Он был заключен в одиночную камеру в подземелье тюрьмы Фрезенс. Ему удалось дожить до конца войны.
Во время ареста Арманда в его постели обнаружили красивую блондинку, ту самую Рене Борни, молодую вдову из Люневиля, которая дала Арманду документы покойного мужа, а затем по его приглашению приехала в Париж. Блайхер долго допрашивал ее, она готова была показать все, что знает, но казалось, о чем-то умалчивает.
Тогда Блайхер, великолепный психолог, пошел на хитрость, намекнув о Кошке. В порыве ревности Рене выложила все, что знала о Кошке и ее разведывательной работе. С ее помощью в тот же день Кошка была арестована на пороге своего дома на улице Антуанетты. На первых порах Блайхер продолжил работу с Рене Борни. Но толку от нее было мало. Даже главные фигуры «Интераллье» описывались ею так: «симпатичный мужчина средних лет с серыми глазами» или «молодой человек, любящий шутить».
Тогда Блайхер сконцентрировал свои усилия на Кошке. Он перевел ее из тюрьмы в отель «Эдуард VII» на авеню Опера, в котором размещался парижский офис абвера. Ей был предоставлен номер с ванной и туалетом, и, хотя за дверью стоял охранник, она чувствовала себя вполне комфортно.
Блайхер зашел «навестить» ее, и они отлично пообедали. Он как бы между прочим сообщил, что уже имеет все документы, которые ему требуются. Одно его слово — и она вместе со своими друзьями будет расстреляна.
— Мы знаем все, и нет никакой надобности в дурацкой храбрости. Вы не спасете никого своим молчанием. Но если вы поможете мне, то я постараюсь спасти вас и ваших друзей от гестапо. Вы будете освобождены, а с ними будут обращаться как с военнопленными, и после войны они вернутся домой. Если не поможете — вами займется гестапо, и тогда вам останется уповать лишь на Господа…
Блайхер сумел перевербовать Матильду Каррэ, пообещав ей относительную свободу и 60 тысяч франков в месяц. В течение нескольких дней организация Арманда с ее помощью была практически ликвидирована.
Экспансивная, горячая, взбалмошная Кошка, ожидавшая встретить наглого гунна с грубым лицом, резким голосом, плохо говорящего по-французски, видит в Блайхере красивого, мужественного, интеллигентного человека, прекрасно владеющего французским и умеющего очаровывать. И вместо чувства отторжения и ненависти она начинает испытывать искреннее влечение к нему, становится послушной игрушкой в его руках… Их связь стала фактом… Кошка добросовестно поведала Блайхеру обо всем, что знала. Она рассказала, как внедрилась в штаб-квартиру СД в Париже в качестве «представительницы швейцарского Красного Креста» якобы для медицинского и социального обслуживания заключенных парижских тюрем. Потом стала даже «агентом СД» и любовницей одного из высших офицеров СС. От него и других офицеров она и располагала весьма ценной информацией, но он был отправлен в Россию и погиб. У нее были связи и в штаб-квартире абвера в гостинице «Лютеция».
Она рассказала ему об операции, проведенной от имени абвера, когда использовался телефон, стоящий в кабинете одного из его руководителей. Блайхер только диву давался.
В числе прочих Кошка выдала «почтовый ящик» для связи с агентурой. Были арестованы остававшиеся на свободе члены «Интераллье», в общей сложности 94 человека. Лишь немногим удалось скрыться.
Конечно, все это Кошке давалось нелегко, в душе женщины шла мучительная борьба. Если не в оправдание, то в смягчение ее вины можно отметить, что, помимо любви к Блайхеру, она руководствовалась внушенной им мыслью, что всех, кого она выдаст, не передадут гестапо, а будут рассматривать как военнопленных. И в заслугу Блайхеру и руководству парижского абвера надо поставить то, что это обещание было выполнено. Те же, кто попал в руки гестапо, погибли.
Теперь они как муж и жена жили в фешенебельном квартале. Кошка передала Блайхеру все наличные средства «Интераллье» — миллионы французских и тысячи швейцарских франков, тысячи английских фунтов.
Наряду с арестованными людьми, документами и кодами немцы захватили также четыре радиопередатчика. Блайхер отправился к шефу парижского абвера полковнику Оскару Рейле и представил план, показавшийся тому на первых порах фантастическим.
