– И ты утверждаешь, что была в коме почти пять месяцев?
– Если ты мне не веришь, можешь проверить в больнице. Наверняка у них сохранились записи.
Через минуту, словно размышляя вслух, он сказал:
– Если ты была без сознания, тогда понятно, почему ты не знала, когда у Кетлин день рождения. А я думал, что тебя это не интересовало. – Он попросил: – Расскажи мне обо всем подробнее.
– Когда я пришла в себя, я долго не могла понять, кто я и где нахожусь. Потом сознание начало понемногу проясняться. Я вспомнила, что была беременна и что в ту ночь ехала домой… Я спросила о своем ребенке. Мне сказали, что девочка родилась нормальной и здоровой… Я хотела увидеть ее, но узнала, что ее взяла Грейс, потому что я находилась в коме.
Мэтью побледнел и хриплым голосом проговорил:
– Все это время Грейс давала мне понять, что ухаживает за девочкой потому, что тебе нет до нее никакого дела. – Потом он строго спросил: – Значит, она приходила навестить тебя; а малышку она приносила?
– Нет. Она сказала, что бедняжка простудилась. Я была очень расстроена.
– Когда же ты впервые увидела ребенка?
– Только у тебя дома. Когда я узнала, что у меня родилась девочка, я очень обрадовалась. Тони хотел девочку. Я спросила, как он… Тут они и обрушили на меня новость, что он погиб в катастрофе…
Увидев, как ее глаза наполнились слезами, он резко спросил:
– Тебе действительно были небезразличны и он, и девочка?
– Да. – Ее короткий ответ был красноречивее всяких доводов. – Сначала я пожалела, что не умерла вместе с ним, но потом подумала о малышке и обрадовалась, что этого не случилось…
– Как я могу тебе поверить? – с отчаянием в голосе спросил Мэтью. – Ты так много мне лгала. Когда я спросил тебя о твоем муже, ты сказала, что он умер от рака.
– Это правда. Он был болен долгое время.
– Грейс считала, что у него малокровие.
– Так он сказал ей. Он не хотел, чтобы она беспокоилась о нем… В тот день, когда произошла авария, он узнал, что ему осталось жить не больше трех месяцев. Он пришел домой потрясенный и сказал, что пойдет на рождественскую вечеринку, на которую мы были приглашены. Я хотела, чтобы он взял такси, но он настоял на том, чтобы ехать на своей машине. От него уже пахло виски, поэтому я решила поехать с ним. Когда вечеринка закончилась, он, несмотря на то, что всю ночь пил – если не веришь, можешь спросить у тех, у кого мы были в гостях, – сел за руль. Мне удалось уговорить его пустить за руль меня… – Подняв взволнованное бледное лицо, она созналась: – Но я забыла напомнить ему, чтобы он пристегнулся. Так что в какой-то степени ты прав, считая, что я виновата в его смерти.
Мэтью покачал головой.
– Я не должен был этого говорить. Это жестоко, непростительно. Но мне было так больно, что хотелось ответить ударом.
Повисло долгое молчание. В отблеске огня черты его лица стали более резкими, на глаза набежала тень.
Через какое-то время, взглянув на нее, он тихо спросил:
– Я не понимаю одной вещи… Если тебе не был безразличен ребенок, почему ты ушла и оставила девочку?
– Я сделала то, что тогда мне казалось лучшим выходом для всех вас.
– Для нас? – Его голос дрогнул. – Но не для тебя?
– У меня не было средств, чтобы растить ребенка, и потребовалось бы много времени, чтобы я окрепла и смогла работать и ухаживать за малышкой… Но самое ужасное – у меня не было крыши над головой. Грейс сказала, что отказалась от моей квартиры. – Кэролайн сцепила пальцы. – Когда врач объявил, что я скоро смогу вернуться домой, она расстроилась, потому что…
Он вскинул голову и рассерженно спросил:
– Ты хочешь сказать, что она не хотела, чтобы ты вернулась домой?
– Да нет. Ничего подобного. Она умоляла меня жить с ней. Она сказала, что ты собираешься скоро жениться и что ты и твоя невеста будете счастливы видеть меня. Она страшно расстроилась, когда я отказалась.
– Почему же ты отказалась, если это означало обрести дом для тебя и твоего ребенка? Не говори, я попытаюсь угадать… Потому что это был мой дом… Я и представить себе не мог, что ты так ненавидишь меня.
