что солнце еще не вставало. Ким надела очки, потому что не выспалась и ее утомленные глаза болезненно реагировали на свет.Ей было бы не так обидно, если бы причиной ее бессонницы явилась бурно проведенная ночь, а не мучительные раздумья о Тони. После того как Дженни утащила его танцевать, Ким на время упустила его из виду. Когда же увидела его снова, он выходил из зала под руку с Дженни.Вскоре после этого Ким покинула вечеринку, терзаясь от ревности, но не желая признаться в этом даже себе самой.Справа от нее резко затормозил красный автомобиль. Сердце в груди Ким перестало биться, когда она поняла., что в машине сидят Тони и Дженни. Вместе.– Привет, Ким, – сказал Тони, распахивая дверцу.– Привет, – ответила Ким, коротко кивнув. Она С трудом подавила желание убежать и осталась на месте, вежливо ожидая, когда они приблизятся к ней.– Дженни, помнишь Ким Риссон? – спросил Тони.Дженни возилась с замком дверцы.– Я познакомил вас вчера вечером.Она засмеялась:– Я мало что помню о вчерашнем вечере. О, мне надо бежать! – воскликнула она, взглянув на часы. – Опять опаздываю. И все из-за тебя, – игриво ткнув Тони локтем, сказала она.Ким задохнулась от возмущения и двинулась к больнице.Это уж слишком!Но они догнали ее.– Дженни тоже работает в хирургическом отделении.– Очень мило, – ответила Ким, презрительно взглянув на него. После такого взгляда он не осмелится идти за ней дальше. Но Тони как ни в чем не бывало продолжал:– Она занимается распределением трансплантатов.Можно подумать, ей это интересно! Она больше не желает его видеть. Никогда.Дженни вдруг резко свернула в сторону.– Пока, ребята. Тони, встретимся около шести. – И, на бегу снимая пальто, девушка помчалась к административному зданию больницы.Ким и Тони остались одни. Ким продолжала идти, все ускоряя шаг.– Дженни.– Меня не интересует эта Джинни…– Дженни, – поправил Тони.– Мне все равно, как ее зовут, – оборвала его Ким, подходя к лифту.– Она живет…– Послушай, – нетерпеливо перебила его Ким, – не нужно ничего объяснять. Меня не касается, с кем ты проводишь свое свободное время.Двери лифта открылись, из него вышла пожилая женщина.– Доброе утро, доктор Хофман, – обрадовалась женщина. – Как хорошо, что я встретила вас. Я хотела спросить по поводу мужа…Ким воспользовалась заминкой, вошла в лифт и быстро нажала кнопку. * * * – Ну как тебе понравилось на вечеринке? – как бы между прочим поинтересовался отец.Ким с трудом выдавила улыбку:– Все было замечательно.Ее жалкая улыбка не смогла бы обмануть даже ребенка.– Неужели так плохо?Ким улыбнулась:– Креветки оказались очень вкусными.– Ты видела там. Тони?– Да, он был там.– Ну, и… вы поговорили? – с надеждой спросил Риссон.Она подозрительно взглянула на него:– Папа… ты к чему клонишь?– Да ни к чему.– Слушай, Тони – не мой тип. Я сама не знаю, что такое «мой тип», но он точно к нему не относится. И хватит об этом. Кстати, мне казалось, что ты его недолюбливаешь?– Нет, отчего же? Просто я высказал тебе некоторые соображения на его счет. Но, поразмыслив, решил, что если ты хочешь выйти за него замуж…– Замуж? – воскликнула Ким. – С чего вдруг тебе взбрела в голову такая идея?Гарольд пожал плечами:– Ну я же вижу, как он тебе нравится.– Все, все, все, – сказала она, поднимая руки. – Слушай, папа, он неплохой парень и все такое, но мы… ну… не подходим друг другу. Если я выйду за него замуж, а об этом смешно даже говорить, поскольку мы и встречались-то всего пару раз, но если бы… – чего, конечно, не будет, – если бы это случилось, то вся моя жизнь была бы подчинена графику его дежурств А у меня тоже есть своя работа, которая значит для меня очень много, почти все.Отец нахмурился, не совсем понимая ее.– Ты – художница, он – врач Вы не можете пожениться из-за того, что у вас разные профессии? Как это?