Как говорится: поживем — увидим. Пусть будет то, что будет. Сегодня же мы просто ляжем вместе и уснем.Дерек протянул ей руку и, когда она взяла ее, подвел к кровати. Вернув на место ящик с Дороти, он откинул покрывало и, разгладив простыни ладонями, ласковыми, но на редкость бесстрастными движениями снял с нее шелковый халат и откинул его в сторону.— Ложись.Легким, но решительным нажатием на плечи Дерек уложил Эльвиру на кровать и, окинув неспешным взглядом, подобрал рассыпавшиеся по подушке волосы.— Спи спокойно.К великому удивлению Эльвиры, нежно поцеловав ее в лоб, Дерек отошел от кровати. Лежа со слипающимися от усталости глазами, она слышала звуки его шагов по комнате, потом из ванной раздался звук текущей воды. Эльвира уже почти спала, когда, вернувшись, он улегся рядом.— Спокойной ночи, дорогая, — тихо произнес Дерек. И может быть, из-за того, что ее мозг был уже затуманен сонной дремотой, или же ее обманула мягкость его тона, но на сей раз она не услышала в голосе мужа ставшего уже обычным мрачного сарказма. Напротив, он показался ей искренним.Именно с этими мыслями и с ощущением теплых, сильных, надежных рук Дерека, обнимающих ее, она и уснула…Разбудил Эльвиру голодный плач Дороти.Отчаянно борясь с нежелающим отпускать ее сном, она села на кровати и, протерев глаза тыльной стороной руки, потянулась к ящику, стоящему на кресле.— Все в порядке, маленькая, я здесь.Только взяв ребенка на руки, она заметила, что на кровати рядом с ней никого нет. Собравшись было спуститься вниз, чтобы подогреть бутылочку с детским питанием, Эльвира увидела входящего в спальню Дерека, несущего именно то, что ей нужно.— Я услышал, как она хнычет, еще несколько минут назад, — объяснил он. — Все уже было наготове, оставалось только подогреть. И я решил, что настала моя очередь. Дай мне ее.А ведь так было весь предыдущий день, подумала Эльвира, наблюдая за тем, как Дерек берет девочку на руки, удобно устраивается с ней на своей половине кровати и предлагает малышке бутылочку. Несмотря на трения между ними, он ни разу не пропустил своей очереди покормить Дороти или переменить ей пеленки, ни разу не сказал, что уход за ребенком занятие женское и не имеет к нему никакого отношения.При виде Дерека, одетого лишь в темно-синие пижамные брюки, с обнаженной широкой, покрытой завитками волос грудью, Эльвира замерла, не в силах отвести от него взгляда. Склонив голову над лежащей на его руках и сосущей бутылочку Дороти, он не отрывал глаз от ее обращенного вверх крохотного личика.В памяти само собой всплыло воспоминание о том, как, засыпая и повернувшись к нему спиной, Эльвира невольно почувствовала, насколько муж возбужден. Однако, несмотря на явное желание, Дерек не предпринял никаких попыток воспользоваться ситуацией, а просто позволил ей спокойно заснуть.— Значит, на этот раз на мою долю достанутся пеленки… Ну, спасибо! — Каким-то образом Эльвира ухитрилась придать своему ответу несколько юмористическую окраску, скорее всего для того, чтобы поскорее отвлечься от одолевающих ее эротических воспоминаний.— Уговор дороже денег. Поровну так поровну. Я менял ей пеленки перед тем, как мы уложили ее спать. Теперь твоя очередь.Интересно, невольно подумала Эльвира, как бы он себя вел, если бы это был его собственный ребенок? Почти наверняка точно так же.И что сказал бы сейчас Дерек, узнай он, что весь этот вечер время от времени она позволяла себе перенестись в мир иллюзий? Тешила себя прекрасной фантазией о том, что они с Дереком, живя душа в душу, заботятся о Дороти как самые настоящие родители… Нет, так можно зайти слишком далеко!Нагнувшись, Эльвира пощекотала ладошку девочки и невольно улыбнулась, когда малышка крепко ухватилась за ее палец пухлыми крохотными пальчиками.— Завтра нам понадобятся пеленки и детское питание тоже… Плюс еще кое-какие мелочи на случай, если Дороти останется у нас еще на некоторое время. Кроме того, тебе не покажется странным, если мы купим… кроватку? — сказала Эльвира.— Ничего не имею против. Маленькая леди вроде Дороти не должна спать в ящике от комода. А когда мы наконец отыщем ее мать, то отдадим ей кроватку.Его «мы» прозвучало просто прекрасно тепло и по-дружески, что не могло не заставить ее снова улыбнуться.