– Поначалу я так и думал. Но затем мне начало казаться, что некоторый смысл в ее идее есть. – Голос его сделался хриплым. – Я женюсь на прекрасной принцессе, графиня сохранит свое достояние, а в один прекрасный день на свет появится наследник наших семейств – Рудольштадт-Левенштейн…
– Курт!
– Но, – продолжал он, склоняя голову и приближая лицо к ее лицу, – я недооценил прекрасную принцессу. Она не согласилась продать душу дьяволу – ни за какие блага мира.
– Ты не…
– Тише. – На ресницах у Лорелеи заблестели слезы, и Курт осторожно смахнул их кончиками пальцев. – Все хорошо, mein Liebling. Поищу себе жену где-нибудь в другом месте. – Пальцы его зарылись в льняную копну ее волос: – А знаешь, мы ведь могли бы стать хорошей парой. Помнишь ту ночь? Ты и я… это было что-то невероятное.
Лорелея встретила его взгляд. Она уже солгала ему – о самом важном, что только есть на свете, – могла ли она солгать еще раз?
– Да, верно. – Голос ее дрогнул. – Курт, я хочу, чтобы ты знал: никогда, никогда больше, ни раньше, ни позже, я не испытывала того, что тогда… в ту ночь… с тобой…
Он склонил голову и прильнул к ее губам – сперва мягко, затем со всевозрастающей жаждой. Она подалась ему навстречу и приоткрыла губы. Сердце ее билось с отчаянным, сумасшедшим восторгом.
– Лорелея! – простонал Курт, оторвавшись от ее губ, но неотрывно глядя в колдовские синие озера глаз. Он уже забыл, что к нему «вернулся рассудок», забыл, что возвращается домой, что чужой ребенок ему не нужен… забыл обо всем на свете. – Милая, прекрасная моя Лорелея, давай начнем сначала. Представим, что мы только познакомились. Я приглашу тебя в ресторан. Или в театр. Или на прогулку в парк. Куда захочешь;
– Мама!
4
Детский голосок заставил их отпрянуть друг от друга. На крыльце стоял Уильям – босиком, взлохмаченный, с потрепанным плюшевым мишкой в руках.
– Да, милый! – откликнулась Лорелея, всматриваясь в лицо сына. Что он успел увидеть? И что – услышать? Она шагнула к нему, чтобы его обнять, но малыш сделал шаг назад. – Что случилось? Плохой сон приснился?
– Мама, почему этот дядя не ушел?! – воскликнул мальчик, не сводя глаз с Курта. – Ты же сказала, что он уйдет!
– Он уже уходит, – быстро ответила Лорелея.
Курт покачал головой.
– Не так быстро, – улыбнулся он. Затем подошел к крыльцу, присел, чтобы не смотреть на мальчика сверху вниз, и с серьезным видом протянул ему руку: – Что ж, думаю, нам пора познакомиться как следует. Тебя зовут Уильям, верно? А я – Курт.
– Какое странное имя! Никогда такого не слышал!
– Потому что оно не английское. Я из Австрии.
– А где это?
– В Европе. Далеко-далеко на востоке, за морем.
– А у тебя дети есть?
– Нет, к сожалению.
– А ты тоже хочешь жениться на маме, как дядя Джозеф?
– Уильям! – предостерегающе проговорила Лорелея, но голос Курта перекрыл ее предупреждение:
– А если бы я ответил «да», что бы ты сказал?
– Курт! – Лорелея потянулась к малышу и взяла его на руки. – Не беспокойся, Уильям, я никогда не выйду замуж. Нам и вдвоем неплохо, верно?
– Мама, а почему ты не хочешь выйти замуж? Тогда у меня будет папа. Я с ним буду ходить в поход, как Джимми с дядей Джозефом.
– Милый, давай поговорим об этом в другой раз.
