Безусловно, наше господство в небе Сталинграда предопределялось колоссальной работой тыла по выпуску новейшей авиационной техники, постоянными усилиями командования ВВС по подготовке резерва летных кадров, совершенствованием структуры ВВС и их тактики с учетом накопленного боевого опыта.
С октября 1942 года вводились новые штаты в истребительных и штурмовых полках и дивизиях. В полках вместо двух эскадрилий по девять машин стало три эскадрильи по десять самолетов в каждой. В звено входили теперь не три боевые машины, а четыре, оно состояло из двух пар. Такое построение диктовалось самой практикой воздушных боев: расчлененный на пары боевой порядок оказывался наиболее маневренным, гибким, обеспечивающим эффективное взаимодействие летчиков в воздушной схватке. Правда, в то время еще не все было отработано должным образом: непостоянен был состав пар, не до конца продумано взаимодействие. Непосредственно в бою летчики редко использовали вертикальный маневр, не всегда стремились добиться преимущества в высоте, часто открывали огонь с дальних дистанций. Все эти недостатки оперативно устранялись.
Продолжалось и совершенствование организационной структуры объединений, соединений и частей наших ВВС. Решением Государственного Комитета Обороны в 1942 году вместо ВВС фронтов и ВВС общевойсковых армий на советско-германском фронте создаются воздушные армии. Как крупные авиационные объединения, они стали новым направлением в строительстве ВВС и дали возможность командованию фронтов массировать усилия авиационных подразделений на главных направлениях действий сухопутных войск. Ставке же ВГК и командованию ВВС Советской Армии — использовать силы нескольких воздушных армий смежных фронтов в интересах решения крупных оперативно-стратегических задач.
Параллельно создавались и мощные авиационные резервы. Приказом НКО СССР от 26 августа 1942 года под руководством Военного совета ВВС началось формирование авиационных корпусов и отдельных авиационных дивизий РВГК. Всего до конца 1942 года было сформировано 13 авиационных корпусов, из них истребительных — 4, штурмовых — 3, бомбардировочных-3, смешанных — 3. Авиакорпуса состояли из двух и более дивизии и имели в своем составе от 120 до 270 самолетов. Вначале они создавались как однородные (истребительные, штурмовые, бомбардировочные), так и смешанные. Позднее смешанные авиакорпуса себя не оправдали и были заменены однородными. Авиакорпуса РВГК вооружались новыми типами самолетов. Они использовались для усиления фронтов, создания мощных авиационных группировок на важнейших стратегических направлениях. Как мощный резерв Главнокомандования, они позволяли осуществлять широкий маневр и резко меняли соотношение сил в нашу пользу.
Этот приказ НКО СССР предопределил и всю мою последующую военную судьбу. Дело в том, что еще до окончания Сталинградской битвы меня отозвали в Москву и поручили формирование одного из первых этих корпусов — 3-го истребительного. Начиналась новая страница моей командирской биографии, меня ждали новые проблемы, новый опыт. Ждали воздушные сражения над легендарной Малой землей.
Пример командира
Слова эти, со временем вошедшие в армейский лексикон едва ли не всех родов войск, с наибольшей силой и наглядной убедительностью, по-моему, звучат именно в нашем летном деле. Личный пример всегда и во всем — великое дело, его ничем другим заменить нельзя. И особенно — личный пример командира. Для меня это стало азбучной истиной с первых дней службы. Поначалу мы, курсанты, старались в точности повторять пилотажные приемы своих инструкторов. Потом мне самому довелось «вывозить» в небо новичков, и уже они стремились не упустить ничего из тех элементов и навыков, овладевать которыми учил их я на земле и в воздухе.
«Делай, как я» — это для меня железный, первейший командирский закон, которому сам я был верен и в годы войны, и в мирное время. Так поступал, когда командовал отрядом, полком, дивизией, корпусом. Глубинный смысл такой линии поведения командира не только в эффективности обучения личного состава овладению техникой пилотирования и тактикой ведения —воздушного боя, хотя, безусловно, н это само по себе уже чрезвычайно важно. Здесь ценно то, что потребность командира быть личным примером для подчиненных является лучшим лекарством от самоуспокоения и довольства уже достигнутым, познанным. Она заставляет неуклонно и целеустремленно работать над собой, идти в ногу с теорией и практикой военного дела, всегда быть образцом отношения к службе и к окружающим товарищам по оружию, независимо от их званий и должностей (хотя в армии это последнее весьма отличается от взаимоотношений руководитель — подчиненный в гражданской сфере деятельности).
