— Дорин разволновалась, бледные щеки ее окрасились румянцем. — Ты всегда ее любил, не пытайся меня разубедить! И стоило ей сказать, что она готова вернуться, как ты выкинул меня за дверь… Ну, то есть собирался выкинуть. Вы же без ума друг от друга, особенно теперь, когда она отказалась иметь детей. А я к тому же ждала ребенка! Ты даже ей грозил разводом в случае беременности, а уж что бы сделал со мной! И вы стояли там, буквально пожирая друг друга взглядом, улыбались. Мне стало тошно смотреть на вас!
В словах ее было маловато связности, и Дорин это понимала. По лицу снова заструились слезы, а она-то думала, что все выплакала! Должно быть, это от гнева, что душил ее.
— А на следующее утро она уже была в твоем доме, одетая более чем откровенно. Нагло улыбаясь, она велела мне убираться и передала твои слова насчет адвоката. Затем захлопнула дверь прямо перед моим носом! — Тут Дорин совсем по-детски всхлипнула. — И ты еще спрашиваешь, не имеет ли мое поведение некоторого отношения к Гленде? Попал прямо в яблочко!
— Помолчи немного, Дорри. — Роналд взял у нее из рук чашку с кофе и аккуратно поставил на стол. — Ну вот, а то ты того и гляди ее уронишь. А теперь продолжим нашу дружелюбную и учтивую беседу. Я ничего не понимаю. Ну когда между мной и Глендой произошел тот чудесный разговор?
Голос его смягчился. Впрочем, какая разница?
— А ты не помнишь? Естественно, на том самом благотворительном коктейле, на который я не хотела идти, потому что выяснила, что беременна, и собиралась сообщить тебе об этом. И тут подлетает ко мне милая Гленда и говорит…
Роналд приложил палец к губам жены, призывая к молчанию. Злость Дорин мигом улетучилась, оставив печаль. Нет, ей никогда не забыть этого человека. Никогда!
— Думается мне, я начинаю понимать. И сразу после этого ты увидела нас вместе, да? Я улыбался, верно? Неудивительно. Гленда подошла с явным намерением пофлиртовать и сделала мне, скажем так, не совсем пристойное предложение. Не буду утомлять твой слух подробностями. А я с огромным удовольствием объяснил ей, что она зря теряет время. У меня есть замечательная жена, и больше мне никто не нужен.
Роналд посмотрел на Дорин, желая понять, дошел ли до нее смысл его слов.
— Ведь именно поговорив с ней, ты решила спросить, действительно ли я заявил бывшей невесте, что против создания семьи? А непомерно низкая самооценка заставила поверить, что каждое слово лживой женщины чистая правда. Она же пыталась нас разлучить, неужели ты не видишь? И преуспела, надо сказать. Ты сбежала, оставив меня одного, и обрекла на самые ужасные шесть месяцев за всю мою жизнь.
Дорин в изумлении посмотрела на него.
— Ты в самом деле разлюбил ее?
Нервы напоминали туго натянутые струны — как ей хотелось, чтобы он ответил «да»! Но поверит ли она, даже если Роналд скажет так?
— Я никогда не любил ее. Это не очень хорошо характеризует меня, но попробуй понять. Я достиг некоего возраста, и пришла пора остепениться. Моя супруга должна была соответствовать моему стилю жизни, уметь устраивать приемы и все такое. Идея остаться одиноким меня почему-то не привлекала. Гленда вполне подходила… по крайне мере, мне так казалось. И я сделал ей предложение — логика подсказывала, что это верный шаг. Сердце, увы, тут было ни при чем. Я заявил, что не хочу детей, а она совершенно не удивилась, даже обрадовалась. Материнство не привлекало ее.
Он пожал плечами и виновато посмотрел на жену.
— Гленда очень быстро начала меня раздражать. А тут я еще случайно услышал, как она говорила некоему типу на вечеринке, что согласилась бы выйти замуж за кого-нибудь и похуже меня, лишь бы денег хватало. Поверь мне, Дорри, что бы эта женщина ни заявляла, помолвку разорвал я. Просто Гленде хотелось поквитаться со мной за ущемленную гордость. Веришь или нет, но все было именно так.
Дорин очень хотелось положиться на его слово. Но оставалось много неясного.
— А что она делала в нашем доме? Доставляла воскресные газеты? — В глазах молодой женщины отразилось страдание. — Я поняла, что перестаралась, даже не дала тебе и слова вставить. Вот я и вернулась, чтобы поговорить спокойно. А на пороге меня встретила Гленда…
Он посмотрел ей в глаза, потом с нежностью взял за руки. Дорин почти перестала дышать — казалось, в горле застрял комок.
