— Пожалуй, нет. Выпью чашку кофе, и все.Их взгляды встретились.— Уверена, что больше ничего не хочешь? Не могу ли я предложить тебе еще что-нибудь? — настаивал Тайлер.Принимая вызов, Клаудия улыбнулась ледяной улыбкой.— Благодарю, но я не настолько голодна.Тайлер встал и засунул руки в карманы джинсов. — Притупилось обоняние? Не чувствуешь вкуса? Это часто бывает результатом невоздержанности.Клаудия среагировала на очередное оскорбление с чисто итальянской горячностью. Ее карие глаза негодующе сверкнули.— Ты, вероятно, судишь по себе, исходишь из собственного опыта, так сказать! Помнится, у тебя всегда был отменный аппетит.В улыбке Тайлера появилось что-то волчье.— Верно, но однажды я случайно отравился, съел какую-то гадость, и с тех пор аппетит у меня пропал.Зачем она позволила втянуть себя в эту перепалку? Клаудия обхватила колени руками.— Обмен колкостями на голодный желудок никогда не казался мне идеальным началом дня, но для меня это не новость. Так что можешь продолжать в том же духе. Тебе не удастся уязвить меня.Тайлер оживился.— Думаешь, я этого добиваюсь?Клаудия взглянула ему в глаза.— А разве нет? Ты же брат Гордона, хоть и неродной, так что меня это не удивляет. Садизм у вас в крови.Улыбка исчезла с лица Тайлера.— Тебя послушать, так он просто дьявол какой-то.— Гордон был дьявольски умен, в каждом умел найти уязвимое место и ловко пользовался человеческими слабостями. Он и тебя охмурил, только ты отказываешься признать очевидное.— Вероятно, потому, что Гордон, которого я знал, разительно отличается от ужасного образа, созданного твоим воображением.Клаудия вздохнула.— Никто не знал его лучше меня. Гордон был настоящим хамелеоном.Тайлер усмехнулся:— Он умел расположить людей к себе.— Вот именно. А как иначе он смог бы заставить окружающих плясать под свою дудку? В этом ему не было равных. Но ответь мне на один вопрос: ты доверил бы Гордону свои деньги?Тайлер хотел было что-то сказать, но передумал и промолчал. Его глаза сузились.— Очень умно!Клаудия пожала плечами. Она все-таки заставила его задуматься, затронув близкую ему область — финансовую. В делах Тайлер руководствовался здравым смыслом, а не эмоциями, и она хотела, чтобы он так же беспристрастно оценил Гордона. Ладно, на первый раз достаточно, решила она.— На какое время назначена операция?— На десять. Поторопись, — коротко приказал Тайлер. Ее выпады против Гордона явно вывели его из равновесия. Он вышел в гостиную, и через несколько секунд она услышала, что он говорит по телефону.Встав с постели, Клаудия достала из шкафа одежду и побежала в ванную, где еще пахло лосьоном Тайлера. Приняв душ, она надела элегантный летний костюм кремового оттенка: облегающий жакет и короткую узкую юбку. В нем будет не так жарко, подумала она, оглядывая себя в запотевшем зеркале. Костюм придавал ей строгий, уверенный вид. Довольно хлипкая защита от двух близких людей, которых она любит больше всего на свете и которые словно сговорились обижать ее как можно больнее.Хотя что тут удивительного, думала она, нанося тонкий слой косметики на умытое лицо. С Тайлером вообще все ясно, это случай безнадежный, а вот Натали — совсем другое дело. Следует помнить совет Венди Николс и не отчаиваться. В этом ее единственная надежда.Однако, подходя к палате дочери, Клаудия снова ощутила уже знакомый страх. По дороге в больницу она упросила Тайлера заехать в магазин игрушек. Она долго раздумывала, какую куклу купить, и выбрала ту, которая, по словам продавца, очень нравится маленьким девочкам. К сожалению, Клаудия понятия не имела, играет ли Натали в куклы. Может, она предпочитает другие игрушки? Тайлер хранил гордое молчание и всем своим видом показывал, что считает эту затею пустой тратой времени.Сердце у Клаудии неровно забилось. Как встретит ее Натали на сей раз? Она недолго оставалась в неведении. Венди Николс приветливо улыбнулась, но Натали сосредоточила все внимание на Тайлере. Ей уже сделали успокаивающий укол перед операцией, и поэтому взгляд у нее был слегка затуманенный. И все же, увидев своего опекуна, она искренне обрадовалась и протянула к нему руки.