– Что?! Вам когда-нибудь говорили, что вы самый нахальный человек на всей планете! И к тому же самый самовлюбленный!
– Прекрасно. Я вам так не нравлюсь? Значит, я могу не опасаться сцен ревности со стороны брата на время, пока я здесь задержусь.
Он пошел вверх по лестнице, а Ребекка осталась стоять внизу, не в силах сдвинуться с места. Как же гадко закончился сегодняшний день!
3
На часах было около девяти вечера, когда Ребекка осторожно отворила ключом входную дверь, нервно осмотрела прихожую и лестницу, ведущую наверх. Со вздохом облегчения она вошла и закрыла за собой дверь, стараясь не шуметь на случай, если Рассел Робертс рыскает где-то поблизости, как охотничий пес в поисках добычи.
Сегодня она встала очень рано и ушла из дома, надеясь разминуться с ним. Его решение остаться в Париже озадачило ее. Артур рассказывал ей, что брат не видит ничего вокруг себя, работая буквально с раннего утра до позднего вечера. И тут вдруг он бросает все свои американские дела и сидит уже три дня в Париже. Когда же он все-таки уедет в этот свой Сан-Франциско?!
Наутро после появления Рассела Ребекка сразу же позвонила Артуру. Сказать, что известие о прибытии старшего брата с проверкой не очень его обрадовало, это значит не сказать ничего. Артур тут же малодушно заявил, что будет сидеть в поместье, пока Рассел не уедет.
Ребекка попыталась объяснить ему, что тоже не собирается брать огонь на себя. Кроме того он уже достаточно взрослый, чтобы нести ответственность за свои решения, а не прятаться в кусты. Эти увещевания не особенно на него подействовали, но он обещал, что подумает, хотя большой надежды это все же не внушало. Так она стала заложницей в этом, некогда любимом ею доме. Ей казалось, что никто в жизни так не выводил ее из равновесия, как Рассел Робертс. Вот и сейчас она кралась к лестнице, охваченная желанием бегом, перепрыгивая через ступени, добраться до своей комнаты и притвориться спящей – лишь бы не встречаться лицом к лицу с хозяином дома. Она уже пробежала на цыпочках половину лестничного пролета, когда услышала снизу его бархатный голос.
– Наконец-то вы вернулись. Нам нужно поговорить.
В глубине души она почувствовала себя немного виноватой и не очень вежливой, но не сняла руки с перил и постаралась избежать разговора.
– Я очень устала. Может быть, перенесем разговор на утро?
– Я жду вас в голубой гостиной.
Рассел даже не соизволил ответить на ее вопрос, будто он вовсе не был задан. В отчаянии она смотрела, как он удаляется в сторону гостиной. Потом вздохнула и с видом нашалившей школьницы неохотно последовала за ним, по дороге снимая пиджак.
Она и вправду устала – сегодня она сделала все возможное, чтобы оттянуть время возвращения домой. Допоздна сидела в колледже, потом пошла в библиотеку, затем заставила себя присоединиться к компании приятелей и зайти с ними в кафе немного выпить. Их веселость и беспечность только заставили ее почувствовать себя столетней развалиной.
Когда она вошла в гостиную, Рассел стоял у окна, держа в руках стакан с виски.
– Не хотите выпить чего-нибудь? Это может помочь вам расслабиться. У вас такой вид, словно я людоед и ко мне опасно приближаться.
Было видно, что он сердит. Ребекка взяла налитый им бокал и сделала два больших глотка, надеясь, что вино придаст ей смелости.
– О чем вы хотели поговорить со мной?
– Я хотел бы знать, когда Артур собирается вернуться в Париж?
– А я откуда знаю? Почему бы вам не позвонить ему и не выяснить это самому? – Она сделала невинные глаза, втайне надеясь, что он все же сядет, а не будет возвышаться над ней, подавляя ее волю.
– Я звонил, но к телефону никто не подходит. Где он может быть? Мне нужно срочно обсудить с ним одно дело.
Она раздраженно взглянула на него.
– Я не знаю где он. Он еще совсем молод, наверное, загулял где-нибудь с друзьями.
– Совсем молод? Ты так говоришь, будто тебе самой сто лет.
Он внезапно ослепительно улыбнулся ей. От этой улыбки и от его неожиданно фамильярного тона ее мысли и чувства спутались еще больше.
Рассел, видимо, вернулся с работы раньше, чем обычно, так как уже переоделся и был в черных вельветовых брюках и черном свитере. Как всегда, он закатал рукава, что придавало ему несколько агрессивный вид. Его вполне можно было представить пиратом на корабле или разбойником на большой дороге. Единственное, чего не хватало для довершения картины, – это шрама на лице.
