Может быть, когда они с Коулом сядут и спокойно поговорят, он поймет, что то, что она делает, лучше для всех них. Тогда он оставит ее в покое, и они заживут каждый своими жизнями. И в конце концов, может быть, это ужасное и холодное ощущение одиночества пройдет...
Она слышала, как приехали Коул и Пол, и, выглянув из окна спальни, увидела, как они присоединились к Элен на террасе. Она предположила, что была темой их разговора, так как несколько взглядов было украдкой брошено в сторону ее комнаты.
Она в последний раз взглянула в зеркало, подправила непокорную прядь так, чтобы она не падала на лицо, добавила немного светлой помады, чуточку изысканной розовой пудры и спустилась. Ей показалось, что путь до террасы занял больше времени, чем дорога на виселицу. Только насмешка Элен удержала ее от того, чтобы выйти через переднюю дверь и убежать.
Элен увидела ее первой.
– Вот, – отчетливо сказала она. – Наконец-то ты здесь.
Эшли поняла значение этих, на первый взгляд невинных, слов; ее сестра действительно сомневалась, что она выйдет из дома по своей воле. Еще пять минут – и она, несомненно, указала бы Коулу путь к ее комнате.
Элен вдруг подпрыгнула так, как будто ее стегнули хлыстом.
– Я думаю, мне лучше заняться завтраком! Пол, бери дочь и пошли со мной. Ты можешь позаботиться о напитках.
– Мы...
– Пол!
Он посмотрел на жену, ничего не понимая, затем в его глазах появилось осмысленное выражение.
– Хорошо, – он поднял Мишель и побежал в дом с такой скоростью, как будто сам дьявол или, скорее, сама дьяволица гналась за ним.
Эшли стояла, нервничая, желая сесть, но боясь потерять то чувство самоуверенности, которое давало ей вертикальное положение. Она знала, что Коул – единственный человек во всем мире, влияние которого будет ощущаться на террасе, даже если он просто развалится на стуле. Она судорожно сглотнула, когда почувствовала, как пронизывающий взгляд Коула прошелся по ней.
– Ты выглядишь ужасно, – сказал он наконец.
Она слабь улыбнулась.
– Из-за этого замечания ты только что. потерял работу в госдепартаменте.
Коул преднамеренно не обращал внимания на ее показное легкомыслие.
– Ты спала?
– Иногда, – Эшли пожала плечами.
– А я нет. Маленькая озабоченная складка появилась у нее на лбу.
– Почему? Нехорошо с Кельвином?
– В смысле здоровья – нет. Но он опять начал бросать мои фишки от триктрака в мусорную корзину.
– Почему же ты не купишь ему баскетбол?
Коул усмехнулся на эту ее слабую попытку сострить.
– Не думаю, что это поможет. Ты ведь никогда не играла с ним в баскетбол.
– Извини, – сказала она, признавая свою неправоту. Последним из ее желаний сейчас было непричинение боли Кельвину.
– Не могла бы ты по крайней мере зайти и навестить его?
– Будет только хуже.
– Для тебя или для него?
Коул заметил, как серебристо-серые глаза Эшли приобрели цвет облаков перед грозой.
– Это нечестно.
– Я и не пытаюсь быть честным, – сказал он резко. – Я борюсь за то, что имеет значение для меня. Для нас обоих. Ты с самого начала решила прекратить все это, так ведь?
Чувствуя напряжение во всем теле, Коул старался не дать своим рукам схватить ее за плечи и трясти до тех пор, пока она осознает, что делает.
– Черт возьми, Эшли, ты никогда не хотела, чтобы это сработало? Несчастный случай с Кельвином был только предлогом, чтобы убежать. Ты до смерти боишься давать обещания кому-либо. Все это на самом деле больше, чем просто нежелание рисковать ребенком. Ты боишься пойти на риск в отношениях со мной. Вот где причина, не так ли?
Ее глаза вспыхнули недобрым огнем.
– Ты второй человек за сегодняшний день, который обвиняет меня в трусости, и, может быть, вы оба правы. Может быть, я не хочу еще раз испытать боль. Может быть, я не хочу провести остаток своей жизни неудачницей. Я чертовски хороший режиссер, но отношения с людьми у меня паршивые. Я лучше буду заниматься тем, в чем разбираюсь!
– Это правильно. Занимайся персонажами, постановками. Занимайся актерами, которые произносят те слова, которые ты им приказываешь говорить, чьи поддельные эмоции можно контролировать. Я и не представлял, что власть так важна для тебя.
– Это не имеет никакого отношения к власти.
