Услышав свое имя, офицер перестал улыбаться, а при упоминании Фуше лицо капитана побледнело. Найджел небрежно кивнул и они отъехали в сторону. Фрэнсис заставила своего гнедого приблизиться к ним, чтобы слышать их разговор.
– Вы помните, капитан, амбар на берегу реки? Русские крестьяне обычно использовали его для того, чтобы резать свиней. У нас была веревка, ножи и пленный казак. Этот донской скакун принадлежал ему.
По лицу офицера текли струйки пота. Он был смертельно бледен.
– Настоящий дьявол!
– Совершенно верно, – тихо сказал Найджел. – В то время меня звали не Антуан. Вы знали меня как Рауля Паргу. Мне бы не хотелось, чтобы здесь кому-нибудь стало известно об этом.
– Примите мои извинения, сэр. Если бы я знал…
– Надеюсь, вы оставите мне моего донского скакуна? А даме ее гнедого?
Бледный офицер попятился и подал знак уланам, чтобы они уступили дорогу. Найджел кивнул Фрэнсис. Несколько минут спустя они уже скакали прочь. Когда солдаты скрылись из виду, Найджел пустил своего золотистого коня галопом. Фрэнсис не отставала, и вскоре их и замок Френвиль разделяло уже несколько миль леса. Наконец Найджел остановился. Он спрыгнул с коня и направился к ручью. Не обращая внимания на кружева, он опустился на колени и плеснул водой себе в лицо. Фрэнсис спрыгнула со своего гнедого и привязала животное к дереву.
– Это русская лошадь? А как капитан Жене догадался? Голос Найджела звучал отстраненно, как будто мысли его были где-то далеко.
– Донцы – особая порода: мощные плечи, длинные ноги. Такие встречаются только в России. Поразительно, правда? У них шкура сверкает на солнце. Казаки скрестили одичавших в степях туркменских и карабахских жеребцов с простыми кобылами. Это не самая сильная лошадь в мире, но вряд ли какая-нибудь другая может поспорить с ней в выносливости.
У девушки перехватило дыхание.
– Вы с ума сошли? Вы специально взяли русскую лошадь с собой во Францию? Где вы на самом деле сталкивались с этим офицером?
– В амбаре, – ответил он, не поднимая взгляда. – Только казаком был я, а Рауль Паргу – человеком с ножом. К счастью, капитан Жене не очень хорошо помнит, кто из нас был пленником, а кто вел допрос.
Слезы выступили у нее на глазах. И почему ей казалось, что этот солнечный, веселый день будет длиться вечно?
– Боже мой! А если капитан Жене все вспомнит? Найджел неподвижно стоял у ручья. Пятна света и тени легли на его спину и сильное бедро. Он держал одну руку над водой, наблюдая, как сверкающие капли стекают с его пальцев.
– Может, конечно. Но у нас с Паргу одинаковая комплекция и цвет волос. Кроме того, тогда я носил бороду, которая была более темной. Так случилось, что у Жене не было времени внимательно рассмотреть нас. Он вышел, когда начался допрос.
Фрэнсис опустилась на землю и обхватила руками колени.
– Почему?
– Боюсь, у него не хватило духу присутствовать при этом. – Найджел встряхнул рукой, поднял на нее глаза и улыбнулся. Золотистые кружева на запястьях потемнели от грязной воды. Он достал носовой платок и вытер лицо. – После изощренного избиения, когда месье Паргу продемонстрировал склонность к садизму, он стал угрожать, что превратит своего пленника в каплуна. Это был довольно неприятный момент, о котором я не люблю вспоминать.
Твердая ветка дерева врезалась в спину Фрэнсис, ее шелковые одежды стали влажными от соприкосновения с мокрой землей. Она вся напряглась, как натянутая струна арфы.
– И вы выдержали все это? Губы Найджела чуть скривились.
– Только не думайте, что это было благородно и мужественно. – Он засунул носовой платок поглубже в карман и встал, отвернувшись от нее и устремив взгляд на перекатывающийся через камни и образующий небольшие водовороты ручей. – Любопытная вещь – боль. Нет никакой связи между мужеством и реакцией тела на физические мучения. Мужество – продукт разума, и оно требует сознательных усилий воли. После продолжительного избиения человек теряет разум, и тогда его мужество – всего лишь животное упрямство.
– Вы были упрямы? – Фрэнсис внимательно разглядывала его красивые руки, утонченное лицо, сильное тело, которого с таким наслаждением касались се пальцы. Месье Паргу стал угрожать, что превратит своего пленника в каплуна.