– Как это ты его отпустила из Парижа? Ты ему настолько доверяешь? Но пословица гласит: с глаз долой – из сердца вон. Так что смотри не ошибись, – рассуждал он, пока наливал себе очередную порцию спиртного, стоя у старинного деревянного бара, украшенного резьбой.
– Ты меня сюда позвал, чтобы продемонстрировать знание пословиц? – в той же тональности задала вопрос Ребекка.
На этот раз его улыбка была такой широкой, что аж дух захватывало. На мгновении девушка лишилась голоса. Словно кто-то сжал ее сердце в ладони. Рассел был прав, как только он подходил к ней на расстояние вытянутой руки, ее нервная система полностью выходила из-под контроля. Стараясь унять нервную дрожь, она допила вино.
– А ты не боишься, что мой дорогой братец сейчас прохлаждается с какой-нибудь менее требовательной крошкой?
– Нет. – Она улыбнулась своим собственным мыслям. Интересно, как бы он себя вел, если бы узнал, с кем сейчас «прохлаждается» его братец?
Он наконец отошел от окна и сел в одно из кресел.
– Еще выпьешь?
– Нет, я не привыкла так много пить.
Если бы она сегодня попала в лапы к своему психоаналитику, то ему было бы о чем порассуждать. Ее эмоции менялись каждую минуту – от нервной дрожи, тревоги и подавленности до бешенства и желания немедленно отплатить этому типу за его издевки.
– Какая правильная девочка. Я уже начинаю пересматривать мое мнение о тебе, – сказал он задумчиво. – Может быть, ты и вправду не влияешь дурно на моего брата, а совсем наоборот...
Что-то в его голосе не давало ей поверить в искренность его слов.
– Хотя я, конечно, могу и ошибиться...
– Ты? Ошибиться? Что ты! – Она посмотрела на него с притворным недоверием. – Ты ведь никогда не ошибаешься!
– Бывает иногда, хотя и не часто.
– Ни за что не поверю.
– Например, я несколько промахнулся, решив, что мой брат способен заняться управлением в компании...
– Он и так занимался этим полтора года... – Она знала, что Артур увлекся живописью сразу после школы, чтобы затем сдаться под давлением брата и пойти на попятную – начать работать в компании.
– Не так уж долго по сравнению со всей жизнью...
Достаточно долго, чтобы понять, что это вовсе не то, чем бы ему хотелось заниматься. Артур доверил ей свои проблемы, только когда они стали близкими друзьями, и она поразилась, насколько несчастлив и разочарован он был. Необходимость надевать костюм и идти в офис вызывала у него глубокую депрессию.
– Есть ли у него будущее, как у художника? – спросил Рассел, выходя из себя. – Ну закончит он колледж, а дальше что? Будет жить на проценты от своих акций? – Он провел своими длинными пальцами по волосам и вскочил, как будто движение давало выход его неуемной энергии, скопившейся внутри.
– Ну! – потребовал он ответа, останавливаясь перед ней и глядя ей прямо в глаза. – Скажи же мне наконец, что там происходит в ваших головах? Вы ведь заодно.
Как будто не удовлетворившись тем, что она сидела, не смея вымолвить ни слова, он подошел к ней вплотную, наклонился, опершись руками на подлокотники ее кресла, и приблизил к ней свое лицо. Теперь Ребекка не могла не посмотреть в его глаза и даже почувствовала тепло его дыхания. Как будто ветер раздул разгорающийся внутри нее огонь, и ее пульс участился.
– Он должен найти свое место в жизни, – тихо возразила она. – Я не знаю, что думает Артур...
К сожалению, до нее не совсем доходил смысл его слов, потому что единственное, о чем она могла думать, это как нейтрализовать то влияние, которое оказывала на нее его близость.
– Он просто хочет жить своей собственной жизнью! – вырвалось у нее, на что Рассел недоуменно покачал головой.
– Пусть живет. Кто ему мешает?
– Ты! Ты приехал сюда, чтобы попытаться заставить его вернуться в компанию! Тебе абсолютно безразлично, что из себя представляет твой брат, чем он живет и о чем мечтает!
Кровь бросилась ему в лицо, и он отодвинулся от нее. Постепенно его дыхание вернулось в норму.
– А что же мне по-твоему делать? Исчезнуть и пусть он продолжает губить свою жизнь?