– Дело не в том, что он врач. Дело в самом замужестве. Я хочу сказать, что сейчас я постоянно работаю и не обременена такими мыслями, как «когда он придет», и «надо ли приготовить ему обед», и «не пора ли сдать вещи в химчистку»… – Она вздохнула, словно ей стало тяжело от одних этих мыслей.– То есть главное для тебя – это твоя карьера? – задумчиво спросил отец. – Ты, разумеется, не согласишься со мной, но твои рассуждения очень напомнили мне мои собственные в те времена, когда я жил с твоей матерью.Ким молчала, пораженная этой мыслью. Неужели она настолько увлеклась сожалениями о том, чего недополучила от отца в детстве, что даже не заметила, как сама встала на тот же путь?– Ты красивая, хорошая девушка, – ласково заговорил отец. – И не замужем. И, насколько я понимаю, никогда не думала об этом. Почему?– Да как-то не было подходящей кандидатуры. К тому же я целый день работаю, а к вечеру так устало, что уже не хочется никуда выходить.– Я не очень хорошо знаю Тони, но он кажется мне интересным молодым человеком… и я знаю, что многие женщины согласятся со мной.– Вот пусть они и выходят за него замуж.– Но он не хочет на них жениться. Ему нужна ты.– Ошибаешься.Отец пристально наблюдал за ней. Она любит Тони, что бы она там ни говорила.– Ты боишься повторить судьбу своей матери?– Что?– Тони не такой, как я. Он – другой человек… из другого поколения…– Папа…Гарольд поднял руку, не давая ей возразить.– У нас с твоей матерью были свои проблемы. Но это были только наши проблемы. И если ты думаешь, что все дело – в моей работе, то ошибаешься. Это была моя личная вина. И работа не имела к этому никакого отношения.– Что ты хочешь этим сказать?– Я считаю, что Тони не должен расплачиваться за мои ошибки.– Но я полагала, что он не нравится тебе.– Нравится. Мне не нравится только то, что олицетворяет собой этот юноша.– И что же это?– Перемены. И еще меня всегда раздражала мысль, что многие были бы рады, если бы он возглавил мое отделение.Ким опустила глаза.Гарольд продолжал:– Теперь я начинаю думать, что это не такая уж плохая идея. Понимаешь, я перестал бояться перемен… и будущего.Напротив, я теперь с удовольствием жду завтрашнего дня У меня появился шанс измениться и исправить старые ошибки.Ким грустно улыбнулась:– Я тоже с удовольствием жду завтрашнего дня.Отец огляделся по сторонам:– Ты не знаешь, где мой бумажник?Ким наморщила лоб:– Бумажник?– Ну да.Она выдвинула ящик тумбочки рядом с кроватью и достала потертый кожаный бумажник.– Вот он.– Загляни в отделение для кредитных карточек.Она раскрыла бумажник и увидела истрепавшийся листок бумаги.– Что это?– Прочти.Она развернула листок и прочитала записку, написанную крупным детским почерком:«Дорогой папа! Потому што я растранжирила сваи карманные деньги, дарю тебе на Рождество моего Макса. Пажалуста, береги его. Любящяя тебя, Кимберли Риссон».Ким подняла на отца удивленные глаза. Она не предполагала, что отец настолько сентиментален, чтобы хранить все эти годы ее детскую записку.– Тебе было тогда шесть лет. Ты, наверное, не помнишь, но я всегда говорил, чтобы ты…– Не транжирила карманные деньги.Он улыбнулся.– А кто такой Макс?– Тряпичная утка, которую ты повсюду таскала за собой.Это был действительно бесценный подарок.– И ты хранишь эту записку в своем бумажнике?– Да.Ким улыбнулась. Отец преподнес ей уже немало приятных сюрпризов.– Этот подарок многому меня научил… и ты тоже. Надеюсь, в это Рождество я тоже смогу сделать тебе подарок, который запомнится тебе на всю жизнь.– Ты всегда дарил мне подарки.Гарольд только улыбнулся. Он знал, чего хочет его дочь, и был намерен во что бы то ни стало преподнести ей этот подарок. Глава 7 – Добро пожаловать домой, – сказала Ким, останавливая машину перед домом. Был вечер двадцать третьего декабря, и, как и обещал Тони, ее отца выписали из больницы.С неба на них смотрела яркая полная луна, укутавший землю снег искрился серебристыми огоньками.– Кто помог тебе повесить лампочки над входом?– Никто. Я повесила их сама.– И ты забиралась на крышу?