Да! – ликующе воскликнуло ее сердце. Да, да и да! С тех самых пор, как ты увидела его впервые, этот миг неотвратимо приближался, с тех самых пор, как ты услышала его голос…
Больше Лесия уже не рассуждала, одно только физическое присутствие этого человека привело в трепет все ее чувства. Неуловимый, пьянящий запах, исходивший от него, пронзал ей грудь, как и тепло его тела, сила рук, прикосновение его кожи, сладкий жар его губ, вкус его языка, мужской, терпкий – райский.
– Я не хотел этого… – пробормотал он, едва оторвавшись от ее рта. – Я говорил себе, что не стану спешить, поскольку, пусть я и на глубине в десять футов под землей узнаю вашу легкую поступь, все-таки мы до сих пор совсем чужие друг другу.
Звук его медленной речи отчетливо отозвался в ее теле мгновенными электрическими импульсами. Она несколько раз сглотнула слюну, прежде чем смогла выговорить:
– Если вы все это время боролись с собой, что же заставило вас передумать?
Он провел рукой вверх по ее спине к затылку и мягким движением откинул голову ей назад, так что смог увидеть ее лицо. За сине-стальным сиянием глаз невозможно было прочесть его мысли. Лесия почувствовала себя жертвой на алтаре желания. На его лице застыла жесткая улыбка.
– Увидеться с тобой у тети Софи было бы абсолютно безопасно, она хорошая дуэнья. Но когда я позвонил ей, чтобы сказать, что еду, ты уже ушла. И я подумал: «А вдруг она погибнет по дороге домой, и я так никогда и не узнаю, на что похожи ее поцелуи». И я понял, что ив загробном мире не найду себе покоя, если умру без воспоминания о вкусе твоих губ.
От этих мрачных слов сердце девушки замерло.
– Нет, – выговорила она быстро и отчетливо.
Зрачки его расширились, и Лесия видела теперь только темноту, окруженную синим огнем. Очень тихо он произнес:
– Но это правда.
– Если ты умрешь, я умру вместе с тобой, – сказала она, ужаснувшись этой бесспорной истине.
– Нет, – ответил он в свою очередь, прижимая ее к своему гибкому напряженному телу, к горячей груди, в которой гулко стучало сердце. Она поцеловала его в шею.
– Да, Кин. Мне страшно, – прошептала она, вдыхая его сложный мужской запах и вслушиваясь в свои чувства. – Никогда прежде я не испытывала ничего похожего.
– Знаю, – откликнулся он очень серьезно. – Я чувствовал то же самое – боролся против водопада эмоций, которых не понимал и не мог подчинить себе.
Лесии безумно хотелось скинуть одежду, помочь раздеться Кину, пойти вместе в спальню и там отдаться страсти – жажда, терзавшая ее, была так чудовищно сильна, что она неспособна была с ней справиться.
– Все это слишком внезапно, – сказала она, прокладывая себе дорогу среди путаницы мыслей. – Мне… нам… не следует спешить…
Он наклонил голову и поцеловал мягкую впадинку под ее ухом, и нежное прикосновение губ вызвало в ней сладостную дрожь.
– Тогда надо остановиться.
Со знанием дела он слегка сжал зубами мочку ее уха. Лесия читала о точках на человеческом теле, легкое прикосновение к которым вызывает чувственное удовольствие, о крохотных местечках с повышенной возбудимостью. Была ли это одна из таких точек, или любое прикосновение Кина действовало на Лесию, но каждая клетка ее тела задрожала в ответ и откликнулась живо, охотно и радостно.
– Лучше остановиться прямо сейчас, – пробормотала она.
Кин глухо застонал, но разжал руки и отступил на шаг назад.
– Меньше всего мне сейчас хочется уходить, но придется. Я был трусом, закрывая глаза на то, что происходило со мной, и мне нужно время, чтобы подумать, осознать то, что случилось.
– Мне тоже. Я бы не хотела, чтобы ты сейчас остался.
– Ты дала это понять более чем ясно.
Пока Лесия заваривала чай, Кин сказал:
– Согласно досье, которым я располагаю, у тебя несколько лет не было близкого друга. После твоей помолвки.
Лесия вся подобралась. Не глядя на него, она поднялась на цыпочки и достала из шкафа две чашки.
– А у тебя?
– У меня были женщины, но я еще не встречал той, на которой хотел бы жениться, – ответил он сухо.
– А женщина, которая была с тобой, когда ты позвонил мне утром в воскресенье?