– Не погубит он свою жизнь! Ты все видишь в слишком драматическом свете! А если даже и погубит, как ты выражаешься, то да – пусть, ведь это его жизнь!
– Это какой-то кошмар!
Он сел в кресло, откинул голову назад и закрыл глаза, чтобы успокоиться. Гнев постепенно исчезал из его лица. Его спокойное теперь лицо излучало неотразимую сексуальность. Ребекка не могла оторвать глаз от него, пришлось сделать над собой усилие, так как ей не хотелось, чтобы он поймал ее на этом.
– Когда я получил письмо о его отставке, я сначала не поверил, подумал, что это какая-то шутка.
Ей стало жаль Рассела, несмотря на его ярость и угрозы. Что ни говори, намерения у него были самые добрые. Он хотел защитить своего брата и делал это единственным известным ему способом.
Последние два года она провела, погруженная в свои собственные проблемы, совершенно равнодушная к остальным людям. Конечно, она общалась с ними, но лишь поверхностно. Теперь она чувствовала, что начинает оттаивать, начинает открываться навстречу чужим проблемам и интересам.
А в самом центре этих проблем, как эпицентр урагана, был Рассел Робертс.
– Не думаю, что Артур изменит свое решение, – наконец сказала она. – А с твоей стороны жестоко снова заставлять его жить по-твоему.
– Ты, по-моему, преувеличиваешь. Не такой уж я тиран.
– Если бы ты себя слышал и видел со стороны, ты бы так не говорил.
Несколько секунд в комнате было тихо, и за это время она почувствовала, что атмосфера изменилась. Ребекка нервно поежилась.
– Вот оно как, – медленно проговорил Рассел.
– Ты о чем?
Он смотрел на нее с ленивым интересом, и казалось, что та гроза, которая бушевала внутри него несколько секунд назад окончательно утихла или, может, притаилась где-то в уголках его души, чтобы опять разразиться в подходящее время. В данную минуту средоточием его внимания была только она одна. От его испытующего взгляда ей стало не по себе.
– Я имею в виду твои отношения с моим братом. Может, в них присутствует элемент материнской любви? Он потерял маму, когда был еще ребенком, так, может, он сейчас смотрит на тебя как на ее замену?
– Я не думала о наших отношениях так... – неловко призналась Ребекка.
– Но тогда возникает следующий вопрос... – Его глаза вспыхнули, придавая ему неотразимое очарование.
– Какой? – машинально спросила она и поперхнулась, уже боясь услышать неожиданный и неприятный ответ.
– А что же ты видишь в нем? Может, тебе нравится чувствовать, что кто-то эмоционально зависим от тебя? Это тебя заводит, да? – Он усмехнулся при виде гнева на ее лице и быстро продолжал говорить, чтобы не дать ей возможности вставить яростное опровержение. – Ну это так, между прочим. У меня к тебе возникает еще масса вопросов... Ты бросила хорошую, престижную работу. Чаще всего такая радикальная перемена образа жизни означает...
– А теперь кто занялся психоаналитической болтовней? – слабо запротестовала Ребекка.
Он как акула кружил вокруг нее, все ближе и ближе подходил к самым потайным уголкам ее души, которые она была еще не готова открыть кому-либо. Такие мужчины, как Рассел Робертс, никогда ей не нравились. Теперь, с близкого расстояния она могла хорошо видеть, насколько он был опасен. Ее никогда не привлекали обаятельные ловеласы, ей были более по вкусу надежные и добрые люди. Но после стольких лет погружения в себя Ребекка наконец стала возвращаться к жизни и была страшно удивлена тем, что именно такой мужчина явился причиной этого ее «оживления».
– Иногда, – задумчиво протянул он, – люди готовы бросить все, лишь бы убежать от чего-либо или от кого-либо. Не в этом ли твоя проблема? Тебе уже двадцать шесть лет, но совершенно очевидно, что ты живешь уединенно, у тебя не так много друзей, ты не особо любишь бывать в обществе... Что-то заставило тебя бросить работу и пойти учиться... Скажи мне, что? И что случилось тогда, в первый вечер, когда ты чуть не упала в обморок? Ты ведь помнишь? – Он задумчиво потер подбородок. – Попахивает зловещими семейными тайнами. А мне доставляет особое наслаждение копаться в чужих тайнах, ты уж мне поверь.
Он сузил глаза и смотрел на нее, как на музейный экспонат.
– Там, внутри, что-то надежно спрятано, а ты копаешь все глубже и глубже, пока не докопаешься до истины... Очень увлекательное занятие. Так что я обязательно разузнаю, что такое ты прячешь в тайниках своей души.
