Здесь выложена электронная книга Заметки об огневом мастерстве автора по имени Ворожейкин Арсений Васильевич. На этой вкладке сайта web-lit.net вы можете скачать бесплатно или прочитать онлайн электронную книгу Ворожейкин Арсений Васильевич - Заметки об огневом мастерстве.
Размер архива с книгой Заметки об огневом мастерстве равняется 13.67 KB
Арсений Васильевич Ворожейкин: «Заметки об огневом мастерстве»
Арсений Васильевич Ворожейкин
Заметки об огневом мастерстве
«Заметки об огневом мастерстве»: Воениздат; Москва; 1945
Арсений Васильевич ВорожейкинЗаметки об огневом мастерстве Смерть немецким оккупантам! 1. Как я научился метко стрелять Был нелетный день, мы ожидали прояснения погоды. Растянувшись на свежем сене, у входа в КП лежали молодые летчики, только что прибывшие в наш полк, и о чем-то горячо и оживленно спорили. Я находился недалеко от них, но они не видели меня. Дебатировался вопрос об огневом мастерстве: что это — врожденный талант или искусство, которое приходит вместе с длительной тренировкой? Вскоре я услышал свою фамилию.— Вот, скажем, наш комэск майор Ворожейкин, — говорил один из летчиков. — Он, как охотник: вскинул ружье — и птица наземь летит. Это врожденная способность, ну вроде самородка, что ли…Я не выдержал, вмешался в спор и, к удивлению многих участников его, сказал:— Должен вам по-честному признаться, что года четыре назад я был сущий профан по части воздушной стрельбы. Стрелял, как бог на душу положит. Одним словом, — плохо стрелял. Ну, а сейчас как будто получается нормально. И никакой я не самородок.В чем же дело? Как я, летчик, не умевший даже пользоваться прицелом, стал мастером воздушной стрельбы?Я начал воевать еще на Халхин-Голе. Летал я на «И-16» и меньше всего задумывался над вопросом, метко я стреляю или нет. Увижу противника в воздухе — открываю огонь. Иногда удачно, иногда нет. Неудачи я объяснял очень просто: не повезло.Но вот однажды произошел случай, заставивший меня впервые очень серьезно подумать об огневой подготовке. Я встретил в воздухе противника, и у меня была сравнительно неплохая позиция для атаки. Я открыл огонь по трассе. Никакого результата. Я дал еще одну очередь. Противник стал уходить. Я за ним. Дальность нормальная. Дал еще очередь. Все то же. Во мне уже начала кипеть злость, Я истратил весь боекомплект, но вражеского самолета не сбил.Легко представить мое состояние, когда, вернувшись на свой аэродром, я узнал, что мой друг из соседнего полка в этот же день сбил самолет, истратив всего лишь 1/3 боекомплекта. Вечером я стал его расспрашивать: почему так получилось, почему я, имея выгодную позицию для атаки, истратил весь боекомплект и все же не сбил самолет противника? Он спросил:— А как ты пользовался прицелом?— А я без прицела, навскидку, — ответил я так, как отвечает обычно человек, уверенный в своей правоте.Незадолго до этого мне пришлось слышать разговор двух наших командиров, говоривших, что все советы пользоваться прицелом — из области теории. А практически есть один-единственный правильный способ меткой воздушной стрельбы — навскидку. Товарищи, агитировавшие за такой метод, были авторитетными летчиками. Я слепо верил им. И вот теперь впервые после беседы с другом у меня появилось сомнение. «Как же лучше стрелять: навскидку или по прицелу?» — эта мысль не давала мне покоя.Еще не получив ясного ответа на этот вопрос, я, однако, понял одну бесспорную истину: воздушная стрельба — большое искусство, и если хочешь стать настоящим истребителем, то должен этим искусством овладеть. Я начал глубоко анализировать каждую свою встречу с воздушным противником с точки зрения умелого, вернее неумелого, использования огня. К чему сводились мои ошибки?Я не умел пользоваться и попросту пренебрегал прицелом.Я не знал, какие практически нужно брать поправки на скорость самолета противника, когда стреляешь под разными раккурсами.Мой глаз не привык определять дальность до вражеского самолета. Однажды мне показалось, что я нахожусь от врага на расстоянии всего лишь 100, максимум 150 метров. Я открыл огонь и, конечно, безрезультатно. На земле товарищи, наблюдавшие мой бой, сказали:— Ты с ума сошел: до противника 500 метров, а ты огонь открываешь!Я стал искренне и горячо доказывать им, что до самолета противника было не 500, а самое большее 150 метров, а они только смеялись в ответ:— У тебя, Ворожейкин, нет чувства глубины пространства.Тогда я обиделся на это замечание, но позже понял всю его горькую справедливость.