За женщиной, ставшей сегодня его женой.
Она была очень красива. Этьен словно бы в первый раз видел Натали: темно-золотые волосы, волнами ниспадающие на плечи, мягкий очерк скул, чувственные полуоткрытые губы, нежно белеющая в темноте кожа… И большие задумчивые глаза, словно вобравшие в себя синеву и тепло моря. Натали была поистине очаровательна, но Этьен совершенно не знал, что это за человек.
Он усмехнулся в темноте и покачал головой. Его жена — кто она? Два месяца знакомства перед свадьбой, проникнутые исключительно чувственным влечением его тела, увеличивающимся с каждым днем…
Натали калачиком свернулась в кресле. Изгибы ее стройного тела, трепещущие под ветром складки бледно-голубого платья — все это заставляло сердце Этьена биться сильней. Но что скрывалось под этой прекрасной оболочкой, какие мысли и чувства?
Он здесь затем, чтобы выяснить это. Этьен все рассчитал правильно: Натали была ошеломлена, узнав о медовом месяце, она растерялась. Она думала, что их брак по расчету будет видимостью, игрой, не больше. Он увез ее в Грецию, чтобы здесь, вдали от суеты, в тишине и покое, разобраться во всем. Этьен не сдержал вздоха и выдал этим свое присутствие. Натали медленно обернулась к нему.
— Почему ты прячешься?
— Я не прячусь. — Он подошел к ее креслу. —Просто наблюдаю за тобой.
— Наблюдаешь? — спросила Натали с удивлением. — Зачем?
— Мне нравится смотреть на тебя. Это вполне естественное чувство для мужа, как ты думаешь?
— Да, только мы не вполне обычная семейная пара… — Голос Натали дрогнул, и она, чтобы скрыть смущение, потянулась к графину. — Хочешь еще вина?
— Спасибо.
Этьен с нарочитой медлительностью подал бокал, как бы невзначай коснувшись пальцами ее обнаженной руки. Натали подняла на него расширившиеся глаза. Он спокойно взял наполненный бокал и, отпив глоток вина, спросил:
— Тебе кажется странным, что я нахожу тебя восхитительной?
Натали, наливавшая себе вино, вздрогнула от неожиданности и чуть не уронила графин на каменные плиты пола.
— Просто мне кажется, что не стоит заводить романтических отношений только потому, что мы вместе проводим “медовый месяц”. Ты прекрасно понимаешь, что это невозможно.
— Дорогая, я действительно нахожу тебя красивой и хочу, чтобы ты знала это. А что касается романтики, то почему бы и нет? Греция — лучшее место на земле для влюбленных.
— Да, особенно для моей матери. — Натали с горечью усмехнулась. — Здесь ее предали! Сомневаюсь, что у нее сохранились приятные воспоминания об этом…
— Ошибаешься. — Этьен, осторожно поставив бокал на стол, погладил Натали по голове. — Если бы ты как следует ее расспросила, то убедилась бы, что именно здесь Элиза была по-настоящему счастлива: она любила и ее любили.
— Это она так думала! — Натали недоверчиво фыркнула. — И до сих пор не жалеет о случившемся, к моему удивлению. По-твоему, лучше разочароваться в любви, чем не любить вообще?
— Конечно.
— Я с тобой не согласна.
— Ты противоречишь сама себе, дорогая. А твоя любовь? Разве Поль не стоил того? — Этьен спрашивал с такой обезоруживающей мягкостью, что Натали не нашла в себе сил гневно возразить. —Человек, испытавший любовь хоть однажды…
— Я не думаю, что Поль вообще чего-то стоил! — Натали говорила прерывающимся голосом, торопясь раз и навсегда закрыть эту тему. — И я не огорчусь, если больше никогда его не увижу.
Ей совсем не понравился недоверчивый взгляд Этьена. Похоже, у него на этот счет было свое мнение. Между ними снова назревала ссора, а Натали слишком устала за сегодняшний день и хотела только покоя.
— Я не желаю больше говорить о Поле! — Она подняла на мужа потемневшие глаза и, чтобы как-то сменить тему разговора, спросила:
— А у мамы действительно остались счастливые воспоминания? Ты уверен в этом?
— Да. Как бы печально ни закончилась ее любовная история, она была счастлива. Ведь в результате у нее появилась ты, моя дорогая. Она сказала…
— Ты говорил с мамой об этом? — воскликнула Натали. Она не могла поверить, что мама стала бы рассказывать чужому человеку подробности своей жизни.