— В качестве рождественского подарка? — спросила она.— Нет! — Неожиданная резкость его ответа удивила Эльвиру. — Для рождественского подарка это было бы слишком практично. Мы купим ей настоящие подарки… игрушки…— Дерек, опомнись! — На этот раз смех Эльвиры был совершенно искренний. — Дороти еще младенец и понятия не имеет, что такое Рождество!— Может, и нет… Но, возможно, она так и останется единственным ребенком, о котором я могу позаботиться на Рождество, так что мне не хочется упускать шанс. Ей не придется довольствоваться вещами, купленными на дешевых распродажах…— На дешевых распродажах? — недоуменно повторила Эльвира.В голосе Дерека звучали новые, гневные интонации. Было совершенно ясно, что то, о чем он говорит, знакомо ему не понаслышке.— Но мне казалось, что твоя мать вышла замуж…— Моя мать вышла замуж сразу же после того, как исчез мой отец, это правда… — Взяв бумажную салфетку, Дерек осторожно вытер со щеки девочки струйку молока. — И у моего отчима было много денег… но только для членов своей семьи, а вовсе не для незаконнорожденного сына новой жены.Он уже не мог остановиться. И звучащая в его голосе горечь была столь очевидна, что потрясенная Эльвира не решилась даже выразить ему свои сочувствие и симпатию.— Разумеется, я получал необходимую одежду, обувь, еду… но и только. Стоило мне попросить что-либо сверх этого, как мне тут же давали понять, что я должен быть благодарен уже за то, что меня вообще держат в доме, а не выкинули на улицу, где мне самое место.— И тебе не дарили никаких подарков? — рискнула спросить Эльвира, когда он замолк.Дерек яростно затряс головой, заставив ее широко открыть глаза в молчаливом изумлении.— Извини, дорогая, — опомнился он и погладил ее по голове. — В конце концов я научился ничего не просить, так как знал, что все равно не получу желаемого. Гораздо легче было вообще не упоминать ни о каких подарках.«Гораздо легче было вообще не упоминать…» Так же, как легче никогда не говорить «пожалуйста»? Никогда не показывать, что тебе чего-то очень хочется? Острый укол совести заставил ее зябко поежиться под теплым одеялом.— Мне… мне хочется кое-что тебе объяснить… — пробормотала Эльвира, словно со стороны слыша, как она говорит слова, произносить которые совершенно не собиралась. Насчет противозачаточных таблеток…Внимательно до того наблюдавший за уровнем молока в бутылочке Дороти, Дерек поднял голову и окинул ее пристальным взглядом.Он не издал ни звука, но напряженная поза его крупного тела явственно показывала, что он готов внимательно ее выслушать.— Я… вовсе не лгала тебе… поначалу, во всяком случае, — несмело пролепетала Эльвира, уже жалея о том, что решила довериться ему.Но она так же понимала, что отступать уже поздно. — Мне казалось, что исполнения договоренностей будет вполне достаточно, ведь мы оба хотели иметь детей…— И что же потом изменилось? — не вытерпев, спросил Дерек, видя, что она замолчала, то ли не зная, как продолжить, то ли подыскивая нужные слова. — Что изменилось?— Изменилась я… вернее, мои чувства. Я начала понимать, что то, что хорошо для нас, может оказаться плохим… для самого ребенка.Поймет ли ее Дерек? Захочет ли понять?Слушал он очень внимательно, но вот попытается ли взглянуть на ситуацию ее глазами, Эльвира не знала.— Продолжай.Она все еще прикидывала, как лучше выразить свои мысли, когда Дороти завозилась на руках Дерека, невольно привлекая внимание обоих взрослых. И вдруг, глядя на малышку, Эльвира неожиданно нашла нужные слова.— Возьмем, к примеру, Дороти… Она еще очень мала, но сегодня весь день капризничала, наверняка потому, что скучает по матери.Ты ведь сам сказал, что сделаешь все, что в твоих силах, лишь бы воссоединить девочку с родной матерью…Дерек ничего не ответил, но Эльвира не сомневалась, что он по-прежнему ее слушает.Не решаясь взглянуть ему в лицо, она сосредоточила все свое внимание на маленькой Дороти.— Ребенку нужны родители, любящие его… и любящие друг друга.