— Герр оберст, — сказал Блайхер, — у нас имеются четыре передатчика. Если мы сохраним в тайне аресты, мы сможем начать радиоигру и убедить Лондон в том, что «Интераллье» функционирует, как и раньше. Мы сможем получать сигналы и инструкции из Лондона, все новости об отправке оттуда агентов, а также снабжать их дезинформацией. Иными словами, мы сохраним сеть «Интераллье», но под германским контролем, по крайней мере какое-то время. Кроме того, мы заставим англичан снабжать нас деньгами.
Полковник Рейле согласился. Проблема заключалась в том, чтобы принудить сотрудничать хотя бы нескольких бывших членов «Интераллье». Все поляки, которым предлагали это, только презрительно усмехались в ответ. В Кошке Блайхер был уверен. Ему также удалось перевербовать одного из радистов, Анри Табета. Это было нетрудно: за какой-то промах Арманд приговорил его к смерти (после войны французский суд за сотрудничество с оккупантами тоже приговорил его к смертной казни). Да еще Рене Борни согласилась работать на немцев.
Радиопередатчик был перемещен в дом богатого бизнесмена. Один из офицеров абвера, барон фон Хеффль, стал руководителем этой точки. Несколько офицеров и сержантов составляли его штат. Там же Блайхер разместил Кошку, Рене Борни и Анри Табета и остроумно назвал эту квартиру «кошатником».
Длительного перерыва в радиосвязи между Парижем и Лондоном не произошло, и в Лондоне ничего не заподозрили. Кошка знала все обусловленные тонкости радиопередач, предусмотренные сигналы опасности. Но кодом владела лишь Рене. Они обе теперь сотрудничали с немцами так же добросовестно, как раньше с союзниками.
Как только расположились в «кошатнике», начались передачи на Лондон «Кошка сообщает…». Радиоигра длилась более трех месяцев. В протоколе от 13 июля 1945 года французский следователь записал, что все это время «немецкие разведчики водили за нос хваленую британскую секретную службу».
На первых порах немцы осторожничали: шла обычная информация о передвижении войск, положении на железных дорогах, военных сооружениях. Некоторые сообщения были правдивыми. Пришлось передать, что арестованы несколько членов «Интераллье», в том числе и Арманд, но остальные члены сети на свободе и работа может быть продолжена.
Лондон был также информирован о том, что Кошка теперь возглавила организацию и будет в дальнейшем посылать сигналы под кодовым названием «Виктуар» («Победа»). Лондон проглотил эту наживку и запросил, смогут ли оставшиеся без связи офицеры УСО использовать возможности «Интераллье», на что было дано подтверждение.
Немцы решили не арестовывать мэтра Броля, о котором их информировала Кошка. Они правильно рассчитали, что Броль выведет их на агентов УСО. Кошка встретилась с мэтром Бролем и сообщила ему об аресте Арманда и некоторых других членов «Интераллье». Блайхер приказал ей сделать это, так как знал о связи Броля с секретными службами союзников и хотел избежать каких-либо подозрений, которые могут возникнуть в Лондоне.
Немцы, естественно, следили за Бролем, осуществляя и наружное, и агентурное наблюдение. Блайхеру стало известно, что Броль собирается свести с Кошкой некоторых английских агентов. Среди них был офицер Управления специальных операций и один из руководителей Сопротивления — «Лукас» — Пьер де Вомекур. Он попросил мэтра Броля организовать ему встречу с женщиной, которая, как он полагал, способна вывести его на связь…
Встреча состоялась в кафе «Георг V» на Елисейских Полях. Вомекур сообщил Кошке, что является британским офицером, и спросил, сможет ли она передать в Лондон несколько его сообщений. Кошка, проинструктированная Блайхером, дала согласие. Теперь по радиопередатчику Кошки пошла информация из двух источников…
Выполняя указание Блайхера, Кошка познакомила его с Вомекуром, представив Блайхера одним из руководителей бельгийского Сопротивления, мсье Жаном Кастелем. На встрече Блайхер, сопровождаемый Кошкой, заявил Вомекуру, что в ряды Сопротивления проникло много уголовников, которые, получив в руки оружие, используют его в своих целях, а это может вызвать дополнительные репрессии со стороны немцев. Чтобы избежать этого, надо, мол, на каждого участника Сопротивления завести карточку с фотографией и передать в полицию, где настоящим участникам «свои люди» якобы выдадут новые паспорта на чужие фамилии. Кошка активно поддерживала эту идею, и Вомекур согласился!
