Я дождалась, когда Уайатт обойдет вокруг машины и поможет мне выйти, что он и проделал с явным удовольствием. Ставя на ноги, он прижал меня к себе и довольно усмехнулся: не заметить выпирающих спереди деталей организма было невозможно.Змей-искуситель.В бешенстве я выпалила:– Если мы когда-нибудь и будем заниматься сексом, что маловероятно, то это будет тантрический секс.Уайатт хмыкнул и помог мне подняться по ступеням к двери.– Петь гимны во время секса я не стану.– Пение тут ни при чем, не надейся. Будешь учиться терпению.– Ну нет, к плетке я тебя не подпущу.Я издевательски усмехнулась:– Да я про другое терпение. Про внутреннюю дисциплину. Тантрический секс длится очень, очень долго.– Как-нибудь переживу. – Он явно заинтересовался.Со сладкой улыбкой я заключила:– В таком случае когда-нибудь попробуем. Обещай, что согласишься.– Даю слово. – Либидо явно помешало ему рассуждать здраво.Приступы глупости у Уайатта обычно кратковременные, поэтому медлить с последним ударом я не стала.– Кстати…– Да?– Тантрический секс длится долго-долго потому, что мужчине запрещено кончать. Глава 10 Уайатт изумленно уставился на меня и вдруг взорвался хохотом, держась за бока, будто в жизни не слышал ничего смешнее правил тантрического секса. Он буквально захлебывался смехом и утирал слезы, умолк на несколько секунд, глянул на меня и залился опять. И рухнул на диван.Я стояла, скрестив руки на груди и осторожно постукивая носком об пол. Чему это он так радуется? Раздражение быстро нарастало. Шутки я и сама люблю, но только понятные. Внезапно раздражение сменилось злостью – мне показалось, что Уайатт смеется надо мной: он указывал на меня пальцем, хватал ртом воздух и опять разражался гоготом. Наконец я не выдержала.Знаете, когда каждый шаг отдается болью в голове, выбежать из комнаты и хлопнуть дверью – несбыточная мечта. Пришлось медленно и осторожно, но с грозным видом подойти поближе и смерить Уайатта взглядом.– Да угомонись ты! – прикрикнула я, подумывая, не ущипнуть ли его. – Что тут смешного?Все складывалось совсем не так, как я хотела, а я этого терпеть не могу. Видно, я чего-то не уловила, а Уайатт всюду найдет лазейку – или просто пропустит мои слова мимо ушей. Если вдуматься, правильно я сделала, что поручила ему заниматься цветами для свадьбы, пусть помучается.– Ты, – простонал он, утирая слезы.Он сел и потянулся ко мне, но я торопливо отступила. Если он дотронется до меня – все, я потеряю голову. Уайатт не брезгует запрещенными приемами, бьет по моим слабым местам, тянется прямо к шее, точно Дракула. Грудь у меня не особо чувствительная, прикосновение к ней меня с ума не сводит. Но шея – моя главная эрогенная зона, и Уайатт об этом знает.– Рада, что ты находишь меня смешной. – Меня так и подмывало надуться, а еще – дать ему пинка.Обратите внимание: сколько мыслей о насилии – и никаких действий. К насилию я не склонна. Да, я злопамятна, но мозги у меня на месте. И если я захочу ударить кого-нибудь, то выберу не мускулистого спортсмена, который на целую голову выше меня и как минимум на полцентнера тяжелее. Конечно, если у меня будет выбор. Его плечи снова затряслись.– Ох… как… как подумаю…– Что некоторые мужчины ставят удовольствие партнерш превыше собственного?Возмутительно! Над чем тут смеяться? По-моему, прекрасная мысль.Он помотал головой:– Да нет. – Он перевел дыхание, его зеленые глаза искрились от слез и смеха. – Смешно, что ты решила таким способом отплатить мне – думала, я свихнусь от нетерпения.– Хочешь сказать, на тебя это не подействует? – Я, конечно, не поверила. Уайатта я знаю как облупленного, похоть – его второе имя. Не в буквальном смысле, само собой, хотя оно здорово смотрелось бы в свидетельстве о рождении!Он лениво поднялся и обхватил меня за талию прежде, чем я успела отстраниться. Медлила я только из осторожности, а Уайатт двигался с грацией настоящего спортсмена. Он привлек меня к себе, обнял другой рукой и поставил на цыпочки, так что наши бедра оказались на одном уровне. Он был уже на взводе – тоже мне сюрприз. Все мое тело будто закололи мелкие иголочки, что неудивительно.– Подействует, – хрипловато сообщил он, – если получится. Вообрази: я на тебе. Мы оба голые. Ты обнимаешь меня ногами за талию. Я целую тебя в шею. И трахаю минут двадцать, не меньше.