— Я любил бы моего ребенка…Замечание Дерека чуть было не перечеркнуло все сказанное Эльвирой. Но только чуть было…— Я это знаю. — Голос ее понизился почти до шепота, говорить подобное было мучительно больно. Однако она понимала, что должна высказаться полностью. Слишком многое от этого зависело. — Я знаю, что ты любил бы своего ребенка… Я тоже любила бы его. Но мы любили бы его как два разных человека, а не вместе, как одно живое существо… Надеюсь, ты поймешь меня, не можешь не понять… с твоим-то жизненным опытом. Разве ты не был бы счастливее в детстве, если бы твои родители любили друг друга?— Да, — буркнул он и, осторожно взяв у Дороти уже опустевшую бутылочку, похлопал ее по спинке с такой нежностью, что у Эльвиры сжалось сердце.— Мне вдруг стало ясно, что мы можем дать нашему ребенку все… кроме самого для него главного. Мы не можем дать ему любящих друг друга родителей. Ты меня действительно понимаешь?— Да, понимаю. Можешь дальше не объяснять, я вижу, куда ты клонишь. И ты права: если мы не любим друг друга, то как можем по-настоящему любить нашего ребенка?По-прежнему держа Дороти на руках, Дерек встал и направился к двери.— Куда ты?Эльвира вынудила себя говорить спокойно, не повышая голоса, хотя никакого спокойствия не было и в помине. До последней минуты у нее еще оставалась малая толика надежды: вдруг Дерек скажет, что она ошибается, что он испытывает к ней чувство более сильное, чем она полагает. Или, по крайней мере, испытывает хоть что-нибудь. Однако все ее надежды оказались беспочвенными.«Мы не любим даже друг друга». Разве можно было бы выразиться яснее?— Я подумал, что лучше будет переменить Дороти пеленки в другой комнате. Когда все будет готово, я принесу ее обратно, — Но сейчас моя очередь… — начала было Эльвира.Но он заставил ее замолчать резким взмахом руки.— У меня весь сон прошел, и я вряд ли смогу сейчас уснуть. А ты спи! — Таким тоном в армии обычно отдают приказы.Однако Эльвира все-таки открыла рот, чтобы воспротивиться, настоять на своем. Но прежде чем успела вымолвить хоть слово, Дерек решительно выключил свет и закрыл за собой дверь.Попытавшись объяснить мужу, почему принимала противозачаточные таблетки, Эльвира выложила свой последний козырь. Кроме того, она попыталась намекнуть ему на свои чувства.Дойдя до крайней степени отчаяния, она согласилась бы, даже если бы он предложил ей хоть самую малость. Но Дерек не сделал и этого, ясно дав понять, что не любит ее и не полюбит никогда. Как ему не терпелось поскорее выйти из комнаты, убраться подальше от самой Эльвиры и ненужных ему чувств! А больше ей предложить было нечего.Она старалась как могла, рискнула последним… и проиграла. С Дереком у них нет общего будущего. Как бы сильно ни любила мужа Эльвира, надо было смириться с тем, что их браку пришел конец.«Ты меня действительно понимаешь?» мысленно повторял Дерек вопрос Эльвиры, закрывая за собой дверь. О да, он все прекрасно понял! Понял, что быть мужем этой женщины все равно что кататься на американских горках. Поднимаешься все выше и выше, пока перед тобой не откроется прекраснейший вид, но только для того, чтобы тут же рухнуть в глубочайшую пропасть.«Мы можем дать нашему ребенку все… кроме самого для него главного… любящих друг друга родителей».Почему это должно было случиться именно сегодня? Почему ему суждено было понять, что с ним происходит в самое неподходящее для этого время, в эту ночь?..Да потому, что все шло к этому уже давно, просто он не сразу понял, что к чему. Видимо, сказалось отсутствие опыта — не с чем было сравнивать, не по чему мерить.До этого Дерек не знал о любви почти ничего. Точнее, считал ее красивенькой фантазией, продуктом воображения поэтов-романтиков или наживающихся на этой сказке мошенников.Но сразила его именно любовь, а он даже не заметил, как она к нему подкралась. И, только услышав это слово от жены, Дерек почувствовал озарение, такое яркое, что, казалось, должно было осветить всю комнату… да что там комнату, всю округу невероятным красочным фейерверком.«Мы можем дать нашему ребенку все… кроме самого для него главного… любящих друг друга родителей».Всего лишь одна фраза, незамысловатая и откровенная. Однако огонь, сверкавший в глазах Эльвиры во время ее произнесения, предвещал конец всем его мечтам и надеждам. Он наконец-то понял, что любит свою жену, но понял слишком поздно.