— Мне кажется, мы с Элизой нашли общий язык. Твоя мать нравится мне, она замечательная женщина.
Натали поспешно поставила бокал на столик и склонилась над ним так, чтобы волосы закрыли лицо. Этьен не должен был видеть отражения ее чувств и переживаний. Что она будет делать с этой проблемой? Элиза приняла зятя, как родного: это было заметно по ее улыбкам, ласковым жестам и по тому, как нежно она поцеловала его на прощание. Если она узнает правду, случится что-то страшное. Пережив столько страданий, Элиза радовалась тому, что по крайней мере ее дочери повезло с мужем.
— Я очень сожалею об этом. — Натали, справившись с собой, подняла бокал и отпила вина.
— О том, что я подружился с твоей мамой? Но я все-таки ее зять.
— Временный!
— Об этом знаем только мы. — Этьен со звоном поставил бокал на стол и наклонился к Натали. Его голос вдруг сделался жестким и холодным. —Я думал, что смысл соглашения в том, чтобы никто не усомнился в нашей любви. И в первую очередь Элиза. Мы подружились с ней, что в этом плохого? Нам ведь придется жить под одной крышей.
Упрек Этьена был справедлив, и Натали поняла, что вела себя глупо. Она уже не рада была, что затеяла этот разговор.
— Я просто беспокоюсь за маму. Она перенесла слишком много горя и незаслуженных обид. И теперь, когда она так больна…
— Не стоит беспокоиться, любимая. — Этьен наклонился к Натали и сжал ее пальцы в своих горячих ладонях. — Я никогда не причиню вреда Элизе, поверь.
— Я верю…
Ответ был таким тихим, что Этьену пришлось склониться еще ниже. Натали ощутила тепло его дыхания на щеке и непроизвольно потянулась к мужу. Но тут же остановила себя. Неужели сила притяжения этого человека настолько велика, что даже одно его прикосновение вызывает в ней такую бурю чувств?
Да, она верила, что Этьен сделает все возможное для Элизы. Но мог бы он то же самое сказать и относительно Натали? Пережив сильнейшее потрясение после расставания с Полем, она поклялась, что никому больше не позволит причинять себе такую страшную боль. Натали казалось, что с Этьеном им делить нечего, кроме обоюдных обязательств, и, следовательно, ее чувства затронуты не будут. Но…
— Почему ты так тяжело вздыхаешь? Вопрос застал Натали врасплох, она так задумалась, что позабыла на несколько секунд, где находится.
— Я думала о маме и об отце. Хотя я до сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что Морис Бижо — мой отец.
— Ничего удивительного, ты ведь даже его не видела. Знаешь, мне кажется, он лишился права называться отцом еще много лет назад, когда так подло поступил с Элизой. И запоздалое наследство ничего не меняет. — Этьен вдруг вскочил и нервно зашагал по террасе. — Дорогая, я сделал ошибку, да?
— Ошибку? — Натали с недоумением обернулась.
Он выглядел искренне огорченным. Нахмурившись, Этьен стоял у перил, ночной ветерок трепал его темные волосы. Сейчас этот обычно хладнокровный и спокойный мужчина походил на мальчишку, совершившего глупую шалость.
— Мне не стоило привозить тебя сюда? Тебе, наверное, неприятны эти места. Если хочешь, давай улетим в Италию. Или ты предпочитаешь что-нибудь экзотическое — Гавайи, например?
— Нет, что ты! — воскликнула Натали. Она не ожидала, что Этьен так близко к сердцу воспримет ее слова. — Мама много рассказывала мне об этих местах, и я всегда мечтала здесь побывать.
Натали встала и, отодвинув кресло, подошла к мужу. Чувствуя странную слабость в ногах, она прислонилась к перилам террасы. На небе начали появляться первые неяркие звезды, золотая луна выглянула из-за тучи. В нескольких метрах от них тихонько шумело море, пенными волнами набегая на теплый песок.
— Не хочется ждать до утра, чтобы осмотреть окрестности. Мне рассказывали, что здесь очень красиво.
— Это так. — Этьен рассеяно кивнул, его мысли явно были заняты чем-то другим.
Все происходило совсем не так, как он предполагал. И это одновременно настораживало и огорчало. По-другому он представлял себе вечер накануне первой брачной ночи.
Чего же он ждал? Этьен и сам не мог до конца честно ответить на этот вопрос. Казалось бы, он должен испытывать облегчение хотя бы оттого, что разобрался с Одеттой, выполнив предсмертное желание отца. Однако ничего похожего не произошло.