Кин криво улыбнулся.
– Сью – жена Джоффа Брауна. Это врач, который забинтовал мне руки, помнишь? Она вместе со своими двумя малышами зашла ко мне после церкви, чтобы угостить меня персиками. Я надеялся, что ты услышишь в трубке ее голое и неправильно это истолкуешь. Я цеплялся за соломинку.
– Почему?
Кин помешкал.
– Я знал, что стоит мне только поддаться влечению, и я уже не смогу себя контролировать, – ответил он.
– А для тебя это крайне важно. – Она не спросила, просто констатировала факт.
– Да. – Кин стоял, слегка наклонив голову, глядя на кувшин с букетом ярких настурций. – Возможно, оттого, что я вырос, испытывая презрение к отцу, который вообще не знал, что такое сдерживать себя. Он начал изменять матери с самого дня их свадьбы, а возможно, и раньше. И лет в восемнадцать, в разгар своего первого романа, я решил, что никогда не позволю страсти командовать мной, как это было с отцом.
В его словах, несомненно, был смысл, и очень понятный. Кин держал свои эмоции на железной цепи воли.
Лесия не успела насладиться до конца этим его признанием, потому что Кин потребовал мягким, но непреклонным тоном:
– Расскажи мне о человеке, с которым ты была помолвлена.
– Я сильно обидела его, – начала Лесия, осторожно подбирая слова. – А когда делаешь кому-то больно, то теряешь самоуважение. Под конец я стала просто ненавидеть и презирать себя за то, что воспользовалась чувствами Барри, когда нуждалась в утешении.
– Нуждалась в утешении? – быстро и требовательно переспросил Кин.
– Я полюбила одного человека, но ошиблась в нем. – Не оборачиваясь к Кину, Лесия открыла дверцу холодильника и достала кувшинчик со сливками.
– Но это был не Барри, я правильно понял?
Конечно, он не ревновал ее, и все же в его голосе Лесия различила собственнические нотки. После небольшой паузы он сказал:
– Понятно – того самого человека, за которого ты приняла мужчину в ресторане, когда мы обедали вместе. Это его ты любила до того, как встретила Барри.
– От тебя ничто не укроется. – Все еще избегая встречаться с ним взглядом, Лесия налила в чашку сливок. – Да. Я использовала Барри, чтобы выбраться из ямы, которую сама себе вырыла. Он заплатил за мой эгоизм и до сих пор за него расплачивается.
– Теперь налей чаю, – предложил Кин, – и давай сядем.
Лесия отнесла поднос в гостиную, опустила на низенький столик и разлила чай по чашкам. Кин сел напротив, вытянул длинные ноги, сохраняя невозмутимое выражение лица. Страх сжал все внутренности Лесин. А что, если Кин станет презирать ее так же, как она презирала себя?
Но как бы то ни было, он должен все знать.
– В двадцать лет я считала себя вполне искушенной в житейских делах. Как раз тогда я встретила человека… – Тут она взглянула на Кина. Высокий, неотразимо обаятельный, он властно и без всякого усилия заполнил собой всю комнату, которая сразу сделалась маленькой. – Человека, похожего на тебя, – договорила она неловко, берясь за чашку. Кин вскинул брови:
– Лицом? Ростом? Цветом волос?
– Внешнего сходства не было… Но он держал весь мир у себя на ладони. – Лесия усмехнулась. – Он был умным, интересным, море обаяния.
– И?..
– Звучит глупо, но он вскружил мне голову, я ничего не соображала. – Лесия уставилась на чай, невольно отмечая, как мерцает поверхность жидкости оттого, что рука, держащая чашку, мелко-мелко дрожит. – Я тогда просто помешалась, – заключила она горько.
Кин следил за ней с неослабевающим вниманием.
– А когда я пребывала на седьмом небе оттого, что мне казалось счастьем, ради которого я пошла бы за ним хоть в преисподнюю, я узнала, что он женат.
Наступило молчание. Лесия поставила чашку на блюдце и сказала с безжалостной насмешкой над собой:
– И причем женат счастливо. Он вовсе не собирался бросать жену… и детей. Он хотел нас обеих и не видел к этому никаких препятствий.
– И тогда ты обрубила все концы и сбежала?
Лесия проглотила слюну.
– Я уже тогда была знакома с Барри. В нем было все, чего не хватало Энтони, – доброта, честность, деликатность. Он считал меня самой замечательной женщиной на свете! Сначала я не хотела поощрять его, но он не переставал звонить мне, и некоторое время спустя я уступила. Мы начали встречаться, а через полгода я, как последняя дура, позволила ему уговорить себя обручиться.