Двадцать?! Надо бы кондиционер включить, что-то в комнате слишком душно. Соски покалывало – я не очень люблю, когда их ласкают, но они же не искусственные. На слова Уайатта отозвалось все тело. Я восприняла это как сигнал тревоги.Уайатт наклонил голову, обдавая горячим дыханием мою шею, и поцеловал впадинку под ухом. Меня пошатнуло, пришлось вцепиться ему в плечи – это не помогло, я практически висела на нем.– Ты не сможешь не дать мне кончить, – шепотом продолжал он, целуя меня в шею. – Даже не мечтай.О чем это он, вяло гадала я, пока блуждающие мысли не вернулись к тому, с чего мы начали. Видите, чем заканчиваются все наши споры? Уайатт сбивает меня с мыслей сексом. Честно говоря, иногда я завожу споры намеренно, ради такого вот финала – не дурочка же я, чтобы пренебрегать им. Беда в том, что тем же приемом Уайатт пользуется, когда я настроена серьезно. Ему нравится, что я никак не могу перед ним устоять, а так как и он не глуп, он прибегает к одной и той же уловке каждый раз. Думаю, после пары лет семейной жизни ощущения притупятся и мы научимся иначе заканчивать споры, а пока лучший способ борьбы с огнем – встречный огонь.Я разжала пальцы, провела ладонью по его плечу, вниз по руке, по боку, еще ниже – медленно-медленно, едва касаясь, замерла и наконец задела самый центр мишени. Уайатт вздрогнул, едва я погладила его через джинсы, и крепче обнял меня.– Боже… – сдавленно выговорил он, перестал целовать меня в шею и сосредоточился на моих действиях. Без облегчения он маялся уже несколько дней и, по моим расчетам, нуждался в нем больше, чем я, особенно после вчерашних ласк.Если бы я стремилась к справедливости, то либо помогла бы ему сбросить напряжение, либо перестала бы дразнить. Как бы не так!Скорее всего наши дразнилки закончились бы в постели или на диване самым осторожным и мирным сексом, на какой мы способны, если бы не зазвонил мобильник Уайатта. Сигнал у него заменен звонком обычного старомодного телефона, и мне померещилось, что звонит мой домашний. Я не собиралась брать трубку, но Уайатт вдруг разжал объятия и снял с пояса телефон.Связаться с копом – значит вместе с ним всегда быть на боевом посту. Конечно, Уайатт не патрулирует улицы и не подвергается опасности каждую минуту, но ведь он лейтенант, а это значит, что ему могут позвонить и вызвать на службу в любой момент. Наш город отнюдь не рассадник преступности, тем не менее, в среднем Уайатта поднимают среди ночи три-четыре раза в неделю. В том числе и в выходные.– Бладсуорт слушает.Резковатый акцент Уайатт приобрел, пока играл в футбол на севере. Заметив, как сосредоточенно он слушает, будто забыв обо мне, я попыталась отстраниться, но он удержал меня, поймав за запястье. Стало быть, его сосредоточенность оставляет желать лучшего.– Буду через десять минут, – наконец сообщил он и захлопнул телефон. – Жди меня, – велел он, наклонился и одарил решительным и горячим поцелуем с участием языка. – Когда вернусь, продолжим с того, на чем остановились.И он ушел, хлопнув дверью. Через несколько секунд взревел «аваланш», колеса скрежетнули, задев бордюр.Я вздохнула, направилась к двери и заперла ее. Теперь, когда отвлекать меня некому, может, удастся придумать какой-нибудь способ упростить себе жизнь на ближайший месяц. Пожалуй, сломанная нога – это выход: свадьбы не будет, пока не снимут гипс. Еще заманчивее сломать ногу не себе, а Уайатту. С меня довольно страданий, надо переключиться на что-нибудь хорошее – например, подготовку к свадьбе, обустройство дома, семейную жизнь.А мне вместо этого придется разыгрывать семейного психотерапевта, к чему у меня нет решительно никаких способностей.С другой стороны, людьми можно манипулировать: тут добавить капельку эмоционального шантажа, там вызвать угрызения совести… Это мне подходит.Я позвонила маме.– Ты не знаешь, где сейчас живет Джаз? – спросила я, но ничего объяснять не стала: ведь мама с Салли – лучшие подружки. Пусть эта дурацкая затея останется нашим с Уайаттом личным яблоком раздора.