Этьен, всегда такой уравновешенный, испытывал сейчас совершенно непривычные чувства, которые пристали бы подростку, впервые оставшемуся с женщиной наедине. Он был смущен, приподнятое настроение пошло на убыль. Теперь, пожалуй, он лучше бы согласился иметь дело с Одеттой, чем с Натали. С той, по крайней мере, все ясно.
— Ты бывал здесь раньше?
— Пару раз. Мы отмечали здесь мамин день рождения — за год до ее смерти. — Этьен говорил тихим и монотонным голосом, словно сквозь дрему.
— А сколь тебе было лет?
— Восемнадцать. Я как раз готовился к экзаменам и совершенно не хотел сюда приезжать, даже поссорился с отцом. А теперь благодарен, что он все-таки заставил меня приехать. — Этьен вздохнул и на мгновение закрыл глаза, вспоминая. — Это было наше последнее спокойное лето. Потом у мамы начались ужасные головные боли, врачи обнаружили опухоль. И вскоре ее не стало.
— Мне очень жаль, — прошептала Натали. Впервые с момента их знакомства Этьен заговорил о своей матери. И Натали была глубоко тронута его проникновенным и нежным тоном. Она накрыла прохладные пальцы мужа ладонью и тихонько сжала. Ей казалось, что теперь она поняла, почему Этьен так сблизился с ее мамой. Наверное, встретив с ее стороны доброе отношение, он как бы перенес на нее свою нерастраченную сыновнюю любовь.
— А когда твой отец снова женился?
— Через пять лет.
Резкость в голосе Этьена ясно давала понять, что эту тему поднимать не стоило. Но Натали не могла справиться с любопытством.
— Она так молодо выглядит…
— Ей сорок один — всего на шесть лет старше меня.
Голос Этьена становился все более жестким, и Натали почувствовала, как холодок пробежал по ее телу, несмотря на теплоту майского вечера.
— Она…
— Ради Бога, хватит! — Он, прерывисто вздохнув, отошел к столику. — Я не хочу, чтобы ее тень ложилась на нашу первую брачную ночь.
— Брачную ночь? — Натали резко обернулась. Отвлеченные разговоры, дружеский тон Этьена заставили ее на время забыть об их новых отношениях. О том, зачем она здесь оказалась. Напоминание Этьена выбило ее из колеи. Брачная ночь! Натали чувствовала, как бешено бьется ее сердце, и радовалась, что в темноте не виден румянец, заливший, казалось, все тело.
— Ну конечно, дорогая… — От тихого и вкрадчивого голоса Этьена у Натали мурашки побежали по коже. — Или ты отказываешься выполнять эту часть нашего соглашения?
— Нет, я только…
Одно дело было соглашаться с условиями на словах, когда Натали пребывала в полнейшей растерянности, когда угроза нищеты стала слишком явной. Она даже не задумывалась о последствиях, не пыталась представить, как это будет выглядеть после свадьбы — медовый месяц, общая постель… Но Этьен не хотел ждать — он предъявлял законные права и требовал оплатить счет немедленно. Натали панически пыталась найти хоть какой-то выход — может быть, просто убежать…
— Послушай… — Этьен мягко прикоснулся к ее плечу. — Не смотри на меня с таким ужасом. Я не хотел тебя напугать.
— Я знаю.
Натали с трудом заставила свой голос звучать уверенно. Она сомневалась не в этом сильном человеке, а в себе, понимая не столько умом, сколько сердцем, что малейшее прикосновение его чутких рук мгновенно прогонит все страхи и сомнения. Тело Натали жаждало ласк, а душа трепетала. Смущало то, что их брак — не настоящий. И все же предстоит брачная ночь, и еще триста шестьдесят пять ночей в одной постели… С другой стороны, это естественно: они нормальные мужчина и женщина, и влечение, возникающее между ними, старо, как мир. Натали обреченно вздохнула.
Но Этьен ничего не предпринимал, не бросался на нее разъяренным зверем, не сжимал в страстных объятиях. Совсем наоборот, он отошел на несколько шагов и, прислонившись к стене, внимательно смотрел на Натали. В его глазах было только спокойное любопытство и какая-то потаенная горечь. С минуту длилось напряженное молчание. И когда Натали, с покорным видом расстегивая верхнюю пуговицу на платье, двинулась к нему, Этьен сказал с грустной усмешкой:
— Я думал, что ты лучшего мнения обо мне, дорогая. Я никогда силой не затаскивал женщиной к себе в кровать. И не собираюсь делать это сейчас.
