Припоминаю одну, очень показательную деталь всех без исключения таких разборов прошедшего учебного дня. На любом из них мне непременно задавался вопрос: когда же на фронт? В этом — вопросе легко угадывались по крайней мере два важных мотива. Первый: все летчики чувствовали себя в какой-то мере неловко и неуютно — второй год страна ведет ожесточенные бои с наглым и сильным врагом, а им выпало, как они считали, отсиживаться в тылу. И они рвались как можно скорее вернуть накопившийся «должок», лично бить ненавистных захватчиков. Второй: морально-политическая и боевая готовность к предстоящим схваткам. Мы, командиры и политработники корпуса, знали, верили, видели — летный состав к ним готов, истребители наши драться будут смело, упорно, решительно. Но вот дать на конкретный вопрос конкретный ответ до апреля не мог. И только к середине месяца обстановка несколько прояснилась: по приказу штаба ВВС полки корпуса сосредоточивались в Курской области. По массе разных примет ощущалось назревание крупных событий. И все же нам участвовать в них не довелось. Только-только огляделись на новом месте — пришел приказ: в срочном порядке перебазироваться на Кубань, в оперативное подчинение командования 4-й воздушной армии Северо-Кавказского фронта.
Передислоцировались мы оперативно и без происшествий. Командующий армией генерал-лейтенант авиации Константин Андреевич Вершинин и начальник штаба армии генерал-майор авиации Алексей Зиновьевич Устинов не скрывали своего удовлетворения быстрым перелетом частей корпуса, нетерпения, с которым они нас ждали. Выслушав, детально вникая в каждый вопрос, сообщение о состоянии подготовки летчиков, материальной части, соображения о применении полков и подразделений, они подробно ознакомили меня с общей обстановкой на фронте, с ходом борьбы за господство в воздухе.
А обстановка на тот момент сложилась крайне тяжелая, особенно на плацдарме Малая земля под Новороссийском. Как раз накануне нашего прилета, 17 апреля 1943 года, гитлеровцы начали очередное ожесточенное наступление на боевые порядки его защитников.
Положение на плацдарме продолжало накаляться, причем постоянно нарастали удары с воздуха. А соотношение сил на этом участке фронта до нашего прибытия было на стороне противника: у него имелось более 1000 боевых самолетов против 580 наших. К тому же летный состав советских частей был измотан в зимних боях, понес большие потери в последние недели, и хоть дрались летчики отчаянно храбро и умело, силы были чересчур неравными.
Поэтому генерал Вершинин поставил следующую задачу корпусу:
— Прикрыть с воздуха войска 18-й армии генерала Леселидзе, их боевые действия наплацдарме юго-западнее Новороссийска; организовать постоянное патрулирование в районе плацдарма; атаковывать и уничтожать любой приближающийся к нему самолет противника.
Помолчав, командарм добавил:
— Знаю, понимаю — вам нужно бы дать хоть несколько дней на подготовку, на знакомство с районом, но нет даже одного дня, малоземельны ждать не могут. Помогу вам лишь одним: дам несколько лучших летчиков из наших частей, чтобы вместе с вашими фронтовиным (так в тексте, похоже в источнике фраза пропущена — С.К.) примером, как бить фашистов. Но это — все, иным примером, как бить фашистов. Но это — все, и уже завтра всеми силами корпуса — в бой…
Честно говоря, хоть срочная переброска корпуса на Кубань красноречиво говорила о сложившейся там тяжелой обстановке, в душе была тем не менее надежда, что вводить подразделения в бои удастся постепенно: мне хорошо была понятна опасность первых боевых вылетов для необстрелянных летчиков. Но что делать: на войне как на войне.
Получив приказ, на экстренном совещании с офицерами штаба корпуса подвели итоги проделанного на новом месте, определили, что можно еще предпринять в оставшиеся считанные часы. Спасибо тыловым службам армии: материальная часть была размещена на аэродромах, замаскирована, во всех полках имелся необходимый запас горючего и боеприпасов, для личного состава подготовили общежития, казармы, столовые. Офицеры штабов, командиры дивизий ознакомили летчиков с обстановкой на фронте, а подразделения, первыми прибывшие на Кубань, сумели облетать район боевых действий.
