– Боюсь, уже поздно, Конни...
– А сколько ты потратила на дорогу, деточка? – с интересом осведомилась Конни.
– Чуть больше часа, – отозвалась Дани. – Но у меня сегодня еще одна встреча, поэтому...
– Как мило с твоей стороны, что ты отложила воскресные дела, – кивнула Конни. – Я сама теперь редко в город выбираюсь.
– Я получила огромное удовольствие, – вежливо сказала Дани. – Но у меня не так уж много времени.
– Неужели ты не любишь весну! – воскликнула Конни. – Смотри – все возвращается к жизни.
Дани очень любила весну, но совсем не по той причине, что Конни. Просто она так уставала приезжать на работу в темноте и уезжать тоже в темноте!
– Конечно, – кивнула она. – Конни, вы позвонили мне на работу совершенно неожиданно и договорились о встрече. Не кажется ли вам, что пора объяснить мне, для чего я вам понадобилась?
Восемь дней назад, когда Дани подозвали к телефону на кафедре, она даже растерялась, когда узнала, что на проводе Конни Ковердейл. Ее настолько поразил сам факт, что живая легенда звонит по телефону, как все смертные, что она согласилась на встречу, даже не поинтересовавшись, зачем.
За восемь дней у Дани была возможность поразмыслить над тем, с какой целью Конни ее разыскала. Однако она ни на шаг не приблизилась к разгадке. Она и с Джонни это обсуждала, но тот лишь язвил по поводу того, что Дани вхожа в такие круги, что ему теперь и близко к ней не подойти! Никакой существенной версии он не выдвинул.
Джонни.
Дани невольно улыбнулась, вспомнив про своего коллегу. Он преподавал программирование, и свое фанатичное увлечение новейшими разработками ему удалось передать студентам. Они обожали Джонни. Чтобы попасть к нему на курс, среди старшекурсников был негласный конкурс.
Притяжение противоположностей, с нежной улыбкой подумала Дани. Для нее самым интересным всегда было прошлое. Джонни же был устремлен в будущее.
Из-за Джонни Дани и торопилась сегодня в город. У них было назначено традиционное субботнее свидание.
Конни взглянула ей прямо в глаза. Взглянула пристально, словно силясь что-то разглядеть в глубине ее зрачков. Теперь, без улыбки, Конни выглядела на свои семьдесят с лишком лет. Дани поразилась этой мгновенной перемене.
– Но, дорогая... – проговорила Конни. – Ты, несомненно, уже догадалась о причине, по которой я просила тебя навестить меня.
Дани озадаченно покачала головой.
– Не имею ни малейшего понятия, простите меня, Конни. Все, что вы мне сказали по телефону, – что нам нужно поговорить. Больше мне ничего не известно.
– Но... не хочешь же ты сказать, что приехала сюда, даже не зная, для чего я тебя зову?
На лице Конни было написано полнейшее недоумение. Дани начала забавлять эта почти театральная сцена.
– Именно так, – улыбаясь, подтвердила она. – Вы мне об этом не сообщили.
– Ох, как нехорошо получилось. – Конни сокрушенно прижала руки к груди. – Как неловко. Понимаешь, я прочитала твою книгу о Лео Гарди.
– Ваш сын успел мне это сказать.
Удивительно, но у Дани язык не повернулся Назвать Оливера по имени.
– Он тоже прочитал мою книгу, – продолжила Дани. – Мне это очень приятно, даже лестно...
– Девочка моя, – прервала ее Конни. – Естественно, я позвала тебя не для того, чтобы хвалить твою книгу. Хотя она заслуживает самых высоких отзывов. Но это я могла сказать и по телефону. Нет, дорогая моя. Я позвала тебя потому, что хочу поручить тебе написать мою биографию. Совершенно достоверную на этот раз, – добавила Конни со стальной ноткой в голосе.
Дани открыла рот.
Нет, это какая-то шутка.
2
– И что, она это всерьез? – Джонни открыл рот точно так же, как Дани несколько часов назад.
– Она утверждает, что всерьез, – вздохнула Дани. – Говорит, она много лет искала человека, который сумеет сделать это как следует. Донести до читателей правду.
– И она считает, что ты – то, что нужно! – взволнованно приподнялся на стуле Джонни. – Но это же... это просто лотерейный билет!
Дани совсем не разделяла его восторга.
– Я пыталась объяснить ей, что я вовсе не писатель-биограф.