Натали вздохнула и подумала, что было бы проще, если бы он все-таки “это” сделал. Потому что сама ситуация вселяла в нее непонятный страх. Тихая ночь, их уединение, неловкость и тишина… Натали казалось, что ветер вдруг стал ледяным и заморозил все ее чувства.
Она видела перед собой спокойное лицо Этьена, его грустные, чуть усталые глаза, его растрепавшиеся волосы — это был совсем не тот человек, который еще утром так мучил ее своим презрением и равнодушием. И все-таки она не могла заставить себя подойти к нему, не могла разбить стену, возникнувшую между ними.
— Натали! — Этьен с такой надломленной страстностью прошептал ее имя, что она уже готова была сама броситься в его объятия. Но в то же мгновение, переборов себя, он продолжил уже спокойно:
— Сегодня был трудный день, ты устала. Да, я безумно хочу тебя! Но желание должно быть взаимным. У нас впереди целый год — времени более чем достаточно.
— Достаточно для того, чтобы получить все, что ты хочешь, и, пресытившись, отделаться от меня? — Натали тут же пожалела о своих словах, брошенных сгоряча.
Этьен вздрогнул, как от пощечины, и устало прикрыл рукой глаза.
— Это зависит только от тебя. Не волнуйся, Натали, я не стану тебя принуждать. — Он выпрямился, пригладил волосы и продолжил:
— Я понимаю, что ты без сил. Здесь две свободные спальни. Если сегодня хочешь спать одна, выбирай любую.
— Что? — Натали с изумлением смотрела на мужа, смущение и недоверие явственно читались на ее лице.
Что он еще задумал, чего хочет? Первым молниеносным желанием было немедленно согласиться, убежать и запереться в комнате. Но что-то останавливало, какое-то тревожное и непонятное чувство.
Этьен сделал слишком отчетливый акцент на слове “сегодня”. И Натали понимала, что поспешным отступлением выиграет только одну ночь. Да, сейчас он может позволить себе благородный жест, потому что и так добился многого. Но завтра он потребует вдвойне.
Ведь это было одно из условий — настоящее замужество. И Натали сама согласилась с ним, не представляя еще, во что это выльется. А Этьен, кажется, не собирался отступать. Что ж, тянуть время до бесконечности невозможно. С каждым днем, даже если бы удавалось придумать несуществующие причины, это становилось бы только сложней. Договор есть договор, и лучше сразу разрешить больной вопрос.
Натали собралась с духом и попыталась изобразить нежную улыбку.
— Не глупи, дорогой. — Ее губы словно одеревенели, и слова выходили с трудом. — Мы не можем спать порознь: мы женаты. И у нас медовый месяц.
— Но ты же сама сказала, что наш медовый месяц не совсем обычный, — Этьен пристально смотрел в глаза Натали, словно хотел узнать, что творится в ее душе. — Хотя я уже не представляю, что можно считать обычным при сложившихся обстоятельствах.
Натали, стараясь справиться с охватившим ее смятением, провела кончиком языка по пересохшим губам. Кажется, она переоценила свои силы, но отступать было некуда.
— Я уверена, что каждый муж хочет… — Натали запнулась, а потом закончила на одном дыхании:
— Хочет спать вместе со своей женой в первую ночь. Особенно ты.
— Почему же я — особенно? — В голосе Этьена послышались угрожающе холодные нотки.
— Потому что мы заключили сделку. И тебе хотелось бы утвердиться в своих правах, — твердо ответила Натали.
Она опасалась, что зашла слишком далеко, что сейчас разразится гроза. Но Этьен внешне оставался спокойным, только сильнее сжал спинку кресла.
— Ты говоришь так, будто я требую немедленно отдать старый долг. Но ты уже дала больше, чем обещала. Поэтому я могу позволить себе быть великодушным.
Резкие слова причиняли Натали боль, словно ее душу пилили тупым зазубренным ножом. Теперь ей стало понятно, что именно он думал об их браке.
Этьен хотел получить деньги, и Натали щедро заплатила ему — точнее, его жадной мачехе, выкупив в залог своего наследства акции компании “Вермонт-Эстэ”. Она подписала, не читая, все необходимые документы.
