В 18 лет ты «узнаешь смысл жизни, Лохматый!» Впрочем, отмазаться попробовать стоит – военкомат все-таки! Если же не получится – крепись, пацан! Детство кончилось. Теперь ты узнаешь, что твой организм – не только твоя личная собственность, а вполне осязаемая учетная единица обороноспособности твоей страны. Что, даже засоряя канализационные коммуникации жилищного хозяйства своего города после неудачно выпитого слишком большого количества алкоголя, ты делал это не просто так. Ведь ты готовился переносить тяготы совместного проживания в одном помещении с сотней таких же, как ты, верных защитников рубежей и суверенитета родины! А если тебе повезет, и ты попадешь в морфлот, то у тебя появится нереальный шанс стать невероятно крутым. Это даже круче, чем «Фабрика звезд»! Ведь тебя научат условно поражать как бы существующие цели, находящиеся приблизительно в том месте, куда – вроде бы – ткнул реально существующим пальцем действующий президент. Впрочем, до этого исторического и переломного момента тебе предстоит пройти суровое испытание в условиях, максимально приближенных по моральному давлению на психику к воздействию тоталитарных сект. Тебя – вместе с еще полусотней «бойцов» – загонят внутрь мрачного серого здания, заставят разуться, раздеться до нижнего белья и в таком виде пустят по кругу: лор, офтальмолог, хирург, психиатр и т. д. И плевать, что после того, как помыли пол, на котором ты сейчас стоишь своими босыми ногами, прошло уже пара часов. И еще с полтысячи грязных подошв. И что на улице осенние -5, в здании сквозняк, а ты стоишь голый, облапанный циничными липкими взглядами медсестер, выбирающих тех, у кого «самый ого-го». И что в 12 часов все врачи уйдут на обед, а ты целый час будешь сидеть и ждать их. Как был – «в трусах и каске». И что когда воздух коридора, пропитанного потом не одного поколения призывников, наполнится запахом аппетитных пирожков домашней выпечки, которые продает вон та бабуля, ты поймешь, что все твои деньги находятся в кармане куртки. А куртка – в комнате под замком. А тот, у кого ключ, тоже на обеде. И что денег в кармане твоей куртки, когда ты все же до нее доберешься, окажется раза в три меньше, чем было до твоего прихода сюда… Продолжать?…
Короче, крепись, пацан! Ты сделал первый шаг на пути к звезде Героя России.
Если бы я имел полномочия представлять достойных к награждению государственными премиями, то первым делом я бы позаботился о своих родителях. И не только из-за стремления к обогащению собственной семьи. Нет, они получили бы награды вполне заслуженно. Может быть, кому-то их заслуги покажутся мелкими и незначительными. Может быть. Но все дело только в масштабах значимости моей личной личности. А если бы я был – не дай бог! – каким-нибудь премьер-министром? Представляете, что было бы, не обладай я необычайно развитым и натренированным за долгие годы деления одного унитаза с родителями чувством юмора? Если бы я не умел находить в каждой идиотской ситуации мало-мальски присутствующего повода, чтобы обернуть все в шутку? И пускал бы в ход все запасы своего скорпионьего яда на самом деле, а не понарошку? Вот! То-то и оно! Не поздоровилось бы всем окружающим. Не верите – спросите у моих родителей! Думаете, зачем они тратили чуть ли не лучшие годы своей жизни на то, чтобы научить Мишу смотреть на жизнь с оптимизмом и уметь спасаться от стрессов, превращая даже самые тягостные моменты в анекдот?
Но, слава богу, высокими государственными постами я не обременен. Тем более не занимал их в день своего восемнадцатилетия, когда, понимая, что роптать просто бесполезно, стоял в коридоре районного военкомата и обмахивался тетрадочкой. Которая есть не что иное, как подробное описание моего физического и психического состояния. С точки зрения военкомата, который вот уже столько лет бесполезно пытается убедить меня в этом, – совершенно годного к строевой службе состояния. Не то, чтобы мне было жарко или душно. При минусовой-то температуре? Просто это нервное. Просто мне было смешно. А от того, что мало кто еще понимал, насколько все происходящее здесь комично и абсурдно, было еще смешнее.
