Почему такой надрыв? Хант встревожился.
– Кэтрин, пойми, что своей нервозностью ты меня не отпугнешь. Это раз. Ты злишься не на меня, а на себя. Это два. Возможно, у тебя есть на это причины, но мне-то они неизвестны! И потом, слишком поздно отказываться от наслаждения, которое нас ждет. Когда ты позволила поцеловать себя… – он запнулся, – когда надела для меня то платье… – Прижав Кэтрин к стене, он поцеловал ее в губы. Потом в шею. Он пытался заглянуть ей в глаза, но она вовремя отвела взгляд. – Кэтрин, мы увидимся? Умоляю о свидании…
Секунду она медлила с ответом, затем энергично кивнула.
– Хорошо, я согласна, – сказала она и обвила рукой его шею, а он полной грудью вдохнул пьянящий аромат ее духов.
И все-таки не стоит затевать с ним роман. Какой к дьяволу роман? Хотя в данный момент уступить не помешает… Не получи он согласия, всю душу вымотает. Прижал к стене, и хоть бы что! Разумеется, ситуация совершенно ненормальная. Это раз. Ситуация вышла из-под ее контроля. Это два. Вот что опасней всего!
А Хант сжимал кольцо своих рук. Пьянящая близость восхитительной Кэтрин жгла его огнем. А она отвечала его страстным поцелуям.
– Ты самая потрясающая, самая притягательная… Я такой, как ты, никогда не встречал, – ронял Хант в перерывах между поцелуями.
– Такие слова просто бальзам на сердце! – В глазах у Кэтрин загорелся лукавый огонек. – Мне их никто не говорил…
– Милая, обворожительная… Значит, все мужчины, которых ты встречала раньше, были дураками, слепцами или голубыми. – Он игриво укусил ее за мочку уха. – Другого объяснения я найти не могу.
Кэтрин растерялась. Не сон ли все, что происходит с ней сейчас, не очередная ли ее фантазия? А что, если глаз камеры не сводит с них проницательного взгляда? Опасность лишь добавляла адреналина, а стало быть, и чувственности.
– Еще вчера я понял, что ты испытываешь сексуальный голод.
– А ты уверен, что сможешь утолить его? – поддразнила она Ханта.
Он негромко рассмеялся.
– Да ты, как я посмотрю, еще и подстрекательница! – Он задумался, затем неожиданно отстранился от нее и голосом, лишенным каких-либо эмоций, произнес: – Ладно, Кэтрин! Пора приниматься за дела…
Кэтрин обомлела. Она не верила своим ушам. Что это значит? Она взглянула на Ханта, он – на нее.
Какое-то время они пристально смотрели друг на друга, а потом Хант сказал:
– Один – ноль в мою пользу. – И хохотнул.
Убить его мало за такую шутку! Кэтрин не удержалась от тумака, который вызвал у Ханта добродушный смех.
– Кэтрин, ну зачем же так? Давай встретимся на досуге, и у тебя будет достаточно времени отыграться. – Хант чмокнул ее в губы. – Еще один весомый довод в пользу свидания.
Разве можно на него сердиться? – промелькнуло у нее в голове.
Весь вечер Хант просидел у себя дома за компьютером, ломая систему защиты одной весьма интересной базы данных. Он надеялся обнаружить дополнительные сведения о Кэтрин, но, к его огромному изумлению, ничего нового не узнал. До конца восьмидесятых годов данные о Кэтрин Робинсон вообще отсутствовали.
Ханта это обстоятельство насторожило. Уговорить одного своего знакомого хакера помочь ему не составило труда.
Хант поставил перед собой задачу во что бы то ни стало докопаться до правды. На это он потратил пару дней, кое-какие свои сбережения и ящик баночного пива.
Удалось выяснить, что в январе 1989 года для Кэтрин Робинсон кто-то состряпал липовое удостоверение личности. Вот это сюрприз!
Но как Николь могла проморгать подобное? – недоумевал Хант. Информационные агентства не те организации, которые смотрят сквозь пальцы на пропуска и прочие документы своих служащих. А тут вообще все на поверхности! Особо и копать-то не надо…
Возможно, у Кэтрин в друзьях есть кто-то, кто и помог ей обвести вокруг пальца спецслужбы! Скорее всего, какая-то шишка на самом верху.
Хант уже не сомневался, что под именем Кэтрин Робинсон скрывается кто-то другой. Но вот кто? Это еще предстоит узнать.
