OCR:
«Эллиот Л. Легенда о любви: Роман»: Панорама; М.; 2006
ISBN 5-7024-1925-1
Аннотация
Начинающая актриса Джессика, живая, дерзкая, импульсивная, то и дело попадает в опасные ситуации. Сначала в Америке, потом в Индии… По странному стечению обстоятельств именно в эти моменты рядом оказывается художник Кевин, который спасает ее то от самой себя, то от назойливого поклонника, то из бурной реки… Молодых людей неудержимо тянет друг к другу. Но у каждого есть своя дорога. И пока они встречаются только на перекрестках…
Лора ЭЛЛИОТ
ЛЕГЕНДА О ЛЮБВИ
1
Джессика нервно мерила шагами комнату и курила.
На часах было без пяти семь, а это значит, что ровно через пять минут у парадной ее дома остановится ослепительно белый «кадиллак», а через минуту раздастся звонок в дверь ее весьма скромной квартирки на втором этаже. Она откроет и увидит в дверном проеме худощавую фигуру в безупречном костюме, холеное лицо с гладко выбритыми щеками, с которого на нее посмотрят нагловатые, самодовольные, колючие глаза. Потом на этом лице появится оскал полуулыбки и, тряхнув сединой, этот гадкий человек скажет ей «привет, киска», схватит за руки, притянет к себе и покровительственно, по-отцовски, поцелует в лоб.
А потом они покатят, утопая в мягких сиденьях роскошного автомобиля, туда, куда ей совсем не хочется ехать.
Туда, где ей придется бесконечно растягивать губы в дурацкой улыбке, болтать что-то пустое и слегка кокетничать, расслабляя атмосферу, пока Тим Кэпшоу будет заводить важные деловые знакомства. Туда, где ей будут говорить дешевые комплименты, пачкать маслеными глазами ее тело, присасываться к руке и похотливо сопеть в ухо на каждом туре вальса. Туда, где все будут методично напиваться и постепенно забывать о правилах хорошего тона. В разгаре веселья будут сыпаться пошлые шутки, и толстые пальцы в перстнях потянутся к задиристым попкам и крутым бедрам мелькающих повсюду «их женщин». И это все называется «закрытой вечеринкой».
Джессика брезгливо поежилась, погасила сигарету, подошла к окну и отдернула штору.
Ослепительный «кадиллак» только что остановился у входа.
Ровно семь. Он, как всегда, безупречно пунктуален. Болезненно пунктуален. Невыносимо.
Она быстро прошла в спальню, оглядела себя в большом трюмо, слегка подкрасила губы. Темно-зеленое шелковое платье в коричневых разводах, напоминающее кожу змеи, плотно обтягивает ее пикантные формы и только благодаря этому держится на ней. Его последний подарок. Длинные, стройные ноги обуты в узкие туфли на высоком каблуке. Каштановые, мелко завитые волосы чувственно вздрагивают и колышутся при каждом повороте головы. На бледном лице горит вишневый рот.
О да, она дьявольски сексуальна в этом наряде и с этой прической… И, может быть, со временем привыкнет к своей роли красивой светской игрушки.
Звонок в дверь. Долгий, требовательный, упорный.
Джессика тряхнула головой, расправила плечи и бодро направилась к входной двери. Со вздохом открыла.
— Привет, киска.
Сухие, жесткие губы на миг прилепились к ее гладкому лбу.
— Ты умопомрачительно хороша сегодня. Это платье — просто шик. У меня, оказывается, неплохой вкус. — Он стоял теперь в двух шагах от нее, его слегка прищуренные глаза бегали по ее телу. И она чувствовала себя дорогостоящей безделушкой, аксессуаром его богатой, напыщенной, блестящей жизни. Только и всего.
— Что ж, нам пора ехать, — снова сказал он. — Сегодня нам предстоит обработать парочку довольно жирных акул. Я должен заключить с ними контракт. Уверен, что ты будешь умницей и не подведешь. Правда, киска?
Тим нетерпеливо потер ладонь о ладонь, и Джессика заметила в его зелено-карих глазах выражение хищного самодовольства.
Киска. Ее начинало воротить от этой бесконечной «киски». Она попыталась улыбнуться, но вместо улыбки на ее лице появилась кривая усмешка. Может, поговорить сейчас с ним?
Сказать, что она не может больше выносить этот бездушный маскарад? Сказать, что за месяц их знакомства она так и не узнала его… Он говорит, что любит ее и хочет, чтобы она стала его женой. Четвертой по счету. Какая честь! Но как она может стать женой человека, которого совсем не знает, который постоянно ускользает и как будто прячется от нее. Она никогда не знает, что он чувствует. Не знает, когда он говорит правду, а когда лжет. Может, он всегда только лжет ей?