– В тот момент я делал это почти бессознательно, – сухо сказал он. – Я бы рассказал Паргу все, что он хотел узнать, даже если бы он не угрожал мне кастрацией, но я не мог заставить себя пошевелить языком. Какая-то животная ненависть к нему вынуждала меня упрямо качать головой. Вот и все. А потом я услышал звуки орудий.
– Рядом шел бой?
Он посмотрел на нее и открыто улыбнулся.
– Мне так казалось, потому что разум мой помутился. Пытка ножом казалась такой незначительной по сравнению с тем, чем грозили многим людям эти пушки. Подобная мысль странным образом помогала мне переносить боль. Но звуки эти оказались стуком копыт. Мои друзья-казаки ворвались в амбар. Французы убежали, спасая свои жизни. Месье Паргу в суматохе вместо моего мужского достоинства забрал моего коня. Это было ошибкой.
Фрэнсис взглянула на лошадь, которая спокойно стояла у дерева и изредка помахивала белым хвостом, отгоняя мух.
– Почему? Найджел рассмеялся.
– Казаки обучают своих лошадей. – Он стянул с себя камзол и закатал поблескивающие в рассеянном свете рукава рубашки. – Смотрите.
Найджел взял под уздцы привезенного из России донского жеребца. У ручья находилась небольшая поляна. Найджел вывел коня на открытое, поросшее травой место, снял с него седло и уздечку и отпустил. Затаив дыхание, Фрэнсис смотрела на уносящееся прочь животное. Найджел свистнул. Конь резко остановился и повернулся к хозяину, его черные умные глаза не отрывались от лица Найджела. Риво свистнул еще раз. Конь галопом поскакал прямо на него. Найджел, улыбаясь, стоял прямо на его пути. В самое последнее мгновение жеребец отклонился в сторону, и Найджел оседлал великолепного скакуна.
Фрэнсис застыла на месте. Благородное животное, казалось, читает мысли Найджела, пускаясь то рысью, то внезапно срываясь в галоп без всякой видимой команды всадника. Движения гибкого и сильного тела Найджела сливались с движениями жеребца, как будто конь и всадник представляли собой единое целое. Фрэнсис с восхищением следила за ними. Расшитый жилет, золотые кружева, белоснежные рукава рубашки, сверкающая на солнце золотистая шкура коня – все это было невыразимо прекрасно. Найджел и его лошадь настолько слились воедино, что, казалось, отдают друг другу свою красоту и силу.
Наконец Найджел приблизился к девушке и остановил коня, который согнул передние ноги и склонился, чтобы всадник мог соскользнуть с его спины.
– Как вы это делаете? – Глаза Фрэнсис пощипывало от слез. – Лошадь слушается, потому что любит вас?
– Нет, – сухо ответил он, а жеребец уже снова помчался прочь. – Он слушается, потому что знает, что я люблю его.
Найджел вновь свистнул, но уже по-другому. Животное резко остановилось и взбрыкнуло задними ногами.
– А вот так Паргу вылетел из седла.
– А потом вы убили его? – со страхом спросила Фрэнсис. Найджел сделал несколько шагов вперед и протянул руку.
Конь подбежал к нему и ткнулся бархатистым носом в его ладонь. Найджел провел рукой по пятнистой шкуре жеребца.
– Оказалось, что храброе животное сделало это за меня. Паргу сломал себе шею.
Фрэнсис опустилась на землю и закрыла лицо руками.
– Вы научили свою лошадь убивать?
– Это боевой конь. Его научили делать то, что нужно. Если бы Паргу не сломал себе шею при падении, его застрелили бы казаки. Полагаете, он этого не заслужил?
Она подняла на него глаза. Найджел уткнулся лбом в роскошную гриву животного, обнял одной рукой пятнистую шею коня, а другой гладил его морду.
– Как вы могли так использовать подобную красоту? Найджел повернулся и взглянул на нее, его темные волосы резко выделялись на фоне золотистых пятен.
– Разве любовь не содержит в себе зерно разрушения? Боже мой, Фрэнсис, неужели Индия вас этому не научила?
Он поднял седло, уздечку и отвел коня к дереву.
– Я не знаю! – воскликнула Фрэнсис. – Не думайте, что я виню вас в смерти Паргу. Но вы только что назвались его именем. А что если бы капитану Жене было известно, что Паргу мертв?
– Я надеялся, что он не знает. К счастью, оказался прав, – ответил Найджел, затягивая подпругу.
– Но это же было ужасно рискованно!
– Так что же, мне нужно было позволить ему узнать, кто я такой на самом деле – офицер британской разведки, которого он некогда помогал пытать? Не беспокойтесь, Фрэнсис. Он не станет вести расследование. Уланы стараются держаться подальше от секретной полиции.
