В конце концов, зачем нужна помолвка? На что сдалось предложение руки и сердца? Так, как есть — куда уютнее, куда отраднее. Именно такова и должна быть истинная любовь.
В понедельник Клайв вновь отправился на работу — со спокойной душой, зная, что, когда бы он ни вернулся, он застанет любимую дома. Анхела же с энтузиазмом принялась переоборудовать комнату для гостей в художественную мастерскую. Во вторник обе картины исчезли из прихожей, и молодая женщина мысленно взяла этот факт на заметку, собираясь спросить у Клайва, куда это они делись. Однако, вернувшись тем вечером, Риджмонт с порога вручил ей письмо от Анхеля Дорадо, — и все прочее вылетело у Анхелы из головы. В письме сеньор Дорадо признавал ее своей дочерью, просил прощения за свою возмутительную выходку и предлагал официально объявить о своем отцовстве, буде она того захочет.
— Ты его что, запугал? — осведомилась она у Клайва.
— Всего лишь помог ему понять собственные ошибки, — саркастически хмыкнул Клайв. — В конце концов, ты заслуживаешь, чтобы тебя оценили по достоинству. А уж что ты по этому поводу предпримешь, это зависит от тебя самой — и только.
— Стало быть, ты не будешь принуждать меня сделать публичное заявление? — В словах Анхелы явственно прозвучал вызов, и Клайв не замедлил успокоить любимую:
— Мне этот человек не нужен, родная, — тихо, но твердо проговорил он. — Я просто подумал, вдруг в один прекрасный день ты захочешь узнать его ближе.
— Ни за что! — отрезала Анхела. — У меня при одном упоминании его имени мурашки по коже бегают.
— Тогда спрячь письмо и забудь о нем, — посоветовал Клайв. — Он никогда больше тебя не потревожит, обещаю.
И Анхела в очередной раз задумалась про себя, какой такой властью обладает Клайв над самодовольным Анхелем Дорадо, чтобы диктовать ему условия? Какое оружие пустил в ход молодой Риджмонт, чтобы защитить свою возлюбленную? Но молодая женщина ни о чем не стала спрашивать. Зачем отравлять свое счастье вопросами, ответы на которые ей, по сути дела, не нужны?
В среду, как и планировалось, они поужинали с Крисом и Эстрельей, только что возвратившимися с морского побережья. Эстрелья сияла от счастья. Черные глаза ее искрились восторгом: она видела, что Анхела и Клайв решили, наконец, свои проблемы, в чем бы те ни заключались. Вечер прошел восхитительно. Словом, так, как встарь.
На протяжении всего четверга и пятницы Анхела обустраивалась в своей новой студии. Раз или два она с грустью вспомнила о маленькой черной коробочке, исчезающей в кармане у Клайва. Но тут же брала себя в руки и с удвоенной энергией принималась за дело. Она всем довольна. Она счастлива. Клайв всякий день и час дает ей понять, что Анхела Бланес — неотъемлемая часть его жизни. Клайв ее любит: в этом нет ни малейших сомнений.
И тут Клайв сам все испортил.
Все произошло так неожиданно, что Анхела даже не успела морально подготовиться к удару. И неудивительно: ведь целую неделю она жила в своем маленьком, искусственно созданном, изолированном мирке иллюзий и грез, напрочь позабыв об окружающем мире, отвыкая от реальности. Но вот в субботу, за завтраком, Клайв небрежно обронил:
— Сегодня вечером мы приглашены в гости. На прием, знаешь ли. Так что надо нам подыскать для тебя что-нибудь сногсшибательное…
В гости. На прием. Это означает многолюдное сборище. Там наверняка будут свидетели ее недавнего унижения в музее. Нет, ни за что.
— Нет, — еле слышно выдохнула она.
Оторвавшись от утренней газеты, Клайв вгляделся в побледневшее личико Анхелы — и задумчиво сощурился.
— Цвет — безусловно, красный, — пробормотал он себе под нос. — И что-нибудь возмутительно нескромное. Длинное, до полу. Облегающее. С открытой спиной и низким вырезом, так, чтобы все оценили твою потрясающую кожу.
— Клайв, я никуда не пойду, — повторила молодая женщина тверже.
— И высокая прическа, — продолжал он, точно не слыша. — Пусть все любуются на твою восхитительную шею, зная, что целовать ее дозволено лишь одному человеку — мне!
— Я сказала, что никуда не пойду! — Анхела вскочила на ноги.
— А еще я осыплю тебя бриллиантами. — Клайв снова пропустил ее слова мимо ушей. — Серьги, ожерелье, браслеты… и даже сексапильный браслет на ногу!