– Почему ты не хочешь замуж за Курта? Ну правда, мам? Знаешь, мне иногда очень хочется, чтобы у меня был папа. Только не такой, как дядя Джозеф. А то он совсем драться не умеет!
Курт фыркнул. Лорелея обожгла его сердитым взглядом.
– Уильям, солнышко, – прошептала она, – сейчас действительно не время…
– А ты видела, как он дяде Джозефу врезал?
– Уильям, немедленно прекрати!
– Бац в челюсть, – продолжал Уильям, увлеченно размахивая плюшевым мишкой, – и дядя Джозеф в отключке!
– Уильям, да послушай же меня…
– Вилли.
Лорелея удивленно перевела взгляд на Курта.
– Как ты его назвал?
– Вилли. «Билл» по-немецки.
– Спасибо, я знаю. – Почувствовав, что крыльцо уплывает у нее из-под ног, Лорелея поспешно опустила сына на пол и схватилась за перила. – Моего сына зовут Уильям. А не Билл и тем более не Вилли. Курт, у тебя точно не осталось никаких дел в Лондоне?
– А мне кажется, он больше похож на Вилли.
– Точно, мам, мне Вилли гораздо больше нравится! Это австрийское имя, да?
– Ja, – улыбнулся Курт.
– А это тоже по-австрийски?
– По-немецки. Все австрийцы говорят по-немецки. «Ja» значит «да».
– Вилли – это здорово! А Уильям мне совсем не нравится, это скучное имя. Мама, почему ты меня всегда зовешь Уильямом?
– До сих пор ты не жаловался, – пробормотала Лорелея, бессильно опустилась на верхнюю ступеньку крыльца и возвела глаза к небу.
– Курт, а зачем ты поцеловал мою маму? Лорелея затрясла головой и закрыла лицо руками.
– Видишь ли, – проговорил Курт, усаживая мальчугана к себе на колени, – мне очень захотелось ее поцеловать. Она ведь настоящая красавица, твоя мама.
– Ага, и еще она умная! – с гордостью отозвался мальчик. – Она управляет большим магазином. В Лондоне. Знаешь, где Лондон?
– Знаю, – с серьезным видом ответил Курт.
– Мама Меня возила в Лондон. Мы ходили в парк.
– Угу.
– И в музей!
– Хватит, Уильям, – проговорила Лорелея, с трудом поднимаясь на ноги. – Попрощайся с герром Рудольштадтом и иди в дом.
– А я думал, его зовут Курт!
– Так и есть. – Курт спустил мальчика с колен и тоже встал. – Рудольштадт – это моя фамилия. A «repp» значит «мистер».
– А-а.
Лорелея почувствовала, что больше не вынесет. Ладно бы эти двое говорили только об именах и о немецком языке – но они ведь и ее обсуждают, не стесняясь ее присутствием! Может быть, все это дурной сон? Если так, давно пора просыпаться!
– Курт. – Она сделала глубокий вдох. – Спасибо за то, что дождался меня. Спасибо, что согласился со мной поговорить, И спасибо за понимание.
– Всегда пожалуйста.
– Я не ожидала… – Лорелея опустила ладонь на голову сына. – Не думала, что будет так легко убедить тебя… ну, ты понимаешь.
– Держать сегодняшние события в секрете? – Он пожал плечами. – Когда и как открыть правду графине – решать тебе.
– Спасибо. Разреши, я уложу Уильяма, а потом провожу тебя до…
– Только не откладывай, договорились?
– Конечно. – В ее улыбке сквозило облегчение: хотя Курт Рудольштадт и заставил ее изрядно поволноваться, на поверку он оказался вовсе не чудовищем. – Непременно поговорю с бабушкой на этой неделе, когда полечу в Вену.
– Завтра, – уточнил Курт. Лорелея недоуменно заморгала.
– Прости?
– Я сказал, ты полетишь в Вену завтра. – Он нахмурился. – Мой самолет, должно быть, уже улетел, но мне не составит труда заказать билеты. – И улыбнулся Уильяму. – Вилли, ты ведь еще никогда не летал на самолете?