– Разве нет? Если ты не можешь предвидеть развитие событий вокруг, то отказываешься играть. Эшли, настоящие чувства непредсказуемы. Они не могут всегда подчиняться команде режиссера. Отношения постоянно меняются. Тебе надо поработать над собой. Ты должна научиться доверять, быть более гибкой и идти на компромисс. Видит Бог, что всего этого почти не было в моем первом браке, но я попытаюсь снова с тобой, Я думал, что ты любишь меня достаточно, для того чтобы попытаться, но, может быть, я был не прав. Может, единственный приемлемый для тебя способ общения с людьми – это команда из-за объектива кинокамеры.
Эшли, казалось, теряла присутствие духа прямо у него на глазах.
– Ты, подонок! Это самая ужасная вещь, которую ты только мог сказать.
Он пожал плечами, подавив желание обнять ее, высушить поцелуями слезы, которые угрожали пролиться по ее щекам.
– Правда всегда горька, – просто сказал он вместо этого.
– Но это неправда! Ты действительно небезразличен мне, но я совершенно не хочу управлять тобой. Я знаю, что это такое, когда кто-нибудь руководит тобой, я почувствовала это с Гаррисоном. Я не хочу решать за кого бы то ни было.
– Ты ищешь легких ответов.
Она опустилась в шезлонг, удивляясь глубине боли, которую вызвали в ней резкие слова Коула. Казалось, что он держал зеркало перед ней и позволял ей заглянуть в самые глубины души. Это было не очень приятное зрелище, потому что он был прав. Он был даже более чем прав. Она сама покрыла грубыми рубцами свои прошлые раны так, чтобы не чувствовать больше ничего. Но, несмотря на все ее усилия, Кельвин и Коул пробились сквозь эту огрубевшую ткань. Может, она надеялась, что найдет легкие ответы для всех них, а когда этого не получилось, она оборвала постромки и убежала...
Она наконец подняла глаза на него, чувствуя, как ее сердце бьется почти в горле, и спросила:
– Чего ты ждешь от меня?
– Ты любишь меня? – спросил он решительно.
Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и кивнула. Она приняла правду и признала ее.
– Да. Я люблю тебя.
– Тогда я хочу, чтобы ты рискнула. Пойдем со мной. Давай проведем немного времени вместе и выясним, реальность ли все это. Я не могу заставить твое прошлое исчезнуть, но, может быть, найдем новое настоящее?
– А как быть с Кельвином?
– Он будет здесь, когда мы вернемся. Кроме того, я действительно думаю, что он больше не помеха нам. Думаю даже, что в глубине души ты сама осознаешь, что, если будет нужно, ты справишься со всем. Ты же не колебалась, когда увидела его плавающим в бассейне. Если бы ты колебалась, он был бы мертв.
– Как ты мог так легко забыть, что он упал туда из-за меня?
– Я не забыл ничего. Это был несчастный случай. Миссис Гаррисон тоже была там. Почему же ты больше виновата, чем она? Или чем я, раз оставил тебя? Знаешь ли ты, как часто родители делают ошибки? – печальное подобие улыбки показалось на его лице. – Я уверен, что до того, как Кельвин вырастет и выйдет в жизнь, я совершу много грубых ошибок, по сравнению с которыми падение в бассейн будет казаться пустяком, и я буду чувствовать себя не лучше, чем ты. Но мы склеим осколки разбитого и продолжим жить. Мы люди, Эшли. Не существует такой вещи, как безошибочное воспитание детей, что бы ни писала твоя мать. Ты только посмотри на ошибки, которые она сделала, воспитывая тебя!
В первый раз возможность того, что ее знаменитая мать не всегда была права, дошла до нее. На этом фоне ее неудачи стали казаться менее значительными.
– Спасибо, что сказал это. Я никогда так не думала. Это действительно помогло, – сказала она мягко.
– Я рад, – его голубые глаза, горящие желанием, встретились с ее. – Ну что, ты решилась? Только ты и я. Спокойные обеды, танцы до рассвета, прогулки под дождем.
– Никакого радиотелефона?
– Никакого.
– Никакой «Элфи»?
– Совершенно никакой «Элфи».
– Никаких обещаний?
Он поколебался и мягко произнес:
– Пока нет.
Наконец она кивнула и испытующе взглянула на него:
– Когда отправляемся?
Элен и Пол вернулись как раз вовремя, чтобы услышать вопрос Эшли, и глаза Элен расширились от удивления.
– Вы вдвоем едете в Южную Америку обучать плетению корзин?!