– А он знал о твоих отношениях с тем ублюдком? – Голос Кина был холодным и грозным. Лесия, потупившись, кивнула.
– Я старалась быть с ним честной.
– Ты подумала, что, если выйдешь за него замуж, тот тип потеряет над тобой власть.
Лесия поморщилась, услышав столь беспощадный вывод, но подтвердила:
– Да, все было именно так.
– Почему же ты переменила решение?
– За две недели до свадьбы я поняла наконец, что делаю, – промолвила она почти беззвучно. – Я разбила ему сердце. Барри получил нервное расстройство, и ему пришлось уйти из университета. Он подавал большие надежды как архитектор, а сейчас работает простым чертежником в Веллингтоне.
– Я не собираюсь утешать тебя, – сказал Кин. – Я не уверен, что сумею ограничиться одним утешением. Но, хотя ты и поступила плохо, ты была тогда очень молода и – как это видно – наивна.
– Ты не понял… – начала было Лесия, но Кин перебил ее и произнес с жестким хладнокровием, от которого она поежилась:
– Я вижу, ты до сих пор считаешь себя в долгу перед этим Барри. Ты просто погрязла в чувстве вины.
Лесия попыталась объяснить:
– Но перед ним и правда открывалось большое будущее, а я все разрушила.
Кин нахмурил брови, поставил чашку на стол и твердо заявил:
– Никто не может намеренно вызвать нервное расстройство. Если бы не ты, кто-то или что-то рано или поздно непременно спровоцировало бы его. Итак, с тех самых пор ты всеми способами избегаешь мужчин.
– Я возненавидела себя за то, что так глупо потеряла тогда голову, увлеклась человеком, который только играл со мной, а потом разбила жизнь другого. И решила больше не попадать в подобную ситуацию.
– А поскольку никто из твоих поклонников не стал тебе близок, ты была избавлена от страданий и сама никому не могла причинить их.
Кин, прищурившись, глядел на противоположную стену комнаты, где над диваном висела картина – красочный, жизнерадостный холст, писанный маслом, который Лесия как-то увидела на выставке, – типично оклендский пейзаж с морем и холмами. В левом нижнем углу ярким пятном полыхали цветы гибискуса.
Быстро, пока храбрость не успела покинуть ее, Лесия спросила:
– Почему ты так не любишь Дженни?
Ни один мускул не дрогнул на лице Кина. Он спокойно объяснил:
– Потому что она умная, корыстная, пронырливая маленькая дрянь. Я всерьез опасаюсь, что она выжмет Брайена, как лимон, и бросит его. А он настолько без ума от нее, что не переживет этого.
Кин вынес свой суровый приговор с леденящей душу бесстрастностью. Лесия оцепенела от неожиданности, но все же попыталась возразить:
– Пока у тебя нет оснований для такого обвинения.
Кин молча перевел на нее глаза, и снова по ее спине пробежал неприятный холодок.
– Я знаю ее уже три года. Она была моей секретаршей, – проговорил он, словно не замечая испуганного выражения лица девушки. – И очень квалифицированной.
Лесия стиснула зубы. Она должна знать правду!
– Вы были с ней близки? – спросила она.
Кин прищурился, но голос его остался таким же ровным и твердым.
– Нет. Однажды, когда мы вдвоем были в деловой поездке, она забралась ко мне в постель. Я выбросил ее оттуда и уволил. Тогда она решила, что ей сгодится и Брайен. Теперь она от души наслаждается богатством и возможностями, которые он ей предоставил. Дженни – факт моей биографии. И мне невыразимо жаль, что это через меня она познакомилась с Брайеном.
– Когда это случилось?
– Уже больше полутора лет назад, вскоре после смерти тети Зиты. Брайен был подавлен, одинок и очень уязвим.
– А твой дядя знал, что она пыталась соблазнить тебя?
– Я даже не догадывался, что они встречаются, они поженились во время моей поездки в Азию, которая длилась месяц.
Несмотря на старания взглянуть на ситуацию глазами Кина, Лесия симпатизировала молодой женщине. Вряд ли Кин был прав, утверждая, что Дженни не испытывает к Брайену никаких чувств.
– Ты собираешься принять от них заказ? – спросил Кин, глядя на нее со странным выражением.
– Да, если они его сделают. – Лесин казалось, что ей удалось смягчить вызывающие нотки в голосе, но Кин смерил ее взглядом, который проник до самых костей.