– У Люка, – сообщила мама. Люк – третий сын супругов Арледж. Дети отказались встать на сторону одного из родителей, что разозлило и Салли, и Джаза, которые считали себя обиженными, а свои действия – оправданными. – Насколько мне известно, Джаз усердно ставит палки в колеса Люку.Люк – самый непутевый отпрыск в семействе Арледж. Это не значит, что он увлекается наркотиками и имеет судимости – просто он не желает перевоспитываться и остепеняться и светская жизнь ему не по нутру, что ему уже здорово навредило. Вряд ли он рад соседству отца.Но с какой стати Джаз поселился именно с Люком? Все дети охотно приняли бы его. Мэтью и Марк женаты, живут отдельно, но у каждого есть свободная спальня для гостей, так что Джаз никого не стеснил бы. Младший, Джон, скоро получит степень магистра, он снимает дом вместе с двумя однокашниками, так что ему не до гостей. Тамми вышла замуж год назад, у них с мужем огромный загородный дом, а детей нет, поэтому места хватает с избытком.Но если Джаз хотел, чтобы Салли понервничала, не зная, как ему живется, он сделал правильный выбор, поселившись у Люка.Значит, не все еще потеряно: если Джаз пытается пробудить в Салли ревность, просто так он с ней не расстанется. Правда, он зол на нее как черт.Люк охотно поможет мне, это ясно – другим способом Джаза из своего дома он не выживет. А я задумала доброе дело, так что помощников у меня будет хоть отбавляй.Я отыскала номер Люка в телефонном справочнике, но звонить ему не стала и вместо этого набрала номер Тамми. С тех пор как существуют телефонные определители номеров, приходится помнить об осторожности: не хватало еще, чтобы Джаз увидел мой номер на телефоне Люка. Значит, звонить Люку надо на мобильник.Дождавшись ответа Тамми, я изложила суть моей затеи, не объясняя, зачем мне все это нужно, и Тамми ее одобрила.– Бог свидетель, мы пытались примирить их хоть как-нибудь, – устало призналась она, имея в виду себя и братьев. – Но мама с папой такие упрямые! Мирить их – все равно что биться головой об стенку. Хоть бы тебе повезло!Она назвала мне номер мобильного телефона Люка, мы еще поболтали, я расспросила о том, какие доводы не подействовали на беспутных родителей, и попрощалась.Когда Люк ответил на звонок, объяснять пришлось все заново.– Погоди, – попросил он, и я услышала шаги, шорох и наконец скрип закрывающейся двери. – Я вышел из дома, теперь можно говорить свободно.– Джаз там? – на всякий случай уточнила я. Мало ли что.– Где же еще? – устало отозвался Люк.– А он ничего не заподозрит, увидев, как ты выходишь из дома с телефоном?– Нет, в последнее время я часто так делаю.– Он что-нибудь предпринимает? Грозится подать на развод?– Даже не думает. Если он будет изменять маме, то не сможет жить у меня. Стоит ему только заикнуться про то, что они расстались навсегда, его чуть ли не наизнанку выворачивает. Вся эта грё… – Он вовремя удержался и поправился: – Дурацкая ситуация. Они же любят друг друга. Не понимаю, зачем им эти драмы.– Просто они доказывают друг другу, что оскорблены в лучших чувствах, – объяснила я.В чем-то я их понимала, но считала, что незачем заходить так далеко.– И заодно показывают всему миру свою дурь. – Видно, незваный гость давно достал Люка.Я пропустила это замечание мимо ушей, не желая выяснять, у кого дури больше. Лично я на стороне Салли. Люк тоже хочет примирения родителей, но он же парень: скорее всего он считает, что его мать чересчур серьезно относится к интерьерам. Не знаю, возможно ли такое, но я не парень, мне не понять.– А Джаз не упоминал, что он собирается делать дальше? Может, он хочет, чтобы Салли извинилась или просто позвонила и позвала его домой?– Он только об этом и твердит как заведенный. Одно и то же целыми днями. Мол, он хотел сделать ей приятное, а она не оценила, ничего даже слушать не стала, будто взбесилась, и так далее, и тому подобное. Есть что-нибудь полезное?Только одно; Джазу до сих пор невдомек, сколько труда Салли вложила в подбор и реставрацию своей старинной мебели.– Пожалуй, – отозвалась я. – Есть у меня одна идея. А как твоя мама? Она что говорит? И что ты обо всем этом думаешь?Он замялся, и я поняла, что он старается судить беспристрастно, никого не защищая. Несмотря на все свои заскоки, Люк славный малый. Только слишком уж распущенный – нельзя же превращать свой дом в проходной двор. Когда он наконец остепенится, я посоветую его избраннице сжечь все его постельное белье: даже кипячение не всякую заразу убивает.