Эшли рассмеялась при виде полного недоумения на лице Коула.
– Плетение корзин? – непонимающе переспросил он.
– Это семейная шутка. Коул посмотрел на Пола.
– Как ты полагаешь, мне надо еще подумать, прежде чем входить в эту семью?
– Вы женитесь? – вскрикнула Элен, прежде чем Пол успел ответить.
– В действительности нет, – быстро ответила Эшли, затем улыбнулась озорно. – Мы отправляемся в медовый месяц.
ГЛАВА 9
– Наверное, было бы лучше, если бы мы действительно отправлялись в медовый месяц, – сказала Эшли с искренним вздохом, бросая в отвращении очередную кучу брошюр о путешествиях. Неделя с того момента, как они с Коулом решили уехать и провести немного времени вместе, была проведена совершенно впустую, и они ни на шаг не приблизились к посадке на самолет.
Коул с усмешкой смотрел на картину, которую являла собой она, сидя с мрачным выражением лица на середине комнаты, заваленной цветными картинками, завлекающими в дальние страны.
– Не уверен, что следую за ходом твоих мыслей, но думаю, что это можно устроить, – сказал он мягким голосом. – Просто выбери дату, и мы превратим эту поездку в самый прекрасный медовый месяц из всех возможных.
– Не старайся воспользоваться моим подавленным состоянием, – она со злостью посмотрела на него. – Я просто имела в виду, что с настоящим медовым месяцем муж обычно делает сюрприз жене. Представляешь, как удручает такое многообразие?
– Ты бы лучше сделала, как я тебе предложил, – невинно сказал он. – Тогда я бы смог тебе помочь с этим.
– Даже и не пытайся добиться этого.
– Я и не пытаюсь. Конечно, несколько удивляет, когда у такого организованного человека, как ты, возникает столько трудностей с принятием одного-единственного маленького решения. Ты могла бы... – он сделал паузу, – ты могла бы, например, оставить список.
Брови Эшли поднялись.
– Ты, человек, который начинает нервничать, когда я составляю список покупок, всерьез предлагаешь, чтобы я низвела это путешествие до дюжины «за» и «против» на листе бумаги?
Он пожал плечами, его глаза были невинно распахнуты.
– Это была просто идея. Я хотел, чтобы ты была счастлива.
Выражение лица Эшли мгновенно просветлело и она щелкнула пальцами.
– Давай бумагу. Мне нужны бумага и карандаш. Быстрее.
Коул простонал.
– Я знал это. Тебя намного больше захватывает составление плана, чем сама поездка.
– Это неправда. Я очень переживаю по поводу этой поездки, – она позволила своему взгляду медленно и вызывающе пройтись по нему, пока очевидное шевеление его тела не показало ей, что она достигла нужного результата.
Коул конвульсивно сглотнул и схватил самый близкий к нему лист бумаги. Его нисколько не обеспокоило то, что на нем была последняя составленная им программа для «Элфи». Когда Эшли смотрела на него так, как будто не могла, дождаться, когда он разденется, действия паука занимали его мысли меньше всего. Это был взгляд, в котором до последнего времени только теплились чувства, но этим вечером он чувствовавал, что огонь загорелся и постепенно переходит в пламя.
– Давай, принимайся, – проговорил он внезапно охрипшим голосом.
В ответ Эшли улыбнулась.
– Я знала, что ты согласишься, – ласково сказала она и принялась делать какие-то пометки. К его отчаянию, тот страстный темно-серый цвет ее глаз пропал, и они засверкали серебром возбуждения.
– Что ты пишешь?
– Альтернативы. Например, такого рода: оставаться на одном месте или путешествовать, приключения или спокойное времяпрепровождение.
– А зачем это?
– Ну, мы сравним каждый пункт в каждом разделе. Когда закончим, цифры покажут нам, что мы хотели узнать.
– Не уверен, что мне нравится это. Это кажется таким... хладнокровным.
– «Организованным» – вот слово, которое ты ищешь, – подсказала она. – И это сработает. Мы уже ограничили наши возможности катанием на „лыжах в Альпах, поездкой в театр в Нью-Йорк, путешествием в Париж или, может быть, на юг Франции, отдыхом на пляже на Гавайях, круизом по Карибскому морю или попыткой спрятаться от всех в какой-нибудь горной хижине. Готов?
– Как никогда.
Коул оценил все эти возможности со своей точки зрения, потом то же сделала Эшли. Когда они закончили, она подсчитала цифры и с усмешкой уставилась на страницу. Потом сложила еще раз.