Она помотала головой.
– Я слишком хорошо понимала, что никто не ждал того, что я поправлюсь, и то, что я пришла в сознание, только нарушило все ваши планы…
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – запротестовал он.
– Когда я убедила Грейс, что не собираюсь жить в твоем доме, она стала умолять меня не забирать у нее ребенка. Она сказала мне: «Я всегда так мечтала о внуках… Теперь, когда Тони нет на свете, эта девочка – единственное, что у меня осталось…» Я возразила ей, сказав, что у нее будут еще внуки, когда ты женишься. Вот тогда она и рассказала мне о Саре…
– Что именно?
– Что она не может иметь детей.
Мэтью окаменел.
– Что точно она сказала тебе?
Испугавшись его стального взгляда, Кэролайн не могла произнести ни слова.
– Ты что, не помнишь?
– Нет, помню. – Этого разговора со своей свекровью она не забудет до самой смерти. –
Грейс сказала: «Сара не может иметь детей. Когда она была совсем юной, она по глупости сделала аборт. Неудачный… Но они с Мэтью хотят детей, и, если бы что-то случилось с тобой, они бы удочерили малышку…» Вот тут я и поняла, что мне было бы лучше тихо умереть.
– Не говори так!
– Так я чувствовала в то время.
Мэтью выругался сквозь зубы и мрачно сказал:
– Грейс солгала тебе. Нам с Сарой ничто не мешало иметь детей.
– Н-но я не понимаю, – ошеломленно проговорила Кэролайн. – Зачем ей это надо было?
– По тем же причинам она лгала и мне. Она убедила меня в том, что тебе не нужен этот ребенок… Сара и я говорили об удочерении, только чтобы у ребенка был дом и надежное будущее… Совершенно очевидно, что Грейс обманывала всех нас с единственной целью – сохранить при себе ребенка Тони. Грейс считала, что у нее не отберут девочку, только если ты от нее откажешься, а я ее удочерю… Тем, что ты бесследно исчезла из больницы, ты ей только помогла… – Мэтью глубоко вздохнул. – И однако основная вина ложится на меня. Если бы я пришел навестить тебя или навел более точные справки, я бы узнал правду, и ничего бы этого не случилось. Но я предоставил все Грейс. И верил в то, что она мне говорила… – Его глаза потемнели. – Теперь, когда все выяснилось, ты, наверное, возненавидела ее?
Кэролайн задумалась, но не почувствовала ничего, кроме глубокого сострадания.
– Я не могу ненавидеть ее. Она боготворила Тони. И его смерть разбила ей сердце.
Так же как было разбито и ее сердце, когда она была вынуждена расстаться со своим ребенком.
Прочитав ее невысказанные мысли, Мэтью сказал:
– Даже если ты поверила в ее историю о Саре, мне трудно понять, как ты могла отдать мне своего ребенка. Ты сделала так потому, что это ребенок моего брата?
Кэролайн покачала головой.
– Нет. Дело не в этом.
Мэтью ждал, не сводя с нее глаз. Понимая, что настал тот момент, когда он должен узнать всю правду, она начала издалека:
– Когда я сказала, что не собираюсь выходить замуж за Тони, я говорила это серьезно…
– Знаю, – перебил Мэтью. – Рано утром я вошел к тебе в комнату и прочел записку, которую ты написала ему: «Ты должен смириться с тем, что я не могу выйти за тебя, и помнить, что я никогда не обещала тебе этого…» Я понял, что ты говорила правду. Вы не были обручены.
Она вздохнула.
– Но тогда тебе это было уже все равно?
– Нет, не все равно. Я решил, что дам Тони время прийти в себя, а потом найду тебя…
Почувствовав удар в самое сердце, Кэролайн не мигая смотрела на него.
– Я был тогда настолько глуп, что думал, будто нас связывает редкое, особое чувство. Представь, что было со мной, когда через несколько недель он объявил, что вы все-таки женитесь… Почему ты изменила свое решение''
Она глубоко вздохнула.
– По двум причинам…
– Кажется, одну я знаю. Ты согласилась выйти замуж, потому что уже была беременна.
– Да, – подтвердила она. – Откуда ты знаешь?