Но Конни и слушать ничего не желала. Она взволнованно говорила о том, что ей много лет, что людей она чувствует по первому взгляду, а ее, Дани, по первым строкам книги. Что она, Дани, и есть тот автор, кто сможет передать на бумаге жизнь, мысли и чувства Конни. По книге про Лео Гарди она поняла, что именно так надо писать ее биографию – правдиво и тепло, не замалчивая факты, но и не выпячивая скабрезности.
– И правильно! Так оно и есть! Старуха разбирается в людях, это точно. Лучше тебя никто эту книжку не напишет.
Он вскочил и обежал столик. Наклонился к Дани и чмокнул ее в щеку. Худощавый, невысокий (без каблуков Дани была одного с ним роста), с длинными светлыми волосами, которые в беспорядке спадают ему на лоб и рассыпаются по плечам... Дани тепло улыбнулась. Мальчишка, настоящий мальчишка. В толпе студентов его и не отличишь от шумных юнцов.
– Спасибо вам за комплимент, сэр, – засмеялась Дани.
– Да какой комплимент, – махнул рукой Джонни.
И движения у него порывистые, угловатые, как у подростка. Того и гляди, смахнет что-нибудь со стола. Дани отодвинула подальше от края бокал с минеральной водой.
– А мы с тобой не такие уж и умные, надо признать, – сообщил Джонни, возвращаясь на свое место за столиком. – Сколько говорили о том, для чего ты ей могла понадобиться, а про книжку-то и не подумали! Мне и сейчас не верится, честное слово!
Дани и сама не могла поверить. До сих пор. И, хотя ей, несомненно, приятно было такое признание своего труда, она вовсе не была уверена, что ей следует браться за работу. Совсем не была уверена.
Дело не в самой работе. Наоборот, она не сомневалась, что работа доставит ей профессиональное удовлетворение. История человека ничуть не менее занимательна, чем история цивилизации. Причину, по которой Дани боялась взяться за биографию Конни, можно было бы обозначить двумя словами – Оливер Ковердейл.
В этот вечер ей не удалось перемолвиться с ним ни словом. Он не почтил их своим присутствием, когда они пили чай, и не объявился, когда Конни провожала Дани до машины. И все же Дани не сомневалась, какова будет его реакция на известие о том, что она берется писать биографию Конни. Он будет убежден, что Дани хитростью выманила у Конни согласие на книгу! Поэтому Дани попросила неделю на раздумье.
– Я надеюсь, ты сразу же согласилась? – словно прочитав ее мысли, выпалил Джонни. – Ох, нет, Дани, только не вздумай сказать мне, что ты отказалась! Такой шанс! Сорок лет все писаки мира осаждали Конни Ковердейл, чтобы выманить у нее согласие на книгу! Наконец-то она раскроет секрет своей любви. Назовет отца ребенка! Это же настоящая бомба!
Вот и еще одна причина, по которой Дани колебалась. Оливер и так ее терпеть не может. А уж если она окажется виновницей семейных разоблачений... Да он ее из-под земли достанет!
– Мы с ней не обсуждали этот вопрос, – покачала головой Дани. – Она, наверное, к этому готова. Но не в этом дело, Джонни. Помнишь, мы с тобой смеялись: теперь я буду вращаться среди богатых и знаменитых? Так вот. Я – историк, научный работник.
– А кто тебе мешает быть богатым и знаменитым научным работником? – засмеялся Джонни.
Богатый и знаменитый историк. Что за чушь! Это и звучит абсурдно. Нет уж, ее удел – библиотечная пыль. Жизнь ее вполне устраивает. Она читает лекции, ведет научную работу. В каникулы ездит то на раскопки, то по историческим местам. Иногда ее отправляют на конгрессы, и тогда она возвращается с новыми идеями. Заваливает свою квартирку рукописями и книгами, и в результате в научном сборнике появляется очередная статья, написанная ясным, лаконичным, но в то же время образным стилем. А еще по выходным она ездит к родителям или к деду в гости. Ну и Джонни, конечно.
Они встречаются только четыре месяца. Но ужин по субботам стал частью ее жизни, так же, как поход в театр или в кино в середине недели.
– У меня совсем не останется свободного времени, – с нажимом произнесла она. – У меня занятия каждый день, остаются только выходные. Конни предложила мне приезжать к ней на выходные и работать над книгой у нее. Если я, конечно, соглашусь.
– Конечно, согласишься, – убежденно кивнул Джонни. – Подумать только, ты ее называешь просто Конни!
Он готов был еще разок пройтись по «богатым и знаменитым», но вдруг выражение его липа изменилось.
– О, Дани, ты беспокоишься... из-за нас?