– Ну да. Погоди, ты еще не видел задний двор. Я развесила лампочки вокруг всего катка.– Нет, ну как вам это нравится, – гордо улыбаясь, сказал отец.Ким вылезла из машины и поспешила обойти ее, чтобы помочь отцу.Не торопясь они пошли к дому.– Елка, – счастливым голосом сказал отец, заглянув в гостиную. – С тех пор как вы уехали… я ни разу не ставил елку.Гарольд сел на диван и, когда Ким включила елочную гирлянду, улыбнулся.– Красиво.– Ты будешь ужинать, папа?Отец покачал головой.– Честно говоря, я немного устал. – Он попытался встать, и Ким бросилась ему на помощь – Все в порядке, дочка. – Гарольд вышел в коридор и заглянул в кабинет. – Что это? – сказал он, увидев мольберт.– Ах, это. Я работала в твоем кабинете. Ты не против?– Нет, конечно. – Отец вошел и включил свет. – А что ты пишешь?– Ну, вообще-то это подарок тебе на Рождество.Он улыбнулся.– Можно взглянуть?– Ты не хочешь ждать?Отец виновато посмотрел на дочь:– Я не видел ни одной твоей работы.Она подвела его к мольберту. Горделивая улыбка расцвела на лице Гарольда.– Как красиво! Необыкновенно красиво!– Тебе правда нравится? – спросила Ким, следя за выражением его лица. Она опасалась, что ему не понравится, ведь не все любят абстрактное искусство.– Очень, очень нравится, – с неподдельным восхищением сказал отец.Он дотронулся до холста, и тот слегка накренился. За ним стояла еще одна картина.– А это что?– А, это я нарисовала просто так.Отец взял картину в руки и стал рассматривать. Яркие, почти слепящие краски выстреливали из большого красного сердца разноцветными лучами.– Мне нравится. Похоже на фейерверк.Ким неловко засмеялась.– Вообще-то я начала рисовать эту картину для Тони.Хотела подарить ему на Рождество. Не знаю почему, но я все-таки закончила ее. Наверное, думала, что это поможет мне вычеркнуть его из своего сердца.– Ну и как, удалось? – спросил отец.С грустной улыбкой она отошла от мольберта.– Пойдем, папа. Я помогу тебе подняться наверх. * * * – Папа, тебе чего-нибудь принести? Тебе удобно?Отец сочувственно посмотрел на дочь. Со вчерашнего дня Ким носилась по дому как заведенная: готовила завтрак и ленч, взбивала подушки, замораживала лед. Он любил ее и потому не хотел доставлять ей лишних хлопот.– Удобно, – сказал он. – Послушай, я не хочу, чтобы ты весь день сидела со мной как привязанная. Сходи куда-нибудь… подыши свежим воздухом. Тебе это будет полезно. – Гарольд помолчал. – Делай то, что тебе нравится. Кажется, так говорят?– Так говорили двадцать лет назад, – засмеялась Ким.– Все равно я не хочу, чтобы ты весь день сидела дома и ухаживала за мной.– Ну ладно, – подумав, согласилась она. – Я хотела сбегать в магазин…– Вот и беги.Ким посмотрела на часы. Четыре.– Я только до углового…– Иди-иди. Развлекись чем-нибудь.– Постараюсь, – пообещала Ким, снимая с вешалки пальто. Но про себя подумала, что поход в магазин вряд ли можно назвать развлечением. Интуиция подсказывала ей, что сейчас там полно народу. Но поскольку она решила приготовить настоящий рождественский ужин, ей был необходим клюквенный соус, а для клюквенного соуса требовалась клюква.– И не следи за часами, – велел отец.– Ладно, ладно. – Она махнула на прощание рукой и вышла на улицу.Отец засмеялся ей вслед. * * * Ким проталкивалась по узкому проходу через толпу, зажав под мышкой два пакета свежей клюквы. При виде длинной очереди к одной-единственной работающей кассе из груди ее вырвался тихий стон. Она заняла очередь и нетерпеливо покачивалась с пятки на носок, как вдруг увидела знакомое лицо. Только этого не хватало! Дженни! Женщина катила перед собой доверху нагруженную тележку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