– Его зовут Уильям, – резко ответила Лорелея и отступила на шаг, прижав к себе сына. – О чем ты говоришь? Какой самолет? Мы не полетим с тобой – ни он, ни я.
Курт встретился с ней взглядом. Он все еще улыбался, но в улыбке чувствовалась сталь, от которой у Лорелеи мороз пробежал по коже.
– Я позволил тебе самой решать, когда и как открыть правду графине. Но что касается всего остального… Лорелея, ты знаешь, чего я хочу.
На миг она потеряла дар речи.
– Но ты не можешь… ты же не думаешь…
– Еще как думаю. И, поверь мне, могу.
– Нет! Ни за что!
– Думай, прежде чем говорить, mein Liebling. На карту поставлено очень многое. Состояние твоей бабушки. Судьба «Дамского изящества»… – Курт сделал выразительную паузу. – Твоя тайна.
– Но ты же сказал… ты же обещал…
– Мама!
– Помолчи, Уильям!
– Мама!
– Уильям, ради Бога! Тебя это не касается. Иди, наконец, в дом. Посмотри… посмотри, остался ли У нас попкорн. Я сейчас приду и…
– Ну мама же! – нетерпеливо воскликнул Уильям. – Что это за старенькая тетя к нам идет?
– Какая еще те… – Лорелея подняла глаза, и из груди ее вырвался стон. – О Боже мой! – прошептала она. – Нет! Пожалуйста, только не это!
По лужайке, с трудом ковыляя по узкой неровной тропинке и тяжело опираясь на свою палку, шествовала графиня. В двух шагах за ней с самым невинным видом следовал шофер Курта.
Курт обнял Лорелею за талию и положил руку Уильяму на плечо. Почувствовав, что Лорелея дрожит, прижал ее к себе.
– Здравствуйте, графиня, – вежливо поздоровался он. – Какой сюрприз!
– В вашем самолете, герр Рудольштадт, обнаружились какие-то неполадки. Пилот сказал, что-то с мотором. Из номера в отеле я уже выехала, вас в городе нет, внучки тоже – что мне оставалось делать? Ваш водитель долго не хотел объяснить, куда вы отправились, но в конце концов… – Тут глаза пожилой дамы округлились, а лицо побелело как бумага – она заметила Уильяма.
– Лорелея? Что это за мальчик?
– Мам, а почему эта тетя такая бледная? – радостно поинтересовался Уильям.
– Как… как он тебя назвал? – прохрипела графиня.
Лорелея отстранила мальчика и сбежала с крыльца.
– Бабушка, дай я тебе помогу. Иди сюда, садись.
– Лорелея, я жду ответа! Что это за мальчик?
– Меня зовут Уильям Лоуренс. А вы кто?
– Oh mein Gott! – выдохнула графиня. – Лорелея, скажи мне, что это неправда!
– Бабушка, прошу тебя!
– Скажи, что это не твой сын!
– Мама, почему она не верит, что я твой сын? Скажи ей!
Голос у Уильяма звучал храбро, однако на всякий случай мальчуган спрятался за ногу Курта. Тот почувствовал, что он дрожит, подхватил его на руки, выругавшись сквозь зубы при мысли о том, сколько волнений пришлось пережить малышу за сегодняшний день – и сколько еще предстоит.
– Герр Рудольштадт! – Графиня стукнула палкой о землю, но в этом привычном жесте не чувствовалось прежней силы. – Будьте любезны объяснить, что здесь происходит!
– Я все объясню, – быстро проговорила Лорелея. – Видишь ли… не знаю, с чего начать…
– Я сам все расскажу, mein Liebling.
Курт сошел с крыльца, подошел к Лорелее, обнял одной рукой Уильяма.
– Помните, мы с вашей внучкой говорили, что уже однажды встречались?