И по иронии судьбы — именно в ту ночь, когда она ясно дала понять, что не любит его.И никогда не полюбит… Глава 12 Сочельник подошел быстро и как-то незаметно.Когда Дерек бросил ей вызов, сказав, что она сама придет к нему, канун Рождества, казалось, был далеко, очень далеко, подумала Эльвира. Два полных дня… даже чуть больше.Но вот эти два дня пролетели, и наступил вечер сочельника, а Эльвира до сих пор не знала, что у Дерека на уме, и вовсе не была уверена в том, что хочет об этом узнать.Ей ни в коем случае не хотелось раскачивать лодку. В последние два дня в их отношениях установилось некое подобие шаткого равновесия, нечто вроде молчаливой договоренности, которая хотя и не слишком радовала, однако до некоторой степени устраивала Эльвиру, боящуюся рисковать хотя бы даже видимостью спокойствия.И вновь положение спасало присутствие Дороти. Первый день они провели в ближайшем городке, приобретая все необходимое для девочки. Поначалу Эльвира, памятуя о возможной кратковременности пребывания Дороти в их доме, проявляла разумную осторожность, но Дерек был безудержен и покупал все, что попадалось ему на глаза, — постельные и туалетные принадлежности, детский конструктор, игрушки и массу других вещей. Набив автомобиль почти доверху, они отвезли купленное домой.— Знаешь, многое из этого понадобится ей не раньше, чем через полгода, а то и позже, — рассмеялась Эльвира, разглядывая кучу коробок и пластиковых сумок, сваленных на полу гостевой спальни, которую они называли между собой детской.— Какая разница, — беспечно отмахнулся Дерек. — Зато, когда девочка подрастет, все нужное для нее будет уже наготове.Выбирая и покупая все эти яркие детские вещи, он сам вел себя как ребенок, вспоминала Эльвира, сидя вечером перед камином. Однако если принять во внимание рассказ Дерека о том, как ему доводилось проводить Рождество в детстве, об оскорбительном и унизительном ощущении собственной ненужности, то кого бы это могло удивить? Но если он таков с ребенком, вошедшим в его жизнь случайно и, судя по всему, на время, то каким замечательным отцом он стал бы для собственного малыша!А все-таки это был верный поступок, подумала Эльвира, вспомнив о нелегком решении, принятом ею два дня назад. Возможно, этим она разбила свое сердце, лишила себя надежды на счастье, зато сделала благое дело для Дерека.Без нее, нелюбимой жены, к которой он не испытывает никаких чувств, у него появится шанс начать все сначала. Дерек может встретить другую женщину, жениться на ней, заиметь от нее ребенка… С ней он сможет создать полноценную семью, возможно даже как раз вовремя для того, чтобы удовлетворить дурацким условиям деда.Другую женщину, которую он действительно полюбит…С негромким стоном Эльвира обхватила себя руками за плечи, чувствуя, что как будто разрывается пополам. Мысль о Дереке, влюбленном в другую женщину, казалась ей невыносимой.— Что это ты сидишь в темноте?Внезапно возникший в дверях Дерек протянул руку к выключателю, намереваясь зажечь свет.— Нет! Не надо! — поспешно воскликнула Эльвира, боясь, что если он это сделает, то увидит следы слез на ее щеках и поймет, что она плакала. — Тут, у огня, так хорошо… Оставь как есть.— Ну, если ты так хочешь…Сев рядом с ней на большой мягкий диван, Дерек с усталым вздохом откинулся на спинку и вытянул вперед свои длинные ноги.— Дороти уснула быстро. К тому же после того количества молока, которое она высосала во время последнего кормления, вряд ли скоро проснется.— Что ж, если сравнивать со вчерашней ночью, то это было бы приятным разнообразием.По-моему, она просыпалась чуть ли не каждый час. Может быть, начинает наконец привыкать к новой обстановке? Есть новости о ее матери?— Ровным счетом никаких, — покачал головой Дерек. — Полная неудача, где бы я ни искал. Впечатление такое, будто она сквозь землю провалилась. Самое неприятное в том, что если Оливия покинула деревню, то совершенно непонятно, откуда начинать искать. Она могла уехать в Лондон или куда-нибудь еще, а поиски человека, затерявшегося в большом городе, могут занять не один месяц.— Мне все-таки кажется, что нам следует сообщить о Дороти в службу социального обеспечения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14