На следующее утро после ошеломляющего открытия Хант позвонил в офис и сказал, что сильно простудился, а сам направился к дому Кэтрин. Именно там он надеялся получить ответ на интересующий его вопрос: с кем в действительности он имеет дело?
Минут двадцать ушло на изучение системы охраны. Хант был поражен, насколько серьезной она оказалась. Такая сигнализация стоит кучу денег, и на жалованье, которое Кэтрин получает, не очень-то разбежишься!
Сигнализация была отменной, но не настолько сложной, чтобы Хант не смог с ней справиться.
Сначала он блокировал контакты, включающие сигнализацию, если кто-то дотрагивается до дверной ручки.
Далее пришлось создать помехи передаче видеоряда, а затем он обе камеры слежения подсоединил к миниатюрным видеоплеерам с кассетами, на которых были записи изображения, предшествующего появлению Ханта.
Вся эта операция заняла не более десяти минут. Ну, была не была! Он достал из кармана небольшую магнитную перемычку, вставил ее в замок, попытался открыть дверь, но не тут-то было… Уфф!.. Хант перевел дыхание. Ну конечно же! Скрытые замки! Этого следовало ожидать. Эта мисс Робинсон ушлая особа!
Хант приступил к осмотру дверного косяка. Ничего не обнаружив, он достал из кармана прибор, способный улавливать магнитные и электрические поля, включил его. На дисплее появилось меню. Задав необходимые параметры, он стал медленно, сверху вниз, проводить прибором по поверхности двери и косяка.
Еще минут десять, и, возможно, я узнаю, кто ты такая на самом деле, подумал он.
Когда он добрался почти до самого низа двери, прибор у него в руках стал сильно вибрировать.
Так и есть! Хант приободрился. Еще один замок на сильном локальном поле.
Он опять обратился к меню прибора, положив его на пол возле двери, и стал ждать, пока определятся все характеристики поля.
Поле оказалось защищенным, и поэтому на определение характеристик ушло около полутора минут. Сохранив все данные в памяти прибора, Хант при помощи катушки с электрическим током начал ослаблять действие запирающего поля.
И наконец-то дверь открылась! Хант вошел в квартиру, закрыл за собой дверь и осмотрелся.
В темной не очень просторной прихожей мебели почти не было. Хант прошел в гостиную. Скромненько! Диван, пара кресел, журнальный столик с газетами. В углу телевизор и видео, на окнах не шторы, а жалюзи, на стене, прямо напротив дивана, репродукция какой-то абстрактной мазни.
Хант усмехнулся. Либо у нашей девушки совсем нет вкуса, либо ей абсолютно все равно, где она живет! Ладно, посмотрим, что у нее в кухне.
Сделав пару снимков в гостиной, Хант направился в кухню. Там было чисто, но по-казарменному неуютно. Он заглянул в холодильник – тот был почти пуст. Лишь пакет сока и три-четыре упаковки мороженых овощей. И это летом! На полках в шкафчиках он обнаружил несколько пачек печенья и корзинку с конфетами.
О здоровой и полезной еде она явно не задумывается. И как только ей удается оставаться в такой великолепной форме? – удивлялся Хант. Сделав и здесь несколько снимков, он отправился в спальню.
Хант сел на ее постель и почувствовал, как в нем нарастает возбуждение. Здесь, на этом ложе, она спит и видит сны… Наверняка эротические! А потом на страницах дневника вновь переживает сладостные мгновения вместе со своей героиней.
Вот так, милейший Ник Хант! Кэтрин Робинсон – это вымысел. Придется справиться со своим тяготением к этой особе, иначе будет крайне затруднительно работать.
Он давным-давно сделал открытие: доверие к людям – одно из самых опасных заблуждений. Подтверждение этому не заставило себя ждать. Доверять в этом мире можно только себе. А ты, дружище Ник Хант, едва не доверился Кэтрин Робинсон! Почему? Вот тебе еще одна головоломка…
Спальня напоминала гостиничный номер.
У стены гардероб, напротив двери в ванную висел натюрморт с фруктами и цветами, на комоде стояли различные баночки с кремами и какие-то флаконы.
Хант открыл дверцу гардероба. Там висели строгие, в основном темные, костюмы, в которых она обычно ходила на работу. Все они напоминали униформу. Несколько платьев ничего особенного собой не представляли.
А это что? Его взгляд остановился на чехле в глубине шкафа. Хант достал его, расстегнул молнию и увидел платье, в котором была Кэтрин, когда они ужинали в ресторане.
