Молодой шотландец также производил внешне неплохое впечатление, но, судя по возгласам из толпы, большинство считало, что Ройс де Бельмар без труда с ним расправится.
Прозвучал сигнал, и воины сошлись друг с другом. Как только сталь ударилась о сталь, всем стало ясно, чго поединок будет не из легких. Несмотря на разницу в росте и весе, воины оказались под стать друг другу. Звон мечей очень быстро слился в один непрерывный звук.
Бетани не могла поверить своим глазам, глядя на ловкость и силу Фенрира. По словам Ройса, выходило, что молодой шотландец какой-то недочеловек, однако сейчас она видела, что это не так. Как, впрочем, и все остальные. Исход поединка вполне мог сложиться в пользу ее суженого.
Нормандцы затихли, наблюдая за бойцами. Некоторые воины даже взмахивали руками в такт ударам, словно пытаясь помочь своему предводителю.
Брам Мактавиш лукаво улыбнулся, на лице отца Джона появилось блаженное выражение; шотландцы радостными криками приветствовали каждый удачный выпад своего земляка.
Оба бойца уже выглядели уставшими. Оба истекали кровью. Левая рука нормандского рыцаря, рассеченная ударом меча, висела безжизненной плетью; на груди шотландца от плеча до бедра зияла глубокая рана.
Ройс изо всех сил опустил меч; шотландец зашатался, но устоял на ногах. Нормандец как одержимый бросился вперед, словно стремясь пригвоздить своего противника к земле. Его страшные удары стали все чаще и чаще достигать цели.
Внезапно Ройс оступился, и шотландец сделал выпад. Бетани затаила дыхание. Фенрир Гунн, используя свое преимущество, занес меч, но нормандский рыцарь со всей силы ткнул его ногой в пах. Шотландец перегнулся пополам, и Ройс выбил меч у него из рук. Быстро вскочив на ноги, он приставил к горлу северянина острие меча.
– Сдаешься?
– Сдаюсь, – выдавил тяжело дышащий шотландец.
Кивнув, Ройс опустил оружие.
– Все кончено.
Бетани следила взглядом за приближающимися Ройсом и побежденным шотландцем. Окровавленные, в покрытой грязью и пылью изодранной одежде, они нисколько не походили на тех двоих воинов, что выходили на поле битвы. Сейчас они, крещеные нормандец и шотландец, напоминали диких язычников.
Лэрд Мактавиш шагнул им навстречу.
– Ты одержал верх, Ройс де Бельмар. Я с этим не спорю.
Бетани перевела его слова.
– Знай, шотландец: я победил выбранного тобой для Бетани жениха, но сохранил ему жизнь. Следующему человеку уже так не повезет. Передай всем будущим искателям ее руки, что отныне мы будем сражаться не на жизнь, а на смерть.
– Хорошо, передам, – согласился Мактавиш. Затем он повернулся к племянницам и племяннику: – Теперь поговорим насчет моих родственников.
– Я уже говорил, что рабыню не освобожу, – сказал Ройс, пристально следя за тем, как Бетани переводит его ответ.
– Да. Ты ясно дал это понять. Но я говорю о Мери и Брете, – уточнил Мактавиш, и Бетани с надеждой перевела его слова.
– Они получат свободу, как только ты вернешь мне сокровища, увезенные из этого замка, – сказал Ройс.
Бетани беспомощно перевела его ответ.
Опустившаяся тишина была более оглушительной, чем громкие крики воинов некоторое время назад. Оказывается, Ройс просто играл с ними! Взглянув на дядю, Бетани увидела, что тот разъярен.
– Ты отступаешь от своего слова, нормандский рыцарь? – с вызовом произнес Брам Мактавиш.
Сверкнув глазами, Бетани бросила в лицо Ройсу обвинение дяди.
– Non, твоих родственников освободят сразу же, как только богатства, вывезенные в твои владения, будут возвращены их законному владельцу: мне.
Глава 7
Повернувшись к Бетани, Ройс дождался, когда она изложит его требования.
Девушка же беспомощно смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Значит, ему известно о подводах с богатствами замка. Постепенно придя в себя, она перевела слова Ройса де Бельмара, понимая, что остальные потрясены не меньше ее.
– До встречи, – кивнул дядя Брам. – С твоего позволения, я могу попрощаться с детьми своего брата?
– Oui. Ты можешь сказать им adieu, выразив надежду на скорую встречу. В тот день, когда ты решишь, что близкие тебе люди значат больше, чем золото, свершится это радостное событие – но не раньше.
Ройс отошел в сторону, и Бетани взяла дядю за руку.
– Что же делать, дядя?