– Ты была замужем всего семь месяцев, когда произошел несчастный случай, а ребенок родился доношенным… – И он с горечью добавил: – Если бы ты не собиралась выйти замуж за Тони, ты была бы намного осторожней.
– Кетлин – не от него, – почти шепотом призналась она.
Мэтью поднял голову, и его глаза сверкнули.
– Тогда от кого же? Или ты не знаешь?
Кэролайн до боли сжала сплетенные пальцы.
– Знаю. Кетлин – твоя дочь. Вот причина, по которой я оставила ее у тебя.
Она следила за тем, как он пытается осмыслить эту новость.
– По времени получается. Но как ты можешь быть уверена в том, что она моя, если спала с нами обоими?
– Единственным мужчиной, с кем я спала, был ты.
Мэтью окаменел.
– Но тогда Тони должен был знать, что это не его ребенок. Или ты скрыла, что была беременна?
– Нет, он знал, что я беременна. Знал, что это не его ребенок, хотя и не знал, чей.
– И несмотря на это, он хотел на тебе жениться? Господи, да он был не в своем уме! – И с нарастающей яростью Мэтью продолжил: – Если ты знала, что ребенок мой, как ты могла выйти замуж за другого? Тем более за моего сводного брата? Никогда не прощу тебе этого.
– Я не собиралась, но он настаивал. Тогда я сказала ему о ребенке. Но этот факт не только не огорчил его, а даже обрадовал. Он сказа!: «Это чудо. Это ответ на мои молитвы… Мы скажем всем, что это мой ребенок. Я буду заботиться о вас обоих. Мы будем семьей…» Я все равно отказывалась, тогда Тони открыл мне то, что никогда никому не говорил. Он мечтал хоть немного пожить «нормальной» жизнью, иметь дом и семью…
Мэтью смотрел на нее так, как будто видел впервые в жизни.
– Он был очень болен, но отчаянно пытался скрывать это, особенно от собственной матери, которая донимала его тем, что у него нет подруги, и подталкивала к женитьбе. Он чувствовал себя затравленным. Поэтому ему так не терпелось, чтобы я встретилась с Грейс. Под моим давлением он сознался, что главной причиной, по которой он хотел жениться на мне, было отделаться от приставаний матери.
– Бедолага, – проворчал Мэтью.
– Я думаю, что его мать догадывалась о чем-то. Потому что, когда мы поженились, она была не просто счастлива, а явно испытывала облегчение.
– Да, – медленно проговорил Мэтью. – Похоже на то. – Он потер глаза и с трудом проговорил: – Странно, что иногда не замечаешь чего-то очевидного, пока тебе на это не укажут… И все же я не в силах понять, как Тони мог надеяться, что такая женитьба окажется удачной.
– Я задавала ему этот вопрос… – Кэролайн грустно улыбнулась. – Кажется, у него создалось впечатление, что я фригидна. Он предполагал, что меня вполне устроят просто дом и дружба. Когда я отказывалась выйти за него замуж, мотивируя это тем, что просто привязана к нему, чего для брака недостаточно, он ответил: «Для меня – достаточно… Я обойдусь без пылкой страсти».
– Значит, твой брак был платоническим?
– Да.
На какой-то миг его лицо выразило странно удовольствие, но он тут же справился с собой и спросил с любопытством:
– Что могло заставить такую женщину, как ты, согласиться на столь безрадостное существование?
– Я испытывала жалость к нему. К тому же это был какой-то выход для нас обоих.
– А что бы произошло, если бы ты кого-то встретила и полюбила? Такое вполне могло произойти.
– Я знала, что никогда не полюблю…
– Почему?
Вместо ответа она спросила:
– Почему ты ни разу не пришел навестить меня, когда я лежала в больнице? Потому что продолжал меня ненавидеть?
– Я пытался убедить себя, что причина была в этом. Но я просто не мог. Я был слишком обижен, зол и охвачен ревностью. Я не мог простить тебе то, что ты предпочла Тони, что у тебя от него ребенок…
Кэролайн затаила дыхание. Если он тогда ревновал ее, значит, испытывал к ней какое-то чувство?
– Чтобы не думать о тебе, я целиком ушел в работу. Если бы я только знал, что ты лежишь без сознания… – Он уронил голову на руки.
Кэролайн с трудом встала и подошла к нему.