Пожалуй, это единственный предмет в жилище Кэтрин, отражающий пристрастия и вкус Кэтрин Робинсон!
Взяв платье Кэтрин в руки, Хант погрузился в воспоминания. Он вдыхал аромат духов, в нем росло желание обладать той, имени которой он не знает… Ах не все ли равно! Пусть она агент иностранной разведки, которого надо разоблачить, пусть она не принадлежит сама себе, пусть… Он хочет обладать ею, хочет ласкать ее, хочет любить ее, и ничего с этим уже не поделаешь!
Хант перевел взгляд на кровать.
Интересно, а что чувствует она? Какие чувства испытывает к нему?
Вполне возможно, она уже знает, кто он такой и зачем работает у нее. Сложная штука жизнь! Приходится собирать компромат на женщину, которую он страстно желает. Пути Господни неисповедимы! Но все-таки что она делает в ПИА?
Хант еще раз внимательно осмотрел спальню. Знать бы, где ее дневник? С его содержанием он уже познакомился. Однако не мешало бы взглянуть на оригинал!
Помимо почерка Ханта интересовали ее последние записи, которые могли появиться после их знакомства. Интересно, нашлось ли в ее фантазиях место для него?
Он подошел к комоду, выдвинул верхний ящик. Сразу бросились в глаза ее очки в уродливой черной оправе. Он надел их и усмехнулся.
Все правильно! Обычные стекла, никаких диоптрий… Надень такие очки, и никто тебя не узнает!
Помимо очков в ящике лежали шпильки, заколки, броши, какие-то золотые украшения, а также маникюрные принадлежности. Он выдвинул следующий ящик.
– Ну и ну! Очень, очень хорошо, милая графинюшка!
Прочитав ее дневник, Хант в своих мечтах называл ее именно так. Изысканное нижнее белье – штанишки из натурального шелка, кружевные лифчики, ночные сорочки – вызвало в нем необыкновенную нежность.
Вывалив содержимое ящика на кровать, он обнаружил то, что искал.
Вот он, ее дневник!
Хант устроился поудобнее в кресле возле окна и начал читать те страницы, которых не было в копии. Вдруг он напрягся и весь превратился в слух. Дверь? Нет. Все нормально. Он с облегчением перевел дыхание. Что-то воображение у него чересчур разыгралось. Ну и что там в дневнике?
«Она никогда никого не хотела так, как его», – сразу бросилось ему в глаза. Весьма многообещающе! Кого это «его»? Может, речь о нем?
С надеждой он погрузился в чтение страниц дневника, заполненных совсем недавно.
«После ужина граф показал ей свой замок. Сначала они шли по длинному коридору, который привел их к двери, задрапированной портьерами из гобеленовой ткани с замысловатым узором в бордовых тонах.
За дверью оказалась роскошная гостиная. Она не смогла сдержать возглас восхищения. Стены комнаты были декорированы гобеленом, затканным цветами, листьями, дикими зверями и рыцарями в доспехах. Невозможно передать всю палитру красок, какую использовали мастера! Любой из известных человечеству языков просто оказался бы недостаточно богат…
Хрусталь и бронза, позолота и лепнина, канделябры из баккара – наиболее ценного сорта хрусталя, в котором преломлялись неведомо откуда проникавшие сюда солнечные лучи, диваны с множеством подушек вокруг мраморного камина, персидские ковры, бесчисленные бюро и столики с изящными дорогими безделушками – все это великолепие поражало. Раздался бой каминных курантов.
Граф улыбнулся и, взяв Диану под руку, проводил ее до дверей спальни.
– Спокойной ночи, графиня! – склонил он голову. Диана посмотрела на него с недоумением.
– Граф? – произнесла она с вопросительной интонацией.
В тишине замка с его переходами и коридорами ее тихий голос прозвучал довольно громко.
– Пора спать, моя дорогая!
– Граф, не засну я без вашей любви, – прошептала она в ответ, поборов робость.
Хотите, чтобы я вас любил, моя дорогая? Вы это имеете в виду?
– Да… О да, граф! – Порывисто прильнув к его груди, она взглянула на него глазами, умоляющими о любви.
Не сказав больше ни слова, граф подхватил ее на руки и вместе со своей драгоценной ношей переступил порог.
В спальне горели свечи. Графиню била дрожь. Она предвкушала неземное блаженство от плотской любви и откровенных ласк, которыми они станут одаривать друг друга этой ночью.