– Я не верю, что он освободит Мери и Брета даже после того, как я возвращу ему сокровища. – Прищурившись, Брам посмотрел поверх плеча племянницы на нормандского предводителя. Затем он снова повернулся к Бетани, и гнев, наполнявший его взгляд, сменился печалью. – Но тебя я все равно не смогу выменять. Он не собирается отпускать тебя.
– Это не важно. Я хочу, чтобы Мери и Брет были в безопасности.
– Я сделаю все, что смогу. – Поцеловав девушку в щеку, он шепнул: – Смелее, девочка моя. Что-нибудь мы обязательно придумаем. – Затем, подхватив Брета на руки, шотландец сказал: – Заботься о своих сестрах, парень. И ничего не бойся.
Мальчик отчаянно закивал, и Брам, опустив его на землю, взъерошил ему волосы.
– Уверен, ты будешь достоин имени и памяти своего отца.
Мери, скромная и застенчивая, словно ангел, шагнула к дяде:
– Дядя Брам, я буду беспрестанно молиться за вас.
– Мери, девочка, отец и мать гордились бы тобой. – Он стиснул племянницу в своих объятиях.
Золотая цепочка на шее Мери, сверкнув на солнце, сквозь затуманенный слезами взор показалась Бетани маленькой радугой.
– Перстень отца, – прошептала она про себя, вытирая глаза. И сказала вслух: – Мери, отдай дяде Браму отцовский перстень. Пусть он сохранит его в память о брате. Быть может, нам больше не суждено будет свидеться.
– Но, Бетани… – По щекам Мери хлынули слезы. – Все наше богатство и так у дяди Брама. Этот перстень – единственное воспоминание об отце…
– Знаю, Мери, – ласково произнесла Бетани, оглядываясь, чтобы убедиться, не следят ли за ними нормандцы. – Но у дяди Брама нет ничего, напоминающего ему о родных, в то время как у меня есть ты, а у тебя – я.
Мери сняла цепочку и, надув губки, вложила перстень в руку сестры. Бетани хотела, чтобы дядя сохранил воспоминание о своих родственниках. Если он еще раз подведет их, совесть будет терзать его каждый раз, когда его взгляд упадет на перстень Гэвина Мактавиша.
– Помните о нашем отце.
Бетани торжественно протянула перстень дяде, с улыбкой надевшему его на палец.
– Бетани, ты достойна памяти женщин Нортумберленда. Так держать!
Бетани покачала головой:
– Дядя Брам, помните о нас.
– Не говори глупостей, девочка. Как я могу о вас забыть, имея этот перстень?
Бетани прыснула. Ей очень нравился этот человек. Дядя улыбнулся ей в ответ:
– Веселее, девочка. Еще не все потеряно.
Обняв племянницу за плечи, он направился к замку. Так они и вошли в ворота, прижимаясь друг к другу.
К ним приблизился нормандский предводитель, потягивающий вино и небрежно озирающийся вокруг с видом человека, владеющего всем, на что падает его взгляд.
Раздраженная его присутствием, Бетани, фальшиво улыбнувшись, сказала:
– Если бы вы знали, как я ненавижу этого рыцаря с черным сердцем! Гром и молния, да я скорее умру, чем допущу, чтобы чужеземный захватчик завладел состоянием Нортумберленда.
Девушка глубоко вздохнула, пытаясь успокоить бешено колотившееся сердце и укрепиться духом. Она знает, что ей надлежит сделать.
– Сегодня ночью я отправлю к вам Мери и Брета. Пусть ваш человек ждет у выхода из подземного хода. Как только стража уснет, приняв приготовленное Майдой зелье, я отвлеку нормандца. Тогда Мери и Брет с Божьей помощью пройдут по подземному ходу к вашему человеку. Клянусь спасением души своих родителей, я сделаю так, чтобы они добрались до перекрестка дорог. Ждите их там.
Брам тревожно взглянул на Ройса:
– Боюсь, ты затеяла опасную игру, девочка. Смотри, как бы ты сама не запуталась в собственной хитрости.
– Не беспокойтесь, дядя Брам. Этот нормандский великан, несмотря на огромный рост и сильные мышцы, непроходимо туп. Творец, щедро наделивший его физической силой, отказал ему в уме.
– Потише, девочка. Не надо недооценивать своего противника.
– Не волнуйтесь, я смотрю на все это трезво. Но Ройс де Бельмар, похоже, от меня без ума. Достаточно будет нескольких милых улыбок, чтобы он начисто позабыл обо всем на свете.
– Если ты ошибаешься, утром настанет час расплаты, и винить в этом тебе придется лишь себя саму и свою беспредельную нортумберлендскую гордость.
Как только шотландцы выехали за ворота замка, Ги де Бельмар подошел к брату:
– Ройс, тебе следует заняться своими ранами. Дела подождут, или ими займусь я.