— Я не просил ничего передавать тебе, клянусь чем угодно! И понятия не имел, что моя Дорри была рядом с домом. Должно быть, ты пришла, когда я бросился на помощь миссис Симпсон — у стиральной машины вырвало шланг, и вода залила весь пол. А Гленда оказалась в доме потому, что я попросил ее прийти… Нет, нет, не волнуйся, дорогая. Просто ты упомянула ее, когда вывалила на меня новости — твоя беременность и наш развод. Кроме того, я видел, как вы разговаривали на коктейле, после чего ты помрачнела. Вот я и решил разобраться — вдруг она что-нибудь знает? Вдруг сможет объяснить, почему рай неожиданно превратился для меня в ад.
— Так, значит, и тебе было плохо? — тихо спросила Дорин, не веря своим ушам.
— А ты как думаешь? Еще бы! От Гленды я ничего не добился и попросил ее немедленно покинуть мой дом. Позвонил твоему отцу — никого, оставил сообщение — без толку. Я понятия не имел, куда ты делась, и сходил с ума. Уже совсем было собрался звонить в больницы и полицию, когда объявился Мартин и сказал, что ты ночевала у него. Я вздохнул с облегчением, но ненадолго. Ты напрочь отказывалась видеть меня.
Роналд помолчал и твердо закончил:
— Вернись ко мне, прошу тебя.
На мгновение мир вокруг Дорин вспыхнул яркими красками и сердце запело от радости. Но суровая реальность заставила померкнуть водоворот света. Недостаточно. Увы, теперь недостаточно того, что он предлагает.
Она решительно высвободила руки и выпрямилась. Роналд никогда не любил Гленду, она ему верила. Он просто не способен никому отдать свое сердце. А ребенку нужна любовь, и ей, черт побери, тоже!
Дорин посмотрела на мужа, решив, что скорбные складки у его рта не заставят ее дрогнуть. Она всегда любила его и будет любить. Но нельзя жить с человеком, зная, что пламенное чувство никогда не станет взаимным. А позволять себя использовать — зачем? Не стоит повторять ошибки прошлого. Даже если очень хочется.
— Нет, — сказала она тихо. — Слишком многого будет не хватать.
С этими словами Дорин повернулась к плите. На противне сковороде лежала индейка, уже готовая к жарке, — об этом позаботился Роналд еще до того, как молодая женщина спустилась. Тушка была обсыпана разными специями, а сверху лежало несколько ломтиков бекона — такой рецепт они вычитали в кулинарной книге еще на прошлое Рождество. Быть практичной — единственный способ справиться с собой, обуздать эмоции. Роналд ведь поступает именно так.
Но глаза жгли невыплаканные слезы. Зато на лице — по крайней мере, ей хотелось так думать, — ничего не отразилось. Уподобимся же возлюбленному и будем думать логически!
Роналд положил ей руки на плечи. Спокойно, не стоит вновь отдаваться во власть чувств. Я могу, в самом деле могу справиться с собой, увещевала она себя.
— Ну же, сам говорил, что сегодня Рождество. Давай притворимся, что все хорошо.
Она с трудом узнавала собственный голос. Роналд медленно развернул ее к себе.
— Объясни, что ты имеешь в виду, — спросил он.
Дорин закрыла глаза и попыталась собраться с мыслями. Отвергать человека, которого любишь всю жизнь, — непростое дело, особенно в теперешней ситуации. Но это правильно, а значит, надо найти в себе силы сделать это.
— Очень вкусная получится индейка. Не приготовить ее — настоящее преступление!
— Не пытайся отвертеться, Дорри. — Голос его звучал твердо, но руки Роналд убрал. — Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Чего, как ты считаешь, будет не хватать нашим отношениям? И всегда ли это было так?
Дорин посмотрела ему в глаза и вздохнула, понимая, что он заслуживает правды. Что ж, пусть узнает, как на самом деле относится к нему маленькая мышка. Это позволит подвести черту под их отношениями. Очень логично, очень разумно. Роналду наверняка понравится.
Конечно, придется сказать, что она любит его. Но этого не избежать. Пусть он немедленно начнет жалеть ее. Дорин научилась справляться со многими вещами. Сумеет пережить и его жалость.
— Ну ладно. — Дорин пожала плечами. — Если так уж хочешь, попробую объяснить. Но наберись терпения.