Она решительно посмотрела ему в глаза.
— Тим, нам нужно поговорить.
— Не сейчас, киска. Прошу тебя, не сейчас.
— Нет, я хочу поговорить сейчас. Для меня это очень важно.
— Сейчас мы должны ехать. Ты ведь знаешь, насколько важен для меня этот договор. Мы поговорим позже, обещаю тебе, — отчеканил он жестко и властно.
— Если мы не поговорим, я никуда не поеду.
— Что это на тебя вдруг нашло, киска? О чем ты хочешь поговорить?
Его глаза были такими чужими и равнодушными, что ее окатило холодом.
И все же она скажет…
— Я устала от этих вечеринок и больше не понимаю, что происходит в моей жизни. Я запуталась. Я совсем не знаю тебя, Тим.
Он шагнул к ней и взял за плечи.
— Глупости. Легкий приступ меланхолии. В твоем возрасте это бывает. Это пройдет, киска.
И лучшее лекарство от этого — шумное, веселое общество. Уверяю тебя, среди людей тебе станет легче. А у нас с тобой целая жизнь впереди. После того, как мы поженимся, у нас будет уйма времени на то, чтобы узнать друг друга.
А теперь поехали, нам пора. — И он, держа ее как ребенка за руку, повлек за собой к двери. — Кстати, сегодня на вечеринке будет один интересный режиссер. Тебе не повредит познакомиться с ним.
Да, зря она затеяла этот разговор. До этого человека не достучаться. Но ей всего двадцать один, а ему сорок. У него большой жизненный опыт. Возможно, он прав. Кроме того, она начинающая актриса, и ей нужно учиться держать себя в руках.
Вечеринка началась как обычно, очень чинно и благопристойно. Кавалеры и дамы скользили по розовому мрамору зала, ярко освещенного хрустальными люстрами, обменивались приветствиями и комплиментами, потягивая коктейль или шампанское из хрустальных бокалов. В разных углах зала на мягких диванчиках, обтянутых парчой, сидели, попыхивая дорогими сигарами, отцы нью-йоркского бизнес-мира в окружении актрис, моделей, хорошеньких секретарш… Жен на «закрытые вечеринки» не приглашали.
Тим Кэпшоу увлекал Джессику за собой от одной группы гостей к другой.
— Киска, нам нужны вон те ребята, сидящие в дальнем углу. Ты должна блеснуть, — шепнул он ей на ухо и незаметно кивнул головой.
Трое сбитых, гладких, лоснящихся «тюленей», развалившись на диванчике, отрешенно поглядывали на движение и суету в центре зала.
Курили, лениво перебрасывались короткими фразами.
Джессика сделала милое личико и, косо посмотрев на Тима, процедила:
— Не сомневайся, дорогой. За месяц я хорошо усвоила свою роль.
Они приблизились в диванчику, и лица «тюленей» оживились.
— Рад видеть тебя, Тим, — сказал один из них, протягивая Тиму руку.
— Я тоже, Джефф, — ответил Тим, пожимая широкую ладонь.
— Присоединяйтесь к нам. И познакомься: это Дэниэл Нортон — владелец нефтяной компании в Нью-Джерси, а это Стенли Уотерс — банкир из Оклахомы.
— Привет, Тим.
— Привет. Рад познакомиться.
Последовал обмен рукопожатиями.
— И позвольте представить вам Джессику Роджерс, очаровательную юную актрису, — добавил Тим.
Джессика шагнула вперед, элегантно протянула ручку, и глазки «тюленей» в один миг превратились в кисель. Каждый из них по очереди отпечатал на ее ручке липкий поцелуй.
Потом Джессика и Тим уселись на соседнем диванчике, и между мужчинами завязался разговор, в котором Джессика ровным счетом ничего не понимала. Она сидела и, как механическая кукла, кивала головой то в одну, то в другую сторону, хлопала глазами, бессмысленно улыбалась и отхлебывала из высокого стакана изумрудный мятный коктейль.
Вскоре в соседнем зале заиграла музыка, и гости вечеринки хлынули потоком на ее зов.
— Что-то мы все о делах и совсем забыли, что среди нас находится прекрасная дама. Разреши пригласить ее на танец, Тим, — неожиданно сказал один из «тюленей»: то ли Дэниэл Нортон, то ли Стенли Уотерс. Джессика не потрудилась запомнить, кто из них кто. За последний месяц такое количество разнообразных Нортонов и Уотерсов приглашало ее на танец, что теперь ей было безразлично, как эти люди зовут себя и чем занимаются.