Ройс стиснул Бетани руку:
– Рабыня, мне нужны твои услуги.
Девушка не стала спорить. Камзол и рейтузы рыцаря были пропитаны кровью. Просто чудо, что он еще держался на ногах.
Брет крепко обнял сестру, и Бетани, нагнувшись, шепнула ему на ухо:
– Брет, ты нужен Мери. Помни, что ты обещал дяде Браму. Завтра вы оба будете в Шотландии, а я присоединюсь к вам попозже, – солгала она, рассеивая его страхи.
Всхлипнув, мальчик кивнул и направился к Мери. Та взяла его на руки, и он ласково вытер ей слезы.
– Не плачь, Мери. Я позабочусь о тебе.
К Ройсу подошел отец Джон:
– Я провожу Мери и Брета в часовню. – Обняв Мери за плечи, он повернулся с грустной улыбкой к Бетани: – Бетани, когда сможешь, присоединяйся к нам.
– Благодарю вас, святой отец. Я постараюсь.
Как только священник, Мери и Брет ушли, Ройс схватил Бетани за руку, и она покорно проследовала за ним в его спальню. После того как они вошли в комнату, рыцарь закрыл дверь и рявкнул:
– Займись ванной. В таком виде я не могу заниматься делами.
Бетани поспешно засуетилась у очага.
– И еще, Анни, – услышав его тихий, вдруг ставший глухим голос, девушка застыла на месте, – найди лекаря, кто занялся бы моими ранами.
Повернувшись к нему, Бетани ахнула, увидев искаженное от мучительной боли лицо. Только оказавшись в спальне, рыцарь позволил себе расслабиться, показывая, какие страдания причиняют ему раны. Но девушка не позволила себе восхититься его стоическим поведением. Ройс де Бельмар, нормандский рыцарь, – ее враг. Она должна радоваться тому, что у него сейчас на уме не развлечения, а забота о своем здоровье. Опытным взглядом человека, не раз имевшего дело с ранеными, Бетани осмотрела раны и убедилась, что лишь одна из них серьезна.
– Ты что это надумала? – подозрительно встрепенулся Ройс.
– Если бы было нужно прижигание, я обратилась бы к Майде. Но я сама знаю толк во врачевании ран. Эту, – указала она на рассеченную руку, – необходимо зашить.
Отвернувшись, Бетани поставила на огонь котел с водой, обдумывая, какие травы надо принести из погреба.
Заметив недоверчивое выражение лица рыцаря, девушка едва не рассмеялась вслух:
– Не беспокойтесь, я не причиню вам вреда.
– С чего ты решила, что я доверюсь тебе?
– Послушание мое вы уже имеете. Если вы боитесь, вам достаточно будет лишь приставить мне меч к горлу.
– Non, Анни, для тебя главное не собственная жизнь, а безопасность брата и сестры. Именно поэтому ты стала рабыней. Глупо заботиться о ком-то другом прежде чем о себе самой.
Не сказав ни слова, Бетани развернулась, собираясь уйти.
– Анни, мне не доставляет радости угрожать твоим родственникам, но ты сама навлекла это на себя. Если бы ты вместо того, чтобы своенравничать, покорилась своей участи, надобность в угрозах отпала бы сама собой.
Голос Бетани прозвучал тихо и мягко, но она знала, что до рыцаря дойдет каждое слово:
– Значит, подобно скотине, я должна безропотно подчиниться? Знай же, все мое естество протестует при звуке щелкающего бича и голосе хозяина.
– Безропотно или нет, но ты должна повиноваться, у тебя нет выбора, – сказал Ройс, проводя рукой ей по спине.
Вздрогнув, девушка отшатнулась от него.
– Выбор есть всегда! – с жаром бросила она, выбегая из комнаты.
– Если так сражается мужеложец, меня дрожь охватывает при мысли, что будет, если шотландцы выставят против нас настоящих мужчин, – сказал. Ги.
– Проследи за тем, чтобы воины упражнялись трижды в день. Раз столкновения с шотландцами не избежать, мы должны быть к нему готовы, – ответил Ройс.
Бетани, входя в комнату, услышала конец разговора братьев, но изобразила полное безразличие. Ей стало гораздо легче на душе после того, как был решен побег брата и сестры.
Увидев, что Ги нахмурился, девушка спокойно обратилась к нормандскому вождю:
– Если вам угодно, я приду позже.
– Non, заходи, – махнул рукой Ройс, приглашая ее войти.
Но его брат остановил Бетани. Отобрав у нее поднос, он внимательно изучил мешочки с травами. Девушка вспыхнула, услышав обращенные к брату слова Ги:
– Болиголова и волчьего глаза здесь нет. И все же я бы не стал ей доверять.