– А кем был Паргу? Одним из людей Фуше?
– Понятия не имею, – рассмеялся он.
До нее не сразу дошла чудовищность произошедшего. Она подняла на него глаза, пристально вглядываясь в его утонченное лицо и темные глаза. Откуда-то из глубин ее души поднимался страх.
– Боже милосердный! Ваше неслыханное по дерзости заявление легко опровергнуть, и к тому же вы упомянули имя самого опасного человека в Париже. Зачем? Зачем вы ходите по лезвию ножа?
Солнце играло в его темных волосах, отражалось от золотых кружев рубашки. Он был прекрасен, как мрачный ангел мести.
– Приманка, – ответил он одним словом.
– Это безумие! Разве это поможет выиграть войну с Наполеоном? Чем это поможет Катрин? Я вас не понимаю!
Найджел, сжав губы, смотрел куда-то в глубь леса.
– Не понимаете меня? Боже мой! Тут нечего понимать. На самом деле тайна – это вы. Кто вы такая, Фрэнсис? Я знаю, кем вы хотите казаться, кем вы кажетесь, но будь я проклят, если понимаю, какая вы на самом деле!
Она встала и подошла к своему гнедому жеребцу.
– Не знаю, о чем вы.
– Неужели? Вы ведете себя так, как будто жизнь – это ритуал и вы в любой момент готовы раствориться в вечности. Тогда в моем кабинете вы поделились этим со мной, преподнеся мне необыкновенный подарок, не сомневайтесь. Но то, что вы продемонстрировали той ночью в Лондоне, это ведь не ваше личное, правда? Это не более чем молитва Богу или жертвоприношение в храме. Ваши знания, ваше сострадание – все это внешнее, свою душу вы держите на замке. Вы показали мне какую-то общую для всех людей сердцевину, но я не знаю, что представляет собой Фрэнсис Вудард. А вы сами? Вы не принадлежите к чужой культуре. Я не верю, что вы знаете об Индии – настоящей Индии – больше меня. Вы такая же англичанка, как я, но вы потеряли себя и не знаете, как найти дорогу назад.
Фрэнсис вдыхала терпкий запах лошадиного пота. Гладкая шкура гнедого под ее ладонью была теплой и упругой. Найджел подошел к Фрэнсис сзади. Она ощущала его силу.
– Значит, я подделка, – сказала она, зарывшись лицом в рыжую конскую гриву. – А почему это вас волнует?
Голос Найджела звучал ласково, но казался холодным, как будто воздвиг, чтобы иметь возможность сказать правду, между ними стену, и этой стене никогда не суждено быть разрушенной.
– Потому что у нас с вами много общего.
Глава 13
Лэнс появился в доме на улице Арбр несколько часов спустя. Его роскошный костюм был весь в пыли.
Найджел откинулся в своем кресле и громко расхохотался.
– Говорят, физические упражнения благотворно влияют на состояние души, Лэнс.
Голубые глаза не отрывались от лица Найджела.
– Но вредны для ног. Этими сапогами для верховой езды я стер себе ноги. А почему вам позволили не отдавать лошадей?
– Скажем, мы с капитаном Жене старые друзья.
Лэнс, скривившись, принялся рассматривать грязь на своих сапогах.
– Боже милосердный! Он узнал тебя по России? Этого я и боялся. Как тебе удалось выпутаться?
– Теперь он думает, что я работаю на Фуше, – ухмыльнулся Найджел.
Лицо белокурого ангела сделалось белым как мел.
– Фуше? Ради всего святого! Ты сошел с ума! Фрэнсис заставила себя успокоиться и не вмешиваться в разговор, хотя слова Лэнса отвечали ее собственным мыслям. Неужели Найджел подталкивает их всех к катастрофе? И может ли она что-нибудь предпринять, чтобы не допустить этого? Она всегда считала, что ее судьбу предопределяют слепые и безжалостные высшие силы. Не нашел ли этот восточный фатализм сейчас своего подтверждения? Она страстно хотела разорвать порочный круг, найти свое «я», стать вновь той Фрэнсис Вудард, которая существовала до Индии. Но она понятия не имела, как найти дорогу назад.
Найджел задумчиво взглянул на Лэнса.
– Сошел с ума? Возможно. Будет интересно понаблюдать за его реакцией, когда он узнает.
– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь! Полагаю, у Фуше в запасе есть изощренные пытки для английских шпионов, которые злоупотребляют его именем.