Только представьте! Четыре здоровых жлоба заходят разом в кабинет хирурга, встают в ряд. Чуть ли не по росту. Хирург – дядька лет пятидесяти, начинающий седеть, – картавя, приказывает всем опустить до колен трусы, развернуться на 180 градусов и наклониться. Среди жлобов начинается легкая паника. Тем временем дядечка подходит к первому из них, не торопясь натягивает резиновые перчатки. Вытягивает руки, похрустывая суставами. Берет жлоба за ягодицы, наклоняется сам и начинает внимательно вглядываться в глубокий внутренний мир испытуемого. При этом произносит: «Так-с, это кто у нас здесь?»
– Это… Ты че, а? Никого у меня там нет!!! – вопит жлоб.
– Спокойно, молодой человек, спокойно! Фамилия? – пытается успокоить его хирург. – Фамилия как?
Жлоб называет свою фамилию. Хирург разрешает ему выпрямиться и повернуться. И только сейчас жлоб – первым из своих собратьев по несчастью – замечает мирно сидящую в уголке медсестру, старательно фиксирующую в тетрадочки каждого из нас состояние наших «глубоких внутренних миров».
Поработав над каждым с тыла, хирург переходит к фронтальной атаке. Снимает перчатки, берет в руки какие-то журналы, снова подходит к каждому по очереди и… Господи, я не знаю, как это описать!!! В общем, указательным пальцем правой руки он поднимает, как писал один мой лестерский друг, «этот самый», наклоняется и внимательно что-то высматривает. Затем что-то пишет в журнал. Пытается перелистнуть страницу, у него это не получается, и тут он – внимание!!! – облизывает языком тот самый палец, переворачивает-таки страницу, пишет уже что-то там, а затем переходит к следующему пациенту…
Однако самое веселье – конечно же! – происходит в кабинете психиатра. Одуревшие от перспективы служить на границе с Китаем, призывники – даже те, кто в принципе уже согласились на двухлетнюю изоляцию в казарме, – чувствуют, что это их последний шанс откосить. И начинают выливать на психиатра все, что накопилось за 18 лет в их собственных «покрытых суровым мраком безумия» душах. Психиатру все равно. Она – а это женщина – слышала весь этот бред не одну сотню раз. И даже не одну тысячу. Она сидит, ковыряясь в собственных ногтях, и, кажется, даже не замечает обливающего ее смердящего словесного поноса. Вы бы слышали, какой бред несут все эти «косяки»!!!
Не знаю, не знаю… На мой личный взгляд, косить нужно начинать лет в 13, когда перестраивающийся организм одаривает тебя не только ломающимся голосом, но и всякими интересными штуками вроде необоснованных скачков давления, потливости, бессонницы и проч. Тогда тебе, конечно, объяснят, что это переходный возраст и все такое. Но зато в 18 лет, если пользоваться каждым удобным случаем и не лениться ходить к врачу по любому пустяку, ты станешь счастливым обладателем трех-четырех пухлых томов под названием «Медицинская карта». Которые как раз и будут одним из козырей в борьбе с военкоматом. Ну, это так – к слову…
А вообще, на моей личной памяти, круче всех откосил Пикалов. На момент, когда государство захотело его поиметь в качестве доблестного защитника Родины, у Сашки не было никаких реальных отмазок – ни студенческого билета хоть какого-нибудь вуза, ни какой-либо гаденькой болезни, ни даже банального плоскостопия… Все шло к тому, что пару лет мы получали бы его слезные письма, описывающие серые солдатские будни, скрывающиеся за бодрым «у меня все хорошо!!!». Это уже буквально на следующий год он обзавелся и гордым званием «студент университета» и – для верности – новорожденным сыном.
В те же декабрьские дни… Точнее, даже в тот декабрьский вечер, когда на следующее утро ему предстояло к семи утра быть там, где положено, Сашка вышел на балкон родительской квартиры. Голый, завернутый в мокрую простыню. Постояв минут десять, одубев от холода, вернулся. Лег спать. Утром проснулся с температурой около 40. Грипп!!! Что и требовалось.