Оскалившись собственной шутке, Ги взглянул на Бетани.
Та не ответила на его улыбку, решив, что шутки у нормандцев почему-то начисто лишены юмора.
– Она знает, какое наказание ждет ее, если она замыслила что-то недоброе, – сказал Ройс.
– Вспомни про уксус, – заметил Ги. На лице Ройса расплылась улыбка:
– Она сполна заплатила за свою глупость.
– И все же, мне кажется, если у нее хватило дерзости выкинуть такую штуку, она опять может прибегнуть к чему-нибудь подобному, – сказал Ги, глядя на Бетани с деланным ужасом, словно опасаясь, что у нее вот-вот вырастут рога или она насадит его на вилы.
– Уверен в этом. Анни очень не нравится быть рабыней. Но она очень любит своих родных и поэтому будет беспрекословно мне повиноваться.
Подобно соли, втираемой в свежую рану, его слова явились болезненным напоминанием о той власти, какой он обладал над Бетани. Но завтра, если все пройдет благополучно, все угрозы нормандца превратятся в пустой звук.
– Если вы желаете сами заняться своими ранами, скажите одно слово, и я уйду.
Поставив ведро, девушка стиснула дрожащие руки, не желая ничем выдать свои страдания.
– Non. Ты останешься и будешь врачевать мои раны, – сказал Ройс.
Ги недовольно покачал головой, следя за тем, как Бетани снова взяла ведро и направилась к лохани. Ройс хлопнул брата по спине:
– Мне ничего не угрожает. Иди проследи за тем, как выполняются мои распоряжения. Теперь мне потребуется лишь нежное прикосновение Анни.
Возвращая девушке поднос, Ги сказал:
– Уясни твердо: если моему брату станет худо от твоего врачевания, я отомщу.
Проводив его взглядом, Бетани повернулась к предводителю:
– Ваш брат получает огромное наслаждение, пытаясь запугать меня.
– Non. Ги по натуре не жесткосерден. Просто он делает для меня то, что делаешь ты для своих родных. В этом вы очень похожи друг на друга.
Пропустив его высказывание мимо ушей, Бетани опустила поднос и указала рыцарю на стол:
– Садитесь, и я наложу швы на рану, а потом вымою вас.
Она приготовила миску с чистой водой и бутыль ржаного виски. Налив немного виски в воду и омыв в нем иголку с ниткой, Бетани взяла Ройса за раненую руку.
– Вы готовы?
– Мне не нужно изображать мужество. Начинай.
Вылив на рану крепкое виски, Бетани услышала, как рыцарь шумно втянул воздух, но не издал ни звука; его глаза, когда он встретился с нею взглядом, были полны решимости. Взяв иголку, Бетани вдела в нее нитку и начала мучительно долгий процесс накладывания швов на живую ткань. Каждый раз, когда иголка входила в его тело, рыцарь напрягался, но выносил боль молча. Он сохранял внешнюю невозмутимость, но девушке казалось, что острая игла пронзает ее собственную плоть.
– Я знаю, как это больно. Если хотите кричать или даже плакать, не стесняйтесь, я пойму.
– Плакать! – взревел оскорбленный рыцарь.
– Здесь нет никого, кроме нас с вами. Передо мной вам не обязательно сохранять лицо.
– Вероятно, мужчины-саксы блеют словно овцы в присутствии своих женщин, но нормандцы так не поступают.
«Рассуждения, достойные тупоголового осла», – пробормотала про себя Бетани.
Что ж, надменность нормандского рыцаря распалила ее гнев и помогла завершить отвратительную работу. Ее окровавленные руки тряслись, ей очень хотелось глотнуть вина, но Бетани опасалась, что желудок сейчас ничего не примет. Несмотря на то, что рана, к счастью, оказалась ровной, без рваных краев, девушке потребовалось все ее мастерство, чтобы зашить рассеченные ткани. Наложив последний стежок, она вдруг почувствовала, как у нее дрожат колени, и ей пришлось приложить все силы, чтобы устоять на ногах. Рыцарь же даже ни разу не застонал.
«Чума его побери», – подумала Бетани, отставляя поднос и поднимая ведро с горячей водой. Ей пришлось сделать несколько медленных вдохов, чтобы прийти в себя. Как странно на нее подействовало врачевание этого нормандского воина.
Над лоханью поднимался пар. Добавив холодной воды, Бетани опустила руку. Как раз. Но она медлила сказать об этом рыцарю, с ужасом думая о предстоящей процедуре.
– Помоги, Анни. Я и здоровый-то справляюсь с трудом.
Услышав эти слова, Бетани обернулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39