– Не могу сказать, что меня это радует. Но у меня нет никакого права уговаривать тебя отказаться от выгодного предложения.
– Это осложняет дело, – сказала Лесия, чувствуя, как на нее накатывает волна усталости. Ну почему она не полюбила какого-нибудь славного и простого человека? Такого, как Барри. Стоило ли жить монашкой несколько лет, чтобы потом оказаться ввергнутой в напряженные и непредсказуемые отношения с самым опасным из всех мужчин, каких она только встречала?
– В нашем возрасте у каждого человека есть прошлое. – Голос Кина изменился, стал глубже и внушительнее. – Но меня больше интересует будущее.
– Меня тоже, – отозвалась Лесия негромко. Раскрывать душу, может быть, и полезно, но у Лесин на это ушли все ее силы.
– Ты, кажется, уже совсем изнемогаешь.
Кин поднялся, подошел к ней и мягко привлек к себе. И хотя Лесия чувствовала, как по его телу пробегает дрожь страсти, он обнимал ее бережно и нежно. Она опустила голову ему на плечо, и несколько чудесных мгновений они стояли так.
– Мне надо идти.
– Да, – покорно согласилась она.
Он поцеловал ее в пробор в волосах, потом в бровь.
– Я позвоню тебе завтра, и мы вместе пообедаем.
– Да, – снова согласилась Лесия.
– Ты всегда будешь такой послушной?
– Нет, – пробормотала она.
– Хорошо, – с удовлетворением произнес он. – Мне нравятся темпераментные женщины.
Он обнял ее, крепко поцеловал и тут же быстро отпустил. У Лесии закружилась голова, ей пришлось собрать всю волю, чтобы не броситься к нему на грудь, не поддаться сладостному желанию. Но Кин тяжело перевел дыхание, а глаза его вдруг вспыхнули яркой синевой, предостерегая.
– Спокойной ночи, – сказал он коротко и ушел.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Лесия быстро оглядела маленький, скромно меблированный зал с вызывающе черными металлическими стульями, которые резко контрастировали с белыми стенами и массивными столами под полотняными белыми скатертями. Никогда еще обед в ресторане не означал для Лесии так много.
В поведении Кина не было ничего общего с поведением Энтони. Кин выбрал этот ресторан не потому, что не хотел быть узнанным, его любовь не была запретной.
– Ты уже решила, что заказать? – спросил Кин. Он не отрывал от нее глаз, темных и не проницаемых. – Не робей, сейчас вместе будем выбирать.
Уголком глаза Лесин заметила в зале пару лиц, которые часто встречаются на страницах иллюстрированных журналов. Через проход, стараясь выглядеть обыденно и скромно, сидел актер, – он играл в новом популярном сериале и был дюймов на шесть ниже ростом, чем представлялось Лесии. А человек с очень светлой блондинкой в черном платье такого фасона, который абсолютно ничего не оставлял на долю воображения, совсем недавно давал сольный концерт, – и в рецензиях его называли одним из выдающихся пианистов мира!
– Кажется, это очень модный ресторан?
– Еда, которую здесь готовят, дает ему право на подобную репутацию.
Себе он заказал холодный суп, который выглядел так аппетитно, что Лесия чуть не пожалела, что выбрала креветки. Но и они были восхитительны. Вытирая пальцы, девушка подумала, что сегодня любая пища показалась бы ей восхитительной. Все вокруг силой ее чувств преобразовывалось в нечто волшебное, захватывающее. И причиной всему был человек, который сидел сейчас напротив, – очень сдержанный и наблюдающий за ней с легким оттенком снисхождения, что могло бы показаться обидным, если бы она не ощущала каждую минуту тлевшее в нем пламя.
Куда все это может ее завести? Чутье предостерегало Лесию: на этот раз ей не отделаться так легко. Энтони околдовал ее, пробудив дремавшую в ней чувственность. А в Кина она была влюблена.
Но она не знала, что испытывает к ней Кин. Да, его влекло к ней, и она постоянно чувствовала его страстное желание, но лежало ли в основе этой мужской жажды обладания нечто более серьезное?
– Как вышло, – спросила Лесия, чувствуя, что вопрос звучит несколько неожиданно, однако ей было все равно, – что ты занялся именно фильтрами?
