«Шедевр нашего времени, — восхищался один из литературных корифеев современности. — Сложные, многогранные характеры персонажей. Читатель смеется и плачет вместе с ними…»
Отложив книгу, Шатти придвинула к себе рукопись. Новая книга относилась скорее к жанру публицистики, ничего волшебного в ней не было.
Здесь речь шла о простых рыбаках, о тех мужчинах и женщинах, с которыми девушка всякий день сталкивалась в заведении Викмана. Труженики Северного моря, их семьи, ожидающие возвращения кормильцев из плавания, — таковы были герои нового произведения Кеннета.
Девушка начала читать, и увлекательное повествование захватило ее с первой же страницы.
Здесь говорилось о причинах, тайных и явных, заставляющих рыбаков всякий раз вверять свою жизнь холодному Северному морю, щедрому и жестокому одновременно. Говорилось о трудовых буднях рыбаков, о тяжкой работе, от которой у мужчин ноет спина, а у их жен — сердце.
Персонажи книги оживали во всей их многогранной сложности, и Шатти казалось, что в том или ином человеке она узнает своих знакомых по пабу. Эти суровые морские волки, исполненные спокойного достоинства, не могли не внушать к себе уважения, к которому примешивались тоскливые нотки. Кеннет не без грусти рассуждал о том, что рыболовный промысел постепенно приходит в упадок и вырождается в нечто насквозь коммерческое и бездушное.
Девушка читала, едва успевая переворачивать страницы. Когда кофе остыл, она заварила еще.
С каждой строчкой, с каждым абзацем она узнавала что-то новое не только о рыбаках Арброта, но о характере самого автора: о том, что Кеннет ценит в людях, чем дорожит в жизни, как смотрит на окружающий мир.
— Что это ты делаешь?
От неожиданности Шатти так и подскочила на месте.
— Ну и напугал же ты меня! — воскликнула она, хватаясь рукою за сердце.
На лице хозяина шхуны читалась легкая досада. Шатти поспешно отодвинула рукопись, с запозданием осознав, что, наверное, поступила дурно, заглянув в нее без спроса.
— Прости. Я случайно бросила взгляд на первую страницу… и уже не смогла оторваться. — Она обезоруживающе улыбнулась. — Потрясающая книга, честное слово!
Кеннет потоптался на месте, явно удивившись комплименту. Вид у него был заспанный, волосы встрепаны, щетина на подбородке еще больше усиливала сходство с пиратом. Из одежды на нем были только джинсы, и Шатти вновь поневоле залюбовалась широкой грудью и мускулистым торсом. Ну, не бывает на свете людей, сложенных настолько безупречно! Хоть какой-нибудь изъян в нем непременно отыщется.
— Я вовсе не хотела подглядывать, — коротко рассмеялась Шатти. — Просто я от природы очень любопытна. Уж такая на свет уродилась.
Кеннет равнодушно пожал плечами.
— Книга еще не закончена.
— Я заметила. — Девушка схватила рукопись и принялась лихорадочно перелистывать страницы. — Если хочешь знать мое мнение, книге недостает глубины. Мне бы, например, хотелось узнать больше о жизни этих людей: кем они мечтали стать, когда вырастут, на что надеялись, о чем горевали. Почему в конце концов из всех возможных занятий выбрали рыболовный промысел? И еще — их подруги и жены. Ты никогда не подумывал расспросить и их? Это сделает книгу ярче, насыщеннее, живее…
Шатти прикусила язык, сообразив, что, чего доброго, обидела собеседника. С какой стати ее вечно тянет выложить все как на духу, даже если ее мнения никто не спрашивает?
— Вообще-то книга хороша как есть, — неловко докончила она и, вдохнув поглубже, добавила:
— Сама не знаю, чего это я так разболталась. Не обращай внимания, ладно? Мало того, что я сую нос не в свое дело, еще и несу чепуху!
Мгновение Кеннет неотрывно смотрел на гостью.
— А ты, похоже, в литературе разбираешься, — медленно произнес он. — Чутье у тебя есть.
Девушка улыбнулась комплименту.
— В колледже я изучала английскую литературу, и американскую тоже. — И, спохватившись, поправилась:
— Впрочем, меня очень скоро отчислили. А читать я люблю… особенно журналы мод. — Еще не хватает, чтобы Кеннет заподозрил в ней выпускницу университета! Чего доброго, и вопросы задавать начнет.
— А в каком колледже ты училась? — действительно полюбопытствовал Лэверок, наливая себе кофе.