Покрывая поцелуями лакомые прелести ее роскошного тела, он смаковал. Вдыхая сладостный аромат ее кожи, он трепетал. Прелестная теплота, шедшая от обнажавшегося женского тела, наполняла его физическим восторгом. Но вот Диана предстала перед ним полностью обнаженной, и графу показалось, будто в комнату вошла какая-то грозная сила. С ним сделалось что-то странное. Желание наполнило его острым физическим восторгом, которое мгновенно сменилось животной необходимостью доказать ей, как она прекрасна.
А в ней как будто жило два существа: одно томилось от стыдливости, другое принимало сознательно возбуждающие позы – одну красивее и гибче другой.
– Любимый… пожалуйста… – раздался в тишине спальни то ли шепот, то ли всхлип.
Граф припал губами к ее груди – нежной, бело-розовой, с упругими закруглениями, похожую на грозди неведомого прекрасного плода.
Он любил ее…
За окном сияла лунная ночь. Весь мир со всеми его красками, звуками и запахами куда-то вдруг исчез, и перед ним осталась одна она.
Они долго ласкались и наконец вместе достигли кульминации.
Быстрее, глубже, жарче…
Дыхание рвалось. Она билась, стонала, а граф был счастлив. Когда она затихла, граф положил свою голову ей на живот».
Вздохнув, Ник Хант вернулся к реальности.
Кэтрин его хочет. Нет никаких сомнений на этот счет, поскольку тому масса доказательств.
Во-первых, порывистый почерк… Он выдает импульсивность ее мысли в момент, когда она писала. Она ничего не придумывает… У нее в подкорке все это закреплено довольно прочно.
Во-вторых, великое множество деталей. Подробное описание интерьера в замке напоминает любовную прелюдию. Кульминация как бы отодвигается, зато воображение работает более утонченно. Причем скорее интуитивно, чем логически.
Хант пришел к выводу, что, несмотря на влечение, которое Кэтрин к нему испытывает, она старается свести до минимума общение с ним. Что натолкнуло его на эту мысль, ему самому было непонятно, но что-то, несомненно, было. Вот еще один момент для тщательного анализа.
В то время как Хант обдумывал все это, он с трудом преодолевал нарастающее возбуждение. С величайшим усилием заставил он себя направить внимание на изучение почерка Кэтрин.
А почерк, между прочим, наводил на размышления. Он был неровным. Прежде всего… В начертании букв присутствовала весьма важная закономерность. Все буквы были разной высоты даже в одном слове, что, как известно, отражает свойства и психическое состояние пишущего.
Хант еще раз исследовал почерк Кэтрин – вернее, произвел сравнительный анализ написанного в разное время – и убедился, что Кэтрин страдает хронической сексуальной неудовлетворенностью.
Вот это номер! Теперь понятно, почему его к ней так тянет. Она бомба с часовым механизмом… Настанет час «х», и она ка-а-а-к жахнет!..
Ну а то, что в некоторых местах буквы словно толкают друг друга, а слова вылезают за поля, будто не хватает бумаги, – явный признак того, что пишущий, во-первых, большой мечтатель, а во-вторых, крепко связан со своим подсознанием.
Странная манера письма! Особенно при описании поступков графа либо его харизмы. Какой-то ускользающий персонаж, не обладающий запоминающейся внешностью. Кто является прообразом столь таинственного героя?
Дневник Кэтрин внушал Ханту подозрение, однако его внутренний голос, преодолевая сопротивление разума, робко, но достаточно аргументированно предпринимал попытки оправдать Кэтрин, найти доводы в пользу ее невиновности.
Может быть, она всего лишь неопытный дилетант, попавшийся на чью-то удочку? И теперь пытается, но не в состоянии выбраться из омута, в который ее угораздило попасть!
Вариантов, конечно, много… И разных! Но если в этом дневнике что-то закодировано, то разгадать, что именно, практически невозможно.
Тут двух мнений быть не может!..
Было уже около пяти часов. Кэтрин с минуты на минуту должна вернуться домой. Пора уходить, но ему безумно хотелось остаться.
Он лежал в ее постели, читал «Лабиринты любви» и сопереживал героям, сжигаемым страстями.
Кто они? Женаты? Хорошо ли друг друга знают? Все эти вопросы, бесспорно, представляют интерес. Знать бы ответы! Тогда можно понять, почему Кэтрин лжет.
