Сердце Шарлеманя возликовало. Все вышеупомянутые обстоятельства были ему только на руку. Понизив голос, он заговорщицки произнес:
– Вашим первым и единственным пока знакомым в Лондоне готов стать я. Но при условии, если вы назовете мне свое имя.
Она похлопала длинными темными пушистыми ресницами и произнесла:
– Меня зовут Сарала Энн Карлайл.
– Сарала? – переспросил Шарлемань, сделав глубокий вдох.
– Так решил назвать меня отец, поскольку мы не собирались уезжать из Дели. Правда, мама поначалу возражала, считая это имя неподходящим для европейской девочки, но, в конце концов, она согласилась.
– Сарала… – повторил Шарлемань, испытывая неописуемое наслаждение от звучания индийского имени, вызывающего в воображении картины восточных реалий – пестрой, яркой шелковой материи, кожаных сандалий, влажных ночей, пронизанных страстью, и ароматных экзотических кушаний, подаваемых смуглыми красавицами с гибкими станами. – Леди Сарала! Вам определенно подходит это звучное имя.
– А мне кажется, что имя Шарлемань – Карл Великий – вам как нельзя больше соответствует. Вы всегда такой самоуверенный?
Сообразив, что собеседница понятия не имеет, с каким влиятельным мужчиной разговаривает, Шарлемань кашлянул и добавил с интригующей интонацией:
– Я не совсем уверен, что это комплимент, однако один мой близкий родственник оценил бы его очень высоко. Я подразумеваю своего старшего брата Себастьяна, которому матушка дала имя нашего отца, в соответствии с традицией.
– Кто же он? Я теряюсь в догадках. Пожалуй, настала ваша очередь поведать мне свою семейную историю, – вздохнув, сказала Сарала.
Шарлемань чуть поднял бровь, сомневаясь, что ему надо откровенничать с этой прелестной юной леди. Опасался он, однако, не признаться ей в том, что является предполагаемым наследником родового герцогского титула как второй сын в семье, а смутить Саралу и дать ей повод насторожиться.
– Можете ограничиться именем своего портного, – пришла ему на помощь леди Карлайл. – Надеюсь, что он-то не отпрыск известного дворянского рода?
– Предлагаю продолжить наш разговор во время вальса! – предложил бархатистым баритоном Шарлемань, обнимая одной рукой прекрасную партнершу за талию.
– Не слишком ли вы торопитесь? – кокетливо спросила она, – А вдруг я обещала станцевать вальс с кем-нибудь еще?
– Ручаюсь, что нет, – пророкотал Шарлемань и положил ее ладонь себе на плечо.
– Откуда вам это знать?
– Элементарно! Вы же еще ни с кем не познакомились в Лондоне, в чем только что сами же мне и признались.
Наивная прелестница захлопала глазами. Любуясь ею, он отметил, что она пока не научилась лицемерить, как столичные светские львицы. Его воображению представилась сказочная картина теплой звездной ночи, которую они с ней проведут, возлежа на шелковом китайском покрывале в его опочивальне, предаваясь головокружительному сладострастию.
– Разве правила хорошего тона позволяют подобную вольность? – спросила Сарала.
– Об этом не тревожьтесь, все нормально! – заверил ее Шарлемань и, презрев возможные неприятные последствия, привлек ее к себе.
Сегодня ему хотелось получить как можно больше удовольствия от танцев. Однако сделать первое па ему домешала чья-то крепкая рука, легшая ему на плечо.
Взбешенный такой неслыханной наглостью, он резко обернулся, но мгновенно остыл, когда увидел перед собой Себастьяна. Столь скорой новой встречи с ним он не ожидал.
– Ах, это ты! – наконец сказал он.
– Какая муха тебя укусила? – спросил у него Себастьян. – Почему ты внезапно оставил нас?
Пожав плечами, Шарлемань отвечал:
– У меня должна была состояться деловая встреча с Шипли. Но мы с ним условились перенести ее на завтрашнее утро, да ты и сам, братец, был занят решением ответственной семейной проблемы, не так ли? Я счел разумным не беспокоить тебя по всяким пустякам и укатил на этот бал.
– Но мы же не завершили наш деловой разговор, ты так ничего и не рассказал мне о предстоящей сделке с шелком…
– Поговорим об этом позже! – ответил ему Шарлемань и закружил свою очаровательную даму в танце.
– Кто это? – поинтересовалась она, посматривая на Себастьяна.
– Мой брат герцог Мельбурн.