— Только с позволения дамы, — ответил Тим и одарил Джессику самой ласковой улыбкой, на которую только был способен.
— С удовольствием. — Джессика убедительно изобразила радость и встала.
«То ли Нортон, то ли Уотерс» подал ей руку и повел в мерцающий разноцветными огнями полумрак соседнего зала.
Какой же все-таки Тим негодяй. Подлый, низкий, развратный, бесчувственный мерзавец.
Джессика с трудом протискивалась между разгоряченными телами танцующих.
Вечеринка набирала обороты. В удушливой атмосфере висел запах угара и порока.
Как он мог? Как он мог бросить ее, как кусок мяса, на съедение этим бездушным акулам? И сбежать. Он думает, что она не видела, как он хлопал по заднице какую-то рыжую девицу и потом вместе с ней, прячась за чужими спинами, поднялся на второй этаж. Господи, почему она раньше не видела, с кем связалась? Какая же она дура. Наивная, беспросветная дура.
Обида, как кислота, разъедала нутро. Гнев наступал на горло, душил. Слезы, подавленные гневом, просились на волю, но не могли высвободиться. Ей хотелось разрушения. Просто взять и смести с лица земли весь этот продажный, лживый, порочный мир. И в первую очередь Тима Кэпшоу!
Тяжело дыша, она наконец добралась до приоткрытой двери балкона. Выскользнула через нее на свежий воздух и огляделась, ища самый дальний и темный угол. Ночной ветер дохнул ей в лицо. Дружелюбная темнота уютно обступила.
К счастью, на балконе была одна-единственная, с упоением целующаяся парочка. Джессика тихо прошла мимо них до конца балкона, остановилась и тяжело опустила локти на массивные мраморные перила. Музыка грохотала теперь где-то далеко.
Черт, она с удовольствием сбежала бы отсюда, но ее сумочка с деньгами и ключами от квартиры осталась на том проклятом диване, где похотливый «тюлень» пытался… Тьфу, мерзко вспоминать. И потом, эта ненавистная вилла находится довольно далеко от города. Вряд ли в ее потрепанном кошельке найдется достаточно денег на такси, которое, кстати, нужно еще как-то вызвать сюда. Что же делать?
— Хотите шампанского? — раздался низкий мужской голос из темноты за спиной.
Черт, и здесь ее нашли. Никуда от них не спрячешься. Небось, крался следом за ней, как за добычей. Сейчас начнет острить, а потом и охмурять ее. Может, откровенно нагрубить ему?
Ей все равно теперь терять нечего.
— Нет, — резко ответила она, не поворачивая головы.
— А сигарету? — Голос прозвучал слева от нее метрах в двух.
— И сигарету не хочу. А также и остальными желаниями не горю. — Она продолжала напряженно всматриваться в клубящийся призрак сада, скупо освещенного редкими неоновыми фонарями.
— Верю. Вам, похоже, не так весело здесь, как остальным. Мне, признаться, тоже, — довольно искренне проговорил голос. — Но не бойтесь, я не стану доставать вас своей болтовней. Если не хотите говорить, подайте знак, и я тут же замолкну.
Джессика насторожилась. Глубокий, бархатистый и на редкость трезвый голос подействовал на нее как хороший транквилизатор. Стало любопытно взглянуть, кому он принадлежит.
Она медленно повернула голову…
И увидела красивый профиль: высокий, открытый, крутой лоб, большой нос с изящной горбинкой у переносицы, мужественный подбородок.
В тот же миг лицо повернулось к ней, и в уютной темноте блеснули продолговатые глаза.
— Простите, я не понял, это был знак?
Джессика взъерошилась и резко отвернулась.
— Нет. Я еще не успела решить, говорить мне с вами или нет.
— Что ж, я подожду.
И снова на фоне черного, в бурых пятнах неба возник точеный профиль, тускло освещенный садовыми фонарями.
Красивый мерзавец, незаметно поглядывая на него, думала Джессика. Что бы ему такое сказать, чтобы он улетучился?
Но любопытство снова взяло верх. Кто этот мужчина с завораживающим голосом и необыкновенно выразительным лицом? Что он делает на этом кошмарном празднике? — — А вы кто такой и что здесь, собственно, делаете? — спросила она.
Странно, она пытается быть дерзкой, но присутствие этого незнакомца совсем не раздражает ее. Наоборот, с его появлением ее раскалившийся от гнева разум стал быстро остывать.
— Я зарабатываю на жизнь, размазывая краски по холсту. А здесь, как и вы, беру уроки жизни.
Джессика напряглась.