— Тайлер! — улыбаясь, воскликнула она и обвила руками его шею, бросив на мать недовольный взгляд, словно говоря: «Видишь, тебя никто не звал, так что уходи поскорее». «Позволь мне остаться», ответили ей глаза Клаудии.Натали надула губки и, отпустив Тайлера, откинулась на подушки.— Зачем ты привел ее с собой? — капризным тоном спросила она.— Она имеет право быть здесь, малышка, — мягко объяснил Тайлер.Натали сердито взглянула на мать.— Никто тебя не звал!Клаудия, внутренне сжавшись от жгучей обиды, глубоко вздохнула.— Верно, никто меня не приглашал. Я пришла, потому что хотела снова тебя увидеть. Так делают все мамы. — Если им предоставляется такая возможность, подумала она.— Ты не пришла, когда я болела корью… и когда руку сломала, — запальчиво возразила девочка.— Я непременно пришла бы, если бы знала, поверь мне.— Я тебе не верю! — заявила Натали и повернулась к своему опекуну. Тайлер, пусть она уйдет, — захныкала она.Он обнял девочку и стал что-то шептать ей на ухо. Натали тут же успокоилась и заулыбалась. Клаудию пронзила острая ревность. Как ей хотелось оказаться сейчас на месте Тайлера! Но она тут же устыдилась своего чувства. Конечно, Натали тянется к Тайлеру, ведь он вырастил ее. Посторонней для нее была родная мать.Но я не хотела этого! — мысленно воскликнула Клаудия и в отчаянии отвернулась к окну. В ее глазах стояли непролитые слезы, слезы гнева и жалости к себе. И то, и другое одинаково бессмысленно, подумала она, печально качая головой.Тайлер шептал Натали слова утешения, Натали что-то отвечала, но Клаудия ничего не могла разобрать. Глядя на них, она вдруг поняла, что ведет себя неправильно. Несмотря на то что неприязнь дочери больно ранит ее, она должна бороться, делать вид, что не обижается, стараться завоевать доверие девочки.Вздохнув, она подошла к кровати и взглянула на притихшую Натали.— Жаль, что ты так настроена, Натали. Я не хотела тебя огорчать. Со временем ты поймешь, что не все в жизни получается так, как хочется. — Натали явно не слушала ее. Клаудия решила перейти от слов к делу и, открыв коробку, которую держала в руках, положила ее на колени Натали. — Я кое-что принесла. Надеюсь, тебе понравится, — сказала она, робко улыбаясь.Венди, молча наблюдавшая за этой сценой, подошла поближе, чтобы рассмотреть подарок.— Ой, какая красивая кукла! Скажи «спасибо», Натали, — подсказала она.— Спасибо, — неохотно буркнула девочка.Клаудия растерялась, снова наткнувшись на глухую стену отчуждения.— Если тебе не нравится, я принесу другую игрушку, — с надеждой предложила она.— Тебе Тайлер сказал, что я хочу такую куклу? — подозрительно спросила Натали.Вспомнив упорное молчание Тайлера в магазине, Клаудия невольно улыбнулась.— Нет, я сама решила купить тебе подарок. Но если хочешь, я ее заберу.— Нет… пусть остается.Пока Клаудия думала, что еще сказать, двери распахнулись. Натали уложили на каталку и повезли в операционную. Сердце у Клаудии сжалось от мучительной боли. Девочка выглядела такой маленькой, такой хрупкой… Венди ободряюще коснулась руки Клаудии и заторопилась вслед за своей воспитанницей. В палате воцарилась гнетущая тишина. С трудом проглотив комок, подкативший к горлу, Клаудия повернулась к Тайлеру. Его напускная веселость исчезла, гладкий лоб прорезали глубокие морщины. Он расстегнул верхние пуговицы на рубашке, словно ему не хватало воздуха, и запустил руку в волосы.— Теперь можешь уйти, если хочешь, — буркнул он.Клаудия не поверила своим ушам.— Что ты сказал? — ахнула она, потрясенная этим предложением.Тайлер бросил на нее раздраженный взгляд.— Зачем тебе тут болтаться? Операция продлится очень долго. Натали все равно не узнает, была ты здесь или нет. Можешь пока походить по магазинам.Неужели он действительно думает, что она способна уйти в такой момент? Как он жесток к ней! Хотя почему она все время удивляется? Давно пора понять, что он считает ее настоящим чудовищем.— Неважно, сколько придется ждать. Я все равно никуда не уйду.— Набираешь очки? — съязвил он и, пожав плечами, отвернулся. — Поступай как знаешь.После этого он надолго замолчал. Он стоял у окна, засунув руки в карманы и гладя вдаль, но Клаудия, заметив, как напряжены его плечи, поняла, что он ничего не видит. Она опустилась на стул, украдкой наблюдая за ним. Если бы она могла подойти и обнять его… Невозможно выносить это ледяное отчуждение. Какая нелепость! В такой трудный час они должны поддерживать друг друга, а не молчать, как чужие.