Звучит чудовищно! Неужели так наивны были эти люди, герои Сопротивления? Неизвестно, воплотилась ли в жизнь эта преступная идея, так как произошли новые события.
Неожиданно в Париже появляется Сюзанна, и Хуго Блайхер начинает жить «на два дома»: по любви — с Сюзанной и по расчету — с Матильдой. Женщины, конечно, ненавидят друг друга, ревнуют, завидуют. Один из предметов зависти — новая шикарная спортивная машина, на которой Кошка разъезжает по Парижу.
Ревность толкает Кошку на отчаянный шаг. Она решает бежать на неоккупированную территорию Франции, идет за документами к подпольщику Анри Койену и признается ему во всем: и в предательстве, и в любви к Блайхеру.
Койен, человек честный и порядочный, но трусоватый, дает ей совет:
— Немцы относятся к вам хорошо, будьте благоразумны и возвращайтесь к Блайхеру.
Блайхер вычислил Койена, за которым давно следил, перехватил у него Кошку и задержал подпольщика. Взяв с него слово, что он никому не сообщит о признании Кошки, Блайхер вскоре отпустил его. Тот сдержал слово! Во время следствия по делу Кошки 27 июля 1945 года Койен показал: «О том, что мадам Каррэ стала агентом абвера, я в Виши не сообщал…» И Кошке продолжали верить. Блайхер сумел использовать ситуацию. Через Койена он запустил дезинформацию по вопросу, которым очень интересовались англичане: о том, что германские крейсеры «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принц Евгений» не готовы к выходу в море и для их ремонта потребуется несколько месяцев.
Примирение Кошки с Блайхером было бурным. В благодарность за прощение она выдала ему еще одного подпольщика, Рене Леграна, крупного торговца, который передавал сведения о немецких судах, пытающихся прорвать блокаду. Причем не просто сообщила о нем, а спровоцировала Леграна, симулировав ранение своей правой руки и заставив его лично написать нужные сведения, чего он раньше никогда не делал. Легран был схвачен с поличным.
У Блайхера между тем возникли трудности. Лондон требует все новой информации. Информация есть, но он обязан давать противнику дезинформацию, которая готовится в централизованном порядке в штабе верховного командования. Иначе Блайхера могут обвинить в предательстве. Но на многочисленные запросы Блайхера ответ из штаба не поступает.
Лондон постоянно требует точных сведений о том, как обстоят дела с немецкими крейсерами. По своей инициативе Блайхер уже подсунул «дезу», но что сообщать дальше, он не знает. В любой день радиоигра может провалиться.
Из Лондона поступила радиограмма, что Пьера де Вомекура вызывает руководство. 16 января самолет связи «Лайзендер», должен был забрать Вомекура в деревне Лаас. Блайхер добился разрешения полковника Рейле не препятствовать поездке Лукаса в Лондон, рассчитывая, что офицер УСО в добром свете представит работу «Интераллье» и игра будет продолжена.
В день, назначенный для прилета «Лайзендера», Вомекур, Кошка и «мсье Жан Кастель» отправились на машине в Лаас. Водителем был унтер-офицер абвера, представившийся «мсье Северином, участником бельгийского Сопротивления». Они провели ночь в машине, тесно прижавшись друг к другу, тщетно ожидая посадки самолета, который так и прилетел. Полузамерзшие, они вернулись в Париж. Вомекур продиктовал Кошке сердитое послание в Лондон, требуя объяснений.
В ответе говорилось, что полет не состоялся из-за погодных условий, и за Вомекуром прилетят 30 января. В назначенный день Вомекур, Кошка и «мсье Жан Кастель» вновь направились встречать самолет, снова провели ночь в засыпаемой густым снегом автомашине, но самолет и на этот раз не прилетел.
К этому времени у Вомекура стали возникать сомнения в отношении искренности Кошки и беспокойство, не находится ли он под слежкой. Подозрения переросли в уверенность после случая, который сильно скомпрометировал Кошку в его глазах. Он спросил, сможет ли она добыть фальшивые документы. На другой же день она появилась с впечатляющей коллекцией паспортов и удостоверений, которыми снабдил ее Блайхер. Это был, пожалуй, его единственный просчет.