Она страшно устала, все тело ломило, в висках стучало — ночь создана, чтобы спать, а не страдать из-за разбитого сердца. Дорин снова наполнила чайник и поставила его на плиту. Кофе не помешает. Горячий, крепкий кофе. Он неизменно помогает людям, которым надо взбодриться, прежде чем броситься очертя голову в омут.
— Ты сказал, что сделал предложение Гленде из соображений логики. Понимаю. — В голосе ее звучала грусть. — Отношения в твоей семье способствовали замкнутости и скрытности. Они и привели к тому, что ты практически не подвластен чувствам. Сам говорил, что еще в юности понял, что лучше не влюбляться — не будешь страдать, если отвергнут. И ты решительно исключил эмоции из своей жизни.
Он ни словом не возразил, да Дорин и не ожидала этого. Она достала две больших кружки и насыпала в них растворимый кофе. Варить будем в другой раз.
— Ты честный, благородный человек, поэтому твердо решил не заводить детей, поскольку не сможешь дать им то, что сам недополучил в детстве… — Голос Дорин дрогнул, но она перевела дыхание и решительно продолжила: — Когда ты предложил мне выйти за тебя замуж, то признаю, я была совершенно уверена, что ты хочешь отомстить Гленде за унижения, которым она тебя подвергла. А когда… — о Боже, зачем я вообще начала этот разговор? — ужаснулась Дорин, — когда ты сообщил, что хочешь иметь со мной… интимные отношения, решила, что ты пытаешься забыть ее подобным образом. Но ведь это не так. Ты никогда не любил ее, поскольку просто не мог. Значит, мне предложение ты тоже сделал с холодной головой и бестрепетным сердцем…
— Нет, Дорри, — нежно прервал ее Роналд. Он стоял за ее спиной. Чайник закипел, но увлеченная речью молодая женщина позабыла про него. Ее муж протянул руку и выключил газ. — Ты всегда была в моем сердце. Незаметное, успокаивающее присутствие, но необходимое, как воздух или вода. Твоя чистота, честность, ум, порой забавная наивность стали неотъемлемой частью моей жизни. Я сделал тебе предложение, поскольку хотел навечно заполучить их себе. Посмотри на меня, Дорри, верь мне, прошу тебя!
Дорин почти перестала дышать. Неужели она не ослышалась? Впрочем, не стоит надеяться на невозможное. «Она медленно, словно против воли, обернулась. Ему бы побриться, невольно подумала Дорин, чувствуя, как по телу разливается жар. Двухдневная щетина делала Роналда неотразимо сексуальным!
Он нежно положил ей руку на плечо.
— Наш брак должен был быть союзом двух друзей, знающих и уважающих друг друга, связанных долгими годами знакомства. Совместная жизнь принесла бы нам обоим много радости, дала бы многие преимущества, поэтому я настаивал на отсутствии детей. Кто знает, может, ты захотела бы их дюжину, а я в тот момент твердо решил завязать с женщинами и сексом. — Роналд неловко кашлянул. — Но, как ты, возможно, заметила, из моей затеи ничего не вышло. В конце концов я уже смотреть на тебя не мог, чтобы не думать о постели. Ты восхитительна, прекрасна, желанна…
Он вздохнул, и глаза его потемнели от презрения к самому себе.
— У меня было все, а я этого не понимал. Только когда ты ушла, до меня дошло, что же случилось. Я полюбил тебя — так, что никогда не смогу забыть, хоть и не думал, что способен на подобные чувства. Впервые я отдал сердце женщине. И не хочу иного. Мысль о том, что ты можешь навсегда уйти из моей жизни подобна смерти.
Он гладил плечи Дорин, не отрывая взгляда от ее лица. В искренности его слов не приходилось сомневаться. Волна счастья нахлынула на молодую женщину, сметая на своем пути все сомненья, горести и недоверие. Ей хотелось что-нибудь сказать, но язык словно отнялся, и она лишь подняла сияющие золотые глаза на мужа, с трудом понимая, что он продолжает говорить, а на лице его написано страдание.
— Если ты и в самом деле хочешь развестись, я не буду возражать. Но обещаю тебе, Дорри, если ты вернешься ко мне, я буду любить тебя, как никто еще не любил ни одну женщину на свете! Обещаю и клянусь!
— И Энтони? — прерывающимся голосом спросила Дорин.
От ответа зависело все. И мир замер, пока не прозвучали слова, от которых сердце молодой матери взвилось в небеса.