Ник Хант сунул дневник на дно ящика, сверху положил нижнее белье. Кажется, все было так! Поправив постель, которую изрядно помял, он напоследок еще раз окинул взглядом комнату и вдруг увидел каблук, торчащий из-под кровати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
– Кэтрин, пойми, что своей нервозностью ты меня не отпугнешь. Это раз. Ты злишься не на меня, а на себя. Это два. Возможно, у тебя есть на это причины, но мне-то они неизвестны! И потом, слишком поздно отказываться от наслаждения, которое нас ждет. Когда ты позволила поцеловать себя… – он запнулся, – когда надела для меня то платье… – Прижав Кэтрин к стене, он поцеловал ее в губы. Потом в шею. Он пытался заглянуть ей в глаза, но она вовремя отвела взгляд. – Кэтрин, мы увидимся? Умоляю о свидании…
Секунду она медлила с ответом, затем энергично кивнула.
– Хорошо, я согласна, – сказала она и обвила рукой его шею, а он полной грудью вдохнул пьянящий аромат ее духов.
И все-таки не стоит затевать с ним роман. Какой к дьяволу роман? Хотя в данный момент уступить не помешает… Не получи он согласия, всю душу вымотает. Прижал к стене, и хоть бы что! Разумеется, ситуация совершенно ненормальная. Это раз. Ситуация вышла из-под ее контроля. Это два. Вот что опасней всего!
А Хант сжимал кольцо своих рук. Пьянящая близость восхитительной Кэтрин жгла его огнем. А она отвечала его страстным поцелуям.
– Ты самая потрясающая, самая притягательная… Я такой, как ты, никогда не встречал, – ронял Хант в перерывах между поцелуями.
– Такие слова просто бальзам на сердце! – В глазах у Кэтрин загорелся лукавый огонек. – Мне их никто не говорил…
– Милая, обворожительная… Значит, все мужчины, которых ты встречала раньше, были дураками, слепцами или голубыми. – Он игриво укусил ее за мочку уха. – Другого объяснения я найти не могу.
Кэтрин растерялась. Не сон ли все, что происходит с ней сейчас, не очередная ли ее фантазия? А что, если глаз камеры не сводит с них проницательного взгляда? Опасность лишь добавляла адреналина, а стало быть, и чувственности.
– Еще вчера я понял, что ты испытываешь сексуальный голод.
– А ты уверен, что сможешь утолить его? – поддразнила она Ханта.
Он негромко рассмеялся.
– Да ты, как я посмотрю, еще и подстрекательница! – Он задумался, затем неожиданно отстранился от нее и голосом, лишенным каких-либо эмоций, произнес: – Ладно, Кэтрин! Пора приниматься за дела…
Кэтрин обомлела. Она не верила своим ушам. Что это значит? Она взглянула на Ханта, он – на нее.
Какое-то время они пристально смотрели друг на друга, а потом Хант сказал:
– Один – ноль в мою пользу. – И хохотнул.
Убить его мало за такую шутку! Кэтрин не удержалась от тумака, который вызвал у Ханта добродушный смех.
– Кэтрин, ну зачем же так? Давай встретимся на досуге, и у тебя будет достаточно времени отыграться. – Хант чмокнул ее в губы. – Еще один весомый довод в пользу свидания.
Разве можно на него сердиться? – промелькнуло у нее в голове.
Весь вечер Хант просидел у себя дома за компьютером, ломая систему защиты одной весьма интересной базы данных. Он надеялся обнаружить дополнительные сведения о Кэтрин, но, к его огромному изумлению, ничего нового не узнал. До конца восьмидесятых годов данные о Кэтрин Робинсон вообще отсутствовали.
Ханта это обстоятельство насторожило. Уговорить одного своего знакомого хакера помочь ему не составило труда.
Хант поставил перед собой задачу во что бы то ни стало докопаться до правды. На это он потратил пару дней, кое-какие свои сбережения и ящик баночного пива.
Удалось выяснить, что в январе 1989 года для Кэтрин Робинсон кто-то состряпал липовое удостоверение личности. Вот это сюрприз!
Но как Николь могла проморгать подобное? – недоумевал Хант. Информационные агентства не те организации, которые смотрят сквозь пальцы на пропуска и прочие документы своих служащих. А тут вообще все на поверхности! Особо и копать-то не надо…
Возможно, у Кэтрин в друзьях есть кто-то, кто и помог ей обвести вокруг пальца спецслужбы! Скорее всего, какая-то шишка на самом верху.
Хант уже не сомневался, что под именем Кэтрин Робинсон скрывается кто-то другой. Но вот кто? Это еще предстоит узнать.