— Все будет хорошо, Тайлер, вот увидишь, — тихо сказала она.Он вздрогнул и резко обернулся.— Ты так полагаешь? Что ты смыслишь в медицине? — огрызнулся он.Потрясенная его несправедливым упреком, Клаудия быстро встала и схватила свою сумку, лежавшую на кровати.— Пойду выпью кофе, — отрывисто сказала она, глядя в сторону. — Пойдешь со мной?— Проклятье… Извини, Клаудия, я был не прав. Я знаю, что ты волнуешься не меньше меня.От неожиданности Клаудия вздрогнула.— Спасибо…— Я не должен был вымещать на тебе свое настроение.Клаудия смущенно улыбнулась:— Ничего, я сильная, выдержу… Почему мы все время молчим? Давай поговорим, нам обоим станет легче. Расскажи мне о Натали.— Я принесу кофе сюда. Нам предстоит долгое ожидание.Тайлер оказался прав. Время тянулось мучительно медленно. Постепенно он немного оттаял и разговорился. Клаудия напряженно слушала его, жадно ловя каждое слово. Она так мало знала о дочери.Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они услышали звук приближающихся шагов. Оба замерли и взглянули на дверь. Клаудия порывисто встала. В палату вошел мужчина в белом халате. Кивнув Клаудии, он широко улыбнулся Тайлеру.— Поздравляю, мистер Монро. Операция прошла успешно. Натали сейчас в реанимации, но скоро мы переведем ее сюда.— Слава Богу! — вырвалось у Клаудии. Слезы облегчения и радости набежали ей на глаза. Повернувшись к Тайлеру, она заметила, что его глаза тоже увлажнились. Врач неслышно вышел, оставив их одних.То, что произошло потом, явилось для Клаудии полной неожиданностью.Плача и смеясь, она бросилась к Тайлеру, и он — чудо из чудес! — раскрыл ей свои объятия и так крепко обнял, что у нее хрустнули косточки. Клаудия спрятала лицо у него на груди и разрыдалась. Они оба так нуждались в утешении, и она готова была отдать ему всю свою нежность, разделить с ним и горе, и радость.— Что я тебе говорила! — воскликнула она, поднимая голову, и, не удержавшись, расцеловала его в обе щеки.Тайлер с трудом улыбнулся, и их губы нечаянно соприкоснулись. На секунду оба замерли, Тайлер застонал и жадно припал к ее губам.Клаудия не сопротивлялась. Ее губы раскрылись, как раскрываются лепестки розы навстречу живительным солнечным лучам. Они забыли обо всем, время словно остановилось. Клаудия запрокинула голову, и Тайлер, оторвавшись от ее рта, стал покрывать поцелуями ее шею, спускаясь все ниже, к нежной ложбинке, видневшейся в вырезе жакета.Он снова застонал, и этот хриплый стон внезапно отрезвил его. Он резко отшатнулся от Клаудии, лицо его исказилось от непонятной муки. Потом потряс головой, словно пытался избавиться от наваждения.— О Господи, я, наверно, сошел с ума… — сдавленным голосом пробормотал он, охваченный отвращением к самому себе.Клаудия перевела дыхание, чувствуя, как что-то невыразимо прекрасное умирает в ее душе. В его объятиях она обрела рай, из которого он безжалостно изгнал ее. Она подавила рвущийся из груди крик отчаяния и, дрожа всем телом, повернулась к Тайлеру спиной, схватила сумочку и достала пудреницу. Неловко раскрыла ее и начала пудрить нос.— Я тоже. Поверь, я не за этим сюда приехала. — Ей удалось произнести эти слова спокойно. Тайлер был слишком взволнован, чтобы заметить ее смятение. Оно и к лучшему.— В самом деле? — с вызовом спросил он, — А зачем же ты приехала? Что тебя привело сюда, Клаудия?Окончательно успокоившись, Клаудия захлопнула пудреницу и повернулась к Тайлеру.— Натали. И больше ничего. То, что сейчас случилось, было ошибкой. Мы оба не владели собой. Поверь, больше это не повторится.— Вот тут ты права, черт побери. Я этого не допущу, — резко бросил Тайлер. — Держись от меня подальше.Будь на его месте кто-нибудь другой, Клаудия «упрекнула бы его в излишней запальчивости, но Тайлеру она не могла этого сказать.— С удовольствием, — ответила она с ослепительной улыбкой. Страстный порыв, бросивший их друг к другу, потряс ее до глубины души, но для него не значил ровным счетом ничего. Неужели ему удастся уничтожить даже ее воспоминания о счастливом прошлом, единственное, что у нее осталось? Наступило неловкое молчание, и оба вздохнули с облегчением, когда медицинская сестра привезла на каталке спящую Натали. Клаудия мгновенно забыла обо всем, увидев бледное личико дочери.