— Ты и он получат всю любовь моего сердца! Дорогая, умоляю, давай начнем сначала! Дай мне еще один шанс!
Казалось, еще мгновение, и Роналд опустится на колени. Никогда еще Дорин не видела мужа таким уязвимым, таким беззащитным.
— Конечно, конечно! — с трудом выговорила она, бросаясь ему на шею.
И вдруг торжественность момента прервал плач ребенка. Дорин истерически хихикнула.
С приглушенным стоном Роналд обнял жену, крепко прижал к груди, но через мгновение отпустил. На лице его играла лукавая улыбка.
— Так вот что значит быть родителем! Не беги никуда, я сам принесу малыша сюда. А уж потом попробую передать словами, какое счастье ты подарила мне, согласившись начать все сначала.
Он кинулся к двери и пока поднимался по лестнице, Дорин вспомнила, что не сказала ему самое важное.
— Рон! — пронзительно крикнула она. — Я люблю тебя! И всегда любила!
Последние сомнения, действительно ли он сможет полюбить ребенка, исчезли, стоило молодой матери увидеть мужа, бережно несущего заветный сверток. Роналд нежно прижимал малыша к сердцу, аккуратно поддерживая его голову. Лицо его освещала счастливейшая, гордая и любящая улыбка.
— Не могу предложить покормить его, — сказал он, протягивая сына жене, — но могу сбегать еще раз и принести вещи, необходимые для переодевания крошки… Дорри, я не ослышался? Ты действительно сказала, что любишь меня?
Она уже устроилась на диване с младенцем на руках. Малыш Энтони жадно принялся за еду, трогательно причмокивая. Услышав слова мужа, Дорин протянула руку и провела по двухдневной щетине.
— Тебе не мешало бы побриться. — Она ласково посмотрела на него. — Ну конечно же я тебя люблю. Всем сердцем. А разве могло быть иначе? Да я без ума от тебя с тех пор, как носила косички, а мои ноги напоминали палки.
— Спасибо, — просто сказал он и поцеловал ее в уголок рта, затем провел пальцем по груди и по шелковисто-мягкой щечке сосущего сына. — Спасибо тебе за все.
Роналд быстро поднялся, и миг спустя Дорин услышала быстрые шаги на лестнице. Через минуту он вернулся и вид у него был слегка смущенный. В руках молодой отец держал переносную колыбельку, доверху наполненную разнообразными детскими вещами.
— Я тут принес кое-что. Мне пришла мысль, что если Энтони уснет внизу, то первое в жизни Рождество проведет с родителями — все-таки это семейный праздник. Я показал бы ему рождественское дерево, а потом переодел, пока ты готовишь индейку. В конце концов, отец я или не отец? Мне надо учиться, чтобы иметь возможность помогать тебе.
— Да ради Бога! Вот тебе малыш, он в полном твоем распоряжении. Только будь осторожен!
Дорин протянула мужу Энтони, и тот, сытый и сонный, довольно улыбнулся.
Молодая женщина отправилась в кухню, хотя ей казалось, что слово» полетела» подошло бы куда больше. Окрыленная счастьем Дорин и в самом деле порхала. Все ей было в радость, даже если бы понадобилось почистить вагон картошки, и то она бы не затруднилась! Муж любит ее и малютку Энтони. Что может быть лучше?
Дрова догорали в камине. Время близилось к полуночи. Ребенок мирно спал, причмокивая во сне и время от времени пуская пузыри. Видно, малышу снилось молочко. Елка сияла, отражая огонь камина каждым своим шариком.
Дорин прижалась к плечу мужа, сонная, но такая счастливая, что не торопилась отправиться наверх. Такого счастливого Рождества у нее никогда еще не было. Время пройдет, но магия этого дня не забудется. Уже старенькие и седые, окруженные внуками, они с Роналдом будут вспоминать первое Рождество в их семейной жизни.
— Милый, — пробормотала Дорин, — этот дом принадлежит нам. Что мы с ним будем делать?
Какая же она глупая! Надо же было так испугаться дурацкого коричневого конверта! Что бы ни ответил теперь Роналд, Дорин понимала, что все будет чудесно. И не ошиблась.