На следующее утро после ошеломляющего открытия Хант позвонил в офис и сказал, что сильно простудился, а сам направился к дому Кэтрин. Именно там он надеялся получить ответ на интересующий его вопрос: с кем в действительности он имеет дело?
Минут двадцать ушло на изучение системы охраны. Хант был поражен, насколько серьезной она оказалась. Такая сигнализация стоит кучу денег, и на жалованье, которое Кэтрин получает, не очень-то разбежишься!
Сигнализация была отменной, но не настолько сложной, чтобы Хант не смог с ней справиться.
Сначала он блокировал контакты, включающие сигнализацию, если кто-то дотрагивается до дверной ручки.
Далее пришлось создать помехи передаче видеоряда, а затем он обе камеры слежения подсоединил к миниатюрным видеоплеерам с кассетами, на которых были записи изображения, предшествующего появлению Ханта.
Вся эта операция заняла не более десяти минут. Ну, была не была! Он достал из кармана небольшую магнитную перемычку, вставил ее в замок, попытался открыть дверь, но не тут-то было… Уфф!.. Хант перевел дыхание. Ну конечно же! Скрытые замки! Этого следовало ожидать. Эта мисс Робинсон ушлая особа!
Хант приступил к осмотру дверного косяка. Ничего не обнаружив, он достал из кармана прибор, способный улавливать магнитные и электрические поля, включил его. На дисплее появилось меню. Задав необходимые параметры, он стал медленно, сверху вниз, проводить прибором по поверхности двери и косяка.
Еще минут десять, и, возможно, я узнаю, кто ты такая на самом деле, подумал он.
Когда он добрался почти до самого низа двери, прибор у него в руках стал сильно вибрировать.
Так и есть! Хант приободрился. Еще один замок на сильном локальном поле.
Он опять обратился к меню прибора, положив его на пол возле двери, и стал ждать, пока определятся все характеристики поля.
Поле оказалось защищенным, и поэтому на определение характеристик ушло около полутора минут. Сохранив все данные в памяти прибора, Хант при помощи катушки с электрическим током начал ослаблять действие запирающего поля.
И наконец-то дверь открылась! Хант вошел в квартиру, закрыл за собой дверь и осмотрелся.
В темной не очень просторной прихожей мебели почти не было. Хант прошел в гостиную. Скромненько! Диван, пара кресел, журнальный столик с газетами. В углу телевизор и видео, на окнах не шторы, а жалюзи, на стене, прямо напротив дивана, репродукция какой-то абстрактной мазни.
Хант усмехнулся. Либо у нашей девушки совсем нет вкуса, либо ей абсолютно все равно, где она живет! Ладно, посмотрим, что у нее в кухне.
Сделав пару снимков в гостиной, Хант направился в кухню. Там было чисто, но по-казарменному неуютно. Он заглянул в холодильник – тот был почти пуст. Лишь пакет сока и три-четыре упаковки мороженых овощей. И это летом! На полках в шкафчиках он обнаружил несколько пачек печенья и корзинку с конфетами.
О здоровой и полезной еде она явно не задумывается. И как только ей удается оставаться в такой великолепной форме? – удивлялся Хант. Сделав и здесь несколько снимков, он отправился в спальню.
Хант сел на ее постель и почувствовал, как в нем нарастает возбуждение. Здесь, на этом ложе, она спит и видит сны… Наверняка эротические! А потом на страницах дневника вновь переживает сладостные мгновения вместе со своей героиней.
Вот так, милейший Ник Хант! Кэтрин Робинсон – это вымысел. Придется справиться со своим тяготением к этой особе, иначе будет крайне затруднительно работать.
Он давным-давно сделал открытие: доверие к людям – одно из самых опасных заблуждений. Подтверждение этому не заставило себя ждать. Доверять в этом мире можно только себе. А ты, дружище Ник Хант, едва не доверился Кэтрин Робинсон! Почему? Вот тебе еще одна головоломка…
Спальня напоминала гостиничный номер.
У стены гардероб, напротив двери в ванную висел натюрморт с фруктами и цветами, на комоде стояли различные баночки с кремами и какие-то флаконы.
Хант открыл дверцу гардероба. Там висели строгие, в основном темные, костюмы, в которых она обычно ходила на работу. Все они напоминали униформу. Несколько платьев ничего особенного собой не представляли.
А это что? Его взгляд остановился на чехле в глубине шкафа. Хант достал его, расстегнул молнию и увидел платье, в котором была Кэтрин, когда они ужинали в ресторане.