— Может, заодно повесишь мне на грудь табличку: «Блудница вавилонская»? — вспыхнула молодая женщина.
Откинувшись на стуле, Клайв удовлетворенно ухмыльнулся.
— Алые губы. Черная тушь. И последний штрих — красная гвоздика в волосах. — И, восхищенный нарисованной им же картиной, Риджмонт послал молодой женщине воздушный поцелуй.
— Ты посмеешь меня принудить, помня о том, что произошло в музее?
Анхела изнывала от страха, негодования, обиды. Однако Клайв остался непоколебим. Он отлично понимал, что сейчас чувствует его возлюбленная. Более того, признавал за ней право протестовать.
— Ты стыдишься того, кто ты есть, любимая? — полюбопытствовал он.
— Нет, — вздернула подбородок Анхела.
— Значит, стесняешься меня и наших с тобой отношений?
— Выставлять меня к позорному столбу второй раз — это уж слишком! — ловко ушла от ответа Анхела.
Клайв поднялся на ноги. Молодая женщина попыталась уклониться, но он властно удержал ее на месте. Оказавшись в ловушке между столом и стулом, и в плену его рук, мысль о бегстве она поневоле оставила. Однако тело ее так ощутимо напряглось, что Риджмонт словно бы чувствовал, как под его пальцами подрагивают туго натянутые нервы.
— Неделю назад мы с тобой заключили договор, — напомнил он.
— Какой такой договор? — Анхела заморгала и виновато отвела глаза. — Не понимаю, о чем ты говоришь.
Лгунья, свирепо подумал он.
— Ты вернулась ко мне, желая получить обратно то, что было, — медленно, чуть ли не по слогам, объяснил Клайв. — А я тебе сказал, что к прошлому возврата нет.
— Но мы всю неделю были так счастливы! — воскликнула молодая женщина. — Зачем портить то, что уладилось само собою?
— На этой неделе я жил по твоим правилам. Мы укрылись от мира, притворяясь, что все у нас просто замечательно: ты этого хотела, и я тебе позволил. Но компромисс меня не устраивает. Я признаю лишь то, что идеально, — сурово уточнил он. А за идеальное счастье приходится платить, любимая. И цена высока. Готова ли ты к этому?
Анхела удрученно нахмурилась. Что еще сулит ей судьба?
— Так какова же цена?
— Доверие, — возвестил он. — Я хочу, чтобы ты мне вполне доверяла: доверяла настолько, чтобы положиться на мой выбор. И на меньшее я не согласен.
Не согласен на меньшее… Анхела поежилась, словно от холода.
— По-твоему, безоговорочное доверие непременно окрашено в красный цвет?
— Красный цвет — вызывающий цвет, — покачал головой он. — Почему бы не подразнить быка красной тряпкой? Так ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу?
Итак, она должна довериться любимому? Неужто Клайв задумал выставить ее на поругание? Нет, быть того не может. У него, конечно же, есть свои причины заставить подругу одеться так и не иначе. Но расспрашивать о скрытых мотивах — означает предать взаимное доверие!
— Да, — вздохнула она.
Клайв тихо рассмеялся: он отлично понимал, с каким трудом далось ей это коротенькое слово.
— Отлично, — только и проговорил он. — В витрине магазинчика на улице Монткада я видел потрясающее платье. Как раз то, что нам нужно. Пойдем его купим…
О да, это платье и впрямь создано для того, чтобы шокировать почтеннейшую публику, думала Анхела, разглядывая себя в зеркале спальни. Такое платье просто наповал всех убьет. По спине ее вновь пробежал холодок. Длинное, до полу, облегающее, с тесным корсажем, подчеркивающим стройность талии, и низким вырезом сзади. Юбка, собираясь у пояса мягкими складками, ниспадала вниз, эффектно обрисовывая бедра, а сзади расходилась в обе стороны благодаря пикантному разрезу. Словом, ничего более сексапильного и представить себе невозможно!
Исполняя волю Клайва, Анхела соорудила высокую сложную прическу, а уж что до бриллиантов — в них она в прямом смысле слова утопала. На шее переливалось бриллиантовое ожерелье, на руке — бриллиантовый браслет, в ушах покачивались бриллиантовые серьги. Ансамбль дополняли красные туфельки с высокими каблуками-»шпильками», а из-под края юбки загадочно поблескивал предписанный Клайвом ножной браслет. Единственное, от чего молодой женщине удалось-таки отделаться, — это красная гвоздика в волосах.