Кроме того, среди всех летчиков истребитель — категория особая. На тяжелых самолетах действует экипаж: курс прокладывает и корректирует штурман, шасси выпускает бортинженер, связь поддерживает радист, Истребитель же все выполняет сам и потому должен обладать всеми необходимыми экипажу качествами, воспитывать и развивать их у себя.
Трудно, пожалуй, даже просто перечислить все марки самолетов, которые освоил я за свою жизнь: отечественные, немецкие, английские, американские, поршневые и реактивные. Всегда хотелось первым освоить новую машину и, пожалуй, всегда мне это удавалось. Талантом за трудом наших замечательных самолетостроителей, как я уже говорил, перед самой войной и в ее начале были созданы и освоены многие типы первоклассных боевых машин Мне же больше всего пришлись по душе истребители конструктора С. А. Яковлева: легкие, маневренные, скоростные и хорошо вооруженные, они действительно были созданы для того, чтобы побеждать любого по тем временам противника.
Под Сталинградом наши войска еще добивали окруженную группировку Паулюса, когда меня, как я уже упоминал, вызвал в Москву командующий ВВС генерал-полковник авиации А. А. Новиков и сообщил о моем назначении на должность командира одного из намеченных к формированию авиационных корпусов. Как и другие, 3-й истребительный корпус находился в резерве Верховного Главнокомандования, предназначался для действий по завоеванию господства в воздухе над решающими участками того или иного фронта, для надежного прикрытия наземных войск. Штабом ВВС уже были в общих чертах определены структура корпуса, предполагаемые методы его боевых действий. Однако практического опыта использования подобных соединений мы не имели.
Приступив к формированию корпуса, в который входили две истребительные авиадивизии по три полка каждая, я решительно настоял на вооружении его самолетами Як-1. И еще до прибытия на место формирования в Подмосковье все летчики на аэродромах запасных полков овладевали этой замечательной машиной
Мне очень повезло с комдивами полковник П. Т. Коротков и подполковник В. Т. Лисин была не только опытными летчиками и командирами, но и успели уже повоевать. Однако в штабе ВВС меня огорчили тем, что в состав корпуса вводятся полки или вновь сформированные, или из различных тыловых округов, еще не понюхавшие фронтового пороха. А я по себе хорошо знал и помнил, что такое личный, собственный опыт воздушных боев — не с учебным, а с настоящим, сильным и наглым противником.
Большого труда стоило мне уговорить командование ввести в корпус хотя бы один полк из той дальневосточной авиационной дивизии, которой я командовал перед войной. Я хорошо знал ее летчиков, которым хоть и не довелось пока участвовать в боевых действиях, но имеющих хорошую профессиональную подготовку.
И я был искренне рад узнать, что в корпус войдет 812-й истребительный авиационный полк Хорошо помнил многих его летчиков командира А. У. Еремина, командира эскадрильи Ивана Батычко, участника боев на Халхин-Голе, награжденного орденом Красного Знамени, его заместителя Тимофея Новикова и капитана Тимофея Пасынка, комиссара полка, редкой души человека, отличного летчика.
Особой заботой был для меня подбор командиров полков. Здесь нужны были люди, чей летный и человеческий авторитет был бы очевиден и непререкаем, люди, которые своим примером единства слова и дела могли бы уверенно вести за собой эскадрильи.
В большинстве своем прибывшие в корпус командиры полков и эскадрилий вполне отвечали предъявляемым к ним требованиям. В их высоких летно-тактических качествах я убедился, проведя с каждым учебные бои. Люди выдержали экзамен на «отлично», но меня не могло не тревожить, что в подразделения почти не было летчиков и командиров с фронтовым опытом.