– Герцог Мельбурн, Себастьян Гриффин? Тот самый? Глаза Саралы засветились неподдельным интересом. Она, как, оказалось, все-таки знала кое-что об английском высшем обществе, следовательно, подумал Шарлемань, не совсем простодушна.
– Простите, милорд, но я не сразу сообразила, что вы тоже принадлежите к этому знаменитому семейству! Я слышала, что недавно ваш брат женился на художнице. Это верно?
– Да, но лишь отчасти: женился на портретистке мой младший брат Закери, – уточнил Шарлемань.
– Похоже, что ваш старший брат сердится на вас. – заметила Сарала. – Надеюсь, это не потому, что вы танцуете со мной?
– Осмелюсь сказать, что я вправе самостоятельно выбирать себе партнерш по танцам, – мысленно послав Себастьяна ко всем чертям, ответил Шарлемань. – Я вижу, что он произвел на вас сильное впечатление. Не беспокойтесь, он недоволен тем, что я не ввел его в курс одной своей завтрашней сделки, а он считает братским долгом совать свой нос во все мои дела. Такой уж у него характер.
Горделивая осанка могущественной столичной персоны была способна потрясти воображение даже лондонской девушки, впервые вышедшей в свет, а не только уроженки далекой восточной страны, где царят иные нравы и порядки.
Восхитительная грудь Саралы, заинтригованной словами Шарлеманя, стала вздыматься чаще, изумрудные глаза ее засверкали. Она спросила:
– Это секретная сделка? Или вы чего-то боитесь? Не меня ли?
– Вовсе нет, – проклиная себя за болтливость, ответил ей Шарлемань. – С чего вы так решили?
– Какая досада! – сказала девушка разочарованно. Догадавшись, что ей хотелось прикоснуться к тайне, Шарлемань доверительным тоном добавил:
– Но в определенном смысле эта сделка действительно конфиденциального свойства. Распространяться о ней вам не следует, поскольку речь идет о заморской поставке. Вы меня понимаете?
Ему вспомнилось, что Закери не раз упрекал его за то, что он пренебрегает природным любопытством представительниц прекрасного пола. Сам же он был уверен, что женщины в большинстве своем не способны познать все тонкости и нюансы коммерции, а потому лучше вообще не разговаривать с ними о делах. Но Сарала, похоже, была редким исключением.
– Откуда же пришел этот товар? – шепотом спросила она.
– Из Китая, – ответил он.
– Ах, как бы мне хотелось когда-нибудь побывать в этой далекой загадочной стране! – Она мечтательно закрыла глаза.
Очевидно, это наивное юное создание приняло его таинственный тон за чистую монету. Желая произвести на Саралу еще большее впечатление, Шарлемань сказал:
– Пожалуй, я раскрою вам этот маленький секрет!
– Я польщена вашим доверием! – промолвила она.
– Судно «Непокорный» уже вошло в док Блэкфрайарз этим утром, имея на борту пятьсот рулонов отменного китайского шелка. Но об этом еще не знает ни одна живая душа! Капитан поклялся мне, что будет иметь дело только со мной.
Сарала, как ему показалось, затрепетала и невольно прильнула к Шарлеманю, очевидно, ощутив легкое головокружение от его слов. Окрыленный таким успехом, он продолжил:
– Капитан Блинк лично закупил эту партию, решив не тратиться на услуги посредников, и теперь столкнулся с непредвиденной проблемой… – Шарлемань умолк, вдруг подумав, что детали сделки девушке могут быть и неинтересны. Но она развеяла его опасения, спросив ангельским голоском:
– Какие же трудности настигли его, милорд? Шарлемань оглянулся по сторонам и, нахмурив брови, ответил заговорщицким тоном:
– Опасность возникновения бунта на судне!
– Какой кошмар! – воскликнула Сарала. – Но почему?
– Капитану срочно нужно вернуть деньги, потраченные на покупку товара, – продолжал интриговать ее Шарлемань. – Иначе ему будет нечем выплатить матросам жалованье. Он попал в цейтнот. Этим-то я и надеюсь воспользоваться… Главное, чтобы никто не прознал про редкостный груз, иначе цена за него может утроиться.
– Какой ужас! – пролепетала девушка. – Что же делать? Шарлемань успокоил ее:
– Не беспокойтесь, я все предусмотрел.
Сарала была в шоке: очевидно, ей впервые доверили коммерческую тайну. Она облизнула коралловые губки и спросила прищурившись:
– А вы не боитесь, что капитан Блинк уступит товар другому покупателю, по более выгодной для себя цене? Ведь фактическим владельцем шелка пока является он. В котором же часу состоится завтра эта сделка? Вы не опасаетесь ее проспать?