– Не вини себя. Прежде всего это была моя вина. Если бы я сказала тебе о Тони, когда ты спросил меня, есть ли кто-то в моей жизни… Но я боялась все испортить. Тогда-то я думала, что, как бы ни сложились наши с тобой отношения, я не выйду замуж за Тони. Поэтому я так и спешила в Нью-Йорк – чтобы порвать с Тони раз и навсегда…
– Если бы я поверил тебе, – горестно произнес он.
Она попыталась рассеять мрачное настроение:
– Все это в прошлом. С этим покончено. Теперь нам надо думать о будущем.
Он поднял голову.
– О будущем, – угрюмо сказал он. – Согласиться выйти замуж за человека только во имя того, чтобы быть рядом со своей дочерью… Должен признать, что Грейс и я разбили твою жизнь. – Слишком взволнованный, он встал, подошел к камину и облокотился на каминную доску. – Уже невозможно ничего исправить. И все же, как говорится: «Лучше поздно, чем никогда»… Если ты предпочтешь оставить меня и забрать Кетлин, я куплю тебе дом и буду заботиться о вас обеих.
– Неужели ты этого хочешь?
Она молила Бога, чтобы это было не так. Повернув голову, он посмотрел на нее.
– Нет. Но, наверное, теперь этого хочешь ты.
– Что касается меня, то я за полноценную семью. Я считаю, что Кетлин должна иметь отца, а я мужа.
Он сказал напряженно:
– Если ты когда-нибудь полюбишь кого-то и захочешь выйти за него замуж, я дам тебе развод.
Она помотала головой.
– Минуту назад, когда я сказала, что никогда не полюблю, ты спросил, почему. Теперь я отвечу тебе…
Он ждал, натянутый, как струна.
– Ты был первым мужчиной в моей жизни. И я имею в виду не только секс. Я полюбила тебя тогда, и это чувство никогда не проходило.
Мэтью застонал. Бросился к ней и обвил ее руками.
– Ты уверена!
– Еще как, – ответила она безмятежно.
Он так крепко сжал ее, что Кэролайн вскрикнула.
Он тут же разжал руки.
– Я буду осторожен, – пробормотал он. – Я уже причинил тебе столько боли. И после того, как я с тобой обращался, мне трудно поверить…
Увидев, как сейчас нужна поддержка этому сильному мужчине, она мягко сказала:
– Я понимала, что меня может ждать, когда согласилась прийти к тебе на собеседование, но я решила не упускать свой шанс. И дело было не только в Кетлин, которую я безумно мечтала увидеть… Ты сам признал, что наши чувства остались…
– Но я думал, что, по крайней мере с твоей стороны, это было всего лишь физическое влечение.
От неожиданности она едва не задохнулась.
– Что ты имеешь в виду, говоря «по крайней мере с твоей стороны»?
– Я имею в виду, что стоило мне взглянуть на тебя, как я безнадежно потерял голову… Я хотел в тот же вечер, в Клир-Лейке, предложить тебе выйти за меня замуж. И лишь из осторожности решил подождать какое-то время, чтобы мы узнали друг друга получше. Но уже через двадцать четыре часа я понял, что ты – та самая жена, которую я искал… В тебе было все, что я хотел найти в женщине: тепло и душа, очарование и пылкость, юмор и отвага. И самый неожиданный подарок – невинность… А в Нью-Йорке небо обрушилось на меня. Позже я решил, что это наваждение…
– Ты и сейчас так думаешь?
– А ты ничего не имеешь против?
– Нет, если имя этому наваждению – «любовь».
Осыпав ее поцелуями, он спросил:
– Кэролайн, ты останешься со мной?
– Ну разве я могу бросить тебя во время медового месяца? – поддразнила его она. – Кстати, о медовом месяце… – И прижалась к нему.
– А твои рука и плечо?.. – неуверенно проговорил он.
– Как новенькие! – беспечно воскликнула Кэролайн и, увидев, что он все еще колеблется, попросила: – Наклони голову, чтобы я могла поцеловать тебя.
Он подчинился.
– А поможешь добраться до дивана? Я чувствую, что мне лучше снова лечь. И мне будет легче согреться, если ты ляжешь рядом.
– Ты пытаешься меня соблазнить?
– Неужели это удалось?
В его голосе слышалась радость:
– Да. Сейчас я тебе это докажу.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15