Настоящая семейная жизнь, как же! Этьен уже получил все, что хотел, и совершенно не нуждался в ее сочувствии и нежности. Натали опять забыла, что это за человек — деловой, холодный и равнодушный. Он просчитал возможные варианты: что дает, что получает. И согласился на сделку. Ни о какой страсти и речи не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Она была очень красива. Этьен словно бы в первый раз видел Натали: темно-золотые волосы, волнами ниспадающие на плечи, мягкий очерк скул, чувственные полуоткрытые губы, нежно белеющая в темноте кожа… И большие задумчивые глаза, словно вобравшие в себя синеву и тепло моря. Натали была поистине очаровательна, но Этьен совершенно не знал, что это за человек.
Он усмехнулся в темноте и покачал головой. Его жена — кто она? Два месяца знакомства перед свадьбой, проникнутые исключительно чувственным влечением его тела, увеличивающимся с каждым днем…
Натали калачиком свернулась в кресле. Изгибы ее стройного тела, трепещущие под ветром складки бледно-голубого платья — все это заставляло сердце Этьена биться сильней. Но что скрывалось под этой прекрасной оболочкой, какие мысли и чувства?
Он здесь затем, чтобы выяснить это. Этьен все рассчитал правильно: Натали была ошеломлена, узнав о медовом месяце, она растерялась. Она думала, что их брак по расчету будет видимостью, игрой, не больше. Он увез ее в Грецию, чтобы здесь, вдали от суеты, в тишине и покое, разобраться во всем. Этьен не сдержал вздоха и выдал этим свое присутствие. Натали медленно обернулась к нему.
— Почему ты прячешься?
— Я не прячусь. — Он подошел к ее креслу. —Просто наблюдаю за тобой.
— Наблюдаешь? — спросила Натали с удивлением. — Зачем?
— Мне нравится смотреть на тебя. Это вполне естественное чувство для мужа, как ты думаешь?
— Да, только мы не вполне обычная семейная пара… — Голос Натали дрогнул, и она, чтобы скрыть смущение, потянулась к графину. — Хочешь еще вина?
— Спасибо.
Этьен с нарочитой медлительностью подал бокал, как бы невзначай коснувшись пальцами ее обнаженной руки. Натали подняла на него расширившиеся глаза. Он спокойно взял наполненный бокал и, отпив глоток вина, спросил:
— Тебе кажется странным, что я нахожу тебя восхитительной?
Натали, наливавшая себе вино, вздрогнула от неожиданности и чуть не уронила графин на каменные плиты пола.
— Просто мне кажется, что не стоит заводить романтических отношений только потому, что мы вместе проводим “медовый месяц”. Ты прекрасно понимаешь, что это невозможно.
— Дорогая, я действительно нахожу тебя красивой и хочу, чтобы ты знала это. А что касается романтики, то почему бы и нет? Греция — лучшее место на земле для влюбленных.
— Да, особенно для моей матери. — Натали с горечью усмехнулась. — Здесь ее предали! Сомневаюсь, что у нее сохранились приятные воспоминания об этом…
— Ошибаешься. — Этьен, осторожно поставив бокал на стол, погладил Натали по голове. — Если бы ты как следует ее расспросила, то убедилась бы, что именно здесь Элиза была по-настоящему счастлива: она любила и ее любили.
— Это она так думала! — Натали недоверчиво фыркнула. — И до сих пор не жалеет о случившемся, к моему удивлению. По-твоему, лучше разочароваться в любви, чем не любить вообще?
— Конечно.
— Я с тобой не согласна.
— Ты противоречишь сама себе, дорогая. А твоя любовь? Разве Поль не стоил того? — Этьен спрашивал с такой обезоруживающей мягкостью, что Натали не нашла в себе сил гневно возразить. —Человек, испытавший любовь хоть однажды…
— Я не думаю, что Поль вообще чего-то стоил! — Натали говорила прерывающимся голосом, торопясь раз и навсегда закрыть эту тему. — И я не огорчусь, если больше никогда его не увижу.
Ей совсем не понравился недоверчивый взгляд Этьена. Похоже, у него на этот счет было свое мнение. Между ними снова назревала ссора, а Натали слишком устала за сегодняшний день и хотела только покоя.
— Я не желаю больше говорить о Поле! — Она подняла на мужа потемневшие глаза и, чтобы как-то сменить тему разговора, спросила:
— А у мамы действительно остались счастливые воспоминания? Ты уверен в этом?
— Да. Как бы печально ни закончилась ее любовная история, она была счастлива. Ведь в результате у нее появилась ты, моя дорогая. Она сказала…
— Ты говорил с мамой об этом? — воскликнула Натали. Она не могла поверить, что мама стала бы рассказывать чужому человеку подробности своей жизни.