– Я интересовался одновременно и наукой, и бизнесом, поэтому окончил сразу два факультета, а потом работал в Веллингтоне, пока один мой приятель не обратился ко мне с предложением. А ты продолжаешь собирать обо мне сведения? – с иронической улыбкой осведомился он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Больше Лесия уже не рассуждала, одно только физическое присутствие этого человека привело в трепет все ее чувства. Неуловимый, пьянящий запах, исходивший от него, пронзал ей грудь, как и тепло его тела, сила рук, прикосновение его кожи, сладкий жар его губ, вкус его языка, мужской, терпкий – райский.
– Я не хотел этого… – пробормотал он, едва оторвавшись от ее рта. – Я говорил себе, что не стану спешить, поскольку, пусть я и на глубине в десять футов под землей узнаю вашу легкую поступь, все-таки мы до сих пор совсем чужие друг другу.
Звук его медленной речи отчетливо отозвался в ее теле мгновенными электрическими импульсами. Она несколько раз сглотнула слюну, прежде чем смогла выговорить:
– Если вы все это время боролись с собой, что же заставило вас передумать?
Он провел рукой вверх по ее спине к затылку и мягким движением откинул голову ей назад, так что смог увидеть ее лицо. За сине-стальным сиянием глаз невозможно было прочесть его мысли. Лесия почувствовала себя жертвой на алтаре желания. На его лице застыла жесткая улыбка.
– Увидеться с тобой у тети Софи было бы абсолютно безопасно, она хорошая дуэнья. Но когда я позвонил ей, чтобы сказать, что еду, ты уже ушла. И я подумал: «А вдруг она погибнет по дороге домой, и я так никогда и не узнаю, на что похожи ее поцелуи». И я понял, что ив загробном мире не найду себе покоя, если умру без воспоминания о вкусе твоих губ.
От этих мрачных слов сердце девушки замерло.
– Нет, – выговорила она быстро и отчетливо.
Зрачки его расширились, и Лесия видела теперь только темноту, окруженную синим огнем. Очень тихо он произнес:
– Но это правда.
– Если ты умрешь, я умру вместе с тобой, – сказала она, ужаснувшись этой бесспорной истине.
– Нет, – ответил он в свою очередь, прижимая ее к своему гибкому напряженному телу, к горячей груди, в которой гулко стучало сердце. Она поцеловала его в шею.
– Да, Кин. Мне страшно, – прошептала она, вдыхая его сложный мужской запах и вслушиваясь в свои чувства. – Никогда прежде я не испытывала ничего похожего.
– Знаю, – откликнулся он очень серьезно. – Я чувствовал то же самое – боролся против водопада эмоций, которых не понимал и не мог подчинить себе.
Лесии безумно хотелось скинуть одежду, помочь раздеться Кину, пойти вместе в спальню и там отдаться страсти – жажда, терзавшая ее, была так чудовищно сильна, что она неспособна была с ней справиться.
– Все это слишком внезапно, – сказала она, прокладывая себе дорогу среди путаницы мыслей. – Мне… нам… не следует спешить…
Он наклонил голову и поцеловал мягкую впадинку под ее ухом, и нежное прикосновение губ вызвало в ней сладостную дрожь.
– Тогда надо остановиться.
Со знанием дела он слегка сжал зубами мочку ее уха. Лесия читала о точках на человеческом теле, легкое прикосновение к которым вызывает чувственное удовольствие, о крохотных местечках с повышенной возбудимостью. Была ли это одна из таких точек, или любое прикосновение Кина действовало на Лесию, но каждая клетка ее тела задрожала в ответ и откликнулась живо, охотно и радостно.
– Лучше остановиться прямо сейчас, – пробормотала она.
Кин глухо застонал, но разжал руки и отступил на шаг назад.
– Меньше всего мне сейчас хочется уходить, но придется. Я был трусом, закрывая глаза на то, что происходило со мной, и мне нужно время, чтобы подумать, осознать то, что случилось.
– Мне тоже. Я бы не хотела, чтобы ты сейчас остался.
– Ты дала это понять более чем ясно.
Пока Лесия заваривала чай, Кин сказал:
– Согласно досье, которым я располагаю, у тебя несколько лет не было близкого друга. После твоей помолвки.
Лесия вся подобралась. Не глядя на него, она поднялась на цыпочки и достала из шкафа две чашки.
– А у тебя?
– У меня были женщины, но я еще не встречал той, на которой хотел бы жениться, – ответил он сухо.
– А женщина, которая была с тобой, когда ты позвонил мне утром в воскресенье?
Кин криво улыбнулся.