. Он объяснял ей разницу между Бахом и Моцартом, и в любое другое время Она с удовольствием обсудила бы этот предмет.Но сейчас голова у нее была занята другими мыслями. Утром ей позвонили из Майами, и владелец галереи сообщил, что ее работы пользуются большим успехом. Он распродал почти все картины и получил комиссионные за некоторые рисунки. Но даже это радостное событие отошло сейчас на второй план.Сегодня она могла думать только о Тони.Кое-как поддерживая разговор, Ким незаметно изменила позу.Она по ошибке купила колготки меньшего размера и теперь чувствовала, как они с каждым движением сползают все ниже.Джейсон положил руку ей на плечо.– Только что приехал мой партнер, – сказал он. – Я бы хотел представить вас ему. Он живет во Флориде.– О, замечательно! – Ким постаралась произнести это с энтузиазмом. – Но мне нужно на минутку отлучиться. Я сейчас вернусь.– Хорошо, – согласился он и поправил на носу очки. – Я буду ждать вас здесь.– Договорились. – бросила на ходу Ким.Она направилась в туалет, подтянула колготки и вдруг обнаружила, что сбоку они поехали. Озабоченно покачав головой, Ким повертелась перед зеркалом, чтобы посмотреть, насколько это заметно. Учитывая, что на ней было короткое зеленое бархатное платье и черные колготки, это было очень даже заметно.Ким немного постояла в нерешительности, потом сняла колготки и бросила их в мусорную корзину. Сунула босые ноги в черные туфли на высоких каблуках и, бросив взгляд в зеркало, быстро отвернулась, недовольная своим отражением. Она собиралась купить платье более консервативного фасона, но, изо дня в день откладывая поход по магазинам, в конце концов была вынуждена купить первое, что попалось на глаза.Проходя через бар, она услышала, как знакомый голос окликнул ее:– Ким!Она обернулась и встретилась взглядом с зелеными глазами Тони. Он был очень красив в костюме и галстуке и совсем не похож на того Тони, который носил больничный халат и потертые джинсы. Ким сделала глубокий вдох и только потом ответила:– Привет, Тони.– Я не ожидал встретить тебя здесь, – сказал он, даже не пытаясь скрыть своей радости.– Да, это отец попросил меня прийти, – как можно прохладнее ответила Ким.Он слегка наклонился вперед, словно собирался поцеловать ее, но вдруг выпрямился и сказал:– Я рад, что увидел тебя. Кажется, вчера открылась твоя выставка в Майами? Как прошло открытие?Ким было приятно, что он помнил об этом.– Замечательно. Спасибо, что не забыл.Тони улыбнулся и остановился взглядом на ее груди, туго обтянутой зеленым бархатом. Потом его глаза неторопливо пропутешествовали вниз. Казалось, он хотел показать ей, что восхищается каждым изгибом ее прекрасного тела.– Разве я мог забыть? – спросил он, возвращаясь взглядом к ее лицу.– Ким! Вот ты где, – подошел к ним Джейсон и развязно схватил девушку за руку. – Даже и не пытайся увести ее у меня, – шутливо пригрозил он Тони.– Увести? – Тони перевел взгляд на Ким. Неужели она встречается с ним?– Тони! Привет! – навалившись на него, воскликнула какая-то женщина. – Или мне и здесь следует говорить «доктор Хофман»? А, к черту, здесь не больница! – Она засмеялась.Ким окинула ее быстрым оценивающим взглядом. Великолепная блондинка небольшого роста. Почему-то Ким сразу безотчетно возненавидела эту женщину. Ее раздражало в ней все, и особенно то, как обтягивало ее ладную фигурку короткое черное платьице А может быть, ей было просто неприятно смотреть, как она повисла на Тони.– Пошли танцевать, – сказала женщина. – Ты обещал!Ким заставила себя посмотреть на Джейсона, стараясь подавить внезапно вспыхнувшую ревность.– Дженни, ты знакома с Джейсоном Нирбо? – сказал Тони, не отрывая глаз от лица Ким.Женщина кивнула. Не вызывало сомнений, что она уже изрядно выпила – Я думаю, что…– А это Ким Риссон, – представил Тони. – Дочь доктора Риссона.– Очень приятно, – безразлично ответила женщина и сжала руку Тони. – Пойдем же. Тони.Тони был вынужден оставить Ким с Джейсоном.– Веселитесь, – бросил он на прощание и удалился под руку с блондинкой.Джейсон улыбнулся, наблюдая, как Тони и Дженни пробираются поближе к оркестру, расталкивая другие пары.