— Ты же знаешь, я всегда продумываю несколько вариантов плана одновременно, учитывая различные повороты событий. — Он поцеловал ее в нос. — Так было и на сей раз. Я решил, что, если ты откажешься иметь со мной что-либо общее, дом по крайней мере у тебя будет. Ну а если, как я надеялся, ты бы вернулась ко мне — и тут есть отличный вариант. Мы сделаем к дому пристройку, и получится прекрасное жилье для миссис Симпсон. Я узнавал, проблем с этим не возникнет. Так вот, мы поселим ее сюда как постоянную экономку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
В словах ее было маловато связности, и Дорин это понимала. По лицу снова заструились слезы, а она-то думала, что все выплакала! Должно быть, это от гнева, что душил ее.
— А на следующее утро она уже была в твоем доме, одетая более чем откровенно. Нагло улыбаясь, она велела мне убираться и передала твои слова насчет адвоката. Затем захлопнула дверь прямо перед моим носом! — Тут Дорин совсем по-детски всхлипнула. — И ты еще спрашиваешь, не имеет ли мое поведение некоторого отношения к Гленде? Попал прямо в яблочко!
— Помолчи немного, Дорри. — Роналд взял у нее из рук чашку с кофе и аккуратно поставил на стол. — Ну вот, а то ты того и гляди ее уронишь. А теперь продолжим нашу дружелюбную и учтивую беседу. Я ничего не понимаю. Ну когда между мной и Глендой произошел тот чудесный разговор?
Голос его смягчился. Впрочем, какая разница?
— А ты не помнишь? Естественно, на том самом благотворительном коктейле, на который я не хотела идти, потому что выяснила, что беременна, и собиралась сообщить тебе об этом. И тут подлетает ко мне милая Гленда и говорит…
Роналд приложил палец к губам жены, призывая к молчанию. Злость Дорин мигом улетучилась, оставив печаль. Нет, ей никогда не забыть этого человека. Никогда!
— Думается мне, я начинаю понимать. И сразу после этого ты увидела нас вместе, да? Я улыбался, верно? Неудивительно. Гленда подошла с явным намерением пофлиртовать и сделала мне, скажем так, не совсем пристойное предложение. Не буду утомлять твой слух подробностями. А я с огромным удовольствием объяснил ей, что она зря теряет время. У меня есть замечательная жена, и больше мне никто не нужен.
Роналд посмотрел на Дорин, желая понять, дошел ли до нее смысл его слов.
— Ведь именно поговорив с ней, ты решила спросить, действительно ли я заявил бывшей невесте, что против создания семьи? А непомерно низкая самооценка заставила поверить, что каждое слово лживой женщины чистая правда. Она же пыталась нас разлучить, неужели ты не видишь? И преуспела, надо сказать. Ты сбежала, оставив меня одного, и обрекла на самые ужасные шесть месяцев за всю мою жизнь.
Дорин в изумлении посмотрела на него.
— Ты в самом деле разлюбил ее?
Нервы напоминали туго натянутые струны — как ей хотелось, чтобы он ответил «да»! Но поверит ли она, даже если Роналд скажет так?
— Я никогда не любил ее. Это не очень хорошо характеризует меня, но попробуй понять. Я достиг некоего возраста, и пришла пора остепениться. Моя супруга должна была соответствовать моему стилю жизни, уметь устраивать приемы и все такое. Идея остаться одиноким меня почему-то не привлекала. Гленда вполне подходила… по крайне мере, мне так казалось. И я сделал ей предложение — логика подсказывала, что это верный шаг. Сердце, увы, тут было ни при чем. Я заявил, что не хочу детей, а она совершенно не удивилась, даже обрадовалась. Материнство не привлекало ее.
Он пожал плечами и виновато посмотрел на жену.
— Гленда очень быстро начала меня раздражать. А тут я еще случайно услышал, как она говорила некоему типу на вечеринке, что согласилась бы выйти замуж за кого-нибудь и похуже меня, лишь бы денег хватало. Поверь мне, Дорри, что бы эта женщина ни заявляла, помолвку разорвал я. Просто Гленде хотелось поквитаться со мной за ущемленную гордость. Веришь или нет, но все было именно так.
Дорин очень хотелось положиться на его слово. Но оставалось много неясного.
— А что она делала в нашем доме? Доставляла воскресные газеты? — В глазах молодой женщины отразилось страдание. — Я поняла, что перестаралась, даже не дала тебе и слова вставить. Вот я и вернулась, чтобы поговорить спокойно. А на пороге меня встретила Гленда…
Он посмотрел ей в глаза, потом с нежностью взял за руки. Дорин почти перестала дышать — казалось, в горле застрял комок.