Теперь предстояло и казалось совершенно необходимым обеспечить высокую морально-психологическую готовность всего личного состава к завтрашним боям. Во всех полках наметили провести митинги, партийные и комсомольские собрания. Сразу же после совещания часть командиров отправилась по частям. Я выбрал для себя 812-й полк дальневосточников. Выступали все коротко, деловито, лучше же всех чувства своих товарищей выразил, пожалуй, лейтенант А. Т. Тищенко:
— Настал наш долгожданный час. Два года мы были в глубоком тылу и в неоплатном долгу перед теми, кто эти два года воевал, кто уже сложил головы за Родину. Мы не имеем права плохо драться.
Боевой настрой летного состава подтвердили и партийные собрания во всех полках. Летчики рвались в небо и, как это всегда и всюду случалось на фронте в канун крупных, требовавших решительного напряжения всей силы человеческого духа событий, многие написали в этот вечер заявление с просьбой принять их в ряды ленинской партии.
…Первыми в предрассветное небо уходили на боевое задание группы из полков майора А. У. Еремина и подполковника В. А. Папкова. Ереминцам предстояло прикрыть плацдарм со стороны моря, откуда чаще всего появлялись фашистские бомбардировщики. Остальные прикрывали непосредственно Малую землю.
В первый вылет иду и я, взяв в качестве ведомого своего помощника по воздушно-стрелковой подготовке Героя Советского Союза А. И. Новикова. Обычно со мной летал любой, чаще всего молодой, летчик того подразделения, с которым я поднимался в воздух как правило, для каждого из них это было хорошей школой Но сегодня необходимо исключить малейший риск, и в небо я иду не для того, чтобы лично сбивать фашистских стервятников, а чтобы оценить как поведение своих и вражеских летчиков, так и тактику противника, уровень его боевой подготовки. Конечно, определенное представление о нем у нас есть. 4-й воздушный флот (люфтфлот-те-4) после основательной трепки его под Сталинградом капитально переформировали. В него входили и наиболее боеспособные истребительные эскадры: 51-я — «Мельдерс» и 3-я — «Удет». Все соединения укомплектованы опытным летным составом, на их вооружении новые истребители ФВ-190а и модифицированные «мессершмитты» Ме-109Г с моторами повышенной мощности, сильным пушечно-пулеметным вооружением, усиленной бронезащитой.
Мы с Новиковым держимся выше и в стороне от наших групп, что дает нам возможность видеть сразу все поле боя и каждого его участника в отдельности, а при крайней необходимости — оказать своевременную помощь истребителям.
Прошли под крылом чуть освещенные восходящим солнцем отроги Главного Кавказского хребта, взгляд мой жадно ищет памятные и приметные очертания родного Новороссийска, но то, что я. вижу, потрясает до глубины души. Да, любая война жестока, но та, что была навязана нам фашистами, не имела никаких границ и мерок жестокости. Совсем недавно видел я руины Курска, Краснодара, остовы печных труб на местах деревень и сел, казалось бы, перестал уже всему этому удивляться. Но то, что открылось сейчас, болью отдалось в сердце. Да, был вроде бы подготовлен к тому, что город разрушен. Однако чтобы до такой степени… Все кругом внизу, что охватывалось взглядом, — сплошные руины. От цементного завода «Пролетарий», где начиналась моя трудовая биография, — руины, над которыми кое-где просматривались остатки кирпичны стен. То же самое на соседнем заводе «Октябрь». А по берегам бухты, где располагалась когда-то моя родная пригородная Станичка, где рядом с ней манил к себе уютный парк, — все порушено, все голо. Ничего не осталось и от виноградников на склоне Мысхако…
О героической эпопее Малой земли написаны книги, сложены песни, поставлены фильмы — не хотелось бы повторять известное. Скажу лишь о самом сильном впечатлении: там, на плацдарме, не может, не должно быть ничего живого. Так все перепахано огненным — плугом войны. Но вопреки этому совершенно здравому, естественному ощущению — непривычные трассы пулеметных и автоматных очередей, дымная рябь разрывов, рельефно очерчивающие линию передовой.