О своих подозрениях Лукас решил предупредить Лондон. Сообщение он направил через Швейцарию, но оно, как было установлено позже, до Лондона так и не дошло. В создавшихся условиях Вомекуру ничего не оставалось делать, как ждать и удвоить бдительность.
С другой стороны, увеличилась и озабоченность немцев тем, что Лондон может догадываться о фиктивности новой «Интераллье». Доказательством этому служили два случая непоявления «Лайзендера» — возможно, они были вызваны не плохой погодой, а подозрениями Лондона. Немцы не могли исключать и возможность того, что Кошка ведет двойную игру. Тем временем англичане продолжали засыпать «Интераллье» запросами о состоянии крейсеров. И Блайхер, выяснив, что корабли полностью готовы к выходу в море, на свой страх и риск 2 февраля отправил радиограмму: «Кошка сообщает: Шарнхорст Гнейзенау Принц Евгений получили серьезные повреждения результате попадания бомб точка Предположительный срок ремонта из-за трудностей доставки запчастей не менее четырех месяцев точка».
А через несколько дней, в ночь на 12 февраля 1942 года, германская эскадра в полном составе вышла из Бреста и совершила небывалой смелости прорыв через Ла-Манш, куда до этого боялись заходить не только немецкие, но и английские суда. Это был триумф военно-морских сил Германии, не потерявших ни одного судна, и полное фиаско Британского адмиралтейства, захваченного врасплох, допустившего прорыв и потерявшего несколько эсминцев и шестьдесят восемь самолетов.
В своих воспоминаниях Черчилль писал: «В ночь с 11 на 12 февраля крейсеры „Шарнхорст“, „Гнейзенау“ и „Принц Евгений“ вышли из Бреста в море… Мы же в это время посчитали необходимым направить почти все самолеты-торпедоносцы в Египет… В ходе ожесточенных воздушных боев с мощным немецким авиационным прикрытием мы понесли тяжелые потери… Утром 13 февраля все немецкие корабли прибыли в свои порты. Эта новость привела британскую общественность в изумление и недоумение; случившееся было необъяснимо и расценивалось как свидетельство немецкого господства над проливами, что вызвало, естественно, народный гнев…»
Один из авторов немецкого триумфа — Блайхер — не получил даже благодарности.
Как всегда, мировые события переплетаются с сугубо личными. После скандального случая с крейсерами из Англии срочно прибыл парашютист, майор Ричардс, с задачей разобраться в причинах дезинформации. Кошка неуклюже изворачивается, сваливает все на «мсье Жана», который, мол, дал телеграммы, когда она была больна. Она сводит майора с Блайхером, который арестовывает его. Кошка потрясена, поняв, что Блайхер обманул ее. К тому же он на целую ночь уходит к Сюзанне. Этого вынести она уже не может.
Матильда направилась к Вомекуру. Он был не так приветлив, как всегда, и Кошка почувствовала, что он полон подозрений. Лукас засыпал ее вопросами. Она не могла и не хотела отрицать своей вины и призналась во всем…
…Семь лет спустя, давая показания в суде, Пьер де Вомекур сказал: «Когда она во всем призналась мне, я с ней сблизился, чтобы быть во всем уверенным, и знаю, что с той поры она вела честную игру»… Это ведь Франция!
Но удержать в секрете от Блайхера свою связь с Лукасом Кошка не смогла.
— Ты предала меня Койену, я тебя простил. Теперь ты предаешь меня Вомекуру. Я понимаю, что так будет и дальше. Но я не виню тебя. Просто нам надо расстаться. Тебе следует покинуть Францию, и чем быстрее, тем лучше. И в Испании, и в Швейцарии тебе будет небезопасно. Я отправлю тебя в Англию вместе с твоим Вомекуром. Мы обоснуем это тем, что тебе лично нужно прибыть с докладом по вопросу о крейсерах…
В тот же день Блайхер явился к полковнику. Рассудили так: если она честно работает, она выяснит все, что нужно о деятельности Французского отдела и вернется назад, укрепив свои позиции. А если не вернется, тогда игру придется кончать. Все равно, вечно она продолжаться не может. Блайхер активно уговаривал Кошку принять это предложение. Она долго раздумывала. С одной стороны, Лондон может встретить ее без того энтузиазма, на который рассчитывали немцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Во время ареста Арманда в его постели обнаружили красивую блондинку, ту самую Рене Борни, молодую вдову из Люневиля, которая дала Арманду документы покойного мужа, а затем по его приглашению приехала в Париж. Блайхер долго допрашивал ее, она готова была показать все, что знает, но казалось, о чем-то умалчивает.