Ярко-алая помада, подведенные черной тушью глаза… такого подчеркнуто-вызывающего макияжа Анхела никогда не носила. Глядя в зеркало, молодая женщина просто-таки не узнавала себя. Из глубин прозрачного стекла на нее смотрела роскошная, неотразимая сирена… собственность богатого аристократа.
Ну что ж, все так и есть, вздохнула про себя Анхела.
И если этот наряд не вгонит в гроб всех чопорных ханжей, то значит, она ничего не смыслит в этой жизни!
— Получу ли я оплеуху, если подойду слишком близко? — прозвучал насмешливый мужской голос.
Анхела завороженно разглядывала его в зеркале. Нет, нельзя быть таким красавцем, никак нельзя! Широкоплечий и стройный, Клайв смотрелся «на все сто» в традиционном смокинге с галстуком-»бабочкой». И смотрел он на свою даму так, точно съесть ее собирался!
— Интересно, сколько сомнительных предложений я получу за вечер? — не могла не съязвить она, от рукоприкладства, впрочем, воздерживаясь.
Подойдя ближе, Клайв обнял ее за талию и ласково провел ладонями вниз, к бедрам. Анхела затрепетала всем телом. Где-то внизу живота всколыхнулась жаркая волна.
Кажется, это называется «секс». Не более того. В глазах ее отразилась неизбывная боль. Клайв безошибочно угадал ее настроение — и поспешил ободрить молодую женщину.
— Пусть попробуют, любимая; но мы-то с тобой знаем, кому ты принадлежишь, верно?
Да уж, подумала Анхела, проклиная несносное самомнение любимого. И, всегда готовая отплатить Клайву его же монетой, развернулась к нему лицом — и вот уже длинные чуткие пальчики пробежали от впадинки у основания шеи к уху. Да, этот мужчина знает ее наизусть; но и она читает любимого точно открытую книгу. Самого легкого прикосновения до эрогенной точки за ухом хватало, чтобы Клайв задрожал всем телом.
— И ты тоже знаешь, чья ты — хм-м-м?
Клайв сжал в руке хрупкие пальцы, с полунасмешливым поклоном поднес к губам — и снова выпрямился. И только тогда Анхела заметила, что смокинг его подбит алым шелком — ослепительно-ярким, точно плащ матадора.
С замирающим сердцем молодая женщина осознала: сегодня вечером Клайв собирается объявить о чем-то крайне важном.
— Куда мы едем? — нахмурилась она.
— А, наконец-то спросила! — улыбнулся он. — Подожди — и увидишь. Это сюрприз.
Анхела уже приоткрыла напомаженные губки, дабы сказать ему, что терпеть не может сюрпризы. Но в зеленых глазах сверкнул вызов, — и она вспомнила злосчастное слово «доверие» и прикусила язычок.
И Клайв вознаградил ее поцелуем, после которого ей вновь пришлось красить губы, а ему — приводить в порядок измятый галстук.
Молодые люди вышли из квартиры, спустились вниз и уселись в роскошный лимузин. За рулем восседал шофер: стало быть, сегодня Клайв не откажет себе в удовольствии осушить бокал-другой. Было еще совсем рано, не больше трех, и это показалось Анхеле немного странным. Ведь вечеринки в Барселоне обычно начинались около девяти. А лимузин, вместо того, чтобы вырулить на центральную магистраль, вдруг свернул на дорогу, ведущую в аэропорт…
— Так куда же мы все-таки едем? — взмолилась молодая женщина, не в силах сдержать любопытства.
И только когда, рука об руку, они проследовали на посадку туда, где на табло переливались буквы «Барселона-Лондон», в голову Анхелы впервые закралось подозрение. И, словно прочитав ее мысли, Клайв небрежно обронил:
— Мы едем в гости к моим родителям…
Анхела побледнела как полотно. Она не произнесла ни слова, даже не вздохнула, — точно «на автомате», она поднялась по трапу, безвольно позволила усадить себя в кресло и пристегнула ремень безопасности. Самолет поднялся в воздух, а она все молчала, в воображении своем переживая тысячу смертей.
Клайву отчаянно хотелось сказать ей что-нибудь, успокоить и ободрить свою спутницу, — дескать, сегодня все будет хорошо. Однако слова «безоговорочное доверие» исключали любые компромиссы. Здесь была затронута его гордость. Да, он простил Анхелу за то, что она утаила от него столь значимую часть своей души… и все-таки до сих пор не примирился с этим досадным фактом!
Анхела считала его поверхностным, ограниченным пошляком! Самодовольным снобом, который в постели способен свести женщину с ума, при этом презирая ее за то, что она с ним близка! Ну что ж, сегодня ей предстоит усвоить несколько непростых уроков! И один из них заключается в том, что ближайшие несколько часов Анхела проведет, изнывая от тревоги и страха. В конце концов, она это заслужила.