Но это лишь тактический ход, позволяющий отсрочить явку в злобное заведение лишь на неделю. Ну на две, если очень повезет. Все равно же надо что-то делать. Эта неделя пролетела быстро. Как не было.
И вот ситуация повторяется. Вечер. Завтра утром в 7:00 нужно быть. Иначе – оказываешься вне закона. Саша мрачно ходит по квартире, срывая зло на всех домашних. Ну и на мне – по телефону. Так, для верности. Чтобы уж всем было плохо. В квартире практически траур. Собственно, мне тоже было не особо весело. Хотя где-то внутри что-то теплилось такое… Что-то такое… Обнадеживающее…
Правду говорят, что человек – сам кузнец своего счастья. Пикалов сам себе сделал все, что нужно! Перед тем, как лечь спать, он сорвал зло еще и на стене в своей комнате. Пнул коленом. Я бы на месте стены наверно умер. Но стена – не я. Она все-таки бетонная (или какая она там?).
Короче, колено вспухло. И мешало ходить. Точнее, не давало ходить вообще. В поликлинику Сашку отнес на руках старший брат, а радостная мама сама лично съездила в военкомат, отвезла справку о невозможности призывника Пикалова передвигаться самостоятельно. В таких случаях ни горы, ни Магометы никуда не ходят. В общем, вы понимаете…
Ну, а уже на следующий год – см. выше.
Собственно, меня, сидящего в тот момент перед психиатром, меньше всего волновала необходимость косить. Как-никак – студент университета.
Но, как оказалось, так думал только я. Университет же меня отверг. В сепаратном, так сказать, порядке.
Когда какой-то мужик в форме, с пузом потенциального генерала, выдал мне повестку, обязывающую явиться когда-то там куда-то там на сборный пункт и готовиться к прохождению воинской службы в ракетных войсках где-то в Приморье, я с улыбкой поинтересовался: «А разве студентов вузов берут служить?» На что мне было отвечено: «Студентов – нет, а тебя – да!» Тут-то я и открыл дяде секрет, что на самом-то деле я и есть студент этого самого университета. На что дядя грозно оскалился и прошипел: «Ты кому голову морочишь, сопляк?» Я предложил ему позвонить в деканат и уточнить, уверив, что скорее всего это недоразумение.
Ответ деканата сразил меня наповал:
– Михаил Камалеев не является студентом нашего университета…
@@@
Постепенно Слышь-Слышь стал неотъемлемой частью интерьера студенческого клуба. В какой-то мере даже незаменимым. Трудно представить кого-либо еще, с таким энтузиазмом самостоятельно вызывающегося сбегать за пивом. Правда, иногда ждать Диму приходилось чуть ли не по часу, несмотря на то, что ближайший киоск находился в трех минутах ходьбы от места нашей дислокации. А все потому, что СС знал всех вокруг, и его знали все. Т. е., по пути к киоску он мог встретить знакомых человек семь, и с каждым обстоятельно поговорить. А ведь предстоял еще обратный путь!
Именно с появлением СС в нашей компании языковой запас сначала Птицы, а потом уже и всех остальных, значительно обогатился. СС, как настоящий мужчина, не терпел сопливых расплывчатых намеков, а предпочитал, чтобы с ним общались конкретно, порой даже брутально. Дима мог не понять двухминутной вежливой просьбы оставить человека в одиночестве. Но стоило Птице произнести магическое: «Потеряйся!», как СС моментально улетучивался, не оставляя даже следов своего присутствия. Именно он, выведя из себя Птицу назойливыми расспросами о чем-то, послужил причиной появления на свет крылатой фразы: «Ну какая оптом розница?!»
Кроме всего этого, Дима оказался бережливым и рачительным. Окончательно я в этом убедился одним веселым весенним вечером, когда наша шумная компания, в очередной раз констатировав полное расходование пивных запасов, дружно полезла по карманам и кошелькам, извлекая остатки денег. Хотелось продолжения веселья. Увы, денег катастрофически не хватало. Ни на что.