– Да, помню. Случайное знакомство на вечеринке.
– Верно. Познакомились мы на вечеринке. Курт улыбнулся Лорелее. По крайней мере для графини это должно было выглядеть как улыбка – сама же Лорелея прочла в его глазах недвусмысленное предупреждение.
– Дело в том, что мы не все вам рассказали. И теперь хотим сообщить новость, которая, несомненно, вас обрадует.
– Нет! – ахнула Лорелея. – Курт…
Но было поздно: он уже обнял ее и привлек к себе.
– Мы с вашей внучкой решили пожениться…
Дальше все свершилось очень быстро. Курт рассказал старой графине об Уильяме, и эту историю та приняла на удивление благосклонно – потому, полагал он, что решила, будто Уильям его сын. Лорелея вынуждена была пойти с Куртом на молчаливое соглашение. Вскоре, уже через день, последовало бракосочетание. Все произошло в мгновение ока.
Гражданскую церемонию провел знакомый Курту мировой судья. Гостей не было – если не считать графиню и мальчугана.
Итак, они заключили брак по расчету – так Курт с самого начала квалифицировал это событие. Однако во время церемонии, когда рука Лорелеи легла в его руку, когда он ощутил, как она дрожит, когда она подняла на него глаза, словно в его взгляде надеялась прочесть ответ на все вопросы, – в этот миг он усомнился, что женится только по расчету. Ладно, проанализирую ситуацию после, подумал он.
– Властью, данной мне… – заговорил судья. Несколько мгновений – и все кончено. Судья улыбнулся:
– Поздравляю.
– Спасибо, – кивнул Курт.
– Что же вы не поцелуете новобрачную? Курт повернулся к Лорелее, не рассчитывая ни на что, кроме короткого и чисто формального поцелуя, но она отвернула голову и губы его лишь мазнули ее по щеке.
Это его разозлило.
Какого черта она отворачивается от него, словно от заразного?! Курту захотелось схватить ее, силой развернуть к себе, запустить руку в копну волос, впиться ей в губы и услышать ответный стон – стон покорности и наслаждения… Но он совладал с собой. Не стоит давить на Лорелею. Ей сейчас и без того тяжело. Разумеется, его жене нужно время, чтобы привыкнуть к своему новому положению. Как только они останутся наедине, он обсудит с ней все происшедшее и они вместе решат, как быть дальше.
После церемонии все четверо отправились в ресторан. Курт заказал шампанское, и Луиза произнесла тост:
– За будущее новой семьи!
Курт и графиня отпили из бокалов. Затем она с улыбкой протянула свой бокал Уильяму и малыш тоже отхлебнул глоток бледно-золотистого вина.
Лорелея поднесла бокал к губам и, не выпив ни капли, поставила его на стол. Она молчала, не улыбалась и как будто не замечала присутствия Курта.
– Мама, ты не заболела? – спросил Уильям. Она через силу улыбнулась и ответила:
– Нет, все в порядке, просто немного устала.
Но Курт ясно видел: это ложь. Лорелея, наверное, просто расстроена, вот и все. В глазах у нее – смятение… Или ненависть?
Вечером, когда самолет Курта взмыл в небеса и Уильям и графиня уснули в своих креслах, Курт подсел к Лорелее, взял ее за руку.
– Я знаю, все произошло внезапно, – заговорил он, – и тебе нужно время, чтобы привыкнуть к тому, как переменилась твоя жизнь…
Договорить ему не удалось. Лорелея вырвала руку, бросила на него взгляд сухих блестящих глаз.
– Не смей ко мне прикасаться!
– Лорелея…
– Ты насильно заставил меня выйти за тебя замуж. Думаешь, я могу такое простить?
– Твоя бабушка…
– Она здесь ни при чем! Не сваливай вину на нее. Ты заявил, что мы должны пожениться, когда ее еще и рядом не было!