— Я не просил ничего передавать тебе, клянусь чем угодно! И понятия не имел, что моя Дорри была рядом с домом. Должно быть, ты пришла, когда я бросился на помощь миссис Симпсон — у стиральной машины вырвало шланг, и вода залила весь пол. А Гленда оказалась в доме потому, что я попросил ее прийти… Нет, нет, не волнуйся, дорогая. Просто ты упомянула ее, когда вывалила на меня новости — твоя беременность и наш развод. Кроме того, я видел, как вы разговаривали на коктейле, после чего ты помрачнела. Вот я и решил разобраться — вдруг она что-нибудь знает? Вдруг сможет объяснить, почему рай неожиданно превратился для меня в ад.
— Так, значит, и тебе было плохо? — тихо спросила Дорин, не веря своим ушам.
— А ты как думаешь? Еще бы! От Гленды я ничего не добился и попросил ее немедленно покинуть мой дом. Позвонил твоему отцу — никого, оставил сообщение — без толку. Я понятия не имел, куда ты делась, и сходил с ума. Уже совсем было собрался звонить в больницы и полицию, когда объявился Мартин и сказал, что ты ночевала у него. Я вздохнул с облегчением, но ненадолго. Ты напрочь отказывалась видеть меня.
Роналд помолчал и твердо закончил:
— Вернись ко мне, прошу тебя.
На мгновение мир вокруг Дорин вспыхнул яркими красками и сердце запело от радости. Но суровая реальность заставила померкнуть водоворот света. Недостаточно. Увы, теперь недостаточно того, что он предлагает.
Она решительно высвободила руки и выпрямилась. Роналд никогда не любил Гленду, она ему верила. Он просто не способен никому отдать свое сердце. А ребенку нужна любовь, и ей, черт побери, тоже!
Дорин посмотрела на мужа, решив, что скорбные складки у его рта не заставят ее дрогнуть. Она всегда любила его и будет любить. Но нельзя жить с человеком, зная, что пламенное чувство никогда не станет взаимным. А позволять себя использовать — зачем? Не стоит повторять ошибки прошлого. Даже если очень хочется.
— Нет, — сказала она тихо. — Слишком многого будет не хватать.
С этими словами Дорин повернулась к плите. На противне сковороде лежала индейка, уже готовая к жарке, — об этом позаботился Роналд еще до того, как молодая женщина спустилась. Тушка была обсыпана разными специями, а сверху лежало несколько ломтиков бекона — такой рецепт они вычитали в кулинарной книге еще на прошлое Рождество. Быть практичной — единственный способ справиться с собой, обуздать эмоции. Роналд ведь поступает именно так.
Но глаза жгли невыплаканные слезы. Зато на лице — по крайней мере, ей хотелось так думать, — ничего не отразилось. Уподобимся же возлюбленному и будем думать логически!
Роналд положил ей руки на плечи. Спокойно, не стоит вновь отдаваться во власть чувств. Я могу, в самом деле могу справиться с собой, увещевала она себя.
— Ну же, сам говорил, что сегодня Рождество. Давай притворимся, что все хорошо.
Она с трудом узнавала собственный голос. Роналд медленно развернул ее к себе.
— Объясни, что ты имеешь в виду, — спросил он.
Дорин закрыла глаза и попыталась собраться с мыслями. Отвергать человека, которого любишь всю жизнь, — непростое дело, особенно в теперешней ситуации. Но это правильно, а значит, надо найти в себе силы сделать это.
— Очень вкусная получится индейка. Не приготовить ее — настоящее преступление!
— Не пытайся отвертеться, Дорри. — Голос его звучал твердо, но руки Роналд убрал. — Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Чего, как ты считаешь, будет не хватать нашим отношениям? И всегда ли это было так?
Дорин посмотрела ему в глаза и вздохнула, понимая, что он заслуживает правды. Что ж, пусть узнает, как на самом деле относится к нему маленькая мышка. Это позволит подвести черту под их отношениями. Очень логично, очень разумно. Роналду наверняка понравится.
Конечно, придется сказать, что она любит его. Но этого не избежать. Пусть он немедленно начнет жалеть ее. Дорин научилась справляться со многими вещами. Сумеет пережить и его жалость.
— Ну ладно. — Дорин пожала плечами. — Если так уж хочешь, попробую объяснить. Но наберись терпения.
Она страшно устала, все тело ломило, в висках стучало — ночь создана, чтобы спать, а не страдать из-за разбитого сердца. Дорин снова наполнила чайник и поставила его на плиту. Кофе не помешает. Горячий, крепкий кофе. Он неизменно помогает людям, которым надо взбодриться, прежде чем броситься очертя голову в омут.