СС, на некоторое время погрузившийся в несвойственное ему состояние задумчивости, соорудил в конце концов на лице выражение печальной решительности. Как будто разгадал все самые сокровенные загадки мироздания. Он начал молча ходить по комнате взад-вперед, пялясь на пол, заглядывая во все углы, сгоняя нас со стульев. Секундная оторопь, поразившая всех, прошла, как только все оценили, что именно затеял СС.
Ни для кого, надеюсь, не секрет, что самый простой способ добыть деньги на дополнительную порцию алкоголя – это сдать оставшиеся от предыдущей порции пустые бутылки.
Однако, именно в то время, именно в том месте, где мы тогда находились, сделать это было не так то и просто. Из соображений экономического характера, видимо – как это всегда и бывает в нашей стране – путая экономику и экономию, производители пива переложили на потребителей «почетную» обязанность сдирать этикетки со стеклянной тары. Звучит как маразм, но так было на самом деле: бутылки с оставшимися на них хоть какими-то следами присутствия бумаги попросту не принимали. Поэтому готовность отодрать полторы сотни этикеток не могла не вызвать уважения. Впрочем, добровольных помощников как-то тоже не нашлось.
Слышь-Слышь в гордом одиночестве, с первой парой пакетов, набитых обреченно побрякивающими друг о друга стекляшками, направился в сторону мужского туалета. Не знаю точно, но скорее всего, если бы дон Кихот отправлялся на бой с мельницами, сопровождаемый молчаливым и неловким сочувствием полутора десятков человек, он еще больше бы убедился в абсолютном героизме собственного поступка. Впрочем, несмотря на очевидную утопичность Диминого замысла, никто останавливать его не собирался. В конце концов, цирка с клоунами – к тому же бесплатного – в нашем городе тогда не было.
Диплом о высшем образовании, подтверждающий факт более или менее успешного десятикратного прохождения сессионной экзекуции, был торжественно вручен мне в обстановке, далекой от официальной. В тот день я с довольно бледной физиономией возлежал на пружинистой койке в хирургическом отделении Центральной городской больницы г. Ульяновск. Несмотря на столь нетрадиционное окончание вуза, начало моего обучения там происходило без каких-либо эксцессов: на самой первой вводной лекции я присутствовал. Причем, в нормальном виде. Даже, кажется, в галстуке!:-)
Слушал я, конечно, довольно невнимательно. Но что-то там говорилось о том, что учиться в нашем вузе интересно, престижно, полезно. Что у нас есть замечательный шанс получить востребованную на рынке профессию. Лучшие преподаватели… аспирантура… практика в офисах преуспевающих фирм… международные… интернет… научная деяте… повышенная стипендия… лекции на английск… бла-бла-бла-бла-бла… И ни разу, ни одним словом, ни полунамеком профессор не упомянул, что именно на нашем факультете учатся самые колоритные персонажи во всем университете.
Окончательно в этом я убедился через пару лет, едва переступив порог мужского туалета на третьем этаже, куда с обреченным видом великомученика удалился Слышь-Слышь. Хлюпанье воды, позвякивание стекла и беззлобная матерная эквилибристика были слышны далеко от места принесения добровольной трудовой жертвы. Вообще-то, склерозом я не страдаю. (Я им наслаждаюсь:-) – каждый день новости!:-)) Но тут я напрочь забыл зачем пришел. Эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами как пример бескомпромиссного выполнения взятых на себя обязательств. Ну и смешно к тому же…
Дима стоял на полусогнутых ногах, склонившись над раковиной. Закатанные практически до плеч рукава свитера, потный лоб и жестокое, на грани истерики, выражение лица. Почти закрытые, как будто он собирается чихнуть, глаза, высунутый язык… И руки, напряженные как канат, которым связали двух бешеных, мчащихся в разные стороны, слонов… Сцепив пальцы, упершись ладонями в самое дно раковины, СС судорожно сгибал руки в локтях, издавая оргазмические стоны.
