Увы, капитан не подозревал, что с каждым шагом он все больше удаляется от цели, — ведь лукавый Ивер лишь для того упомянул о хуторе Лундбю, чтобы скрыть истинную цель пути.
Так и случилось, что шведы поскакали на запад, тогда как Свен продвигался к югу вдоль берега моря, и потому Мангеймер ничего не знал о событиях, разыгравшихся в замке Юнгсховед.
Всю последнюю неделю в Лундбю стоял шведский гарнизон, и сразу же по прибытии капитан убедился, что его обманули. Ярость, охватившая его, по своей силе могла сравниться лишь с прежним ликованием.
На обратном пути из Лундбю он утешал себя мыслями о зверских пытках, которым он подвергнет Свена, когда тот попадется к нему в руки.
В Юнгсховеде Мангеймер получил первые достоверные сведения о Свене, однако, на свою беду, он прибыл в замок на другой день после бегства энга. На пожарище царил чудовищный беспорядок, и никто не мог сказать капитану, куда подевались сани.
Отряд драгун, захвативший Свена, во главе с капралом ушел под командованием полковника Спарре на север. Мангеймеру оставалось лишь смириться с очередной неудачей, и в таком невеселом расположении духа он отправился в Вордингборг.
Вдруг что-то заставило Мангеймера выглянуть в окно. Снаружи доносились смех и громкие голоса: драгуны столпились вокруг какого-то человека, неожиданно появившегося в усадьбе.
Он увидел щуплое, невзрачное существо, в белой грубошерстной кофте, из рукавов которой сиротливо торчали голые руки, худые и длинные, очень смуглые и все в морщинах. На ногах — холщовые штаны и огромные коричневые рыбацкие сапоги, на голове — красная шерстяная шапка, из-под которой выбивались спутанные седые пряди. Незнакомец о чем-то настойчиво расспрашивал драгунов, и, услыхав, как тот несколько раз подряд назвал его имя, капитан постучал по окну и приказал своим людям ввести к нему пришельца.
Мангеймер отнюдь не обладал впечатлительной натурой, однако даже ему было не под силу выдержать пристальный взгляд, которым смерил его незнакомец.
— Что тебе нужно? — грубо спросил капитан.
На лице незнакомца показалась улыбка, у рта обозначились резкие морщины. Он ответил хриплым дискантом:
— Ох, ваша милость, я, знаете ли, брожу с хутора на хутор в поисках капитана Мангеймера. Не вы ли тот капитан?
— Я — Мангеймер. Что дальше?
— А то, что я хотел бы сказать вам несколько слов.
— Живей говори, что тебе нужно, и убирайся ко всем чертям! — прикрикнул на него Мангеймер, которого раздражал независимый тон гостя, а также насмешливая улыбка, не сходившая с его лица в течение всего разговора и обнажившая два ряда черных, полусгнивших зубов.
— Я хочу говорить с вами, — продолжал незнакомец, — но не с вашими людьми. Прикажите им выйти.
— Мои люди останутся здесь, — отрезал Мангеймер.
— Коли так, я уйду. Я не стану ничего говорить в присутствии посторонних.
— Не станешь? — в ярости крикнул Мангеймер. — Это мы еще увидим!
— Нет, ваша милость, ничего вы не увидите!
— О ком же ты хочешь со мной говорить?
— О том, кого вы ищете.
— Гром и молния! — просияв, воскликнул капитан. — Коли так, пусть будет по-твоему! Солдаты, оставьте нас одних!
Драгуны нехотя повиновались. Незнакомец проводил их взглядом, дожидаясь, когда последний драгун затворит за собой дверь.
— Итак, капитан, — насмешливо воскликнул он, — кто же из нас двоих одержал верх в нашем споре?
— Тысяча чертей, говори, наконец!
— Да, да, конечно, дайте только отдышаться. Я уже две мили сегодня отмахал, хотя, сами видите, я не первой молодости. Давайте-ка присядем, да еще… вы позволите?
С этими словами человек схватил бутылку меда, стоявшую на столе, и, приложив ее к губам, мгновенно осушил. Терпение Мангеймера было на исходе, но он все же овладел собой и воскликнул:
— Скорей! Выкладывай, что знаешь!
— Я знаю, что вы с вашим отрядом разыскиваете Свена Поульсена, или Свена-Предводителя, как его еще называют. Знаю и то, что он вас перехитрил и заставил проплутать несколько дней.
— Так. А сейчас он где?
— Где он сейчас? — повторил незнакомец с отвратительным смешком. — Господи, вот это-то вы и должны обнаружить!
— Значит, сам ты этого не знаешь и не можешь сказать, где он скрывается?