– Ох уж этот Тони. Вечно на нем висит какая-нибудь смазливая девица. И как он только успевает с ними управляться? – добродушно заметил он.Ким вышла из машины и надела солнечные очки. В этом не было никакой необходимости – день был пасмурным, и, хотя стрелки показывали уже девять часов утра, казалось, что солнце еще не вставало. Ким надела очки, потому что не выспалась и ее утомленные глаза болезненно реагировали на свет.Ей было бы не так обидно, если бы причиной ее бессонницы явилась бурно проведенная ночь, а не мучительные раздумья о Тони. После того как Дженни утащила его танцевать, Ким на время упустила его из виду. Когда же увидела его снова, он выходил из зала под руку с Дженни.Вскоре после этого Ким покинула вечеринку, терзаясь от ревности, но не желая признаться в этом даже себе самой.Справа от нее резко затормозил красный автомобиль. Сердце в груди Ким перестало биться, когда она поняла., что в машине сидят Тони и Дженни. Вместе.– Привет, Ким, – сказал Тони, распахивая дверцу.– Привет, – ответила Ким, коротко кивнув. Она С трудом подавила желание убежать и осталась на месте, вежливо ожидая, когда они приблизятся к ней.– Дженни, помнишь Ким Риссон? – спросил Тони.Дженни возилась с замком дверцы.– Я познакомил вас вчера вечером.Она засмеялась:– Я мало что помню о вчерашнем вечере. О, мне надо бежать! – воскликнула она, взглянув на часы. – Опять опаздываю. И все из-за тебя, – игриво ткнув Тони локтем, сказала она.Ким задохнулась от возмущения и двинулась к больнице.Это уж слишком!Но они догнали ее.– Дженни тоже работает в хирургическом отделении.– Очень мило, – ответила Ким, презрительно взглянув на него. После такого взгляда он не осмелится идти за ней дальше. Но Тони как ни в чем не бывало продолжал:– Она занимается распределением трансплантатов.Можно подумать, ей это интересно! Она больше не желает его видеть. Никогда.Дженни вдруг резко свернула в сторону.– Пока, ребята. Тони, встретимся около шести. – И, на бегу снимая пальто, девушка помчалась к административному зданию больницы.Ким и Тони остались одни. Ким продолжала идти, все ускоряя шаг.– Дженни.– Меня не интересует эта Джинни…– Дженни, – поправил Тони.– Мне все равно, как ее зовут, – оборвала его Ким, подходя к лифту.– Она живет…– Послушай, – нетерпеливо перебила его Ким, – не нужно ничего объяснять. Меня не касается, с кем ты проводишь свое свободное время.Двери лифта открылись, из него вышла пожилая женщина.– Доброе утро, доктор Хофман, – обрадовалась женщина. – Как хорошо, что я встретила вас. Я хотела спросить по поводу мужа…Ким воспользовалась заминкой, вошла в лифт и быстро нажала кнопку. * * * – Ну как тебе понравилось на вечеринке? – как бы между прочим поинтересовался отец.Ким с трудом выдавила улыбку:– Все было замечательно.Ее жалкая улыбка не смогла бы обмануть даже ребенка.– Неужели так плохо?Ким улыбнулась:– Креветки оказались очень вкусными.– Ты видела там. Тони?– Да, он был там.– Ну, и… вы поговорили? – с надеждой спросил Риссон.Она подозрительно взглянула на него:– Папа… ты к чему клонишь?– Да ни к чему.– Слушай, Тони – не мой тип. Я сама не знаю, что такое «мой тип», но он точно к нему не относится. И хватит об этом. Кстати, мне казалось, что ты его недолюбливаешь?– Нет, отчего же? Просто я высказал тебе некоторые соображения на его счет. Но, поразмыслив, решил, что если ты хочешь выйти за него замуж…– Замуж? – воскликнула Ким. – С чего вдруг тебе взбрела в голову такая идея?Гарольд пожал плечами:– Ну я же вижу, как он тебе нравится.– Все, все, все, – сказала она, поднимая руки. – Слушай, папа, он неплохой парень и все такое, но мы… ну… не подходим друг другу. Если я выйду за него замуж, а об этом смешно даже говорить, поскольку мы и встречались-то всего пару раз, но если бы… – чего, конечно, не будет, – если бы это случилось, то вся моя жизнь была бы подчинена графику его дежурств А у меня тоже есть своя работа, которая значит для меня очень много, почти все.