С нашей высоты отлично просматривается и весь плацдарм, и барражирующие группы наших «яков». Встает за нами из-за горных отрогов солнце, и тут мы замечаем, наконец, первые группы противника: смело, уверенно идут в зону Малой земли «мессеры». Догадываюсь: их цель — расчистить воздушное пространство к подходу бомбардировщиков. А уверенность — от вчерашнего подавляющего превосходства в численности, от самоуспокоенности за безнаказанность появления над плацдармом. Что ж, это должно им дорого обойтись, тем более, что советские истребители ими еще не замечены, летят они со стороны солнца.
«Яки» идут навстречу «мессерам», и тут вскрывается наша первая ошибка. Наши барражировали над плацдармом с наивыгоднейшей для продолжительности полета крейсерской скоростью, фашисты подошли к зоне на максимальной, имея заметное преимущество в начале и в развитии атаки. Но советские истребители смело вступали в бой на горизонтальных встречно-пересекаю-щихся курсах, использовали вертикальный маневр, уходя из-под удара, стремились одновременно выйти в хвост врагу. Здесь-то и становится заметной необстрелянность наших истребителей: группы распадаются на пары, пары — на одиночные машины, теряя и визуальную, и огневую связь. Кое-где они ведут бой» уже как получится, в расчете лишь на самого себя.
Я не ошибся в своей догадке: к плацдарму под прикрытием «мессеров» идут группами пикирующие бомбардировщики Ю-87. Ожидавшие их подхода группы истребителей из полка Еремина бросаются наперехват, набрав при этом приличную скорость. Прикрывающая пара первой группы связывает боем «мессеры», основная же четверка с первого захода подбила два бомбардировщика. Второй не повезло — ее всю связали боем «мессеры», а «юнкерсы» тем временем беспрепятственно продолжают идти курсом на плацдарм. Как быть, ведь приказ командарма требует не допускать до Малой земли ни один самолет противника? Значит, настал и наш черед. Резко бросаю вниз и в сторону строя «юнкер-сов» машину, отлично зная, что Новиков в точности повторит мой маневр. И тут же вижу: из схватки истребителей выскакивает пара «яков» и на догоне атакует Ю-87. А с другой стороны на гитлеровских стервятников нацеливается еще четверка «яков», но они явно не из нашего корпуса: у них на носу самолета нет нашей эмблемы — птичьего крыла со звездой. Спустя несколько секунд два бомбардировщика задымились, строй фашистских машин распался, они сбрасывают бомбы куда придется и уходят.
Пора и нам возвращаться: горючее на исходе, только-только дойти до аэродрома. А в зону тем временем спешат новые группы наших и фашистских машин. Да, день обещает быть жарким…
В штабе корпуса к моему возвращению уже подготовили предварительные итоги первого вылета: сбито 12 самолетов противника, в том числе 8 бомбардировщиков.
Поздним вечером выяснилось, что за первый день в небе Кубани летчики 3-го истребительного авиационного корпуса, по проверенным данным, уничтожили 47 вражеских самолетов. Надо ли говорить, как воодушевляюще подействовала на личный состав эта очевидная победа.
Штабные командиры показывают мне схемы нескольких первых боев, они подготовлены по докладам летчиков и на основе контрольных снимков фотокинопулеметов. Просматриваю их друг за другом — каждый по-своему интересен. Офицеры штаба особо выделили то, как сбила «мессершмитта» пара Алексея Машенкина, того самого, которого я принял в корпус по настоятельной просьбе комиссара Пасынка. Машенкин оказался единственным из ведущих пар, кто использовал в схватке преимущество «яка» в вертикальном маневре.
Завидную боевую взаимовыручку, мужество показали в тот день летчики корпуса. Лейтенант А. Т. Тищенко в качестве ведущего пары в группе капитана И. Д. Батченко вышел на патрулирование в зону плацдарма. В зону пришли, что называется, как по заказу: «юнкерсы» уже выбирали цели, их флагман начинал пикирование. Получив приказ капитана, А. Т. Тищенко и его ведомый В. С. Патраков подбили головной «юнкере», он врезался в окопы передней линии фашистов. Но и наша пара вышла из пикирования лишь у самой земли, стала круто набирать высоту, разыскивая основную группу. И тут на них сверху «свалилась» на большой скорости пара «мессеров». Надо отдать противнику должное, они это умели: выждать, выбрать удобный момент и «свалиться» на отбившиеся пары или единичные машины. Положение хуже нельзя, но вдруг стервятники уходят круто вниз. Оказалось, что на них, в свою очередь, бросилась в атаку находившаяся выше пара лейтенанта А. Туманова. Атака была стремительной и дерзкой, основной расчет — на психологический эффект, потому что у наших летчиков кончалось горючее. Сработал железный закон войны — сам погибай, а товарища выручай.