— Неужели вы думаете, что я пришел бы к вам, если бы мог найти его без вашей помощи?
Мангеймер вскочил с яростными проклятиями. Выхватив из ножен шпагу, он заорал:
— Клянусь Христом-искупителем! Сейчас я заткну тебе глотку!
Незнакомец тоже поднялся с места и, поймав Мангеймера за руку, воскликнул:
— Потише, капитан! Сядьте и выслушайте меня до конца! Я думал, что буду иметь дело с мужчиной, а не с крикливым младенцем! Я не знаю, где Свен, как я только что вам сказал, но мне известны его привычки и уловки, и вскоре я укажу вам место, где вы сможете его настигнуть. Не знаю я и того, сколько у него с собой денег, но какая разница, раз мы всё возьмем себе и разделим поровну.
— Разделим деньги? — с изумлением переспросил капитан.
— Половину — вам, половину — мне.
— Пятьдесят тысяч ригсдалеров?! — воскликнул капитан.
— Такая уйма денег? — обрадованно прошептал незнакомец. — Что ж, ваша милость, тем лучше: пополам работа, пополам и награда!
— Само собой, — отвечал Мангеймер, сопровождая свои слова кивком головы, — это вполне справедливо.
— Вы смеетесь надо мной, господин офицер! Но все равно будет по-моему: я возьму себе половину, а не то и все деньги. Хотите хитрить со мной — деле ваше. Может статься, вы и впрямь сильнее меня, впрочем, и это мы скоро проверим. У вас под началом много людей, а я один, и все же я говорю вам: видит бог, что бы вы ни задумали, вам не выбраться живым из этой страны и не насладиться деньгами Свена, покуда я не получу своей доли. А если вы вздумаете укрыться от меня под землей, я и там вас найду, будете ли вы почивать или бодрствовать под охраной ваших людей и при оружии. И вы нипочем от меня не избавитесь, покуда я не отправлю вас к праотцам — один, своими руками.
В голосе и выражении лица незнакомца сквозила такая властная угроза и вместе с тем такая непоколебимая уверенность в своих силах, что Мангеймеру в третий раз за время этой короткой беседы стало не по себе.
— Гром и молния! — воскликнул он с напускным равнодушием. — Что ты скулишь! Я же сказал: деньги разделим поровну.
— Посмотрим.
— Кто ты такой — не из людей ли Свена — Предводителя энгов?
— Нет, я не из его людей.
— Так чей же ты молодец?
— А я, кстати сказать, и не молодец вовсе.
— Не молодец?
— Нет. Я — женщина по прозванью Головешка.
— Ты — женщина! — с издевательским смехом повторил Мангеймер.
— Да, ваша милость! Не смейтесь надо мной. Я стою любого мужчины. Вы скоро сами в этом убедитесь.
— Так как же, по-твоему, нам взяться за поимку Свена-Предводителя?
— Видите ли, — сказала Головешка, приблизившись к Мангеймеру. — Насколько я знаю, он повез свой клад на северо-запад, и в его положении это всего разумнее, поскольку в тех краях он реже будет встречать шведских солдат. Добравшись до Кёге, он переправится через залив, но мы должны догнать его раньше, чем он успеет это сделать. Вот о чем нам в первую очередь следует подумать. Поэтому самое лучшее — приказать вашим драгунам немедля сесть на коней. Мы обогнем город с севера и подъедем к развилке дорог. Все прочее обсудим в пути. Вы будете командовать своими людьми, а я…
— А ты будешь командовать мной, — пробормотал Мангеймер, с ненавистью взглянув на нее.
— Нет, ваша милость, — с улыбкой возразила Головешка. — Я только попрошу вас дать мне коня, который не отстал бы от остальных.
— Коня ты получишь, женщина! — сказал Мангеймер и вышел из горницы.
Оставшись одна, Головешка принялась со злорадным смехом потирать руки. Затем, взяв флягу с вином, стоявшую на столе у капитана, она осушила ее до дна.
Спустя полчаса отряд драгунов уже покинул усадьбу. Головешка ехала верхом рядом с Мангеймером. На ее сгорбленной тощей фигуре развевался синий кавалерийский плащ.
ПОГОНЯ
На другую ночь энги подожгли большой шведский сеностав на северной окраине Юнгсховеда — им надо было отвлечь внимание врагов от того, что происходило по другую сторону замка. Все устремились к месту пожара, а Свен между тем спокойно выкопал свою бочку и перенес в пещеру. Там он вынул из нее деньги и бумаги, спрятанные в кожаные мешочки, и переложил все это в брюхо убитого оленя.