Пожалуй, это единственный предмет в жилище Кэтрин, отражающий пристрастия и вкус Кэтрин Робинсон!
Взяв платье Кэтрин в руки, Хант погрузился в воспоминания. Он вдыхал аромат духов, в нем росло желание обладать той, имени которой он не знает… Ах не все ли равно! Пусть она агент иностранной разведки, которого надо разоблачить, пусть она не принадлежит сама себе, пусть… Он хочет обладать ею, хочет ласкать ее, хочет любить ее, и ничего с этим уже не поделаешь!
Хант перевел взгляд на кровать.
Интересно, а что чувствует она? Какие чувства испытывает к нему?
Вполне возможно, она уже знает, кто он такой и зачем работает у нее. Сложная штука жизнь! Приходится собирать компромат на женщину, которую он страстно желает. Пути Господни неисповедимы! Но все-таки что она делает в ПИА?
Хант еще раз внимательно осмотрел спальню. Знать бы, где ее дневник? С его содержанием он уже познакомился. Однако не мешало бы взглянуть на оригинал!
Помимо почерка Ханта интересовали ее последние записи, которые могли появиться после их знакомства. Интересно, нашлось ли в ее фантазиях место для него?
Он подошел к комоду, выдвинул верхний ящик. Сразу бросились в глаза ее очки в уродливой черной оправе. Он надел их и усмехнулся.
Все правильно! Обычные стекла, никаких диоптрий… Надень такие очки, и никто тебя не узнает!
Помимо очков в ящике лежали шпильки, заколки, броши, какие-то золотые украшения, а также маникюрные принадлежности. Он выдвинул следующий ящик.
– Ну и ну! Очень, очень хорошо, милая графинюшка!
Прочитав ее дневник, Хант в своих мечтах называл ее именно так. Изысканное нижнее белье – штанишки из натурального шелка, кружевные лифчики, ночные сорочки – вызвало в нем необыкновенную нежность.
Вывалив содержимое ящика на кровать, он обнаружил то, что искал.
Вот он, ее дневник!
Хант устроился поудобнее в кресле возле окна и начал читать те страницы, которых не было в копии. Вдруг он напрягся и весь превратился в слух. Дверь? Нет. Все нормально. Он с облегчением перевел дыхание. Что-то воображение у него чересчур разыгралось. Ну и что там в дневнике?
«Она никогда никого не хотела так, как его», – сразу бросилось ему в глаза. Весьма многообещающе! Кого это «его»? Может, речь о нем?
С надеждой он погрузился в чтение страниц дневника, заполненных совсем недавно.
«После ужина граф показал ей свой замок. Сначала они шли по длинному коридору, который привел их к двери, задрапированной портьерами из гобеленовой ткани с замысловатым узором в бордовых тонах.
За дверью оказалась роскошная гостиная. Она не смогла сдержать возглас восхищения. Стены комнаты были декорированы гобеленом, затканным цветами, листьями, дикими зверями и рыцарями в доспехах. Невозможно передать всю палитру красок, какую использовали мастера! Любой из известных человечеству языков просто оказался бы недостаточно богат…
Хрусталь и бронза, позолота и лепнина, канделябры из баккара – наиболее ценного сорта хрусталя, в котором преломлялись неведомо откуда проникавшие сюда солнечные лучи, диваны с множеством подушек вокруг мраморного камина, персидские ковры, бесчисленные бюро и столики с изящными дорогими безделушками – все это великолепие поражало. Раздался бой каминных курантов.
Граф улыбнулся и, взяв Диану под руку, проводил ее до дверей спальни.
– Спокойной ночи, графиня! – склонил он голову. Диана посмотрела на него с недоумением.
– Граф? – произнесла она с вопросительной интонацией.
В тишине замка с его переходами и коридорами ее тихий голос прозвучал довольно громко.
– Пора спать, моя дорогая!
– Граф, не засну я без вашей любви, – прошептала она в ответ, поборов робость.
Хотите, чтобы я вас любил, моя дорогая? Вы это имеете в виду?
– Да… О да, граф! – Порывисто прильнув к его груди, она взглянула на него глазами, умоляющими о любви.
Не сказав больше ни слова, граф подхватил ее на руки и вместе со своей драгоценной ношей переступил порог.
В спальне горели свечи. Графиню била дрожь. Она предвкушала неземное блаженство от плотской любви и откровенных ласк, которыми они станут одаривать друг друга этой ночью.