В моем планшете в эти дни появились основные теоретические руководства по воздушной стрельбе, в которые я не заглядывал после школы. Изучение, вернее повторение, теоретического курса, различных схем и таблиц позволило мне более глубоко осмыслить существо моих ошибок в воздушной стрельбе. Мне стало понятно, каким неверным было, я бы сказал, модное тогда мнение о том, что прицелом можно пользоваться только в школе, а в боевой действительности нужно стрелять навскидку. И вскоре в числе, тогда еще немногих, поклонников прицела оказался и я.Мне помнится то чувство большой радости, которое я ощутил, когда впервые стрелял, пользуясь прицелом и с короткого расстояния. Глаз мой стал постепенно привыкать к определению дальности и более или менее безошибочно определять, сколько метров от меня до самолета противника. Я повторил и усвоил все теоретические расчеты — на какую дальность какую нужно брать поправку при разных ракурсах.Прицел и дальность — это, я бы сказал, основные элементы формулы, раскрывающей так называемый секрет огневого мастерства. Правильно установленная дальность при умелом использовании прицела — первая предпосылка точного попадания во вражеский самолет.В начальной стадии своего обучения искусству меткой стрельбы я, конечно, знал, что стрелять нужно с короткого расстояния. Это — азбучная истина. Но как точно определить расстояние до самолета? Есть несколько способов определения: непосредственное визуальное наблюдение, основанное на чувстве глубины пространства; наблюдение количества видимых деталей самолета; по сетке прицела на основе знания размеров наблюдаемого самолета.Мне лично, когда я учился метко стрелять, больше всего пришлось обратить внимание на тренировку в непосредственном визуальном наблюдении и в первую очередь на развитие чувства глубины пространства. У меня постепенно вырабатывалась нигде не записанная таблица соотношения дальности и наблюдаемых мною деталей самолета. Поясню ото конкретным примером. Я, например, на опыте проверил, что если вижу, скажем, отверстия в капоте мотора, голову летчика в фонаре, антенну, то, значит, меня отделяют от самолета 100 метров, а если вижу только переплеты фонаря, выхлопные патрубки, то дальность будет примерно 200 метров. Для каждого летчика эти соотношения индивидуальны, но каждый должен знать их, чтобы мгновенно определить расстояние до вражеского самолета.Тренировке своего зрения я посвятил много времени. Дело это очень нехитрое. В свободные часы я на земле удалялся от самолета на заранее установленные расстояния в 100—200 метров и запоминал вид самолета и количество видимых его деталей. Полезно сочетать визуальное определение расстояний с применением сетки прицела: оценить дальность на-глаз, а затем контролировать ее по прицелу.Очень важно выработать такое чувство глубины пространства, которое было бы доведено до автоматизма. Еще до того, как я начал тренироваться в стрельбе по конусу в полете, я долгое время учился определять дальность до конуса без прицела. И здесь добивался и добился того, что характерно для охотника: он вскинет ружье — и на ходу определит, сколько метров до зайца или птицы. Я достиг того, что мой глаз в этом отношении стал безошибочным.Но, чтобы научиться метко стрелять, конечно, недостаточно только уметь точно определять расстояние до самолета. Когда после окончания боев на Халхин-Голе я с большим рвением взялся за тренировку в стрельбе по воздушным целям, передо мной сразу же встало много задач. Надо было научиться определять и наивыгоднейший раккурс, и маневр, и т. д.Тренировку я начал с прицеливания по конусу на земле с разных дистанций под различными раккурсами, а затем уже стал стрелять по конусу в полете. Первый вопрос, возникший передо мной тогда, был относительно наивыгоднейшей дальности и раккурса (при стрельбе по конусу). Длительная тренировка привела меня к выводу, что самая лучшая дальность для ведения огня по конусу — 100 метров и раккурс не больше 2/4. 100 метров — это сравнительно близкая дистанция, если же ее еще уменьшить, то можно столкнуться с конусом. Раккурс 2/4 удобен тем, что конус не так быстро проскакивает.При первых же вылетах мне стало ясно, что меткость стрельбы самым тесным образом связана с техникой пилотирования. Я это подчеркиваю потому, что у некоторых летчиков существует совершенно ложное представление» Они думают, что можно быть отличным мастером огня и плохим пилотом. Это неверно. Со мной вместе тренировалась группа летчиков, считавшихся на земле очень меткими стрелками. Но когда дело доходило до стрельбы по конусу в полете, у них ничего не получалось. Они, что называется, не чувствовали самолет, не могли придать ему наивыгоднейшее положение для стрельбы по конусу, особенно в тех случаях, когда стреляли с кабрирования.