– В десять ровно, – ответил Шарлемань – Однако раньше, чем без четверти одиннадцать я в доке не объявлюсь. – Он самодовольно ухмыльнулся.
– Гениальный план! Я, кажется, поняла его суть. Вы хотите вынудить его снизить цену, ведь его матросы станут роптать из-за непредвиденной задержки и даже могут взяться за ножи, – продолжала строить догадки она.
– До кровопролития дело не дойдет, – уверенно заявил Шарлемань. – В самый критический момент объявлюсь я и предложу капитану уступить мне всю партию шелка за низкую цену. Он будет вынужден согласиться.
– И часто вам удается проворачивать подобные аферы? – с восхищением глядя на него, спросила Сарала, потрясенная его дальновидностью, напористостью и самоуверенностью – качествами, которые, прежде всего, ценят в мужчине все дамы.
– Постоянно! – с гордостью заявил Шарлемань, довольный произведенным на нее впечатлением. – В отличие от меня Себастьян рисковать не любит, он предпочитает получить пусть и небольшую, но верную выгоду, мне же нужно обязательно сорвать крупный куш. А тут уж не обойтись без риска.
– Вы совершенно правы, милорд! – воскликнула Сарала. – Вот теперь я окончательно убедилась в том, что мама не случайно назвала вас в честь императора Карла Великого.
Будь Шарлемань женщиной, он бы, пожалуй, покраснел от этого комплимента, но одних только лестных слов в свой адрес ему было мало, ему хотелось услышать от собеседницы что-нибудь, свидетельствующее о ее уме. Пока же он утешался видом ее несомненных внешних достоинств – гибкого стана, высокой груди, смуглого от загара лица со сверкающими, подобно изумрудам глазами и прочими подробностями, которые рисовало ему разыгравшееся воображение.
Особо заумных речей он, честно говоря, услышать от нее и не ожидал, как и вообще от всех женщин, за исключением своей сестры Элеоноры, наделенной как красотой, так и умом. Он взял себе за правило не заводить с красавицами серьезных романов и удовлетворялся кратковременными интимными отношениями, о которых вскоре забывал.
Однако для индийской прелестницы Шарлемань был готов сделать исключение и уделить ей чуточку больше времени и внимания, если только она проявит к коммерции неподдельный интерес и выкажет деловую хватку. К сожалению, Сарала не пошла дальше общих восторженных фраз, а потому, увы, его планы сужались до узких рамок развлечений с ней в будуаре.
Когда вальс закончился, Шарлемань проводил Саралу, по ее просьбе, до закусочных столов. Раскрасневшаяся после стремительного танца, она выглядела совершенно обольстительно в своем броском наряде. Мужчины провожали ее плотоядными взглядами, дамы же перешептывались между собой, обмахиваясь веерами, очевидно, гадая, кто она такая. Шарлемань ликовал.
Расставаться с ней, не договорившись о новой встрече, ему не хотелось, несмотря на то, что определенного мнения о ее умственных способностях у него так и не сложилось.
Его следующая дама, в карту которой он записался на контрданс, бросала на него негодующие взгляды и переступала с ноги на ногу, как застоявшаяся в стойле кобылица. Притворившись, что он этого не видит, Шарлемань тихо спросил у Саралы:
– Очевидно, в Лондоне вы проживаете в семейной резиденции Карлайл-Хаус?
– Вы угадали, – ответила она, потупившись.
– Вы позволите мне навестить вас там?
– Возможно, – уклончиво ответила она. Партнерша Шарлеманя по контрдансу кашлянула в кулачок.
Он учтиво поклонился Сарале и, поцеловав ей руку, шепнул:
– До скорой встречи!
Она зарделась, словно маков цвет, и кивнула ему.
Танцуя неторопливый контрданс, Шарлемань с удовлетворением отметил, что никто не пригласил на этот танец Саралу, и сделал из этого вывод, что она не солгала, сказав ему, что в Лондоне у нее пока еще нет знакомых. Да и горделивый вид отпугивал от нее ловеласов, она походила на знающую себе цену добропорядочную юную леди, а не на притворщицу, рассчитывающую завлечь в свои сети состоятельного кавалера, падкого на дамские прелести.
И вновь чресла Шарлеманя пронзила молния, рассыпавшись искрами по бедрам. Следующим партнершам он был вынужден отказать и, чтобы немного остыть, вышел на балкон.