Покрывая поцелуями лакомые прелести ее роскошного тела, он смаковал. Вдыхая сладостный аромат ее кожи, он трепетал. Прелестная теплота, шедшая от обнажавшегося женского тела, наполняла его физическим восторгом. Но вот Диана предстала перед ним полностью обнаженной, и графу показалось, будто в комнату вошла какая-то грозная сила. С ним сделалось что-то странное. Желание наполнило его острым физическим восторгом, которое мгновенно сменилось животной необходимостью доказать ей, как она прекрасна.
А в ней как будто жило два существа: одно томилось от стыдливости, другое принимало сознательно возбуждающие позы – одну красивее и гибче другой.
– Любимый… пожалуйста… – раздался в тишине спальни то ли шепот, то ли всхлип.
Граф припал губами к ее груди – нежной, бело-розовой, с упругими закруглениями, похожую на грозди неведомого прекрасного плода.
Он любил ее…
За окном сияла лунная ночь. Весь мир со всеми его красками, звуками и запахами куда-то вдруг исчез, и перед ним осталась одна она.
Они долго ласкались и наконец вместе достигли кульминации.
Быстрее, глубже, жарче…
Дыхание рвалось. Она билась, стонала, а граф был счастлив. Когда она затихла, граф положил свою голову ей на живот».
Вздохнув, Ник Хант вернулся к реальности.
Кэтрин его хочет. Нет никаких сомнений на этот счет, поскольку тому масса доказательств.
Во-первых, порывистый почерк… Он выдает импульсивность ее мысли в момент, когда она писала. Она ничего не придумывает… У нее в подкорке все это закреплено довольно прочно.
Во-вторых, великое множество деталей. Подробное описание интерьера в замке напоминает любовную прелюдию. Кульминация как бы отодвигается, зато воображение работает более утонченно. Причем скорее интуитивно, чем логически.
Хант пришел к выводу, что, несмотря на влечение, которое Кэтрин к нему испытывает, она старается свести до минимума общение с ним. Что натолкнуло его на эту мысль, ему самому было непонятно, но что-то, несомненно, было. Вот еще один момент для тщательного анализа.
В то время как Хант обдумывал все это, он с трудом преодолевал нарастающее возбуждение. С величайшим усилием заставил он себя направить внимание на изучение почерка Кэтрин.
А почерк, между прочим, наводил на размышления. Он был неровным. Прежде всего… В начертании букв присутствовала весьма важная закономерность. Все буквы были разной высоты даже в одном слове, что, как известно, отражает свойства и психическое состояние пишущего.
Хант еще раз исследовал почерк Кэтрин – вернее, произвел сравнительный анализ написанного в разное время – и убедился, что Кэтрин страдает хронической сексуальной неудовлетворенностью.
Вот это номер! Теперь понятно, почему его к ней так тянет. Она бомба с часовым механизмом… Настанет час «х», и она ка-а-а-к жахнет!..
Ну а то, что в некоторых местах буквы словно толкают друг друга, а слова вылезают за поля, будто не хватает бумаги, – явный признак того, что пишущий, во-первых, большой мечтатель, а во-вторых, крепко связан со своим подсознанием.
Странная манера письма! Особенно при описании поступков графа либо его харизмы. Какой-то ускользающий персонаж, не обладающий запоминающейся внешностью. Кто является прообразом столь таинственного героя?
Дневник Кэтрин внушал Ханту подозрение, однако его внутренний голос, преодолевая сопротивление разума, робко, но достаточно аргументированно предпринимал попытки оправдать Кэтрин, найти доводы в пользу ее невиновности.
Может быть, она всего лишь неопытный дилетант, попавшийся на чью-то удочку? И теперь пытается, но не в состоянии выбраться из омута, в который ее угораздило попасть!
Вариантов, конечно, много… И разных! Но если в этом дневнике что-то закодировано, то разгадать, что именно, практически невозможно.
Тут двух мнений быть не может!..
Было уже около пяти часов. Кэтрин с минуты на минуту должна вернуться домой. Пора уходить, но ему безумно хотелось остаться.
Он лежал в ее постели, читал «Лабиринты любви» и сопереживал героям, сжигаемым страстями.
Кто они? Женаты? Хорошо ли друг друга знают? Все эти вопросы, бесспорно, представляют интерес. Знать бы ответы! Тогда можно понять, почему Кэтрин лжет.
Ник Хант сунул дневник на дно ящика, сверху положил нижнее белье. Кажется, все было так! Поправив постель, которую изрядно помял, он напоследок еще раз окинул взглядом комнату и вдруг увидел каблук, торчащий из-под кровати.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15