В отделе формирования штаба ВВС мне, конечно, ни полк, ни даже эскадрилью с таким опытом не дали Но зато разрешили отозвать с фронта несколько первоклассных воздушных бойцов, среди которых были офицеры А. Е. Рубахин, А. К Янович, А. И. Новиков. В разное время мне довелось познакомиться с их боевым почерком в небе над Москвой, Воронежем, Сталинградом
Особенно рад я был Алексею Ивановичу Новикову. Воевать он начал 22 июня 1941 года и в первых же вылетах сбил два фашистских самолета. Летную школу он окончил до войны и остался там летчиком-инструктором Фронт подтвердил со всей очевидностью» все пилоты, прошедшие этот этап, становились прекрасными пилотажниками и воздушными стрелками. И совсем не случайно за два первых, самых трудных года войны Алексей Иванович уничтожил полтора десятка вражеских самолетов. Его повседневная «фронтовая работа летчика-истребителя становилась легендой. Летом 1942 года Новиков с двумя летчиками дерзко атаковали группу из двадцати четырех фашистских самолетов, пять сбили, остальных разогнали. В феврале 1943 года капитану А. И Новикову было присвоено звание Героя Советского Союза.
По моей просьбе Алексея Ивановича назначили на должность помощника командира корпуса по воздушно-стрелковой подготовке. Сутками пропадал он в полках, передавал летчикам свой боевой опыт, вел занятия по огневой и тактической подготовке. И личным примером учил их в воздухе, проводя по семь-восемь учебных боев за день. Летчики, и не только молодые, утверждали, что бои эти дали им очень многое в понимании тактики действий противника, позволили наглядно представить, какое моральное и физическое напряжение испытывает истребитель в схватке с врагом.
…Так шаг за шагом решали мы основную задачу того этапа подготовки корпуса — помочь летному составу хотя бы в принципе уяснить динамику воздушного боя с противником.
Как я и ожидал, уровень подготовки личного состава в подразделениях оказался очень неравноценным. Лучше обстояло дело с дальневосточниками: многие из них окончили летные школы еще до войны, прошли нелегкую «обкатку» в полетах над таежными глухоманями. Слабее выглядели их товарищи из других полков, обучавшиеся уже в военное время по ускоренному методу. Сказывалось, конечно, и то, что новый для всех Як-1 был еще не до конца освоен и прочувствован летчиками-истребителями.
Боевым настроем, воинским коллективизмом выделялся среди других 402-й авиаполк, которым командовал подполковник В А. Панков. На истребителях этого полка были надписи «От волжан г. Вольска», «Вольский комсомолец» и т.п. Боевая техника была построена на собранные жителями приволжского города средства, и обстоятельство это очень помогало командирам и политработникам сплачивать людей в крепкую воинскую семью. Далеко не всем, преимущественно только асам, доверялось такое «именное» оружие. То был своего рода аванс доверия, который еще следовало оправдать в предстоящих боях.
Штаб корпуса, разумеется, не случайно такое первостепенное внимание уделял подготовке командиров полков и эскадрилий: приближался день, когда они поведут своих соколов навстречу фашистским стервятникам, и от каждого из них в значительной мере зависел не только боевой, по и психологический исход чрезвычайно важной в судьбе каждого летчика первой схватки с врагом. И надо отдать им должное: командиры полков А. А. Дорошенков, А. У. Еремин, Н. В. Исаков, В. А. Папков, Г. В. Симонов, командиры эскадрилий и звеньев П. ф. Гаврилов, В. А. Егорович, А. В. Кочетов, С. А. Лебедев, С. И. Маковский, М. Е. Пивоваров были на высоте положения.
Случай помог нам вести обучение летного состава с использованием трофейного фашистского истребителя. Как-то я услышал, что в одной из авиационных частей есть целехонький Ме-109 ( «мессершмитт»). Сама собой пришла мысль — провести на нем несколько показательных боев: ведь одно дело вести учебный бой с уже привычным для тебя «яком», и совсем другое — с вражеским самолетом, хотя и пилотируемым советским летчиком. Налицо взаимодействие сразу и психологического, и тактического моментов. В воздухе летчики быстрее и лучше запоминают конфигурации фашистского истребителя: ведь как ни изучай их по макетам и плакатам, в небе, в движении они смотрятся и воспринимаются чуточку иначе.