Тогда Блайхер, великолепный психолог, пошел на хитрость, намекнув о Кошке. В порыве ревности Рене выложила все, что знала о Кошке и ее разведывательной работе. С ее помощью в тот же день Кошка была арестована на пороге своего дома на улице Антуанетты. На первых порах Блайхер продолжил работу с Рене Борни. Но толку от нее было мало. Даже главные фигуры «Интераллье» описывались ею так: «симпатичный мужчина средних лет с серыми глазами» или «молодой человек, любящий шутить».
Тогда Блайхер сконцентрировал свои усилия на Кошке. Он перевел ее из тюрьмы в отель «Эдуард VII» на авеню Опера, в котором размещался парижский офис абвера. Ей был предоставлен номер с ванной и туалетом, и, хотя за дверью стоял охранник, она чувствовала себя вполне комфортно.
Блайхер зашел «навестить» ее, и они отлично пообедали. Он как бы между прочим сообщил, что уже имеет все документы, которые ему требуются. Одно его слово — и она вместе со своими друзьями будет расстреляна.
— Мы знаем все, и нет никакой надобности в дурацкой храбрости. Вы не спасете никого своим молчанием. Но если вы поможете мне, то я постараюсь спасти вас и ваших друзей от гестапо. Вы будете освобождены, а с ними будут обращаться как с военнопленными, и после войны они вернутся домой. Если не поможете — вами займется гестапо, и тогда вам останется уповать лишь на Господа…
Блайхер сумел перевербовать Матильду Каррэ, пообещав ей относительную свободу и 60 тысяч франков в месяц. В течение нескольких дней организация Арманда с ее помощью была практически ликвидирована.
Экспансивная, горячая, взбалмошная Кошка, ожидавшая встретить наглого гунна с грубым лицом, резким голосом, плохо говорящего по-французски, видит в Блайхере красивого, мужественного, интеллигентного человека, прекрасно владеющего французским и умеющего очаровывать. И вместо чувства отторжения и ненависти она начинает испытывать искреннее влечение к нему, становится послушной игрушкой в его руках… Их связь стала фактом… Кошка добросовестно поведала Блайхеру обо всем, что знала. Она рассказала, как внедрилась в штаб-квартиру СД в Париже в качестве «представительницы швейцарского Красного Креста» якобы для медицинского и социального обслуживания заключенных парижских тюрем. Потом стала даже «агентом СД» и любовницей одного из высших офицеров СС. От него и других офицеров она и располагала весьма ценной информацией, но он был отправлен в Россию и погиб. У нее были связи и в штаб-квартире абвера в гостинице «Лютеция».
Она рассказала ему об операции, проведенной от имени абвера, когда использовался телефон, стоящий в кабинете одного из его руководителей. Блайхер только диву давался.
В числе прочих Кошка выдала «почтовый ящик» для связи с агентурой. Были арестованы остававшиеся на свободе члены «Интераллье», в общей сложности 94 человека. Лишь немногим удалось скрыться.
Конечно, все это Кошке давалось нелегко, в душе женщины шла мучительная борьба. Если не в оправдание, то в смягчение ее вины можно отметить, что, помимо любви к Блайхеру, она руководствовалась внушенной им мыслью, что всех, кого она выдаст, не передадут гестапо, а будут рассматривать как военнопленных. И в заслугу Блайхеру и руководству парижского абвера надо поставить то, что это обещание было выполнено. Те же, кто попал в руки гестапо, погибли.
Теперь они как муж и жена жили в фешенебельном квартале. Кошка передала Блайхеру все наличные средства «Интераллье» — миллионы французских и тысячи швейцарских франков, тысячи английских фунтов.
Наряду с арестованными людьми, документами и кодами немцы захватили также четыре радиопередатчика. Блайхер отправился к шефу парижского абвера полковнику Оскару Рейле и представил план, показавшийся тому на первых порах фантастическим.