Но и сам Клайв сидел как на иголках. Сегодня — день решающего объяснения, причем не только с родителями и друзьями, но и с Анхелой. Так что он молчал всю дорогу, всей кожей чувствуя, как с каждой минутой напряжение нарастает и ожидание становится невыносимым.
Когда взятое в аэропорту такси наконец-то затормозило у тяжелых, окованных железом ворот, уже стемнело. Лучшего момента для того, чтобы показать Анхеле «Риджмонт-хаус», свое родовое гнездо, невозможно было и представить. К особняку вела освещенная тисовая аллея, а сама усадьба переливалась огнями, точно рождественская елка.
Клайв открыл для своей спутницы дверцу машины и помог ей выйти. Анхела покорно позволила взять себя под руку: в вечерних сумерках она казалась невесомым, бесплотным воплощением прелести и красоты, прекрасным скорбным призраком, что вот-вот растает в воздухе. У молодого человека сжалось сердце.
— Я люблю тебя, — прошептал Риджмонт, целуя ее в лоб.
Так он впервые произнес вслух заветные слова. Да, всесильный Риджмонт собирался произвести впечатление — и преуспел. Аметистовые глаза увлажнились, да и сам Клайв с трудом сдержал слезы.
— Я просто хотел, чтобы ты об этом узнала — прежде, чем мы войдем внутрь, — хрипло произнес он, сам не узнавая собственного голоса.
Анхела опять промолчала. Взяв ее под руку, Клайв повел свою спутницу к отчему дому. Вместе поднялись они на высокое мраморное крыльцо и вступили под высокие своды. Побелевшие пальцы Анхелы так крепко вцепились в его рукав, что Клайв знал: эта женщина, эта ослепительная красавица принадлежит ему отныне и навсегда.
Первыми навстречу им вышли его отец и мать. Клайв решительно шагнул им навстречу, увлекая за собою свою спутницу. Итак, решающий час пробил… Шоу начинается, азартно произнес про себя он.
Элегантная миссис Риджмонт, с ног до головы одетая в черное, выступила вперед. «Боже, да она улыбается!» — растерянно осознала Анхела. В улыбке этой ощущалась некоторая настороженность — но фальши в ней не было. Молодая женщина попыталась улыбнуться в ответ.
— Добро пожаловать в «Риджмонт-хаус», — приветствовала ее мать Клайва и, наклонившись, расцеловала вновь прибывшую в обе щеки на испанский манер.
— Gracias, — пролепетала Анхела по-испански, крепче сжимая руку Клайва. Она сама не сумела бы объяснить, почему вдруг перешла на родной язык, но прозвучало это вполне уместно. — С вашей стороны было очень любезно меня пригласить.
— Вздор и чушь, — решительно объявила миссис Риджмонт, отбросив светские условности. — По-хорошему, мне следовало это сделать давным-давно. Я вела себя непростительно; от души надеюсь, что когда-нибудь вы сумеете меня простить. Мы, Риджмонты, чересчур надменны: порою себе во вред, знаете ли.
Как великодушно, как тепло это прозвучало! На глаза Анхелы снова навернулись слезы.
— Я все понимаю, — срывающимся голосом заверила она миссис Риджмонт.
Мистер Риджмонт решительно выступил вперед.
— Вот, значит, чего ради этот негодник угрожает больному старику! — с усмешкой проговорил он. — И я его не виню. — Эта неспешная, широкая улыбка, — в точности как у Клайва! — лишила Анхелу последних остатков самообладания.
Мистер Риджмонт был высок и светловолос. Даже изнуренный тяжелой болезнью, держался он уверенно и властно. Похоже, Клайв унаследовал от отца не только эффектную внешность, но и несгибаемый характер. Анхела уже открыла рот, собираясь осведомиться о здоровье хозяина, но тот оборвал ее на полуслове:
— Только не надо со мной сюсюкать, — пророкотал мистер Риджмонт. — Слышать не могу подобных вопросов! — И в свою очередь расцеловал гостью в обе щеки, а затем, отстранившись, улыбнулся все той же неотразимой «сыновней» улыбкой: — Ваш приезд — большая честь для меня, сеньорита Бланес.
С этими словами мистер Риджмонт вновь обернулся к сыну.
— Сегодня — твой великий день, Клайв. Гости ждут. Так что давай, начинай!
По-прежнему крепко сжимая руку Анхелы, Риджмонт-младший почувствовал, как его спутница мгновенно напряглась, осознав, что официальным знакомством с родителями Клайва дело не ограничится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17