С невероятными усилиями я буквально «выбил» этот немецкий истребитель с помощью самых высоких инстанций. Мотив был один: летный состав корпуса необстрелян, учебные бои с настоящим «мессером» в какой-то степени компенсируют этот минус.
И вот он на нашем аэродроме: тонкий фюзеляж, словно подрубленные по консолям крылья и хвостовое оперение. Рядом с нашим «яком» «мессер» кажется грубоватым. Но машина прочная. В кабине приборы: высотомер, авиагоризонт, вариометр. Разобраться, что к ^чему, совсем не сложно, и очень скоро я уже свободно пилотировал «мессершмитт». В управлении он очень легок, поэтому курсанты летных школ противника его осваивали быстро.
Настал день, когда я появился над аэродромом одного из полков корпуса. По предварительной договоренности, на «яке» встречает меня командир полка майор Еремин. И с ходу, прямо над аэродромом, на глазах летчиков, мы начинаем «бой». Еремин медленно догоняет меня, но как только расстояние между нами достигает дистанции открытия огня, я резко ухожу вверх. «Як» Еремина замешкался, однако вскоре на боевом развороте стал меня настигать. Наверное, для зрителей это было захватывающее зрелище: последовал целый каскад фигур высшего пилотажа, мы выжимали из машин все, что можно.
На аэродроме нас плотно обступили летчики-дальневосточники. Спрашиваю их: «Как впечатление от боя? Кто победил?» Отвечать никто не торопился, хотя по глазам видно: у каждого есть что сказать. Их сдержанность мне понятна — с Дальнего Востока провожали они меня майором, а тут встретились с генералом. Требовалось время, чтобы освоиться с этим обстоятельством. Но постепенно завязывается свободный разговор — своеобразный разбор только что проведенного боя. Мнения оказались противоречивыми, но наиболее убедительной выглядела позиция капитана И. Д. Батычко, командира первой эскадрильи: победителя просто-напросто не было. На мой вопрос «почему?» он ответил примерно так:
— Чтобы сбить истребитель, товарищ генерал, нужно по крайней мере пять-семь секунд держать его в прицеле. А такого момента в вашем бою ни у майора Еремина, ни у вас не было.
Убедительно. А главное — в том, что наш истребитель не уступает немецкому. Время виража у него меньше, да и на вертикаль он идет легче «мессершмитта». Все это нужно будет учитывать там, во фронтовой обстановке.
Спор этот был по-своему полезен, он сталкивал мнения, заставлял анализировать использованные тактические элементы, сравнивать тактико-технические данные самолетов. Победа не была в данном случае самоцелью, важно было другое, о чем я и сказал летчикам.
Изо дня в день над каждым нашим аэродромом проводил несколько учебных боев с командирами полков, эскадрилий:; времени было в обрез, использовать его надлежало с максимальной пользой. Летал на «мессере» до тех пор, пока у него от переработки ресурса в воздухе не заклинило мотор и не пришлось садиться на вынужденную.
Эти показательные бои раскрыли для летного состава боевые возможности своего и вражеского истребителей, убедили летчиков в том, что «яки» не уступают по летно-техническим данным «мессерам», а по некоторым параметрам и лучше их.
Летный день в том полку, где я проводил учебные бои, обязательно завершался подробным разбором полетов. Активным образом влияя на повышение профессионального уровня наших летчиков, полеты эти одновременно позволяли мне лучше, всесторонне понять и своих подчиненных. Я знал: чем глубже буду иметь представление о тех, кого завтра пошлю в бой, об их способностях, даже особенностях характера, тем больше получу возможностей для обоснованного планирования и прогнозирования будущих боевых действий, их результатов. И значит, по ходу дела смогу оказывать действенное влияние, изменять ситуацию воздушной борьбы в нашу пользу, буду знать, какие силы, какой конкретно полк или авиаэскадрилью нужно и можно послать в данной обстановке на боевое задание, чтобы добиться несомненного успеха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11