– Зачем тебе это надо? – вырвалось у нее. Затем она поспешно добавила: – Хотя у меня вовсе нет никаких тайн. Не трать зря время и силы.
– Зачем? Неплохой вопрос. Во-первых, тайны есть. Во-вторых, они каким-то образом связаны с жизнью моего брата. Я понятия не имею, откуда ты такая взялась. Должен признать, что ты не похожа на заговорщицу, но ведь внешность обманчива? Кроме того, я просто любопытен.
– Теперь я могу идти?
– Конечно, ведь ты свободная птица. Хотя мне уже начинала нравиться наша милая беседа.
– Это потому, что ты садист.
Она не ожидала, что это замечание покажется ему таким забавным. Он рассмеялся, да так заразительно, что она не удержалась и тоже улыбнулась. Их глаза встретились, и она поспешно отвела свой взгляд.
– Попробуй дать Артуру шанс, – торопливо сказала она, чувствуя, что атмосфера в комнате опять стала слишком интимной. – Я понимаю, что ты не одобряешь его решения оставить семейную компанию, но занятие любимым делом значит для него очень много. Он был бы тебе так признателен, если бы ты проявил хоть небольшой интерес к тому, чем он занимается. Ты ведь делаешь вид, будто его работ вовсе не существует. А они весьма талантливы.
– А все-таки почему ты не против того, чтобы он разгуливал где-то без тебя? У тебя есть кто-то на стороне? Тогда нужно привести его сюда и представить семье. Или ты его где-то прячешь?
– Похоже, ты не слышал, что я тебе сказала. – Она встала, расстроенная и смущенная.
Он последовал ее примеру, тоже поднялся и подошел к ней, чем привел Ребекку в крайнее смятение. Его синие глаза весело поблескивали.
– Нет, я тебя очень внимательно слушал. – Он посмотрел на нее сверху вниз, его руки были небрежно засунуты в карманы. – Должен сказать, ты меня убедила, теперь я проявлю больше интереса к работам Артура... Но ты мне все-таки ответь, не прячешь ли ты любовника где-то в шкафу? Я ведь все равно не отстану.
– Да нет у меня никакого любовника, – тихо сказала Ребекка.
– Если я не прав, поправь меня. Мой внутренний голос говорит, что если у тебя нет любовника, то это значит, что ты приходишь в себя после разрыва прежних отношений.
– А мой внутренний голос говорит, что мне пора ложиться спать.
– Неправда, он говорит, что тебе пора сбежать. Ты меня случаем не боишься?
– Нет, но я думаю, что ты абсолютно невыносим.
– Обидно. – Но он все еще продолжал улыбаться, и его улыбка была как наркотик, от нее отказывали ноги и перехватывало горло. – Тогда ты, наверное, боишься того, что я могу узнать о тебе.
Вот опять он пытается забраться в ее святая святых.
– Знаешь, что я придумал? Если Артур не хочет возвращаться к нам, почему бы нам не поехать к нему?
Ребекка решительно запротестовала: у нее так много работы, он и сам может прекрасно добраться до фамильного поместья!
Рассел, видимо, заранее ожидал, что она откажется. Поэтому вовсе не удивился ее ответу, а просто подошел с другой стороны. Он выразил удивление, что она не хочет оказать ему помощь в такой трудный ситуации – ведь он впервые за многие годы решил наладить отношения с братом. Он ни на чем не настаивал, а лишь недоуменно пожимал плечами, как будто давая Ребекке понять, что озадачен ее поведением. Он деликатно намекал ей, что не может заставить ее принять роль миротворца, если это ей претит. Разумеется, это ее право отказать ему в помощи именно в тот момент, когда он в ней особенно нуждается.
В конце концов Ребекке ничего не осталось, как согласиться, однако она не преминула спросить его, почему он решил наводить мосты в отношениях с братом только сейчас.
Рассел неожиданно помрачнел, отошел от нее и остановился в дверном проеме.
– Обстоятельства были непростыми, – сказал он сдержанно.
– Только от нас зависит, как складываются обстоятельства, – заметила она более уверенно, так как объектом обсуждения теперь была не она. Кроме того, он не стоял так близко, как раньше, и она могла спокойно вздохнуть.
Внезапно Ребекке пришло в голову, что не ей судить, она сама основательно запуталась в своей собственной истории, но тем не менее она добавила, стараясь не дать Расселу времени забросать ее своими обычными инквизиторскими вопросами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15