Этого оленя отобрали вечером того же дня у егеря ленсмана Тюге Хёга вместе с письмом, которое тот должен был отвезти в шведскую ставку. Свен-Предводитель взялся выполнить это поручение на свой лад, и для этой цели они с Ивером облачились в костюмы помещичьих егерей.
В тот вечер в пещере было людно. Судя по всему, энги собрались в дальний путь: у каждого из них за плечом болтался туго набитый мешок. У всех энгов были также ружья, а на нагрудных ремнях висели маленькие пороховницы. Свен сдержал обещание, которое дал государственному совету, когда тот отказался прислать ему оружие, и сам добыл себе его. Все ружья были шведской работы, и энги начистили их до блеска. Откровенная гордость, с которой воины Свена поглядывали на свое оружие, свидетельствовала о том, что они лишь недавно завладели им. Свен молча зашивал в брюхо оленя денежные мешочки, лица его людей тоже были сосредоточенны и серьезны. Ане-Мария сидела на соломенной подстилке, держа на коленях маленького сына, и не сводила глаз со Свена.
— Вот так! — наконец воскликнул Ивер, перерезав нитку, которой зашивал оленье брюхо. — Все теперь готово!
— Какая сейчас погода? — спросил Свен,
— Темная, облачная!
— Тогда пошли, — сказал Свен, — все по местам! Да хранит нас господь! Все знают, что им надо делать?
— Да, — отвечали энги.
Свен продолжал:
— Шестеро из вас пойдут за нами. Вы разбредетесь по округе и всюду будете поджигать шведские сеноставы. Я обещал вам по ригсдалеру за каждый подожженный склад сена, но я ведь знаю, что вы честно исполните мое поручение, а раз так — я могу заплатить вам хоть сейчас. Все вы бесстрашные, отважные люди! И если я скажу вам: «Ступайте, и пусть каждый из вас убьет шведского офицера», — вы и это исполните! Энги, отважные мои друзья! Вот вам деньги за труд и еще немного в придачу!
Положив на ладонь Абеля кошелек, Свен пожал ему руку.
— Что до остальных, путь наш вам известен, и вы знаете, что вам надлежит делать. Вперед!
Поставив ребенка на пол, Ане-Мария подошла к Свену.
— Давайте сперва прочитаем молитву и осеним себя крестным знамением, — сказала она, — это поможет тебе в пути.
Свен кивнул в знак согласия и, сняв шапку, опустился на колени. Все остальные последовали его примеру. Помолившись, энги встали с колен и, кивнув Ане-Марии, покинули пещеру. Оленя уложили в сани, спрятанные в лесу, и дерзкое путешествие началось. Ночь выдалась темная и мглистая, все вокруг было сковано тишиной, голые кусты и деревья принимали во мраке причудливые, зловещие очертания, в лесу дул холодный, пронизывающий ветер. Но энгов, привыкших к ночным походам, все это нисколько не пугало. Они шли за санями, разбившись на две цепочки, скрыв ружья под плащами, настороженно прислушиваясь ко всем подозрительным шорохам. Миновав лес, они расстались, но перед этим Свен еще раз повторил каждому все, что тому надлежало помнить.
Ане-Мария вышла из пещеры вслед за ними. Она остановилась с маленьким сыном на руках у опушки леса и увидела, как мрак поглотил сани и людей, которые разбрелись в разных направлениях.
Между тем отряд Мангеймера, продвигаясь вперед по главной дороге, миновал Престё. Драгуны посмеивались над невзрачным всадником, ехавшим впереди них рядом с капитаном: он сидел на коне ссутулясь, и его бросало из стороны в сторону, казалось, он с трудом удерживается в высоком кавалерийском седле.
— Можно бы и потише ехать, — сказала Головешка. — Пока не стемнеет, нам все равно не догнать Свена-Предводителя.
— Что, устала уже? — насмешливо осведомился Мангеймер.
— Еще что! — отвечала старуха. — Я тогда не годилась бы вам в провожатые. Просто я знаю, что Свен — хитрая лиса, он ничего не станет затевать при свете дня. А потому не лучше ли нам покамест порасспросить здешних жителей? Потом мы еще успеем насладиться быстрой ездой.
Пока Головешка держала эту речь, драгуны подошли к поселку Борсе. Здесь дорога разветвлялась на две: одна вела на северо-запад к Нестведу и Рингстеду. Другая, все так же не сворачивая, тянулась до Кёге. В те годы у самой развилки стояла небольшая кузница. Когда к ней подъехали драгуны, кузнец как раз ставил подкову боевому коню. Заметив приближавшийся отряд, он бросил работу и с любопытством уставился на шведов. Головешка подъехала к нему.
— С добрым утром, Асмус! — воскликнула она с улыбкой: таким смешным показался ей кузнец, удивившийся ее новому облачению. — Не видал ли ты путников, проезжавших мимо на санях?