— Герр оберст, — сказал Блайхер, — у нас имеются четыре передатчика. Если мы сохраним в тайне аресты, мы сможем начать радиоигру и убедить Лондон в том, что «Интераллье» функционирует, как и раньше. Мы сможем получать сигналы и инструкции из Лондона, все новости об отправке оттуда агентов, а также снабжать их дезинформацией. Иными словами, мы сохраним сеть «Интераллье», но под германским контролем, по крайней мере какое-то время. Кроме того, мы заставим англичан снабжать нас деньгами.
Полковник Рейле согласился. Проблема заключалась в том, чтобы принудить сотрудничать хотя бы нескольких бывших членов «Интераллье». Все поляки, которым предлагали это, только презрительно усмехались в ответ. В Кошке Блайхер был уверен. Ему также удалось перевербовать одного из радистов, Анри Табета. Это было нетрудно: за какой-то промах Арманд приговорил его к смерти (после войны французский суд за сотрудничество с оккупантами тоже приговорил его к смертной казни). Да еще Рене Борни согласилась работать на немцев.
Радиопередатчик был перемещен в дом богатого бизнесмена. Один из офицеров абвера, барон фон Хеффль, стал руководителем этой точки. Несколько офицеров и сержантов составляли его штат. Там же Блайхер разместил Кошку, Рене Борни и Анри Табета и остроумно назвал эту квартиру «кошатником».
Длительного перерыва в радиосвязи между Парижем и Лондоном не произошло, и в Лондоне ничего не заподозрили. Кошка знала все обусловленные тонкости радиопередач, предусмотренные сигналы опасности. Но кодом владела лишь Рене. Они обе теперь сотрудничали с немцами так же добросовестно, как раньше с союзниками.
Как только расположились в «кошатнике», начались передачи на Лондон «Кошка сообщает…». Радиоигра длилась более трех месяцев. В протоколе от 13 июля 1945 года французский следователь записал, что все это время «немецкие разведчики водили за нос хваленую британскую секретную службу».
На первых порах немцы осторожничали: шла обычная информация о передвижении войск, положении на железных дорогах, военных сооружениях. Некоторые сообщения были правдивыми. Пришлось передать, что арестованы несколько членов «Интераллье», в том числе и Арманд, но остальные члены сети на свободе и работа может быть продолжена.
Лондон был также информирован о том, что Кошка теперь возглавила организацию и будет в дальнейшем посылать сигналы под кодовым названием «Виктуар» («Победа»). Лондон проглотил эту наживку и запросил, смогут ли оставшиеся без связи офицеры УСО использовать возможности «Интераллье», на что было дано подтверждение.
Немцы решили не арестовывать мэтра Броля, о котором их информировала Кошка. Они правильно рассчитали, что Броль выведет их на агентов УСО. Кошка встретилась с мэтром Бролем и сообщила ему об аресте Арманда и некоторых других членов «Интераллье». Блайхер приказал ей сделать это, так как знал о связи Броля с секретными службами союзников и хотел избежать каких-либо подозрений, которые могут возникнуть в Лондоне.
Немцы, естественно, следили за Бролем, осуществляя и наружное, и агентурное наблюдение. Блайхеру стало известно, что Броль собирается свести с Кошкой некоторых английских агентов. Среди них был офицер Управления специальных операций и один из руководителей Сопротивления — «Лукас» — Пьер де Вомекур. Он попросил мэтра Броля организовать ему встречу с женщиной, которая, как он полагал, способна вывести его на связь…
Встреча состоялась в кафе «Георг V» на Елисейских Полях. Вомекур сообщил Кошке, что является британским офицером, и спросил, сможет ли она передать в Лондон несколько его сообщений. Кошка, проинструктированная Блайхером, дала согласие. Теперь по радиопередатчику Кошки пошла информация из двух источников…
Выполняя указание Блайхера, Кошка познакомила его с Вомекуром, представив Блайхера одним из руководителей бельгийского Сопротивления, мсье Жаном Кастелем. На встрече Блайхер, сопровождаемый Кошкой, заявил Вомекуру, что в ряды Сопротивления проникло много уголовников, которые, получив в руки оружие, используют его в своих целях, а это может вызвать дополнительные репрессии со стороны немцев. Чтобы избежать этого, надо, мол, на каждого участника Сопротивления завести карточку с фотографией и передать в полицию, где настоящим участникам «свои люди» якобы выдадут новые паспорта на чужие фамилии. Кошка активно поддерживала эту идею, и Вомекур согласился!