Тищенко и ведомый, имея и горючее, и боеприпасы, вернулись к своей основной группе и сразу вступили в схватку с двумя «мессерами». На одном из виражей Тищенко заметил, что под ним два других «мессера» атакуют наш одиночный самолет. Сделав разворот и послав «як» в пикирование, лейтенант первой же очередью поджег ведомого преследующей пары, но на ведущего это не подействовало. Наш же летчик почему-то не старался увернуться от фашиста, шел по прямой. Как потом выяснилось, у истребителя был израсходован боезапас, и чтобы не мешать своему товарищу хорошенько прицелиться в фашиста, летчик лейтенант В. Луговой шел по прямой. Тищенко дал длинную очередь по нападающему фашисту, но не попал. На повторный разворот и атаку уходить нельзя: фашист успеет сбить «як». И тогда Тищенко на форсаже проходит под брюхом «мессера» и выскакивает у него прямо перед носом — вот он я, смотри, какая легкая добыча. И фашист соблазнился, ввязался в виражированне с новым противником. Настал момент, когда силуэт машины врага по всем правилам вписался в прицел Тищенко. Но очереди не? последовало:
у пушек кончились снаряды. Что делать? Продолжать бой? Но гитлеровец — опытный летчик, видно по всему, он очень скоро раскусит, что перед ним всего-навсего безопасная машина. Однако когда фашист это действительно понял, ему самому уже надо было увертываться от пушечных трасс «яка» Ивана Федорова, однополчанина Тищенко. Всего за один вылет — такая вот выразительная цепочка боевой взаимовыручки: Тищенко, Туманов, Луговой, Федоров. И так дрались все истребители корпуса — с непреклонной решимостью навязать свою волю противнику героической отвагой и дерзостью.
И сегодня не могу без волнения перечитывать лаконичные записи боевых донесений из полков:
«Группа истребителей во главе с капитаном И. Д. Батычко перехватила на подступах к плацдарму двенадцать бомбардировщиков Ю-87 под прикрытием четверки Me-109. С первой атаки капитан Батычко сбил ведущего группы бомбардировщиков. Ведомые капитана Батычко лейтенанты И. В. Федоров, Ф. П. Свеженцев, Е. Е. Ан-кудинов уничтожили еще два бомбардировщика. В этом же бою пара лейтенанта В. И. Лугового связала боем истребителей противника и двух уничтожила».
«Четверка под командованием капитана В. Г. Лапшина в составе летчиков М. И. Куценко, В. С. Конобае-ва, И. П. Логвиненко сбила шесть самолетов противника в одном бою. Куценко уничтожил три, Логвиненко — два фашистских истребителя».
«Командир звена лейтенант А. Б. Манукян за один день сбил два фашистских самолета…»
«Отличились летчики-коммунисты С. П. Шпуняков, П. Ф. Гаврилин, А. Е. Рубахин…»
«Девятка истребителей майора А. У. Еремина атаковала группу „юнкерсов“, направляющихся к плацдарму. Уничтожено пять бомбардировщиков…»
Из подобных сообщений — а они приходили из всех частей и подразделений корпуса — вырисовывалась общая итоговая картина дня. А за их лаконичными строками подчас скрывались сюжеты драматической силы,
«Командир звена лейтенант Ф. П. Свеженцев уничтожил в бою два вражеских самолета». Коротко и просто. Только не сказано, что одного «мессершмитта» Федор Свеженцев атаковал уже на поврежденной машине, имея при этом легкое ранение. Никто бы не упрекнул его, если бы он вышел из боя. Но Свеженцев дрался до конца, пока его группа не выполнила свою боевую задачу.
Так же мужественно и умело били врага многие истребители, но я хотел бы назвать, особо выделить Акопа Манукяна, Надзара Конукова, Павла Гаврилина, Ивана Федорова, которые через некоторое время стали Героями Советского Союза. И взлет к этому высокому званию начался у них в первый день боев корпуса над Малой землей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11