– Нужен калькулятор?
– Не умничай.
– Что-то не так?
– У нас небольшая проблема, – с неохотой призналась она.
– Какого рода?
– Не волнуйся. Я что-нибудь придумаю.
– Эшли, какого рода проблема?
Она сглотнула и уставилась на третью пуговицу рубашки Коула. Та болталась. Ей придется напомнить миссис Гаррисон утром, чтобы та пришила ее.
– Эшли!
– Ну, согласно результату, я должна поехать в Париж, а ты – на Гавайи.
– Раздельный медовый месяц. Я не уверен, что это подойдет всем остальным, но вполне может получиться у нас.
– О, заткнись, пожалуйста.
– Я думал, твоя система не дает сбоев.
– Если ты будешь оставаться таким самодовольным, может быть, нам придется путешествовать по разным маршрутам.
Коул сдержал свой смех и постарался выглядеть серьезным.
– Извини. Ну и что же ты предлагаешь?
– Компромисс.
Он радостно улыбнулся ей.
– Мне кажется, что нам следует посетить все французские рестораны на Гавайях.
– Коул, ты воспринимаешь все несерьезно.
– А как же иначе? Я не уверен, что есть другие альтернативы... конечно, если ты не достанешь глобус и не найдешь какое-нибудь место посредине между Францией и Гавайями.
Эшли разочарованно вздохнула и отбросила блокнот.
– Я поняла тебя.
Коул опустился рядом с ней и наклонился, чтобы поймать ее рот в медленном и чувственном поцелуе.
– Не будь такой печальной. То, что твой список не сработал, еще не конец света. Мы поедем в Париж.
– Но это нечестно. Это же и твое путешествие, а ты хочешь поехать на Гавайи.
– Вообще-то я уже побывал там на каждом острове, и поэтому смогу прекрасно провести время в Париже, если ты будешь там, – он задумчиво промолчал. – До тех пор, пока ты не заставишь меня есть улиток.
– Правда? – спросила она, с надеждой смотря на него. – Я всегда считала', что Париж будет удивительно романтическим местом для медового месяца.
– Ты говоришь по-французски?
– Не совсем.
– Что значит «не совсем»? Насколько хорошо?
– Я смогу прочитать меню.
– Замечательно. Мы не умрем с голоду, и ты отличишь улиток по их названию в меню.
– Коул, мы прекрасно сможем обойтись и без знания языка. Я куплю разговорник или что-нибудь в этом роде. Кроме того... – сказала она с плутовской улыбкой, – я думаю, что в любом случае мы собираемся проводить большую часть времени в своей комнате.
– В таком случае зачем мы тогда вообще уезжаем? – спросил он, опрокидывая ее на спину, пока она не улеглась на пол и он не оказался распростертым над ней. Его поцелуи обжигали ей кожу, заставляя ее сердце дико стучать. Его рука слегка касалась ее груди, которая в ответ на ласку Коула потянулась к этому прикосновению.
Она так долго этого хотела, однако только недавно перестала отрицать это. Она думала, что теперь не успокоится, пока не уступит этому все усиливающемуся желанию.
Когда его пальцы начали ласкать ее готовые откликнуться соски, трепет охватил Эшли, Ощущение было приятным... нет, более чем приятным. Это был соблазнительный намек на настоящую страсть, которая могла появиться между ними, страсть, выросшую из все укрепляющейся дружбы: самый лучший, самый прочный вид страсти.
Руки Эшли гладили спину Коула, чувствуя его теплое тело и напрягающиеся мускулы. Она притянула его ближе – оказалось только для того, чтобы он пробормотал что-то неразборчивое и откатился в сторону.
– Что случилось?
– Я не собираюсь портить наш медовый месяц, – тихо сказал он, как будто это был противный урок истории, который ему предстояло выучить.
– Коул, но это же не настоящий медовый месяц! – запротестовала она, укладываясь ему на грудь и проводя пальцами по его челюсти и шее. Она усеяла его тело поцелуями, вызвавшими в нем дрожь.
– Эшли Эймс, ты пытаешься соблазнить меня, – сказал он в притворном негодовании.
– Я всегда знала, что ты сообрази-» тельный человек, Коул Донован. Теперь-то ты сдаешься? – она провела языком по его губам, потом поцеловала сначала один уголок его рта, затем другой. Он застонал и плотно прижал ее к себе. Сначала она подумала, что это было страстное объятие, но потом до нее дошло, что он просто очень эффектно предотвратил ее нападение.
– Ты действительно собираешься заставить меня ждать до Парижа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16