— Мне кажется, мы с Элизой нашли общий язык. Твоя мать нравится мне, она замечательная женщина.
Натали поспешно поставила бокал на столик и склонилась над ним так, чтобы волосы закрыли лицо. Этьен не должен был видеть отражения ее чувств и переживаний. Что она будет делать с этой проблемой? Элиза приняла зятя, как родного: это было заметно по ее улыбкам, ласковым жестам и по тому, как нежно она поцеловала его на прощание. Если она узнает правду, случится что-то страшное. Пережив столько страданий, Элиза радовалась тому, что по крайней мере ее дочери повезло с мужем.
— Я очень сожалею об этом. — Натали, справившись с собой, подняла бокал и отпила вина.
— О том, что я подружился с твоей мамой? Но я все-таки ее зять.
— Временный!
— Об этом знаем только мы. — Этьен со звоном поставил бокал на стол и наклонился к Натали. Его голос вдруг сделался жестким и холодным. —Я думал, что смысл соглашения в том, чтобы никто не усомнился в нашей любви. И в первую очередь Элиза. Мы подружились с ней, что в этом плохого? Нам ведь придется жить под одной крышей.
Упрек Этьена был справедлив, и Натали поняла, что вела себя глупо. Она уже не рада была, что затеяла этот разговор.
— Я просто беспокоюсь за маму. Она перенесла слишком много горя и незаслуженных обид. И теперь, когда она так больна…
— Не стоит беспокоиться, любимая. — Этьен наклонился к Натали и сжал ее пальцы в своих горячих ладонях. — Я никогда не причиню вреда Элизе, поверь.
— Я верю…
Ответ был таким тихим, что Этьену пришлось склониться еще ниже. Натали ощутила тепло его дыхания на щеке и непроизвольно потянулась к мужу. Но тут же остановила себя. Неужели сила притяжения этого человека настолько велика, что даже одно его прикосновение вызывает в ней такую бурю чувств?
Да, она верила, что Этьен сделает все возможное для Элизы. Но мог бы он то же самое сказать и относительно Натали? Пережив сильнейшее потрясение после расставания с Полем, она поклялась, что никому больше не позволит причинять себе такую страшную боль. Натали казалось, что с Этьеном им делить нечего, кроме обоюдных обязательств, и, следовательно, ее чувства затронуты не будут. Но…
— Почему ты так тяжело вздыхаешь? Вопрос застал Натали врасплох, она так задумалась, что позабыла на несколько секунд, где находится.
— Я думала о маме и об отце. Хотя я до сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что Морис Бижо — мой отец.
— Ничего удивительного, ты ведь даже его не видела. Знаешь, мне кажется, он лишился права называться отцом еще много лет назад, когда так подло поступил с Элизой. И запоздалое наследство ничего не меняет. — Этьен вдруг вскочил и нервно зашагал по террасе. — Дорогая, я сделал ошибку, да?
— Ошибку? — Натали с недоумением обернулась.
Он выглядел искренне огорченным. Нахмурившись, Этьен стоял у перил, ночной ветерок трепал его темные волосы. Сейчас этот обычно хладнокровный и спокойный мужчина походил на мальчишку, совершившего глупую шалость.
— Мне не стоило привозить тебя сюда? Тебе, наверное, неприятны эти места. Если хочешь, давай улетим в Италию. Или ты предпочитаешь что-нибудь экзотическое — Гавайи, например?
— Нет, что ты! — воскликнула Натали. Она не ожидала, что Этьен так близко к сердцу воспримет ее слова. — Мама много рассказывала мне об этих местах, и я всегда мечтала здесь побывать.
Натали встала и, отодвинув кресло, подошла к мужу. Чувствуя странную слабость в ногах, она прислонилась к перилам террасы. На небе начали появляться первые неяркие звезды, золотая луна выглянула из-за тучи. В нескольких метрах от них тихонько шумело море, пенными волнами набегая на теплый песок.
— Не хочется ждать до утра, чтобы осмотреть окрестности. Мне рассказывали, что здесь очень красиво.
— Это так. — Этьен рассеяно кивнул, его мысли явно были заняты чем-то другим.
Все происходило совсем не так, как он предполагал. И это одновременно настораживало и огорчало. По-другому он представлял себе вечер накануне первой брачной ночи.
Чего же он ждал? Этьен и сам не мог до конца честно ответить на этот вопрос. Казалось бы, он должен испытывать облегчение хотя бы оттого, что разобрался с Одеттой, выполнив предсмертное желание отца. Однако ничего похожего не произошло.