Честно говоря, сначала я подумал, что Диму засасывает в городскую водопроводную систему…
– Дима, что с тобой??
Ни на секунду не отрываясь от своих героических свершений, Слышь-Слышь прокряхтел:
– Тут… бумага… забилась… Вантуз… не нашел… Вот… прочищаю…
На этом я, пожалуй, закончу рассказ о легендарном Слышь-Слыше – герое не одного десятка поражающих воображение историй, хранящихся в памяти многих выпускников моего университета. Я считаю, что достойно внес свою посильную лепту в жизнеописание этого героя нашего времени.
Дорогой Дима, где ты, интересно, сейчас? Я скучаю по тебе, друг!!!
@@@
Вам никогда не приходило в голову, что разного рода неврозы, психозы, неврастении и прочие расстройства человеческой нервной системы – а особенно мизантропию – следует лечить… квадратными метрами?!
Да-да, обычными квадратными метрами типового жилья. Панельного, кирпичного, с раздельным санузлом, пятнадцатью минутами ходьбы от метро, перспективой телефонизации в течение года, кодовыми замками на входных дверях и счастливыми лицами новоиспеченных владельцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Короче, крепись, пацан! Ты сделал первый шаг на пути к звезде Героя России.
Если бы я имел полномочия представлять достойных к награждению государственными премиями, то первым делом я бы позаботился о своих родителях. И не только из-за стремления к обогащению собственной семьи. Нет, они получили бы награды вполне заслуженно. Может быть, кому-то их заслуги покажутся мелкими и незначительными. Может быть. Но все дело только в масштабах значимости моей личной личности. А если бы я был – не дай бог! – каким-нибудь премьер-министром? Представляете, что было бы, не обладай я необычайно развитым и натренированным за долгие годы деления одного унитаза с родителями чувством юмора? Если бы я не умел находить в каждой идиотской ситуации мало-мальски присутствующего повода, чтобы обернуть все в шутку? И пускал бы в ход все запасы своего скорпионьего яда на самом деле, а не понарошку? Вот! То-то и оно! Не поздоровилось бы всем окружающим. Не верите – спросите у моих родителей! Думаете, зачем они тратили чуть ли не лучшие годы своей жизни на то, чтобы научить Мишу смотреть на жизнь с оптимизмом и уметь спасаться от стрессов, превращая даже самые тягостные моменты в анекдот?
Но, слава богу, высокими государственными постами я не обременен. Тем более не занимал их в день своего восемнадцатилетия, когда, понимая, что роптать просто бесполезно, стоял в коридоре районного военкомата и обмахивался тетрадочкой. Которая есть не что иное, как подробное описание моего физического и психического состояния. С точки зрения военкомата, который вот уже столько лет бесполезно пытается убедить меня в этом, – совершенно годного к строевой службе состояния. Не то, чтобы мне было жарко или душно. При минусовой-то температуре? Просто это нервное. Просто мне было смешно. А от того, что мало кто еще понимал, насколько все происходящее здесь комично и абсурдно, было еще смешнее.
Только представьте! Четыре здоровых жлоба заходят разом в кабинет хирурга, встают в ряд. Чуть ли не по росту. Хирург – дядька лет пятидесяти, начинающий седеть, – картавя, приказывает всем опустить до колен трусы, развернуться на 180 градусов и наклониться. Среди жлобов начинается легкая паника. Тем временем дядечка подходит к первому из них, не торопясь натягивает резиновые перчатки. Вытягивает руки, похрустывая суставами. Берет жлоба за ягодицы, наклоняется сам и начинает внимательно вглядываться в глубокий внутренний мир испытуемого. При этом произносит: «Так-с, это кто у нас здесь?»
– Это… Ты че, а? Никого у меня там нет!!! – вопит жлоб.
– Спокойно, молодой человек, спокойно! Фамилия? – пытается успокоить его хирург. – Фамилия как?
Жлоб называет свою фамилию. Хирург разрешает ему выпрямиться и повернуться. И только сейчас жлоб – первым из своих собратьев по несчастью – замечает мирно сидящую в уголке медсестру, старательно фиксирующую в тетрадочки каждого из нас состояние наших «глубоких внутренних миров».