— Да в маленьком таком, совсем захудалом, на западном побережье, — солгала Шатти и мысленно прикинула, не напутала ли чего. Семья ее, якобы, живет на Гебридах… Да, западное побережье вполне уместно. — А знаешь… я могла бы помочь тебе с твоей книгой. Вижу, у тебя целая гора набросков и заметок, и все — в страшном беспорядке. Я бы их перепечатала, вычитала рукопись на предмет ошибок и, пожалуй, подсказала бы кое-что… Возьми меня в ассистентки!
Кеннет от души рассмеялся.
— Ассистентка мне не нужна, — заверил он, запуская пальцы в непокорные волосы и безжалостно их ероша.
— А по-моему, еще как нужна. — В качестве доказательства Шатти указала на исписанные салфетки. — Я так понимаю, тебе еще нужно выверить кое-какие факты, да и в основном тексте у тебя немало пробелов. А, закончив эту книгу, ты, надо думать, возьмешься за следующую.
Я бы и там тебе пригодилась! Кроме того, ты мой должник.
Черные брови Кеннета так и взлетели вверх.
— Это еще с какой стати?
— Из-за тебя я потеряла работу. И лишилась крыши над головой.
Лэверок вновь уставился на гостью, словно прикидывая все «за» и «против». И в сердце Шатти всколыхнулась надежда. Неужели он воспринял ее предложение всерьез? А если она станет его ассистенткой, позволит ли он ей поселиться на шхуне?
— Ну ладно, — наконец обронил Кеннет. — Предположим, — просто так, смеха ради, — что ассистентка мне и впрямь нужна. Какой оплаты ты потребуешь?
— Двести фунтов в неделю, — твердо произнесла Шатти. — Наличными. И бесплатное жилье.
Владелец «Морского ястреба» покачал головой.
— Двести фунтов в неделю? Я тебе что, Ротшильд или, может быть, Рокфеллер? Восемьдесят в неделю меня устроит.
— Сто пятьдесят, — быстро возразила Шатти и тут же уточнила:
— Сто фунтов наличными, и крыша над головой. Это мое последнее слово.
— Сто — да еще с жильем?
— Ну да, — повторила она менее уверенно. — Столько я в пабе зарабатывала.
Шатти напряженно ждала, от души надеясь, что не совершила ошибки и не запросила чересчур много.
— Хорошо, убедила, — нехотя согласился Лэверок. — Но за сто фунтов наличными будешь делать все, что я скажу.
Девушка нахмурилась.
— Еще чего! — бросила она, поднимаясь на ноги. — Я, конечно, в отчаянном положении, но не настолько же!
— Ты меня не поняла, — усмехнулся Кеннет.
— Тогда объяснись.
— Я не имею в виду те услуги, о которых ты подумала, — терпеливо произнес он. — Но если ты станешь моей ассистенткой, я, возможно, поручу тебе кое-что, с сочинительством не связанное. Например, в магазин сходить или на шхуне прибраться. Ассистентке полагается облегчать автору жизнь всеми доступными способами, знаешь ли.
— Не возражаю, — серьезно кивнула Шатти.
— Спать ты будешь в отдельной каюте. Я куплю тебе пару одеял и обогреватель. И прежде чем рыться в моих вещах, ты сначала спросишь моего разрешения. Моя личная жизнь принадлежит только мне. К обществу я не привык, так что изволь не путаться под ногами.
— Идет.
Сейчас она готова была пообещать все, что угодно, а уж сдержит ли слово или нет, это еще бабушка надвое сказала. Любопытная от природы Шатти везде норовила нос сунуть. И характер у нее был общительный, так что «путаться под ногами» ее, можно сказать, призвание. Кроме того, проведя ночь в постели Кеннета Лэверока, девушка готова была поклясться, что рано или поздно повторит свой опыт.
— Но у меня есть еще одна просьба. В придачу к ста фунтам в неделю, бесплатному жилью и новому стеганому одеялу.
— И что же это за просьба? — подозрительно сощурился Кеннет.
Шатти уставилась на дно чашки, гадая, как именно объяснить собеседнику свое пожелание.
Может, лучше вообще ничего не говорить?
— Если сюда кто-нибудь явится и станет обо мне расспрашивать, отвечай, что ты меня не знаешь и в жизни своей меня не видел. Обещаешь?
— А тебя будут искать? — насторожился Кеннет. — Кто же?
— Неважно, — отмахнулась девушка. — Ты ведь меня не выдашь, правда?
— Что это еще за история? — не сдавался Кеннет. — У тебя нелады с законом?
— Нет, что ты. Богом клянусь и всем, что мне дорого: ничего противозаконного я не совершила.
Это… личная проблема, и со временем она разрешится сама собою. Честное слово!
— Ну ладно, — хмыкнул Кеннет. — Договорились.
Вскрикнув от радости, Шатти вскочила, порывисто обняла собеседника через стол и звонко чмокнула его в щеку.