Этьен, всегда такой уравновешенный, испытывал сейчас совершенно непривычные чувства, которые пристали бы подростку, впервые оставшемуся с женщиной наедине. Он был смущен, приподнятое настроение пошло на убыль. Теперь, пожалуй, он лучше бы согласился иметь дело с Одеттой, чем с Натали. С той, по крайней мере, все ясно.
— Ты бывал здесь раньше?
— Пару раз. Мы отмечали здесь мамин день рождения — за год до ее смерти. — Этьен говорил тихим и монотонным голосом, словно сквозь дрему.
— А сколь тебе было лет?
— Восемнадцать. Я как раз готовился к экзаменам и совершенно не хотел сюда приезжать, даже поссорился с отцом. А теперь благодарен, что он все-таки заставил меня приехать. — Этьен вздохнул и на мгновение закрыл глаза, вспоминая. — Это было наше последнее спокойное лето. Потом у мамы начались ужасные головные боли, врачи обнаружили опухоль. И вскоре ее не стало.
— Мне очень жаль, — прошептала Натали. Впервые с момента их знакомства Этьен заговорил о своей матери. И Натали была глубоко тронута его проникновенным и нежным тоном. Она накрыла прохладные пальцы мужа ладонью и тихонько сжала. Ей казалось, что теперь она поняла, почему Этьен так сблизился с ее мамой. Наверное, встретив с ее стороны доброе отношение, он как бы перенес на нее свою нерастраченную сыновнюю любовь.
— А когда твой отец снова женился?
— Через пять лет.
Резкость в голосе Этьена ясно давала понять, что эту тему поднимать не стоило. Но Натали не могла справиться с любопытством.
— Она так молодо выглядит…
— Ей сорок один — всего на шесть лет старше меня.
Голос Этьена становился все более жестким, и Натали почувствовала, как холодок пробежал по ее телу, несмотря на теплоту майского вечера.
— Она…
— Ради Бога, хватит! — Он, прерывисто вздохнув, отошел к столику. — Я не хочу, чтобы ее тень ложилась на нашу первую брачную ночь.
— Брачную ночь? — Натали резко обернулась. Отвлеченные разговоры, дружеский тон Этьена заставили ее на время забыть об их новых отношениях. О том, зачем она здесь оказалась. Напоминание Этьена выбило ее из колеи. Брачная ночь! Натали чувствовала, как бешено бьется ее сердце, и радовалась, что в темноте не виден румянец, заливший, казалось, все тело.
— Ну конечно, дорогая… — От тихого и вкрадчивого голоса Этьена у Натали мурашки побежали по коже. — Или ты отказываешься выполнять эту часть нашего соглашения?
— Нет, я только…
Одно дело было соглашаться с условиями на словах, когда Натали пребывала в полнейшей растерянности, когда угроза нищеты стала слишком явной. Она даже не задумывалась о последствиях, не пыталась представить, как это будет выглядеть после свадьбы — медовый месяц, общая постель… Но Этьен не хотел ждать — он предъявлял законные права и требовал оплатить счет немедленно. Натали панически пыталась найти хоть какой-то выход — может быть, просто убежать…
— Послушай… — Этьен мягко прикоснулся к ее плечу. — Не смотри на меня с таким ужасом. Я не хотел тебя напугать.
— Я знаю.
Натали с трудом заставила свой голос звучать уверенно. Она сомневалась не в этом сильном человеке, а в себе, понимая не столько умом, сколько сердцем, что малейшее прикосновение его чутких рук мгновенно прогонит все страхи и сомнения. Тело Натали жаждало ласк, а душа трепетала. Смущало то, что их брак — не настоящий. И все же предстоит брачная ночь, и еще триста шестьдесят пять ночей в одной постели… С другой стороны, это естественно: они нормальные мужчина и женщина, и влечение, возникающее между ними, старо, как мир. Натали обреченно вздохнула.
Но Этьен ничего не предпринимал, не бросался на нее разъяренным зверем, не сжимал в страстных объятиях. Совсем наоборот, он отошел на несколько шагов и, прислонившись к стене, внимательно смотрел на Натали. В его глазах было только спокойное любопытство и какая-то потаенная горечь. С минуту длилось напряженное молчание. И когда Натали, с покорным видом расстегивая верхнюю пуговицу на платье, двинулась к нему, Этьен сказал с грустной усмешкой:
— Я думал, что ты лучшего мнения обо мне, дорогая. Я никогда силой не затаскивал женщиной к себе в кровать. И не собираюсь делать это сейчас.