Поработав над каждым с тыла, хирург переходит к фронтальной атаке. Снимает перчатки, берет в руки какие-то журналы, снова подходит к каждому по очереди и… Господи, я не знаю, как это описать!!! В общем, указательным пальцем правой руки он поднимает, как писал один мой лестерский друг, «этот самый», наклоняется и внимательно что-то высматривает. Затем что-то пишет в журнал. Пытается перелистнуть страницу, у него это не получается, и тут он – внимание!!! – облизывает языком тот самый палец, переворачивает-таки страницу, пишет уже что-то там, а затем переходит к следующему пациенту…
Однако самое веселье – конечно же! – происходит в кабинете психиатра. Одуревшие от перспективы служить на границе с Китаем, призывники – даже те, кто в принципе уже согласились на двухлетнюю изоляцию в казарме, – чувствуют, что это их последний шанс откосить. И начинают выливать на психиатра все, что накопилось за 18 лет в их собственных «покрытых суровым мраком безумия» душах. Психиатру все равно. Она – а это женщина – слышала весь этот бред не одну сотню раз. И даже не одну тысячу. Она сидит, ковыряясь в собственных ногтях, и, кажется, даже не замечает обливающего ее смердящего словесного поноса. Вы бы слышали, какой бред несут все эти «косяки»!!!
Не знаю, не знаю… На мой личный взгляд, косить нужно начинать лет в 13, когда перестраивающийся организм одаривает тебя не только ломающимся голосом, но и всякими интересными штуками вроде необоснованных скачков давления, потливости, бессонницы и проч. Тогда тебе, конечно, объяснят, что это переходный возраст и все такое. Но зато в 18 лет, если пользоваться каждым удобным случаем и не лениться ходить к врачу по любому пустяку, ты станешь счастливым обладателем трех-четырех пухлых томов под названием «Медицинская карта». Которые как раз и будут одним из козырей в борьбе с военкоматом. Ну, это так – к слову…
А вообще, на моей личной памяти, круче всех откосил Пикалов. На момент, когда государство захотело его поиметь в качестве доблестного защитника Родины, у Сашки не было никаких реальных отмазок – ни студенческого билета хоть какого-нибудь вуза, ни какой-либо гаденькой болезни, ни даже банального плоскостопия… Все шло к тому, что пару лет мы получали бы его слезные письма, описывающие серые солдатские будни, скрывающиеся за бодрым «у меня все хорошо!!!». Это уже буквально на следующий год он обзавелся и гордым званием «студент университета» и – для верности – новорожденным сыном.
В те же декабрьские дни… Точнее, даже в тот декабрьский вечер, когда на следующее утро ему предстояло к семи утра быть там, где положено, Сашка вышел на балкон родительской квартиры. Голый, завернутый в мокрую простыню. Постояв минут десять, одубев от холода, вернулся. Лег спать. Утром проснулся с температурой около 40. Грипп!!! Что и требовалось.
Но это лишь тактический ход, позволяющий отсрочить явку в злобное заведение лишь на неделю. Ну на две, если очень повезет. Все равно же надо что-то делать. Эта неделя пролетела быстро. Как не было.
И вот ситуация повторяется. Вечер. Завтра утром в 7:00 нужно быть. Иначе – оказываешься вне закона. Саша мрачно ходит по квартире, срывая зло на всех домашних. Ну и на мне – по телефону. Так, для верности. Чтобы уж всем было плохо. В квартире практически траур. Собственно, мне тоже было не особо весело. Хотя где-то внутри что-то теплилось такое… Что-то такое… Обнадеживающее…
Правду говорят, что человек – сам кузнец своего счастья. Пикалов сам себе сделал все, что нужно! Перед тем, как лечь спать, он сорвал зло еще и на стене в своей комнате. Пнул коленом. Я бы на месте стены наверно умер. Но стена – не я. Она все-таки бетонная (или какая она там?).