– В чем-то они оба правы, – наконец заговорил Люк и отвлек меня от проблем стирки. – Я знаю, с каким трудом мама реставрировала эту мебель и как она любит антиквариат. Но ведь папа просто хотел порадовать ее. Он знал, что в интерьерах он ни в зуб ногой, потому и нанял дизайнера и заплатил за переделку спальни целое состояние.Так-так, любопытно… Моя смутная идея постепенно обретала очертания. К тому же в рукаве у меня появился козырь, который можно пустить в ход, если идея не сработает.Телефон подал сигнал, что кто-то пытается дозвониться мне.– Спасибо за помощь, – сказала я Люку.– Да не за что. Я на все готов, лишь бы выселить его отсюда.Мы попрощались, и я ответила на очередной звонок:– Алло!Последовала пауза, затем щелчок, гробовая тишина и наконец зуммер. Я озадаченно уставилась на определитель, но, поскольку звонок поступил, когда я уже говорила по телефону, определитель не сработал. Оставалось только пожать плечами: кому надо, тот перезвонит.Остаток дня я отчаянно скучала. Читать было нечего, по телевизору, как всегда в воскресенье, показывали сплошную муть. Сначала я поиграла на компьютере, потом облюбовала себе пару стильных голубых сапожек на сайте «Заппос» и купила их. Если когда-нибудь увлекусь современными танцами, обувь искать не придется. Затем я изучила сайт с морскими круизами – на случай если у нас все-таки будет медовый месяц, потому что пока о нем не стоило даже мечтать. Наконец я зашла на сайт, посвященный контрацепции, чтобы узнать, сколько времени понадобится моему организму для восстановления функций после того, как я брошу пить таблетки. Хорошо бы зачать с таким расчетом, чтобы мои малыши родились в месяцы с красивыми камнями-талисманами. Настоящая мать должна все предусмотреть.Исчерпав все возможности Интернета, я уселась перед телевизором. Честно говоря, отдыхать я не умею. Длительное безделье гложет меня, так и кажется, будто все мышцы скукожились и затвердели. А сейчас я даже йогой заняться не могла, потому что любой наклон все еще отдавался в голове болью. Пришлось ограничиться тайцзи с плавными движениями и растяжками. Мышцам стало легче, но обычного кайфа от тренировки я не получила.К ужину Уайатт не вернулся, но я и не ждала его. Расследование преступлений – дело долгое, особенно на этапе сбора улик и составления протоколов. Если Уайатт приедет раньше, чем я засну, уже хорошо. Я разогрела себе в микроволновке замороженный обед и, пока жевала, позвонила Линн – предупредила, что завтра выйду на работу. Она явно обрадовалась, так как обычно по воскресеньям и понедельникам у нее выходные. Отработав бессменно и пятницу, и субботу, Линн нуждалась в отдыхе.А для меня понедельники – длинные дни: я открываю и закрываю фитнес-клуб, то есть торчу в нем с шести утра до девяти вечера, поэтому и мне нужны выходные. Последние три дня я только и делала, что валялась и отдыхала, но все равно устала – наверное, от безделья. В восемь вечера я поднялась наверх, приняла душ и тщательно высушила волосы.Затем, пользуясь отсутствием Уайатта и свежей головой, я взялась за ручку и продолжила составлять список его преступлений. Сегодня он то и дело злил меня, но на бумаге запись «смеялся над тантрическим сексом» выглядела жалко. Список по-прежнему был возмутительно коротким. Где моя былая язвительность? Неужели я размякла? Еще недавно я думала, что списки преступлений – лучшая из всех моих идей, а теперь, составляя их, чувствую себя Дэви Крокеттом Дэви Крокетт (1786–1836) – национальный герой США и политик.

в битве при Аламо: еле уворачиваюсь от пуль, а сама думаю: «Вот черт. Что делать?»Сравнение не самое удачное, потому что при Аламо Дэви Крокетта убили, но думаю, вы меня поняли. А чего еще ждать, если готовишься сражаться не на жизнь, а на смерть? Только смерти. В этом и суть таких сражений.Это и ежу понятно. И славу старины Дэви не умаляет.Я уставилась на список и вздохнула, а затем дописала: «Угрожает помочиться на меня». Нет, это не обидно, а смешно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27