– Прости, mein Liebling, – парировал уязвленный Курт, – но что-то я не вижу на тебе ни цепей, ни наручников. Разве все произошло не по твоей доброй воле?
– По доброй воле?! Да ты заманил меня в западню!
– Тогда что мешало тебе сказать «нет»?
– И разбить мечты бабушки? Может быть, устроить ей сердечный приступ? – Лорелея покачала головой. – Ты прекрасно знаешь, что этого я сделать не могла.
– Позволь проверить, верно ли я тебя понял. Ты хотела защитить чувства и здоровье графини – и я предложил тебе выход. Ты согласилась поддерживать мою выдумку, согласилась стать моей женой. Следовательно, я – злодей, ты – мученица. Так?
С мрачным удовлетворением он заметил, что Лорелея густо покраснела.
– Вовсе не так! Не передергивай мои слова!
– Значит, я передергиваю? – сухо усмехнулся Курт. – Хорошо, тогда объясни, что ты имела в виду.
– Ты хотел вступить в брак по расчету. Что ж, чего хотел, то и получил. И не вини меня, если результат тебя не устраивает.
– Это не ответ.
– Другого ответа ты не получишь.
Gott, как же ему хотелось… Ударить ее? Нет. Курт не из тех, кто бьет женщин. Скорее уж схватить за плечи и хорошенько потрясти, заорать на нее или… или сжать в объятиях и целовать, целовать, пока она не перестанет закрывать глаза на истину, не признает, что хочет его…
Нет, такой глупости он не сделает. Даже в гневе.
– Что ж, Лорелея, давай заключим соглашение.
– Мы оба согласны, что совершили ошибку. О чем нам еще соглашаться?
– Только об одном, – проговорил он, сдерживаясь из последних сил. – Будь любезна относиться ко мне с уважением.
– Ладно, с этим я справлюсь. Но у меня есть встречное условие. – Она выдержала паузу. – Спать в одной постели мы не будем.
Что за наслаждение испытала она в этот миг, глядя ему в лицо! Он уставился на нее так, словно она заговорила на незнакомом языке.
– Прошу прощения?
– Я сказала, что не собираюсь делить с тобой постель. Что-то неясно? Курт, мы с тобой не будем заниматься сексом.
– Будем!
– Не будем. Это не обсуждается.
– Вот именно. Обсуждать тут нечего! – Он схватил ваза руку. Черт побери, каким испытаниям подвергает эта женщина его самообладание! – Ты моя жена!
– Не по своей воле. – Она вздернула подбородок. – И это не дает тебе никаких прав на мое тело.
– На что ты надеешься? Что я не выдержу и дам тебе развод? – Голос его сделался хриплым. – Или что силой уложу тебя в постель и дам тебе то, чего ты на самом деле хочешь не меньше меня?
– Ты мне угрожаешь?
– Черт побери, ты моя жена! – Он выпустил ее руку и отодвинулся, из последних сил стараясь совладать со своей яростью. – Я дам тебе время привыкнуть к переменам. Но предупреждаю: я не слишком терпелив.
Курт поднялся и пошел прочь. Лорелея схватила со столика глянцевый журнал и уткнулась в него, старательно шурша страницами. Строчки расплывались у нее перед глазами; она не могла думать ни о чем, кроме того что Курт с неподражаемой наглостью назвал «переменой в ее жизни».
Переменой? Да он весь ее мир перевернул вверх дном! И теперь воображает, что это сойдет ему с рук! Черт побери, она ему покажет!
Лорелея Не отрывалась от журнала до посадки. Когда двери самолета открылись, она потянулась к Уильяму.
– Я возьму мальчика, – сухо проговорил Курт, – а ты пока можешь попрощаться с бабушкой.
– Этот мальчик, – ледяным тоном ответила она, – мой сын. И понесу его я.
– Делай, как тебе говорят!
Подхватив на руки спящего ребенка, Курт поспешил к лимузину. Gott, до чего же он зол! Что она себе воображает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15