— Ты сказал, что сделал предложение Гленде из соображений логики. Понимаю. — В голосе ее звучала грусть. — Отношения в твоей семье способствовали замкнутости и скрытности. Они и привели к тому, что ты практически не подвластен чувствам. Сам говорил, что еще в юности понял, что лучше не влюбляться — не будешь страдать, если отвергнут. И ты решительно исключил эмоции из своей жизни.
Он ни словом не возразил, да Дорин и не ожидала этого. Она достала две больших кружки и насыпала в них растворимый кофе. Варить будем в другой раз.
— Ты честный, благородный человек, поэтому твердо решил не заводить детей, поскольку не сможешь дать им то, что сам недополучил в детстве… — Голос Дорин дрогнул, но она перевела дыхание и решительно продолжила: — Когда ты предложил мне выйти за тебя замуж, то признаю, я была совершенно уверена, что ты хочешь отомстить Гленде за унижения, которым она тебя подвергла. А когда… — о Боже, зачем я вообще начала этот разговор? — ужаснулась Дорин, — когда ты сообщил, что хочешь иметь со мной… интимные отношения, решила, что ты пытаешься забыть ее подобным образом. Но ведь это не так. Ты никогда не любил ее, поскольку просто не мог. Значит, мне предложение ты тоже сделал с холодной головой и бестрепетным сердцем…
— Нет, Дорри, — нежно прервал ее Роналд. Он стоял за ее спиной. Чайник закипел, но увлеченная речью молодая женщина позабыла про него. Ее муж протянул руку и выключил газ. — Ты всегда была в моем сердце. Незаметное, успокаивающее присутствие, но необходимое, как воздух или вода. Твоя чистота, честность, ум, порой забавная наивность стали неотъемлемой частью моей жизни. Я сделал тебе предложение, поскольку хотел навечно заполучить их себе. Посмотри на меня, Дорри, верь мне, прошу тебя!
Дорин почти перестала дышать. Неужели она не ослышалась? Впрочем, не стоит надеяться на невозможное. «Она медленно, словно против воли, обернулась. Ему бы побриться, невольно подумала Дорин, чувствуя, как по телу разливается жар. Двухдневная щетина делала Роналда неотразимо сексуальным!
Он нежно положил ей руку на плечо.
— Наш брак должен был быть союзом двух друзей, знающих и уважающих друг друга, связанных долгими годами знакомства. Совместная жизнь принесла бы нам обоим много радости, дала бы многие преимущества, поэтому я настаивал на отсутствии детей. Кто знает, может, ты захотела бы их дюжину, а я в тот момент твердо решил завязать с женщинами и сексом. — Роналд неловко кашлянул. — Но, как ты, возможно, заметила, из моей затеи ничего не вышло. В конце концов я уже смотреть на тебя не мог, чтобы не думать о постели. Ты восхитительна, прекрасна, желанна…
Он вздохнул, и глаза его потемнели от презрения к самому себе.
— У меня было все, а я этого не понимал. Только когда ты ушла, до меня дошло, что же случилось. Я полюбил тебя — так, что никогда не смогу забыть, хоть и не думал, что способен на подобные чувства. Впервые я отдал сердце женщине. И не хочу иного. Мысль о том, что ты можешь навсегда уйти из моей жизни подобна смерти.
Он гладил плечи Дорин, не отрывая взгляда от ее лица. В искренности его слов не приходилось сомневаться. Волна счастья нахлынула на молодую женщину, сметая на своем пути все сомненья, горести и недоверие. Ей хотелось что-нибудь сказать, но язык словно отнялся, и она лишь подняла сияющие золотые глаза на мужа, с трудом понимая, что он продолжает говорить, а на лице его написано страдание.
— Если ты и в самом деле хочешь развестись, я не буду возражать. Но обещаю тебе, Дорри, если ты вернешься ко мне, я буду любить тебя, как никто еще не любил ни одну женщину на свете! Обещаю и клянусь!
— И Энтони? — прерывающимся голосом спросила Дорин.
От ответа зависело все. И мир замер, пока не прозвучали слова, от которых сердце молодой матери взвилось в небеса.
— Ты и он получат всю любовь моего сердца! Дорогая, умоляю, давай начнем сначала! Дай мне еще один шанс!
Казалось, еще мгновение, и Роналд опустится на колени. Никогда еще Дорин не видела мужа таким уязвимым, таким беззащитным.