— Да я бы на тебя бесплатно работала! — заявила она — Что угодно делала бы, лишь бы не наниматься опять в официантки! — Девушка немного успокоилась и торжественно пообещала:
— Но трудиться я буду на совесть, клянусь! Жаловаться тебе не придется.
— Очень на это надеюсь, — буркнул Кеннет, не поднимая глаз и вцепившись в чашку с кофе, точно в спасательный круг.
Шатти сконфуженно улыбнулась.
— Прости. Ты человек замкнутый, вольностей не признаешь. Мне не следовало так себя вести.
Скрывая смущение, Кеннет указал на пишущую машинку.
— Ты с этой штукой управляться умеешь?
— Конечно, — заверила девушка, снимая черную крышку.
Он достал из стола две кассеты, положил на стол магнитофон «Филлипс» и включил его.
— Печатай через два интервала. Когда закончишь с кассетами, можешь разобраться с заметками; разложи их по темам и пронумеруй. А потом возьмешь этот список и сбегаешь в магазин.
Работать нам предстоит допоздна, а кофе кончается. Кстати, купи себе то, что ешь на завтрак, обед и ужин. Ты готовить умеешь?
— Нет. Но «обеды на дом» умею выбирать безошибочно. Мне стоит только в меню глянуть, чтобы понять, хорошо в забегаловке кормят, средне или отменно. Ты ведь мне и еду оплачиваешь, верно?
— Ну и аппетиты у вас, мисс Арран! — фыркнул хозяин шхуны. — Даешь вам палец, а вы всю руку норовите оттяпать!
— Пальца с меня хватит, мистер Лэверок, — лукаво усмехнулась девушка.
— Мне нужно в Эдинбург съездить, — сказал Кеннет. — Вернусь ближе к вечеру. — Он достал бумажник и вынул оттуда двадцать фунтов. — На покупки. — И, забрав с собою кофе, направился из салона в собственную каюту.
Едва дверь за ним захлопнулась, Шатти, весело хохоча, на радостях сплясала джигу. Ну до чего же здорово все складывается! На лучшее нельзя было и надеяться! У нее есть работа, есть отличное жилье. А наниматель ее — самый привлекательный из всех когда-либо встреченных ею мужчин. И хотя Кеннет упорно отказывается это признать, между ними уже вспыхнула искорка взаимного влечения. Кто знает, к чему это приведет… Но куда бы ни привело, о таком приключении можно только мечтать!
Кеннет взвалил на спину увесистую коробку с книгами и двинулся вверх по ступеням к квартире Рэндала.
— Это что-то новенькое! — забавляясь, крикнул он Гилу. — Книги — в квартире у Рэна! Придется ему повыбрасывать подшивки «Плейбоя», чтобы место освободить!
Пухленькая, белокурая Флоу воинственно подбоченилась. Щеки ее порозовели от холода;
— Эту дрянь мы уже сожгли, — заверила она, в шутку хлопнув Кеннета по руке. — Осталось избавиться от того вон кошмарного кожаного дивана, и я буду просто счастлива!
В дверях показался Рэндал. Подкравшись к жене на цыпочках, он обнял ее и игриво чмокнул в щеку.
— Я еще тебе не показывал, что на этом диване можно проделывать, — поддразнил он. — Ты его еще оценишь!
Торжественный переезд Рэндала в заново обустроенное семейное гнездышко был спланирован за две недели до того. И конечно же нанимать профессиональных грузчиков никто не собирался: когда у человека по меньшей мере двое закадычных друзей, которых Бог силой не обидел, это просто ни к чему. Кеннет отлично знал: задумай он поменять адрес, Гил с Рэндалом охотно окажут ему ту же самую услугу. Да еще как порадуются подвернувшейся возможности!
В последнее время друзья встречались нечасто, а повидаться и потолковать по душам им очень хотелось.
Кеннет подмигнул новобрачной.
— Ага, уж он-то тебе покажет! Его коронный номер, удерживая на одном локте стакан с пивом, а на другом — тарелку с чипсами, зубами вскрыть пакетик с сушеной рыбкой! Ты еще поймешь, каким обзавелась сокровищем!
Эхо звонкого смеха Флоу преследовало его до самой квартиры молодых супругов на втором этаже. Кеннет непроизвольно нахмурился. Чем больше он проводил времени с Рэндалом и Флоу — и с Гилом и Бернис, если на то пошло, — тем больше ощущал себя третьим лишним. Еще несколько месяцев назад трое закадычных друзей были убежденными холостяками и менять свой статус не собирались. А теперь… просто поветрие какое-то! Сначала к алтарю отправился Гил — покорно, точно овечка на убой. А вот теперь настал черед и старины Рэна! Причем у обоих сия кошмарная участь никаких сожалений не вызывала. Оба вели себя так, как если бы у каждого в жизни появилась некая заветная тайна, некий чудесный секрет, которым они ни за что и никогда не поделятся.