Найджел продолжал разглядывать Лэнса, а потом произнес вкрадчивым голосом:
– Я известный специалист по изощренным пыткам.
Свечи оплыли. Время близилось к полуночи. Фрэнсис, откинувшись на спинку стула, взглянула на колонки цифр, потом прикрыла ладонью глаза. Что за странное занятие придумал этот человек для куртизанки! Найджел, к ее огромному удивлению, обучил Фрэнсис бухгалтерскому делу. В выстроившихся на бумаге рядах цифр, в их порядке и определенности таилась какая-то привлекательность. Несмотря на свой безумный план, Найджел находил время на занятия с ней. Зачем? Чтобы дать ей еще одно орудие для обретения независимости и затем сложить с себя всю ответственность за ее судьбу?
Фрэнсис закрыла бухгалтерские книги и направилась к себе в комнату. Найджел и Лэнс беседовали в прихожей. Она в нерешительности остановилась на пороге.
Найджел, как всегда, собирался уходить. С необычайно серьезным и сосредоточенным лицом он проверял пистолеты, спрятанный в сапог нож и нетерпеливо выслушивал Лэнса. Имена людей и названия улиц ничего ей не говорили. Лэнс прислонился к двери, разделявшей ее спальню и комнату Найджела. Он тоже собирался уходить. Черная кепка была натянута на его белокурые волосы.
– Понимаешь, – говорил Лэнс, – если бы Наполеон умер, то все закончилось бы уже завтра.
Найджел, вертевший в руках свой маленький пистолет, поднял на него глаза.
– Лэнс, меня не перестает удивлять твоя потрясающая наивность.
– Как ты можешь об этом так говорить? – подался вперед Лэнс. – Ты способен на нормальные чувства? Неужели ты не видишь, что творится вокруг? Именно этот человек – Наполеон – причина страданий всей Европы! Кто еще мог распорядиться казнить Катрин?
Найджел изо всех сил пытался сохранить спокойствие.
– Я делаю все, что в моих силах, Лэнс, чтобы оценить твои попытки спасти мою душу. Однако избавь меня от своих глубокомысленных рассуждений по поводу французской политики. Ваша работа, дорогой сэр, – собирать сведения. Вот и займитесь этим.
Лэнс вспыхнул и выскочил из комнаты, чуть не сбив Фрэнсис с ног.
– Почему вы это делаете? – спросила она.
Найджел сунул пистолет в карман. Он знал, что Фрэнсис стоит в дверях. Он всегда чувствовал ее присутствие. Стоило ей войти в комнату, как он становился излишне резким, раздраженным.
– Что делаю?
– Обращаетесь с Лэнсом, как с назойливым ребенком? Он опустился на стул и пристегнул шпоры.
– Неужели? Фрэнсис, наше положение здесь и так достаточно ненадежно. Даже без всех этих сентиментальных экскурсов в прошлое. Судьба тысяч простых людей может зависеть от успеха нашей миссии. Все эти бурные эмоции только мешают делу. Я хочу знать, кто выдал Катрин, потому что этот человек продолжает работать против Британии. Остальное к делу не относится.
– Не относится? Разве прошлое мертво? А что еще, кроме прошлого, делает нас людьми? Мечты нашей матери и нетерпение отца, энтузиазм учителя и первые разочарования. Кто мы без всего этого?
Он откинулся на спинку стула, вытянув вперед свои длинные, обтянутые черной тканью ноги.
– А о чем мечтала ваша мать, Фрэнсис? Удивившись его вопросу, девушка подошла к темному окну.
За стеклом раскинулся погруженный в глубокий сон Париж. Моросил мелкий дождик.
– Не знаю. Ничего необычного, наверное. Ее мир был ограничен заботами о доме. Она не была образцом учености или красоты. И ничуть не напоминала вашу мать.
– Мою мать? Да, она обладала всеми этими качествами, а кроме того, титулом маркизы. Это была милосердная и мудрая женщина. Все ее мечты и помыслы были о моем счастье. Но будь я проклят, если понимаю, каким образом они могут влиять на мою жизнь.
Фрэнсис взглянула ему в лицо.
– Не могут, потому что вы отвергли ее, правда? Найджел немного помолчал, но в ответе его не слышалось шутливых или саркастических ноток.
– Если и так, то я сделал это не по своей воле. Думаете, мне нравится такая жизнь? Все это самоотречение и бессердечные уловки? Я бы с удовольствием проводил свои дни в праздности и развлечениях, подобно другим молодым повесам. Но моя мать всегда хотела удостовериться, что я исполнил свой долг перед страной, а отец считал, что будущий маркиз должен повидать мир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41