Короче, колено вспухло. И мешало ходить. Точнее, не давало ходить вообще. В поликлинику Сашку отнес на руках старший брат, а радостная мама сама лично съездила в военкомат, отвезла справку о невозможности призывника Пикалова передвигаться самостоятельно. В таких случаях ни горы, ни Магометы никуда не ходят. В общем, вы понимаете…
Ну, а уже на следующий год – см. выше.
Собственно, меня, сидящего в тот момент перед психиатром, меньше всего волновала необходимость косить. Как-никак – студент университета.
Но, как оказалось, так думал только я. Университет же меня отверг. В сепаратном, так сказать, порядке.
Когда какой-то мужик в форме, с пузом потенциального генерала, выдал мне повестку, обязывающую явиться когда-то там куда-то там на сборный пункт и готовиться к прохождению воинской службы в ракетных войсках где-то в Приморье, я с улыбкой поинтересовался: «А разве студентов вузов берут служить?» На что мне было отвечено: «Студентов – нет, а тебя – да!» Тут-то я и открыл дяде секрет, что на самом-то деле я и есть студент этого самого университета. На что дядя грозно оскалился и прошипел: «Ты кому голову морочишь, сопляк?» Я предложил ему позвонить в деканат и уточнить, уверив, что скорее всего это недоразумение.
Ответ деканата сразил меня наповал:
– Михаил Камалеев не является студентом нашего университета…
@@@
Постепенно Слышь-Слышь стал неотъемлемой частью интерьера студенческого клуба. В какой-то мере даже незаменимым. Трудно представить кого-либо еще, с таким энтузиазмом самостоятельно вызывающегося сбегать за пивом. Правда, иногда ждать Диму приходилось чуть ли не по часу, несмотря на то, что ближайший киоск находился в трех минутах ходьбы от места нашей дислокации. А все потому, что СС знал всех вокруг, и его знали все. Т. е., по пути к киоску он мог встретить знакомых человек семь, и с каждым обстоятельно поговорить. А ведь предстоял еще обратный путь!
Именно с появлением СС в нашей компании языковой запас сначала Птицы, а потом уже и всех остальных, значительно обогатился. СС, как настоящий мужчина, не терпел сопливых расплывчатых намеков, а предпочитал, чтобы с ним общались конкретно, порой даже брутально. Дима мог не понять двухминутной вежливой просьбы оставить человека в одиночестве. Но стоило Птице произнести магическое: «Потеряйся!», как СС моментально улетучивался, не оставляя даже следов своего присутствия. Именно он, выведя из себя Птицу назойливыми расспросами о чем-то, послужил причиной появления на свет крылатой фразы: «Ну какая оптом розница?!»
Кроме всего этого, Дима оказался бережливым и рачительным. Окончательно я в этом убедился одним веселым весенним вечером, когда наша шумная компания, в очередной раз констатировав полное расходование пивных запасов, дружно полезла по карманам и кошелькам, извлекая остатки денег. Хотелось продолжения веселья. Увы, денег катастрофически не хватало. Ни на что.
СС, на некоторое время погрузившийся в несвойственное ему состояние задумчивости, соорудил в конце концов на лице выражение печальной решительности. Как будто разгадал все самые сокровенные загадки мироздания. Он начал молча ходить по комнате взад-вперед, пялясь на пол, заглядывая во все углы, сгоняя нас со стульев. Секундная оторопь, поразившая всех, прошла, как только все оценили, что именно затеял СС.
Ни для кого, надеюсь, не секрет, что самый простой способ добыть деньги на дополнительную порцию алкоголя – это сдать оставшиеся от предыдущей порции пустые бутылки.
Однако, именно в то время, именно в том месте, где мы тогда находились, сделать это было не так то и просто. Из соображений экономического характера, видимо – как это всегда и бывает в нашей стране – путая экономику и экономию, производители пива переложили на потребителей «почетную» обязанность сдирать этикетки со стеклянной тары. Звучит как маразм, но так было на самом деле: бутылки с оставшимися на них хоть какими-то следами присутствия бумаги попросту не принимали. Поэтому готовность отодрать полторы сотни этикеток не могла не вызвать уважения. Впрочем, добровольных помощников как-то тоже не нашлось.