Отец нахмурился, не совсем понимая ее.– Ты – художница, он – врач Вы не можете пожениться из-за того, что у вас разные профессии? Как это?– Дело не в том, что он врач. Дело в самом замужестве. Я хочу сказать, что сейчас я постоянно работаю и не обременена такими мыслями, как «когда он придет», и «надо ли приготовить ему обед», и «не пора ли сдать вещи в химчистку»… – Она вздохнула, словно ей стало тяжело от одних этих мыслей.– То есть главное для тебя – это твоя карьера? – задумчиво спросил отец. – Ты, разумеется, не согласишься со мной, но твои рассуждения очень напомнили мне мои собственные в те времена, когда я жил с твоей матерью.Ким молчала, пораженная этой мыслью. Неужели она настолько увлеклась сожалениями о том, чего недополучила от отца в детстве, что даже не заметила, как сама встала на тот же путь?– Ты красивая, хорошая девушка, – ласково заговорил отец. – И не замужем. И, насколько я понимаю, никогда не думала об этом. Почему?– Да как-то не было подходящей кандидатуры. К тому же я целый день работаю, а к вечеру так устало, что уже не хочется никуда выходить.– Я не очень хорошо знаю Тони, но он кажется мне интересным молодым человеком… и я знаю, что многие женщины согласятся со мной.– Вот пусть они и выходят за него замуж.– Но он не хочет на них жениться. Ему нужна ты.– Ошибаешься.Отец пристально наблюдал за ней. Она любит Тони, что бы она там ни говорила.– Ты боишься повторить судьбу своей матери?– Что?– Тони не такой, как я. Он – другой человек… из другого поколения…– Папа…Гарольд поднял руку, не давая ей возразить.– У нас с твоей матерью были свои проблемы. Но это были только наши проблемы. И если ты думаешь, что все дело – в моей работе, то ошибаешься. Это была моя личная вина. И работа не имела к этому никакого отношения.– Что ты хочешь этим сказать?– Я считаю, что Тони не должен расплачиваться за мои ошибки.– Но я полагала, что он не нравится тебе.– Нравится. Мне не нравится только то, что олицетворяет собой этот юноша.– И что же это?– Перемены. И еще меня всегда раздражала мысль, что многие были бы рады, если бы он возглавил мое отделение.Ким опустила глаза.Гарольд продолжал:– Теперь я начинаю думать, что это не такая уж плохая идея. Понимаешь, я перестал бояться перемен… и будущего.Напротив, я теперь с удовольствием жду завтрашнего дня У меня появился шанс измениться и исправить старые ошибки.Ким грустно улыбнулась:– Я тоже с удовольствием жду завтрашнего дня.Отец огляделся по сторонам:– Ты не знаешь, где мой бумажник?Ким наморщила лоб:– Бумажник?– Ну да.Она выдвинула ящик тумбочки рядом с кроватью и достала потертый кожаный бумажник.– Вот он.– Загляни в отделение для кредитных карточек.Она раскрыла бумажник и увидела истрепавшийся листок бумаги.– Что это?– Прочти.Она развернула листок и прочитала записку, написанную крупным детским почерком:«Дорогой папа! Потому што я растранжирила сваи карманные деньги, дарю тебе на Рождество моего Макса. Пажалуста, береги его. Любящяя тебя, Кимберли Риссон».Ким подняла на отца удивленные глаза. Она не предполагала, что отец настолько сентиментален, чтобы хранить все эти годы ее детскую записку.– Тебе было тогда шесть лет. Ты, наверное, не помнишь, но я всегда говорил, чтобы ты…– Не транжирила карманные деньги.Он улыбнулся.– А кто такой Макс?– Тряпичная утка, которую ты повсюду таскала за собой.Это был действительно бесценный подарок.– И ты хранишь эту записку в своем бумажнике?– Да.Ким улыбнулась. Отец преподнес ей уже немало приятных сюрпризов.– Этот подарок многому меня научил… и ты тоже. Надеюсь, в это Рождество я тоже смогу сделать тебе подарок, который запомнится тебе на всю жизнь.– Ты всегда дарил мне подарки.Гарольд только улыбнулся. Он знал, чего хочет его дочь, и был намерен во что бы то ни стало преподнести ей этот подарок. Глава 7 – Добро пожаловать домой, – сказала Ким, останавливая машину перед домом. Был вечер двадцать третьего декабря, и, как и обещал Тони, ее отца выписали из больницы.