— Путников? — повторил кузнец, все так же оторопело, с раскрытым ртом глядя на нее. — Боже милостивый, Бодиль, никак, это ты? Ты что ж, мужиком заделалась?
— Ох, не говори, Асмус, дела мои совсем плохи! Но ты не ответил на мой вопрос.
— О каких путниках ты спрашиваешь?
— Мимо должен был проехать на санях человек, а не то и два. И в санях у них бочки с пивом.
— Нет, таких я не видал. А вот была бы ты здесь вчера, могла бы неплохо заработать.
— Это как? — спросила Головешка.
— Занемогла помещичья корова в имении Энгельхольм. Видно, порча на нее нашла, так что ей и жизнь не в жизнь, и смерть ее не берет. Помещик искал какую-нибудь знахарку, чтобы та заговорила скотину от порчи, но, не найдя никого, привез из города лекаря, а ты ведь сама знаешь, что пилюли против порчи — пустое дело.
Головешка презрительно усмехнулась. Мангеймер с величайшим удивлением прислушивался к этой беседе.
— А кого это ты разыскиваешь? — продолжал кузнец.
— Уж кто-кто, а ты хорошо его знаешь, Асмус-кузнец! — отвечала Головешка. — Не кто иной, как он, этой весной привязал тебя к столбу и отстегал кнутом за то, что ты стрелял в поле мелкую дичь.
Чумазое лицо кузнеца при этих словах налилось кровью. Глаза его сверкнули, и он ответил:
— Да пропади он пропадом, этот Свен! Если уж ты взялась его разыскивать, он, помяни мое слово, скоро начнет метаться как затравленный заяц. Ведь, кроме вот этих добрых людей, за ним гонится еще один шведский отряд.
— Кто такие? — спросил Мангеймер.
— А драгуны того полковника, что стоял в замке Юнгсховед, — с угодливым поклоном отвечал кузнец. — Спарре его имя. Вчера поутру он тоже прискакал сюда со своими людьми и вроде вот нашей Бодиль спросил, не видал ли я Свена.
Мангеймер насупил брови и закусил ус.
— А куда поскакал полковник? — спросил он.
— Вон туда, по той дороге, ваша милость! Прямиком на Кёге, да только навряд ли Свен поедет по главной дороге. Зачем ему это, когда он знает столько окольных путей!
— Так я думаю, нам лучше свернуть налево! — сказал капитан,
— И я так думаю, — согласилась старуха.
— Уж они наверняка что-то затевают, — продолжал кузнец. — Я видел, как мимо один за другим проезжали все энги, а сегодня поутру сюда прискакал Иенс Железная Рубашка и просил проверить, прочно ли подкован его гнедой конь. «Хорошенько проверь подковы, Асмус-кузнец, — сказал он, — ему скоро идти в долгий путь!»— «Куда же это?»— спросил я. «Далеко!»— повторил Иенс и, ухмыльнувшись, свернул налево и ускакал.
— Вперед! — крикнул Мангеймер, пришпоривая коня.
Кивнув кузнецу, Головешка последовала за капитаном. Глядя ей вслед, кузнец перекрестился и лишь после этого вернулся к прерванной работе…
— Что же дальше? — спросил Мангеймер, когда отряд уже проделал часть пути.
— Теперь мы напали на след того, кого ищем, — ответила Головешка. — Уж если энги поехали этой дорогой, значит, и Свен вскорости будет здесь. Нипочем не поверю, будто его дружок велел подковать своего коня, чтобы с утра носиться по дорогам одной забавы ради! Если вы согласны со мной, то не лучше ли для начала вашим людям встать на постой в каком-нибудь из здешних крестьянских домов? Отсюда вы можете видеть каждого, кто пройдет по дороге. А я тем временем проберусь в поселок Снесере и выведаю что смогу у жены того самого Иенса, о котором говорил нам кузнец.
Мангеймер улыбнулся.
— Разрази меня гром! — воскликнул он. — Ты мудрая женщина! Но что это кузнец толковал про какую-то помещичью корову и порчу, которую будто бы на нее наслали? Ты что, и колдовством промышляешь?
— Что мне ответить вам, ваша милость? Подчас нужда заставляет пробавляться чем угодно.
Казалось, капитан погрузился в глубокую задумчивость. Неожиданно он повернул своего коня к Головешке и, понизив голос, спросил:
— А гадать ты тоже умеешь?
— Уж это для меня легче легкого!
— Правду говоришь?
— Это такая же правда, как то, что вы сейчас стоите передо мной!
— Погадай мне, — сказал Мангеймер, стягивая с правой руки перчатку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28