Разумеется, Кеннету и в голову не приходило завидовать счастью друзей. Он лишь гадал, как это два ярых женоненавистника в мгновение ока превратились во влюбленных идиотов.
Нет уж, он поумнее будет! Он всегда держал женщин на должном расстоянии, четко разграничивая романы и работу, и случайных подружек в жизнь свою впускать отказывался. Кеннет считал, что и друзья его наделены тем же талантом, но, как оказалось, жестоко ошибался.
— Что-то ты сегодня неразговорчивый, — заметил Гил, помогая другу опустить тяжелую коробку на пол. — Как книга, продвигается?
— Еще как продвигается, — заверил Кеннет, вытирая руки о джинсы.
— Без проблем?
— Теперь — без проблем. Я тут ассистентку нанял.
— У тебя в жизни не водилось ассистентов, — изумленно заморгал Гил. — Зачем тебе помощница?
Кеннет смущенно улыбнулся. Вообще-то он никому не собирался рассказывать про Шатти.
Но его одолевали некоторые сомнения, а Гил, работающий в полиции, пожалуй, поможет ему их прояснить.
— Да она просто подвернулась под руку. Девушке работа была нужна позарез, ну, я ее и нанял.
Мгновение Гил пристально смотрел на друга, словно на невесть какое ископаемое. А затем отправился в кухню, достал из холодильника пару бутылок пива, тут же на месте открыл, вернулся в гостиную и вручил одну из них Кеннету.
— Просто взял и нанял?
Кеннет кивнул и с наслаждением отхлебнул холодного пива. Хотя на улице подмораживало, бегая вверх и вниз по лестнице с тяжелыми коробками, он изрядно вспотел;
— Знаю, звучит ужасно глупо. Но, видишь ли, я отчасти виноват в том, что беднягу вышибли с работы. А заодно и с квартиры. Так что мне волей-неволей пришлось приютить ее на ночь. — Кеннет пожал плечами. — А потом она каким-то непостижимым образом уговорила меня взять ее в ассистентки. Я плачу ей наличными, живет она на шхуне и исправно выполняет все, что я ни прикажу.
Прислонившись к дверному косяку, Гил так и сверлил друга подозрительным взглядом.
— А где она работала до того?
— Напитки разносила в одной прибрежной забегаловке в Арброте.
— Коктейли смешивала?
— Что ты, до барменши ей — как до звезды небесной, — фыркнул Кеннет. Гил мрачно нахмурился.
— Она, часом, не стриптизерша? Потому что, видишь ли, я работал в отделе по борьбе с проституцией и скажу тебе прямо: стриптизерши, они…
— Нет, что ты, — опять возразил Кеннет. — Никакая она не стриптизерша. Девушка как девушка, на хлеб себе пытается заработать. Но есть в ней что-то… непонятное. В тот прибрежный паб она ну никак не вписывалась! Она… другая.
— Это какая еще другая?
— Она начитана, умна. Смышленая такая и говорит как по-писаному, точно Оксфорд окончила. Однако ощущается в ней некое сумасбродство, что ли… Непредсказуемость вроде как.
Гил отхлебнул пива, задумчиво провел пальцем по этикетке.
— Терпеть не могу сообщать очевидное, но по твоему описанию похоже, что девица — первоклассная мошенница. Ты приютил ее на ночь — и она уже вошла в твою жизнь!
— Вот и меня это насторожило. Так что я подумал, может, ты ее проверишь по своим каналам…
— Проверю? — удивился Гил.
— Ну да, ты же в полиции работаешь. Вот и выясни, кто она такая и откуда взялась. Зовут ее Шатти Арран. Рыжая, хотя волосы наверняка крашеные. Глаза зеленые. Фигурка — закачаешься!
Стройненькая такая, как говорится, все при ней.
Рост примерно пять футов пять дюймов, размер, наверное, S. И по три сережки в каждом ухе.
— По три сережки? — всплеснул руками Гил. — Да ты, никак, издеваешься? Это все, что ты можешь мне сообщить? По три сережки в ухе?!
— Это все, что я знаю, — спокойно ответил Кеннет. — А тебе что нужно?
— Ну, если ты и впрямь хочешь все о ней разузнать, просмотри ее добро. Отошли девицу с каким-нибудь поручением, для которого денег не требуется, и поройся в ее бумажнике. Может, попадутся водительские права или чековая книжка… что-нибудь, что помогло бы ее идентифицировать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16