Дани с досадой почувствовала, как румянец заливает ее щеки. Он сказал – из-за нас! Конечно, они встречаются лишь несколько месяцев, и она понятия не имеет о том, как относится к ней Джонни. Но она точно знает, что ей он очень нравится. Она ждет встречи с ним всю неделю! Не потеряет ли он к ней интерес, если они будут видеться лишь раз в неделю после работы? Он ободряюще улыбнулся.
– Слушай, но ведь это не навсегда. Пара месяцев, не больше. Я потерплю, обещаю тебе. Или тебя что-то другое беспокоит?
По непонятной причине Дани даже не упомянула сына Конни, отвратительного Оливера Ковердейла. Она испытывала к Оливеру такую же неприязнь, как и он к ней. Но если его отношение можно было как-то объяснить, то чем объяснить то, что Дани даже думать о нем спокойно не может?
Она не спросила у Конни, приехал ли Оливер на выходные или он постоянно живет вместе с ней. Но если он живет там постоянно, то им придется видеться очень, очень часто. Может быть, каждую неделю.
– Я просто еще не решила, Джонни, – вздохнула Дани. – Я не уверена, что хочу этим заниматься. У меня какие-то смутные опасения.
Совершенно смутные, и, тем не менее, она не может выбросить их из головы. Смутные, но настолько сильные, что несколько часов назад ей хотелось забыть о лестном предложении и бежать из дома Конни без оглядки.
– А Конни, она все такая же красивая? – с интересом спрашивал Джонни.
Дани улыбнулась. Ни одна фотография не передаст этой теплоты, доброты, живой силы, которая так и льется из глаз Конни.
– Да, – подтвердила она. – Конни – истинная красавица. И знаешь, одиночество ей никак не повредило. На лице ни единой морщинки.
– Не думаю, что все эти годы она обходилась без мужского общества, – с недоверием покачал головой Джонни.
– Но ведь рядом всегда Оли... – Дани осеклась и поспешно поправилась: – Ее сын.
– Я имел в виду совсем другое мужское общество, – наклонил голову Джонни.
Дани покраснела, а Джонни засмеялся.
– Обещай мне, Дани, что ты хорошенько подумаешь над этим предложением. Оно того стоит, не спорь.
И спорить нечего, вздохнула Дани. Она подумает, разумеется. До следующей субботы она вряд ли сможет думать о чем-то другом.
– Ты, кажется, очень удивлена!
Оливер Ковердейл собственной персоной стоял на ее пороге. Стоял и холодно смотрел на нее сверху вниз.
Удивлена! Сказать удивлена – значит, не сказать ничего! Она стояла, словно громом пораженная! Прежде всего, откуда он взял ее домашний адрес? У Конни? Но Конни и сама знала лишь номер телефона кафедры в университете! И главное... вчера он ясно дал понять, что видеть Дани не доставляет ему никакого удовольствия!
Нет, это не главное! Главное – она совершенно не готова к приему гостей, каких бы то ни было. На ней старые выцветшие джинсы, старая майка, такая застиранная, что Дани и сама забыла, как раньше назывался ее цвет.
Не дождавшись от нее никакой реакции, гость вопросительно поднял брови.
– Что вам угодно, мистер Ковердейл? – надтреснутым голосом выдавила она из себя.
Какого черта! Это ее дом, и ее свободное время, и она вовсе не собиралась в воскресный вечер принимать незваных гостей. Да еще таких, которые ведут себя, словно делают кому-то одолжение! Впрочем, судя по ее краткому знакомству с этим типом, он действительно считает, что мир создан для него одного!
– Разве ты не собираешься пригласить меня войти? – Насмешливые брови изогнулись. – Или, может быть, это составит какую-то проблему?
– Каким образом, мистер Ковердейл, это может составить для меня проблему, объясните.
– Возможно, тебе неудобно приглашать меня войти, если... если, скажем, внутри уже находится другой гость?
– Я живу одна, мистер Ковердейл, – процедила она, намеренно распахивая дверь пошире.
Он без колебаний шагнул вперед.
– Одинокая молодая женщина вполне могла пригласить в гости одинокого мужчину. В воскресный вечер, – бросил он через плечо.
Не успел он войти, как стены словно сдвинулись, а потолок опустился – такой маленькой показалась Дани ее уютная квартира. И она вдруг почувствовала себя до странности беззащитной. И ответила резче, чем это было необходимо:
– Прошу вас не судить всех по своим правилам, мистер Ковердейл.
Ни один мускул не дрогнул на его лице, лишь в голосе усилились саркастические нотки.
– Ты, я вижу, лишена воображения. Вот Конни это не смутило бы.