– Сью – жена Джоффа Брауна. Это врач, который забинтовал мне руки, помнишь? Она вместе со своими двумя малышами зашла ко мне после церкви, чтобы угостить меня персиками. Я надеялся, что ты услышишь в трубке ее голое и неправильно это истолкуешь. Я цеплялся за соломинку.
– Почему?
Кин помешкал.
– Я знал, что стоит мне только поддаться влечению, и я уже не смогу себя контролировать, – ответил он.
– А для тебя это крайне важно. – Она не спросила, просто констатировала факт.
– Да. – Кин стоял, слегка наклонив голову, глядя на кувшин с букетом ярких настурций. – Возможно, оттого, что я вырос, испытывая презрение к отцу, который вообще не знал, что такое сдерживать себя. Он начал изменять матери с самого дня их свадьбы, а возможно, и раньше. И лет в восемнадцать, в разгар своего первого романа, я решил, что никогда не позволю страсти командовать мной, как это было с отцом.
В его словах, несомненно, был смысл, и очень понятный. Кин держал свои эмоции на железной цепи воли.
Лесия не успела насладиться до конца этим его признанием, потому что Кин потребовал мягким, но непреклонным тоном:
– Расскажи мне о человеке, с которым ты была помолвлена.
– Я сильно обидела его, – начала Лесия, осторожно подбирая слова. – А когда делаешь кому-то больно, то теряешь самоуважение. Под конец я стала просто ненавидеть и презирать себя за то, что воспользовалась чувствами Барри, когда нуждалась в утешении.
– Нуждалась в утешении? – быстро и требовательно переспросил Кин.
– Я полюбила одного человека, но ошиблась в нем. – Не оборачиваясь к Кину, Лесия открыла дверцу холодильника и достала кувшинчик со сливками.
– Но это был не Барри, я правильно понял?
Конечно, он не ревновал ее, и все же в его голосе Лесия различила собственнические нотки. После небольшой паузы он сказал:
– Понятно – того самого человека, за которого ты приняла мужчину в ресторане, когда мы обедали вместе. Это его ты любила до того, как встретила Барри.
– От тебя ничто не укроется. – Все еще избегая встречаться с ним взглядом, Лесия налила в чашку сливок. – Да. Я использовала Барри, чтобы выбраться из ямы, которую сама себе вырыла. Он заплатил за мой эгоизм и до сих пор за него расплачивается.
– Теперь налей чаю, – предложил Кин, – и давай сядем.
Лесия отнесла поднос в гостиную, опустила на низенький столик и разлила чай по чашкам. Кин сел напротив, вытянул длинные ноги, сохраняя невозмутимое выражение лица. Страх сжал все внутренности Лесин. А что, если Кин станет презирать ее так же, как она презирала себя?
Но как бы то ни было, он должен все знать.
– В двадцать лет я считала себя вполне искушенной в житейских делах. Как раз тогда я встретила человека… – Тут она взглянула на Кина. Высокий, неотразимо обаятельный, он властно и без всякого усилия заполнил собой всю комнату, которая сразу сделалась маленькой. – Человека, похожего на тебя, – договорила она неловко, берясь за чашку. Кин вскинул брови:
– Лицом? Ростом? Цветом волос?
– Внешнего сходства не было… Но он держал весь мир у себя на ладони. – Лесия усмехнулась. – Он был умным, интересным, море обаяния.
– И?..
– Звучит глупо, но он вскружил мне голову, я ничего не соображала. – Лесия уставилась на чай, невольно отмечая, как мерцает поверхность жидкости оттого, что рука, держащая чашку, мелко-мелко дрожит. – Я тогда просто помешалась, – заключила она горько.
Кин следил за ней с неослабевающим вниманием.
– А когда я пребывала на седьмом небе оттого, что мне казалось счастьем, ради которого я пошла бы за ним хоть в преисподнюю, я узнала, что он женат.
Наступило молчание. Лесия поставила чашку на блюдце и сказала с безжалостной насмешкой над собой:
– И причем женат счастливо. Он вовсе не собирался бросать жену… и детей. Он хотел нас обеих и не видел к этому никаких препятствий.
– И тогда ты обрубила все концы и сбежала?
Лесия проглотила слюну.
– Я уже тогда была знакома с Барри. В нем было все, чего не хватало Энтони, – доброта, честность, деликатность. Он считал меня самой замечательной женщиной на свете! Сначала я не хотела поощрять его, но он не переставал звонить мне, и некоторое время спустя я уступила. Мы начали встречаться, а через полгода я, как последняя дура, позволила ему уговорить себя обручиться.