Исключительно большую роль играет выбор момента, когда следует открыть огонь, чтобы не проскочить конус или не отстать от него. Одних теоретических познаний здесь недостаточно. Точность расчета приходит только в результате очень длительной тренировки. И если мне удалось выработать в себе эту способность безошибочно улавливать наиболее выгодный момент для стрельбы, то этим я обязан тому, что служил в полку, где командир не жалел сил и средств на воздушно-стрелковую подготовку. Я использовал каждую свободную минуту для тренировки, встречая самую горячую поддержку командира полка. И я добился своего. Если в первых стрельбах по конусу из 60 моих пуль в цель попадало только 5, то после тренировки попадали все 60. А однажды ночью из 60 пуль, пущенных в конус, попала 51. Это был случай, о котором долго вспоминали в полку (для отличной оценки воздушной стрельбы ночью достаточно 5 попаданий из 60). Я занял в полку первое место по воздушной стрельбе по конусу.Были у меня товарищи, которые несколько скептически относились к моим длительным тренировкам. Они говорили:— Это всё не нужно. Вот когда перед тобой будет вражеский самолет и реально встанет вопрос — жить или умереть, то сразу и меткость в стрельбе появится. По самолету легче будет стрелять, чем по конусу.Тогда я мог отвечать своим товарищам лишь теоретическими убеждениями. Но через некоторое время они на практике убедились в своих заблуждениях. Началась Отечественная война, началась боевая проверка нашей огневой подготовки. 2. Первые встречи Случилось так, что до июля 1943 года мне не пришлось участвовать в активных воздушных боях. Но на каком бы участке фронта я ни оказывался и какая бы обстановка ни была на этом участке, я не прекращал тренировки в воздушной стрельбе.Летчика можно сравнить с пианистом. Если пианист 3—4 месяца не садится за инструмент, у него, как говорят музыканты, пальцы становятся деревянными. То же постигает и летчика, если он во время затишья перестает тренироваться как в технике пилотирования, так и в воздушной стрельбе. Я старался в этом отношении не терять ни одного удобного случая и постоянно тренировался.Незадолго до начала генерального наступления немцев на белгородском направлении наш полк получил новые тогда типы истребителей «Яковлев». И на второй же день я полетел тренироваться в стрельбе по конусу с новым, более совершенным прицелом.Через несколько дней на КП зашел разговор о воздушной стрельбе. Командир полка тогда выдвинул довольно скромные условия для отличной оценки результатов стрельбы по конусу. И совершенно неожиданным для всех присутствующих прозвучало мое заявление о том, что я дам 50% попаданий.— Да быть этого не может! — сказали товарищи.Я настаивал на своем. Полетел. Из 40 пуль в конус попали 33. Это произвело фурор. И каково же было удивление товарищей, когда даже после таких показателей я попросил разрешения еще потренироваться в воздушной стрельбе. Я объяснил:— Потому я и показал такие результаты, что тренировался непрерывно.Началась Белгородская операция. Для меня это было первое боевое крещение за время Отечественной войны. Ежедневно над передним краем разыгрывались десятки жарких воздушных боев. И в первые же дни белгородской битвы мне удалось открыть счет сбитых самолетов.Я вел шестерку «ЯК'ов» на прикрытие наземных войск. Над линией фронта мы встретили несколько групп «Ю-87», шедших под прикрытием «Ме-109». Всего было 40 вражеских самолётов. Но мы их прогнали с поля боя, сбив при этом 4 самолета. В этом бою я уничтожил два «Ю-87». Это были первые немецкие самолеты, сбитые мною. И когда, вернувшись домой, я стал анализировать прошедший бой, то ещё и ещё раз ощутил значение приобретенного мною в результате длительной тренировки огневого мастерства.При разборе этого боя все летчики обратили внимание на одну характерную деталь: сбив два самолёта, я израсходовал только треть боекомплекта. Мой ведомый лётчик Выборнов израсходовал весь боекомплект и сбил одного немца. На два «Ю-87» я истратил три пулемётные очереди: первый «Ю-87» был сбит одной очередью, пущенной прямо в мотор ( «Юнкерс» рассыпался в воздухе), второй самолёт был уничтожен двумя очередями.