Дани прикусила язык.
– А вы... постоянно живете со своей матерью?
Он пожал плечами.
– Большую часть времени именно там. У меня есть квартира в городе, но я редко ею пользуюсь.
– Как мило, что вы можете это себе позволить, – язвительно заметила Дани.
Большая часть ее жалованья съедала плата за квартиру. Причем квартиру вовсе не такую роскошную, как, несомненно, мог позволить себе Оливер Ковердейл.
– Не понимаю, почему мои жилищные проблемы вызывают у тебя такой нездоровый интерес.
– Ни в малейшей степени, – поспешно ответила Дани. – Не угодно ли пройти в гостиную?
Он язвительно прищурился.
– Я уж потерял надежду, думал, так и продержишь меня в прихожей.
Дани бросила на него взгляд, полный ярости, и шагнула в гостиную. Слава богу, в комнате относительный порядок. Дани прибиралась всегда по воскресеньям, но сегодня не успела добраться до гостиной. Но, кажется, все вещи на своем месте и пыли не видно, вот только вчерашняя газета валяется на полу у дивана.
Комната просторная, нарочито лаконичная обстановка. Никакой лишней мебели, никаких безделушек и украшений, лишь на полу разноцветные плетеные циновки да на кремовых стенах – несколько репродукций Моне. Дани наклонилась и подобрала газету.
– Не хотите ли кофе? Или еще чего-нибудь?
Оливер наклонил голову.
– Кофе, спасибо. Для чего-нибудь еще, как ты выражаешься, еще рано.
Он с сомнением смотрел на изящный тонконогий стул.
– Как ты думаешь, ножки подо мной не сломаются?
– Даже если и сломаются, – едко заметила Дани, – для вас не составит проблемы оплатить мне новую мебель.
Он лишь взглянул на нее насмешливо, и Дани почувствовала, как краска заливает ей щеки. Возьми себя в руки, приказала она себе самой. Он, конечно, не подарок, и вел себя отвратительно, когда она вчера приехала к Конни. Но нельзя же позволять себе опускаться до его уровня!
– Пойду, сварю кофе, – неловко пробормотала она.
Она метнулась в кухню, и только там смогла перевести дух.
Господи помилуй! Что Оливер делает здесь, у нее дома? Зачем он приехал?
К чему эти вопросы, и так все ясно. Конни рассказала ему, что предложила Дани писать книгу. И теперь он явился, чтобы ее отговорить. Даже не отговорить, запретить! Да одного этого достаточно, чтобы Дани обеими руками ухватилась за предложение Конни! Только для того, чтобы сделать ему назло!
Как ребенок, отругала сама себя Дани. Ей уже двадцать девять лет, она успешно защитила диссертацию, коллеги уважают ее как преподавателя с глубокими знаниями и нестандартным подходом к обучению. А вышедшая в прошлом году биография Лео Гарди, если и не пользовалась шумным успехом, то, по крайней мере, получила благожелательные отзывы критики.
Но для Оливера Ковердейла, похоже, все это никакого значения не имело.
– Вот, прошу вас, – с напускным радушием произнесла она, устанавливая на кофейном столике поднос. – Сливки? Сахар?
Дани машинально отметила, что он таки рискнул расположиться на одном из стульев, которые показались ему такими ненадежными. И ничего, пока что стул вел себя вполне достойно.
– Спасибо, ничего не нужно, – покачал головой Оливер.
Никаких компромиссов. Ни в чем. Даже когда дело касается лишь чашечки кофе.
Она же от души добавила и сливок, и сахару в свой кофе и уселась напротив. Ей повезло: она могла есть и пить все, что угодно, и никогда не прибавляла в весе.
– Итак, мистер Ковердейл, чем могу быть вам полезна? – поинтересовалась она, отпив кофе.
– Прежде всего, мы договорились, кажется, обращаться друг к другу по имени, – напомнил Оливер. – Сделай для Конни такую любезность.
Этого ей совсем не хотелось... Сохранить отношения на уровне формальных – и этим ограничиться, вот о чем она думала.
Прищурившись, он обвел глазами гостиную.
– Красиво тут у тебя, – с искренним удовольствием сказал он. – Кто твой дизайнер?
– Даниэла Гарди, – фыркнула Дани.
Дизайнер! Да он что, с луны свалился? Откуда у нее деньги на дизайнера!
Но, с другой стороны, он сын Конни Ковердейл, а размеры ее гонораров вошли в легенды! Большую часть жизни он провел с матерью в Голливуде, да и загородный дом, в котором ее принимали вчера, больше походит на дворец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16