С неба на них смотрела яркая полная луна, укутавший землю снег искрился серебристыми огоньками.– Кто помог тебе повесить лампочки над входом?– Никто. Я повесила их сама.– И ты забиралась на крышу?– Ну да. Погоди, ты еще не видел задний двор. Я развесила лампочки вокруг всего катка.– Нет, ну как вам это нравится, – гордо улыбаясь, сказал отец.Ким вылезла из машины и поспешила обойти ее, чтобы помочь отцу.Не торопясь они пошли к дому.– Елка, – счастливым голосом сказал отец, заглянув в гостиную. – С тех пор как вы уехали… я ни разу не ставил елку.Гарольд сел на диван и, когда Ким включила елочную гирлянду, улыбнулся.– Красиво.– Ты будешь ужинать, папа?Отец покачал головой.– Честно говоря, я немного устал. – Он попытался встать, и Ким бросилась ему на помощь – Все в порядке, дочка. – Гарольд вышел в коридор и заглянул в кабинет. – Что это? – сказал он, увидев мольберт.– Ах, это. Я работала в твоем кабинете. Ты не против?– Нет, конечно. – Отец вошел и включил свет. – А что ты пишешь?– Ну, вообще-то это подарок тебе на Рождество.Он улыбнулся.– Можно взглянуть?– Ты не хочешь ждать?Отец виновато посмотрел на дочь:– Я не видел ни одной твоей работы.Она подвела его к мольберту. Горделивая улыбка расцвела на лице Гарольда.– Как красиво! Необыкновенно красиво!– Тебе правда нравится? – спросила Ким, следя за выражением его лица. Она опасалась, что ему не понравится, ведь не все любят абстрактное искусство.– Очень, очень нравится, – с неподдельным восхищением сказал отец.Он дотронулся до холста, и тот слегка накренился. За ним стояла еще одна картина.– А это что?– А, это я нарисовала просто так.Отец взял картину в руки и стал рассматривать. Яркие, почти слепящие краски выстреливали из большого красного сердца разноцветными лучами.– Мне нравится. Похоже на фейерверк.Ким неловко засмеялась.– Вообще-то я начала рисовать эту картину для Тони.Хотела подарить ему на Рождество. Не знаю почему, но я все-таки закончила ее. Наверное, думала, что это поможет мне вычеркнуть его из своего сердца.– Ну и как, удалось? – спросил отец.С грустной улыбкой она отошла от мольберта.– Пойдем, папа. Я помогу тебе подняться наверх. * * * – Папа, тебе чего-нибудь принести? Тебе удобно?Отец сочувственно посмотрел на дочь. Со вчерашнего дня Ким носилась по дому как заведенная: готовила завтрак и ленч, взбивала подушки, замораживала лед. Он любил ее и потому не хотел доставлять ей лишних хлопот.– Удобно, – сказал он. – Послушай, я не хочу, чтобы ты весь день сидела со мной как привязанная. Сходи куда-нибудь… подыши свежим воздухом. Тебе это будет полезно. – Гарольд помолчал. – Делай то, что тебе нравится. Кажется, так говорят?– Так говорили двадцать лет назад, – засмеялась Ким.– Все равно я не хочу, чтобы ты весь день сидела дома и ухаживала за мной.– Ну ладно, – подумав, согласилась она. – Я хотела сбегать в магазин…– Вот и беги.Ким посмотрела на часы. Четыре.– Я только до углового…– Иди-иди. Развлекись чем-нибудь.– Постараюсь, – пообещала Ким, снимая с вешалки пальто. Но про себя подумала, что поход в магазин вряд ли можно назвать развлечением. Интуиция подсказывала ей, что сейчас там полно народу. Но поскольку она решила приготовить настоящий рождественский ужин, ей был необходим клюквенный соус, а для клюквенного соуса требовалась клюква.– И не следи за часами, – велел отец.– Ладно, ладно. – Она махнула на прощание рукой и вышла на улицу.Отец засмеялся ей вслед. * * * Ким проталкивалась по узкому проходу через толпу, зажав под мышкой два пакета свежей клюквы. При виде длинной очереди к одной-единственной работающей кассе из груди ее вырвался тихий стон. Она заняла очередь и нетерпеливо покачивалась с пятки на носок, как вдруг увидела знакомое лицо. Только этого не хватало! Дженни! Женщина катила перед собой доверху нагруженную тележку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11