Звучит чудовищно! Неужели так наивны были эти люди, герои Сопротивления? Неизвестно, воплотилась ли в жизнь эта преступная идея, так как произошли новые события.
Неожиданно в Париже появляется Сюзанна, и Хуго Блайхер начинает жить «на два дома»: по любви — с Сюзанной и по расчету — с Матильдой. Женщины, конечно, ненавидят друг друга, ревнуют, завидуют. Один из предметов зависти — новая шикарная спортивная машина, на которой Кошка разъезжает по Парижу.
Ревность толкает Кошку на отчаянный шаг. Она решает бежать на неоккупированную территорию Франции, идет за документами к подпольщику Анри Койену и признается ему во всем: и в предательстве, и в любви к Блайхеру.
Койен, человек честный и порядочный, но трусоватый, дает ей совет:
— Немцы относятся к вам хорошо, будьте благоразумны и возвращайтесь к Блайхеру.
Блайхер вычислил Койена, за которым давно следил, перехватил у него Кошку и задержал подпольщика. Взяв с него слово, что он никому не сообщит о признании Кошки, Блайхер вскоре отпустил его. Тот сдержал слово! Во время следствия по делу Кошки 27 июля 1945 года Койен показал: «О том, что мадам Каррэ стала агентом абвера, я в Виши не сообщал…» И Кошке продолжали верить. Блайхер сумел использовать ситуацию. Через Койена он запустил дезинформацию по вопросу, которым очень интересовались англичане: о том, что германские крейсеры «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принц Евгений» не готовы к выходу в море и для их ремонта потребуется несколько месяцев.
Примирение Кошки с Блайхером было бурным. В благодарность за прощение она выдала ему еще одного подпольщика, Рене Леграна, крупного торговца, который передавал сведения о немецких судах, пытающихся прорвать блокаду. Причем не просто сообщила о нем, а спровоцировала Леграна, симулировав ранение своей правой руки и заставив его лично написать нужные сведения, чего он раньше никогда не делал. Легран был схвачен с поличным.
У Блайхера между тем возникли трудности. Лондон требует все новой информации. Информация есть, но он обязан давать противнику дезинформацию, которая готовится в централизованном порядке в штабе верховного командования. Иначе Блайхера могут обвинить в предательстве. Но на многочисленные запросы Блайхера ответ из штаба не поступает.
Лондон постоянно требует точных сведений о том, как обстоят дела с немецкими крейсерами. По своей инициативе Блайхер уже подсунул «дезу», но что сообщать дальше, он не знает. В любой день радиоигра может провалиться.
Из Лондона поступила радиограмма, что Пьера де Вомекура вызывает руководство. 16 января самолет связи «Лайзендер», должен был забрать Вомекура в деревне Лаас. Блайхер добился разрешения полковника Рейле не препятствовать поездке Лукаса в Лондон, рассчитывая, что офицер УСО в добром свете представит работу «Интераллье» и игра будет продолжена.
В день, назначенный для прилета «Лайзендера», Вомекур, Кошка и «мсье Жан Кастель» отправились на машине в Лаас. Водителем был унтер-офицер абвера, представившийся «мсье Северином, участником бельгийского Сопротивления». Они провели ночь в машине, тесно прижавшись друг к другу, тщетно ожидая посадки самолета, который так и прилетел. Полузамерзшие, они вернулись в Париж. Вомекур продиктовал Кошке сердитое послание в Лондон, требуя объяснений.
В ответе говорилось, что полет не состоялся из-за погодных условий, и за Вомекуром прилетят 30 января. В назначенный день Вомекур, Кошка и «мсье Жан Кастель» вновь направились встречать самолет, снова провели ночь в засыпаемой густым снегом автомашине, но самолет и на этот раз не прилетел.
К этому времени у Вомекура стали возникать сомнения в отношении искренности Кошки и беспокойство, не находится ли он под слежкой. Подозрения переросли в уверенность после случая, который сильно скомпрометировал Кошку в его глазах. Он спросил, сможет ли она добыть фальшивые документы. На другой же день она появилась с впечатляющей коллекцией паспортов и удостоверений, которыми снабдил ее Блайхер. Это был, пожалуй, его единственный просчет.