Горло сжали спазмы, и Клаудия кашлянула. — Как Долго Натали пробудет в больнице? Тайлер подошел к изголовью кровати.— Надеюсь, не слишком долго. Она перенесла операцию на сердце, но в наше время такая операция не считается очень тяжелой.— И теперь Натали сможет вести нормальную жизнь? — с тревогой спросила Клаудия.— Да, разумеется.Клаудия погладила девочку по руке. Слова Тайлера не очень-то убедили ее. Она успокоится только тогда, когда увидит дочь совершенно здоровой. — Когда я была беременна, мне было все равно, кто родится: мальчик или девочка. Я только хотела, чтобы мой ребенок родился здоровым. Представляю, что ей пришлось пережить. Как она страдала, бедняжка… А меня не было радом.— Тебя не было и тогда, когда она начала ходить, произнесла первые слова. Ты не видела ее рисунков, которые она приносила из детского сада. Натали так гордилась ими. А сколько было радости, когда ей дали роль Марии в школьном рождественском спектакле! — Тайлер словно поворачивал нож в ране, наслаждаясь муками Клаудии.Она слушала его, расширив от ужаса глаза, задыхаясь от невыносимой боли. Он нарочно делает это, хочет окончательно уничтожить ее — и ему это удается!— Тайлер, прошу тебя! — вырвалось у нее. С побелевшими губами она отвернулась и подошла к окну. Тайлер последовал за ней. Она чувствовала за спиной его дыхание. Он молча ждал, как суровый судья, готовящийся вынести приговор. — Я приползла бы к ней на коленях, если бы знала, что она жива. Но, Бог свидетель, я ничего не знала! — воскликнула она, оборачиваясь.Лицо Тайлера покрывала мертвенная бледность.— Значит, ты настаиваешь на своей лжи? Не хочешь признать свою вину?— Зачем мне лгать? — закричала она.— Вам женщинам, это ничего не стоит, — заявил Тайлер.Клаудия взглянула ему в глаза.— Кого ты имеешь в виду? Меня или свою мать? — Она воспользовалась единственным оружием, которое имела против него.Тайлер поморщился:— Моя мать туг ни при чем. Оставь ее в покое.— Это невозможно, и тебе это прекрасно известно. Все дело в ней!— Я сказал, оставь ее в покое, Клаудия! — с угрозой произнес он. Если ты не замолчишь, я…Клаудия с вызовом посмотрела на него.— Что? Что ты сделаешь? Ударишь меня? Поступишь как твой отец? Из-за этого она ушла?Тайлер пришел в бешенство. Клаудия увидела, что он еле сдерживается.— К твоему сведению, он умолял ее остаться.— Я спрашивала не об этом, — не отступала Клаудия.— Он не бил ее, — медленно произнес он, отчеканивая каждое слово. Ты довольна? Я удовлетворил твое любопытство?Ни в малейшей степени. Клаудия на минуту забыла о своих обидах, заинтригованная прошлым Тайлера, в котором таился ключ к разгадке тайны его поведения. Трагедия, пережитая им в детстве, разрушила их счастье.— В таком случае, была другая причина. Она пыталась связаться с тобой?— Я не получил от нее ни одного письма, — коротко бросил Тайлер. — На мои она тоже не отвечала.Сердце Клаудии дрогнуло от жалости к этому взрослому сильному мужчине.— Ах, Тайлер…— Не надо меня жалеть. Я получил ценный урок: не доверять ни одной женщине. И был прав, ты мне это доказала на собственном примере.— А твой отец? Что он сделал?Синие глаза Тайлера превратились в ледышки.— Сделал? Он спился и через год умер. Вот что он сделал, моя дорогая.
Не очень веселая история, не правда ли?— А что случилось с тобой?Тайлер, казалось, слегка смягчился:— Меня взяли к себе дедушка и бабушка. Я был очень счастлив с ними. Конец истории. Конец допросу. Теперь ты знаешь все, до последней подробности. Я удовлетворил твое любопытство и не желаю больше говорить на эту тему, — заключил он и присел на краешек кровати.Клаудия задумчиво смотрела на него. Неудивительно, что он стал таким. Пережив в детстве страшное разочарование, он озлобился и возненавидел всех женщин. Она живо представила себе, как обиженный мальчик постепенно превратился в мужчину, который по-прежнему считал, что мать предала его, и винил ее в трагической смерти отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20