— И что, успели уже что-то усвоить?
— Так, мелкие истины. Например, что не только в кино и книжках существуют богатые негодяи, которые думают, что им все позволено.
Джессика напряглась еще сильнее. Неужели он видел?
— Вы хотите сказать, что видели…
— Да, видел и в ту же секунду почувствовал невыносимый зуд в кулаках. Пытался прийти вам на помощь. Но вы успели увернуться и сбежать. Простите, ради Бога. Я знаю, не мое дело вмешиваться, но я не терплю насилия.
Джессику передернуло. Гнев и обида снова попытались вырваться из-под контроля. Она сверкнула глазами на свидетеля мерзкой сцены, которую пережила всего несколько минут назад.
Мерзавец Тим, подумала она, если бы он сейчас показался ей на глаза, она влепила бы ему смачную пощечину.
— Что ж, спасибо за благородное побуждение. Похоже, вы были единственным, кто заметил, что я оказалась в трудной ситуации.
— Не стоит благодарить, ведь я ничего для вас не сделал. Кстати, меня зовут Кевин Годмен. А вас?
Джессика некоторое время молчала. Недоверие и любопытство продолжали бороться друг с другом внутри нее. Чего ему от нее нужно?
Но какое-то внутреннее чутье подсказывало ей, что он безопасен.
— А меня Джессика Роджерс, — наконец ответила она.
— Очень приятно.
Повисло неловкое молчание.
— Хотите, Джессика, я скажу вам, о чем вы сейчас думаете?
Понятно, парень решил подкатить к ней с темой мистики. Тонкий знаток женских слабостей.
Ах, сферы сверхчувственного, сверхвозможного и запредельного! Но она, слава Богу, не такая уж простушка. На этих вечеринках она успела насмотреться не только на примитивных бизнесменов и распущенных режиссеров. Ей доводилось встречать и задумчивых мистиков, и пылких экстрасенсов, и даже прорицателей и заговорщиков змей.
— Не нужно. Скажите лучше о чем-то приятном.
— Например, о том, как хорошо было бы сейчас сбежать отсюда? Послать все к черту и просто сбежать.
Джессика тряхнула головой.
— Это одно из моих желаний. Вы действительно умеете читать мысли?
— Нет, но мне показалось, что так будет лучше для вас.
— А почему вас это заботит?
— Чтобы ответить на этот вопрос, мне придется вам в чем-то признаться. Вы не будете сердиться? — Он наклонил голову, пытаясь заглянуть ей в глаза.
— Постараюсь.
— Я следил за вами весь вечер и думал: кто эта очаровательная девушка и что привело ее в это дикое место?
Черт побери, неужели он видел, как нелепо она кривлялась, кокетничая с партнерами Тима, и как потом растерянно металась, пытаясь отыскать его, пока не оказалась в лапах того негодяя?
Ей стало неудобно перед этим красивым незнакомцем…
Хотя за несколько минут разговора с ним у нее возникло чувство, что они знакомы.., лет двадцать.
— Я актриса и ищу работу, — коротко ответила она. — И, как вы сами выразились, усваиваю уроки жизни.
— Понятно. Значит, вас пообещали познакомить с хорошим режиссером.
Джессика усмехнулась и снова подумала, что, если бы сейчас перед ней возник Тим Кэпшоу…
— А что вас привело сюда? — спросила она подозрительно. — Точнее, кто?
— Моя наивность и одна ловкая кураторша.
Как водится у дураков, я решил вдруг прикинуться умным.
— И у вас не получилось? — Джессика невольно хихикнула.
— Нет, почему же, очень даже получилось. Вам интересно это знать? — вдруг засомневался он.
— Конечно.
— Что ж, слушайте. Кураторше одной престижной галереи понравилась моя мазня. Она и затащила меня сюда. Сказала, что на такой вечеринке мы сможем найти бизнесменов и банкиров, готовых спонсировать мою выставку. Бизнесмены с банкирами нашлись и даже готовы заплатить мне двадцать пять процентов от стоимости проданных картин. Так что холстами и красками до следующей выставки я обеспечен.
Что еще дураку нужно?
Джессика посмотрела на него и заметила, как в его глазах блеснули насмешливые искорки.
— Можно сказать, что вам повезло. Поздравляю, — сказала она. " — Только интересно, что с вас потребует за это ваша кураторша?
— Я могу поделиться с ней своими двадцатью пятью процентами.
— Не уверена, что ее это удовлетворит.
— Увы, это все, что я могу ей предложить.
Какой скромник и праведник нашелся, подумала Джессика. Праведники не ходят на такие вечеринки.
1 2 3