— Конечно, конечно! — с трудом выговорила она, бросаясь ему на шею.
И вдруг торжественность момента прервал плач ребенка. Дорин истерически хихикнула.
С приглушенным стоном Роналд обнял жену, крепко прижал к груди, но через мгновение отпустил. На лице его играла лукавая улыбка.
— Так вот что значит быть родителем! Не беги никуда, я сам принесу малыша сюда. А уж потом попробую передать словами, какое счастье ты подарила мне, согласившись начать все сначала.
Он кинулся к двери и пока поднимался по лестнице, Дорин вспомнила, что не сказала ему самое важное.
— Рон! — пронзительно крикнула она. — Я люблю тебя! И всегда любила!
Последние сомнения, действительно ли он сможет полюбить ребенка, исчезли, стоило молодой матери увидеть мужа, бережно несущего заветный сверток. Роналд нежно прижимал малыша к сердцу, аккуратно поддерживая его голову. Лицо его освещала счастливейшая, гордая и любящая улыбка.
— Не могу предложить покормить его, — сказал он, протягивая сына жене, — но могу сбегать еще раз и принести вещи, необходимые для переодевания крошки… Дорри, я не ослышался? Ты действительно сказала, что любишь меня?
Она уже устроилась на диване с младенцем на руках. Малыш Энтони жадно принялся за еду, трогательно причмокивая. Услышав слова мужа, Дорин протянула руку и провела по двухдневной щетине.
— Тебе не мешало бы побриться. — Она ласково посмотрела на него. — Ну конечно же я тебя люблю. Всем сердцем. А разве могло быть иначе? Да я без ума от тебя с тех пор, как носила косички, а мои ноги напоминали палки.
— Спасибо, — просто сказал он и поцеловал ее в уголок рта, затем провел пальцем по груди и по шелковисто-мягкой щечке сосущего сына. — Спасибо тебе за все.
Роналд быстро поднялся, и миг спустя Дорин услышала быстрые шаги на лестнице. Через минуту он вернулся и вид у него был слегка смущенный. В руках молодой отец держал переносную колыбельку, доверху наполненную разнообразными детскими вещами.
— Я тут принес кое-что. Мне пришла мысль, что если Энтони уснет внизу, то первое в жизни Рождество проведет с родителями — все-таки это семейный праздник. Я показал бы ему рождественское дерево, а потом переодел, пока ты готовишь индейку. В конце концов, отец я или не отец? Мне надо учиться, чтобы иметь возможность помогать тебе.
— Да ради Бога! Вот тебе малыш, он в полном твоем распоряжении. Только будь осторожен!
Дорин протянула мужу Энтони, и тот, сытый и сонный, довольно улыбнулся.
Молодая женщина отправилась в кухню, хотя ей казалось, что слово» полетела» подошло бы куда больше. Окрыленная счастьем Дорин и в самом деле порхала. Все ей было в радость, даже если бы понадобилось почистить вагон картошки, и то она бы не затруднилась! Муж любит ее и малютку Энтони. Что может быть лучше?
Дрова догорали в камине. Время близилось к полуночи. Ребенок мирно спал, причмокивая во сне и время от времени пуская пузыри. Видно, малышу снилось молочко. Елка сияла, отражая огонь камина каждым своим шариком.
Дорин прижалась к плечу мужа, сонная, но такая счастливая, что не торопилась отправиться наверх. Такого счастливого Рождества у нее никогда еще не было. Время пройдет, но магия этого дня не забудется. Уже старенькие и седые, окруженные внуками, они с Роналдом будут вспоминать первое Рождество в их семейной жизни.
— Милый, — пробормотала Дорин, — этот дом принадлежит нам. Что мы с ним будем делать?
Какая же она глупая! Надо же было так испугаться дурацкого коричневого конверта! Что бы ни ответил теперь Роналд, Дорин понимала, что все будет чудесно. И не ошиблась.
— Ты же знаешь, я всегда продумываю несколько вариантов плана одновременно, учитывая различные повороты событий. — Он поцеловал ее в нос. — Так было и на сей раз. Я решил, что, если ты откажешься иметь со мной что-либо общее, дом по крайней мере у тебя будет. Ну а если, как я надеялся, ты бы вернулась ко мне — и тут есть отличный вариант. Мы сделаем к дому пристройку, и получится прекрасное жилье для миссис Симпсон. Я узнавал, проблем с этим не возникнет. Так вот, мы поселим ее сюда как постоянную экономку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15