– А он знал о твоих отношениях с тем ублюдком? – Голос Кина был холодным и грозным. Лесия, потупившись, кивнула.
– Я старалась быть с ним честной.
– Ты подумала, что, если выйдешь за него замуж, тот тип потеряет над тобой власть.
Лесия поморщилась, услышав столь беспощадный вывод, но подтвердила:
– Да, все было именно так.
– Почему же ты переменила решение?
– За две недели до свадьбы я поняла наконец, что делаю, – промолвила она почти беззвучно. – Я разбила ему сердце. Барри получил нервное расстройство, и ему пришлось уйти из университета. Он подавал большие надежды как архитектор, а сейчас работает простым чертежником в Веллингтоне.
– Я не собираюсь утешать тебя, – сказал Кин. – Я не уверен, что сумею ограничиться одним утешением. Но, хотя ты и поступила плохо, ты была тогда очень молода и – как это видно – наивна.
– Ты не понял… – начала было Лесия, но Кин перебил ее и произнес с жестким хладнокровием, от которого она поежилась:
– Я вижу, ты до сих пор считаешь себя в долгу перед этим Барри. Ты просто погрязла в чувстве вины.
Лесия попыталась объяснить:
– Но перед ним и правда открывалось большое будущее, а я все разрушила.
Кин нахмурил брови, поставил чашку на стол и твердо заявил:
– Никто не может намеренно вызвать нервное расстройство. Если бы не ты, кто-то или что-то рано или поздно непременно спровоцировало бы его. Итак, с тех самых пор ты всеми способами избегаешь мужчин.
– Я возненавидела себя за то, что так глупо потеряла тогда голову, увлеклась человеком, который только играл со мной, а потом разбила жизнь другого. И решила больше не попадать в подобную ситуацию.
– А поскольку никто из твоих поклонников не стал тебе близок, ты была избавлена от страданий и сама никому не могла причинить их.
Кин, прищурившись, глядел на противоположную стену комнаты, где над диваном висела картина – красочный, жизнерадостный холст, писанный маслом, который Лесия как-то увидела на выставке, – типично оклендский пейзаж с морем и холмами. В левом нижнем углу ярким пятном полыхали цветы гибискуса.
Быстро, пока храбрость не успела покинуть ее, Лесия спросила:
– Почему ты так не любишь Дженни?
Ни один мускул не дрогнул на лице Кина. Он спокойно объяснил:
– Потому что она умная, корыстная, пронырливая маленькая дрянь. Я всерьез опасаюсь, что она выжмет Брайена, как лимон, и бросит его. А он настолько без ума от нее, что не переживет этого.
Кин вынес свой суровый приговор с леденящей душу бесстрастностью. Лесия оцепенела от неожиданности, но все же попыталась возразить:
– Пока у тебя нет оснований для такого обвинения.
Кин молча перевел на нее глаза, и снова по ее спине пробежал неприятный холодок.
– Я знаю ее уже три года. Она была моей секретаршей, – проговорил он, словно не замечая испуганного выражения лица девушки. – И очень квалифицированной.
Лесия стиснула зубы. Она должна знать правду!
– Вы были с ней близки? – спросила она.
Кин прищурился, но голос его остался таким же ровным и твердым.
– Нет. Однажды, когда мы вдвоем были в деловой поездке, она забралась ко мне в постель. Я выбросил ее оттуда и уволил. Тогда она решила, что ей сгодится и Брайен. Теперь она от души наслаждается богатством и возможностями, которые он ей предоставил. Дженни – факт моей биографии. И мне невыразимо жаль, что это через меня она познакомилась с Брайеном.
– Когда это случилось?
– Уже больше полутора лет назад, вскоре после смерти тети Зиты. Брайен был подавлен, одинок и очень уязвим.
– А твой дядя знал, что она пыталась соблазнить тебя?
– Я даже не догадывался, что они встречаются, они поженились во время моей поездки в Азию, которая длилась месяц.
Несмотря на старания взглянуть на ситуацию глазами Кина, Лесия симпатизировала молодой женщине. Вряд ли Кин был прав, утверждая, что Дженни не испытывает к Брайену никаких чувств.
– Ты собираешься принять от них заказ? – спросил Кин, глядя на нее со странным выражением.
– Да, если они его сделают. – Лесин казалось, что ей удалось смягчить вызывающие нотки в голосе, но Кин смерил ее взглядом, который проник до самых костей.