Натали вздохнула и подумала, что было бы проще, если бы он все-таки “это” сделал. Потому что сама ситуация вселяла в нее непонятный страх. Тихая ночь, их уединение, неловкость и тишина… Натали казалось, что ветер вдруг стал ледяным и заморозил все ее чувства.
Она видела перед собой спокойное лицо Этьена, его грустные, чуть усталые глаза, его растрепавшиеся волосы — это был совсем не тот человек, который еще утром так мучил ее своим презрением и равнодушием. И все-таки она не могла заставить себя подойти к нему, не могла разбить стену, возникнувшую между ними.
— Натали! — Этьен с такой надломленной страстностью прошептал ее имя, что она уже готова была сама броситься в его объятия. Но в то же мгновение, переборов себя, он продолжил уже спокойно:
— Сегодня был трудный день, ты устала. Да, я безумно хочу тебя! Но желание должно быть взаимным. У нас впереди целый год — времени более чем достаточно.
— Достаточно для того, чтобы получить все, что ты хочешь, и, пресытившись, отделаться от меня? — Натали тут же пожалела о своих словах, брошенных сгоряча.
Этьен вздрогнул, как от пощечины, и устало прикрыл рукой глаза.
— Это зависит только от тебя. Не волнуйся, Натали, я не стану тебя принуждать. — Он выпрямился, пригладил волосы и продолжил:
— Я понимаю, что ты без сил. Здесь две свободные спальни. Если сегодня хочешь спать одна, выбирай любую.
— Что? — Натали с изумлением смотрела на мужа, смущение и недоверие явственно читались на ее лице.
Что он еще задумал, чего хочет? Первым молниеносным желанием было немедленно согласиться, убежать и запереться в комнате. Но что-то останавливало, какое-то тревожное и непонятное чувство.
Этьен сделал слишком отчетливый акцент на слове “сегодня”. И Натали понимала, что поспешным отступлением выиграет только одну ночь. Да, сейчас он может позволить себе благородный жест, потому что и так добился многого. Но завтра он потребует вдвойне.
Ведь это было одно из условий — настоящее замужество. И Натали сама согласилась с ним, не представляя еще, во что это выльется. А Этьен, кажется, не собирался отступать. Что ж, тянуть время до бесконечности невозможно. С каждым днем, даже если бы удавалось придумать несуществующие причины, это становилось бы только сложней. Договор есть договор, и лучше сразу разрешить больной вопрос.
Натали собралась с духом и попыталась изобразить нежную улыбку.
— Не глупи, дорогой. — Ее губы словно одеревенели, и слова выходили с трудом. — Мы не можем спать порознь: мы женаты. И у нас медовый месяц.
— Но ты же сама сказала, что наш медовый месяц не совсем обычный, — Этьен пристально смотрел в глаза Натали, словно хотел узнать, что творится в ее душе. — Хотя я уже не представляю, что можно считать обычным при сложившихся обстоятельствах.
Натали, стараясь справиться с охватившим ее смятением, провела кончиком языка по пересохшим губам. Кажется, она переоценила свои силы, но отступать было некуда.
— Я уверена, что каждый муж хочет… — Натали запнулась, а потом закончила на одном дыхании:
— Хочет спать вместе со своей женой в первую ночь. Особенно ты.
— Почему же я — особенно? — В голосе Этьена послышались угрожающе холодные нотки.
— Потому что мы заключили сделку. И тебе хотелось бы утвердиться в своих правах, — твердо ответила Натали.
Она опасалась, что зашла слишком далеко, что сейчас разразится гроза. Но Этьен внешне оставался спокойным, только сильнее сжал спинку кресла.
— Ты говоришь так, будто я требую немедленно отдать старый долг. Но ты уже дала больше, чем обещала. Поэтому я могу позволить себе быть великодушным.
Резкие слова причиняли Натали боль, словно ее душу пилили тупым зазубренным ножом. Теперь ей стало понятно, что именно он думал об их браке.
Этьен хотел получить деньги, и Натали щедро заплатила ему — точнее, его жадной мачехе, выкупив в залог своего наследства акции компании “Вермонт-Эстэ”. Она подписала, не читая, все необходимые документы.
Настоящая семейная жизнь, как же! Этьен уже получил все, что хотел, и совершенно не нуждался в ее сочувствии и нежности. Натали опять забыла, что это за человек — деловой, холодный и равнодушный. Он просчитал возможные варианты: что дает, что получает. И согласился на сделку. Ни о какой страсти и речи не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17