О своих подозрениях Лукас решил предупредить Лондон. Сообщение он направил через Швейцарию, но оно, как было установлено позже, до Лондона так и не дошло. В создавшихся условиях Вомекуру ничего не оставалось делать, как ждать и удвоить бдительность.
С другой стороны, увеличилась и озабоченность немцев тем, что Лондон может догадываться о фиктивности новой «Интераллье». Доказательством этому служили два случая непоявления «Лайзендера» — возможно, они были вызваны не плохой погодой, а подозрениями Лондона. Немцы не могли исключать и возможность того, что Кошка ведет двойную игру. Тем временем англичане продолжали засыпать «Интераллье» запросами о состоянии крейсеров. И Блайхер, выяснив, что корабли полностью готовы к выходу в море, на свой страх и риск 2 февраля отправил радиограмму: «Кошка сообщает: Шарнхорст Гнейзенау Принц Евгений получили серьезные повреждения результате попадания бомб точка Предположительный срок ремонта из-за трудностей доставки запчастей не менее четырех месяцев точка».
А через несколько дней, в ночь на 12 февраля 1942 года, германская эскадра в полном составе вышла из Бреста и совершила небывалой смелости прорыв через Ла-Манш, куда до этого боялись заходить не только немецкие, но и английские суда. Это был триумф военно-морских сил Германии, не потерявших ни одного судна, и полное фиаско Британского адмиралтейства, захваченного врасплох, допустившего прорыв и потерявшего несколько эсминцев и шестьдесят восемь самолетов.
В своих воспоминаниях Черчилль писал: «В ночь с 11 на 12 февраля крейсеры „Шарнхорст“, „Гнейзенау“ и „Принц Евгений“ вышли из Бреста в море… Мы же в это время посчитали необходимым направить почти все самолеты-торпедоносцы в Египет… В ходе ожесточенных воздушных боев с мощным немецким авиационным прикрытием мы понесли тяжелые потери… Утром 13 февраля все немецкие корабли прибыли в свои порты. Эта новость привела британскую общественность в изумление и недоумение; случившееся было необъяснимо и расценивалось как свидетельство немецкого господства над проливами, что вызвало, естественно, народный гнев…»
Один из авторов немецкого триумфа — Блайхер — не получил даже благодарности.
Как всегда, мировые события переплетаются с сугубо личными. После скандального случая с крейсерами из Англии срочно прибыл парашютист, майор Ричардс, с задачей разобраться в причинах дезинформации. Кошка неуклюже изворачивается, сваливает все на «мсье Жана», который, мол, дал телеграммы, когда она была больна. Она сводит майора с Блайхером, который арестовывает его. Кошка потрясена, поняв, что Блайхер обманул ее. К тому же он на целую ночь уходит к Сюзанне. Этого вынести она уже не может.
Матильда направилась к Вомекуру. Он был не так приветлив, как всегда, и Кошка почувствовала, что он полон подозрений. Лукас засыпал ее вопросами. Она не могла и не хотела отрицать своей вины и призналась во всем…
…Семь лет спустя, давая показания в суде, Пьер де Вомекур сказал: «Когда она во всем призналась мне, я с ней сблизился, чтобы быть во всем уверенным, и знаю, что с той поры она вела честную игру»… Это ведь Франция!
Но удержать в секрете от Блайхера свою связь с Лукасом Кошка не смогла.
— Ты предала меня Койену, я тебя простил. Теперь ты предаешь меня Вомекуру. Я понимаю, что так будет и дальше. Но я не виню тебя. Просто нам надо расстаться. Тебе следует покинуть Францию, и чем быстрее, тем лучше. И в Испании, и в Швейцарии тебе будет небезопасно. Я отправлю тебя в Англию вместе с твоим Вомекуром. Мы обоснуем это тем, что тебе лично нужно прибыть с докладом по вопросу о крейсерах…
В тот же день Блайхер явился к полковнику. Рассудили так: если она честно работает, она выяснит все, что нужно о деятельности Французского отдела и вернется назад, укрепив свои позиции. А если не вернется, тогда игру придется кончать. Все равно, вечно она продолжаться не может. Блайхер активно уговаривал Кошку принять это предложение. Она долго раздумывала. С одной стороны, Лондон может встретить ее без того энтузиазма, на который рассчитывали немцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80