Аромат пряностей, источаемый шелковистой кожей Саралы, щекотал ему ноздри и порождал в его взбудораженном мозгу неуместные эротические фантазии, которые вытесняли на задний план мысли о завтрашней сделке.
К нему внезапно подошел Себастьян и спросил:
– Надеюсь, ты не ожидаешь, пока я зарезервирую для тебя следующий танец, чтобы, наконец, услышать ответ на свой вопрос?
Шарлемань расхохотался, оценив его шутку.
– Задержись ты дома на пять минут, я бы все-таки добрался до тебя, шельмец! – Себастьян укоризненно покачал головой.
– Разве я давал повод считать, что нуждаюсь в твоем одобрении любого своего коммерческого начинания? – Шарлемань вскинул бровь.
– Дорогой брат, я не сомневаюсь в твоих деловых качествах, – заверил его герцог, – Ты превосходный делец и способен принимать решения самостоятельно. Признаться, меня изрядно утомил Закери, он замучил меня просьбами помочь ему составить программу разведения крупного рогатого скота в нашем имении. О других родственниках я вообще не желаю вспоминать, они не идут с тобой ни в какое сравнение.
– Выходит, я твой любимчик? – Шарлемань ухмыльнулся. – Естественно, на первом месте твоя дочь. Как поживают ее пони? Уже дали приплод? Как назвали жеребят?
– Тебе бы все зубоскалить! Впрочем, и чувством юмора ты тоже наделен. Однако давай перейдем к деловому разговору. Введи меня в курс этой сделки с китайским шелком.
– Пока рассказывать особенно нечего, – пожав плечами, сказал Шарлемань. – Разве только то, что завтра в одиннадцать утра я стану удачливым обладателем пятисот рулонов отменной китайской ткани. – Он самодовольно вскинул подбородок.
– Заранее поздравляю тебя, мой дорогой брат. Однако вынужден отметить, что я был обескуражен твоим внезапным исчезновением из дома. А не выпить ли нам за твою удачу по бокалу портвейна? – Герцог обнял его за плечи.
– С удовольствием! – ответил Шарлемань.
Но думал он при этом не столько о своем успехе, в котором уже не сомневался, а о многообещающем знакомстве с индийской красавицей Саралой, за здоровье которой был намерен выпить этим вечером бокал вина, а завтра утром – чашку чаю с корицей.
Глава 2
– Как же прикажешь все это понимать, Блинк? Что значит «шелк уже продан»?
Заметно побледневший Питер Блинк откинулся на спинку кресла и, запинаясь, объяснил:
– Один неизвестный мне господин сообщил, что вы раздумали покупать мой товар. И вызвался приобрести всю партию сам. Вот я и продал ему шелк.
– Какой еще господин? – гневно спросил Шарлемань, наливаясь кровью. – Я требую объяснений!
Он сжал пальцы в кулак, готовый в сердцах поколотить капитана судна «Непокорный».
– Да тот самый, с которым вы наверняка разминулись, пока шли сюда. Вид у него вполне респектабельный. Откуда же мне было знать, что он обманщик?
Хорошенькое дело! Шарлемань выругался и пулей выскочил из конторы Блинка на складе заморских товаров. Яркий свет, ударивший в глаза, заставил незадачливого дельца прищуриться. Приставив ладонь козырьком ко лбу, он стал озираться по сторонам, высматривая незнакомца, одетого в темный мешковатый костюм и с саквояжем в руке.
Увидев его наконец, Шарлемань заскрежетал зубами и быстро пошел следом, готовый объяснить этому мошеннику, что обманывать Гриффинов опасно. Моряки и грузчики переносили рулоны шелка из амбара в крытую повозку. Высокий незнакомец, за которым наблюдал Шарлемань, остановился возле стоявшей рядом с грузовыми повозками кареты и постучал в ее окошко. Оттуда к нему протянулась дамская ручка и, взяв у мужчины бумаги, вновь исчезла. Сгорая от нетерпения выяснить, кто же именно увел у него из-под носа лакомый кусок, Шарлемань ускорил шаг.
Мужчина в темном костюме сел в карету и крикнул кучеру, чтобы тот трогал.
Шарлемань побежал следом, размахивая руками и крича:
– Стойте! Эй, вы там! Нам лучше выяснить все теперь же, иначе у вас возникнут серьезные неприятности, негодяи!
Кучер натянул поводья, карета замерла, все сидевшие в ней, а их было трое, разом обернулись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33