– Не могу сказать, что меня это радует. Но у меня нет никакого права уговаривать тебя отказаться от выгодного предложения.
– Это осложняет дело, – сказала Лесия, чувствуя, как на нее накатывает волна усталости. Ну почему она не полюбила какого-нибудь славного и простого человека? Такого, как Барри. Стоило ли жить монашкой несколько лет, чтобы потом оказаться ввергнутой в напряженные и непредсказуемые отношения с самым опасным из всех мужчин, каких она только встречала?
– В нашем возрасте у каждого человека есть прошлое. – Голос Кина изменился, стал глубже и внушительнее. – Но меня больше интересует будущее.
– Меня тоже, – отозвалась Лесия негромко. Раскрывать душу, может быть, и полезно, но у Лесин на это ушли все ее силы.
– Ты, кажется, уже совсем изнемогаешь.
Кин поднялся, подошел к ней и мягко привлек к себе. И хотя Лесия чувствовала, как по его телу пробегает дрожь страсти, он обнимал ее бережно и нежно. Она опустила голову ему на плечо, и несколько чудесных мгновений они стояли так.
– Мне надо идти.
– Да, – покорно согласилась она.
Он поцеловал ее в пробор в волосах, потом в бровь.
– Я позвоню тебе завтра, и мы вместе пообедаем.
– Да, – снова согласилась Лесия.
– Ты всегда будешь такой послушной?
– Нет, – пробормотала она.
– Хорошо, – с удовлетворением произнес он. – Мне нравятся темпераментные женщины.
Он обнял ее, крепко поцеловал и тут же быстро отпустил. У Лесии закружилась голова, ей пришлось собрать всю волю, чтобы не броситься к нему на грудь, не поддаться сладостному желанию. Но Кин тяжело перевел дыхание, а глаза его вдруг вспыхнули яркой синевой, предостерегая.
– Спокойной ночи, – сказал он коротко и ушел.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Лесия быстро оглядела маленький, скромно меблированный зал с вызывающе черными металлическими стульями, которые резко контрастировали с белыми стенами и массивными столами под полотняными белыми скатертями. Никогда еще обед в ресторане не означал для Лесии так много.
В поведении Кина не было ничего общего с поведением Энтони. Кин выбрал этот ресторан не потому, что не хотел быть узнанным, его любовь не была запретной.
– Ты уже решила, что заказать? – спросил Кин. Он не отрывал от нее глаз, темных и не проницаемых. – Не робей, сейчас вместе будем выбирать.
Уголком глаза Лесин заметила в зале пару лиц, которые часто встречаются на страницах иллюстрированных журналов. Через проход, стараясь выглядеть обыденно и скромно, сидел актер, – он играл в новом популярном сериале и был дюймов на шесть ниже ростом, чем представлялось Лесии. А человек с очень светлой блондинкой в черном платье такого фасона, который абсолютно ничего не оставлял на долю воображения, совсем недавно давал сольный концерт, – и в рецензиях его называли одним из выдающихся пианистов мира!
– Кажется, это очень модный ресторан?
– Еда, которую здесь готовят, дает ему право на подобную репутацию.
Себе он заказал холодный суп, который выглядел так аппетитно, что Лесия чуть не пожалела, что выбрала креветки. Но и они были восхитительны. Вытирая пальцы, девушка подумала, что сегодня любая пища показалась бы ей восхитительной. Все вокруг силой ее чувств преобразовывалось в нечто волшебное, захватывающее. И причиной всему был человек, который сидел сейчас напротив, – очень сдержанный и наблюдающий за ней с легким оттенком снисхождения, что могло бы показаться обидным, если бы она не ощущала каждую минуту тлевшее в нем пламя.
Куда все это может ее завести? Чутье предостерегало Лесию: на этот раз ей не отделаться так легко. Энтони околдовал ее, пробудив дремавшую в ней чувственность. А в Кина она была влюблена.
Но она не знала, что испытывает к ней Кин. Да, его влекло к ней, и она постоянно чувствовала его страстное желание, но лежало ли в основе этой мужской жажды обладания нечто более серьезное?
– Как вышло, – спросила Лесия, чувствуя, что вопрос звучит несколько неожиданно, однако ей было все равно, – что ты занялся именно фильтрами?
– Я интересовался одновременно и наукой, и бизнесом, поэтому окончил сразу два факультета, а потом работал в Веллингтоне, пока один мой приятель не обратился ко мне с предложением. А ты продолжаешь собирать обо мне сведения? – с иронической улыбкой осведомился он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15