Результаты этого боя послужили поводом для принципиального разговора о цене боекомплекта истребителя. Некоторые наши истребители считали достоинством вернуться на аэродром, израсходовав весь боекомплект. При этом подчас никто не задавал вопроса, чего добился этим истребитель. Каждая пуля, снаряд достаются нашей стране ценой больших усилий. И мы, летчики, обязаны чрезвычайно бережно относиться к их расходованию. Если для штурмовика является достоинством израсходование всего боекомплекта, то для истребителя порой это признак слабости его стрелковой подготовки. В частности, при анализе описанного мною боя мы отнюдь не считали положительным явлением, что Выборнов на один самолет истратил весь боекомплект.Некоторые товарищи склонны были считать результаты этого боя в известной мере случайностью.— Дал одну очередь, и сразу «Юнкерс» рассыпался — это дело случая, — раздавались голоса.Но буквально вслед за этим разыгрался другой, аналогичный бой. Я опять вел шестерку «ЯК'ов», и нам пришлось драться с двумя девятками «Ю-87». Я сбил тогда 3 «Ю-87» и 1 «Ме-109» и на каждый самолёт истратил только по одной очереди. Мой же напарник, лётчик Анин, расстреляв весь боекомплект, сбил 1 «Ю-87».Товарищам, говорившим, что сбить самолет одной очередью можно только случайно, пришлось сдать свои позиции.В чём же дело? Оказывается, в исключительно точном расчете, основанном на учете всех факторов, влияющих на успех воздушной стрельбы.И я и мои ведомые стреляли с малой дальности. Но ни Выборнов, ни Анин не использовали правильно прицел. И не потому, что они недооценивали его значение. Дело в том, что обстановка в воздухе была напряженная. А прицел, если летчик недостаточно хорошо натренирован в его использовании, приковывает к себе внимание, отвлекает от кругового наблюдения, затемняет отражателем впереди лежащее пространство, требует некоторого наклона корпуса и отрыва от бронеспинки. Но все эти затруднения для меня не существовали, ибо я до этого очень много тренировался в применении прицела и пользовался им автоматически. А точное прицеливание, как известно, — первое условие успешной стрельбы.Однако короткое расстояние и умелое пользование прицелом не решают успеха. В обоих боях я добился победы еще и потому, что правильно выбрал положение для стрельбы. Немцы даже не видели меня и не оказали огневого противодействия. Я зашел снизу, атаковал с кабрирования, с расстояния 50 метров и стрелял не по площади самолёта, а прямо в мотор.Выбор наивыгоднейшей позиции для стрельбы (с точки зрения поражения наиболее уязвимых мест самолета противника) — один из основных вопросов, определяющих огневое мастерство летчика. Мой опыт показал, например, что при стрельбе по «Ю-87» лучше всего заходить сзади снизу и стрелять с кабрирования, так как при этом имеешь перед собой большую цель: самолет перед тобой в развернутом виде. Если находишься на расстоянии 25—50 метров и угол кабрирования 20—30°, то целиться лучше всего во втулку винта вражеского самолета. Здесь не требуется особых расчетов. В этом случае огонь наверняка поразит самые уязвимые места «Ю-87» — мотор, кабину, бензобаки. С другой стороны, это наиболее безопасная позиция — тебя никто не будет обстреливать.Именно с указанных позиций я и стрелял по «Юнкерс-87» в двух описанных мною боях. Выгодность этих позиций, умелое использование прицела — вот что позволило мне сбить немцев с первой очереди.Вражеский самолет надо сбивать первой же очередью. Я бы сказал, что это первейший закон меткого воздушного стрелка.Мне вспоминается ряд моих встреч с противником, когда я не смог сбить немца с первой очереди.
Было бы хорошо, чтобы книга Заметки об огневом мастерстве автора Ворожейкин Арсений Васильевич дала бы вам то, что вы хотите!
Отзывы и коментарии к книге Заметки об огневом мастерстве у нас на сайте не предусмотрены. Если так и окажется, тогда вы можете порекомендовать эту книгу Заметки об огневом мастерстве своим друзьям, проставив гиперссылку на данную страницу с книгой: Ворожейкин Арсений Васильевич - Заметки об огневом мастерстве.
Если после завершения чтения книги Заметки об огневом мастерстве вы захотите почитать и другие книги Ворожейкин Арсений Васильевич, тогда зайдите на страницу писателя Ворожейкин Арсений Васильевич - возможно там есть книги, которые вас заинтересуют. Если вы хотите узнать больше о книге Заметки об огневом мастерстве, то воспользуйтесь поисковой системой или же зайдите в Википедию.
Биографии автора Ворожейкин Арсений Васильевич, написавшего книгу Заметки об огневом мастерстве, к сожалению, на данном сайте нет. Ключевые слова страницы: Заметки об огневом мастерстве; Ворожейкин Арсений Васильевич, скачать, бесплатно, читать, книга, электронная, онлайн