Слышь-Слышь в гордом одиночестве, с первой парой пакетов, набитых обреченно побрякивающими друг о друга стекляшками, направился в сторону мужского туалета. Не знаю точно, но скорее всего, если бы дон Кихот отправлялся на бой с мельницами, сопровождаемый молчаливым и неловким сочувствием полутора десятков человек, он еще больше бы убедился в абсолютном героизме собственного поступка. Впрочем, несмотря на очевидную утопичность Диминого замысла, никто останавливать его не собирался. В конце концов, цирка с клоунами – к тому же бесплатного – в нашем городе тогда не было.
Диплом о высшем образовании, подтверждающий факт более или менее успешного десятикратного прохождения сессионной экзекуции, был торжественно вручен мне в обстановке, далекой от официальной. В тот день я с довольно бледной физиономией возлежал на пружинистой койке в хирургическом отделении Центральной городской больницы г. Ульяновск. Несмотря на столь нетрадиционное окончание вуза, начало моего обучения там происходило без каких-либо эксцессов: на самой первой вводной лекции я присутствовал. Причем, в нормальном виде. Даже, кажется, в галстуке!:-)
Слушал я, конечно, довольно невнимательно. Но что-то там говорилось о том, что учиться в нашем вузе интересно, престижно, полезно. Что у нас есть замечательный шанс получить востребованную на рынке профессию. Лучшие преподаватели… аспирантура… практика в офисах преуспевающих фирм… международные… интернет… научная деяте… повышенная стипендия… лекции на английск… бла-бла-бла-бла-бла… И ни разу, ни одним словом, ни полунамеком профессор не упомянул, что именно на нашем факультете учатся самые колоритные персонажи во всем университете.
Окончательно в этом я убедился через пару лет, едва переступив порог мужского туалета на третьем этаже, куда с обреченным видом великомученика удалился Слышь-Слышь. Хлюпанье воды, позвякивание стекла и беззлобная матерная эквилибристика были слышны далеко от места принесения добровольной трудовой жертвы. Вообще-то, склерозом я не страдаю. (Я им наслаждаюсь:-) – каждый день новости!:-)) Но тут я напрочь забыл зачем пришел. Эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами как пример бескомпромиссного выполнения взятых на себя обязательств. Ну и смешно к тому же…
Дима стоял на полусогнутых ногах, склонившись над раковиной. Закатанные практически до плеч рукава свитера, потный лоб и жестокое, на грани истерики, выражение лица. Почти закрытые, как будто он собирается чихнуть, глаза, высунутый язык… И руки, напряженные как канат, которым связали двух бешеных, мчащихся в разные стороны, слонов… Сцепив пальцы, упершись ладонями в самое дно раковины, СС судорожно сгибал руки в локтях, издавая оргазмические стоны.
Честно говоря, сначала я подумал, что Диму засасывает в городскую водопроводную систему…
– Дима, что с тобой??
Ни на секунду не отрываясь от своих героических свершений, Слышь-Слышь прокряхтел:
– Тут… бумага… забилась… Вантуз… не нашел… Вот… прочищаю…
На этом я, пожалуй, закончу рассказ о легендарном Слышь-Слыше – герое не одного десятка поражающих воображение историй, хранящихся в памяти многих выпускников моего университета. Я считаю, что достойно внес свою посильную лепту в жизнеописание этого героя нашего времени.
Дорогой Дима, где ты, интересно, сейчас? Я скучаю по тебе, друг!!!
@@@
Вам никогда не приходило в голову, что разного рода неврозы, психозы, неврастении и прочие расстройства человеческой нервной системы – а особенно мизантропию – следует лечить… квадратными метрами?!
Да-да, обычными квадратными метрами типового жилья. Панельного, кирпичного, с раздельным санузлом, пятнадцатью минутами ходьбы от метро, перспективой телефонизации в течение года, кодовыми замками на входных дверях и счастливыми лицами новоиспеченных владельцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11