– Старалась не путаться.
– Ты не путалась, – успокоил ее Прайс. – Ты вела себя рассудительно, взяла ружье, наставила его на Клинтона. – Он поцеловал ее теплыми губами. – Я бы хотел быть на твоей стороне в любой драке. А теперь спи и не беспокойся о беспорядке на кухне. Мы с Тинком все уберем. О мясе он уже позаботился.
Хоуп улыбнулась, чего он и добивался, затем тихонько встал с кровати. Она закрыла глаза и через секунду услышала, как бесшумно закрывается дверь.
Лед приглушал боль в плече, и Хоуп лежала спокойно. Если она не ошибалась, то минут через пятнадцать боль должна была пройти. Скоро ей понадобится гибкость и сила всех ее мышц. По ее расчетам, в течение ближайшего часа Прайс к ней не зайдет. У нее было немного времени, чтобы позаботиться о себе.
Она слышала, как он ходил по кухне, как звенело разбитое стекло, когда он его подметал, как гремели доски, когда он поднимал разломанный в щепки стул. Клинтона совсем не было слышно.
Больше всего хлопот будет с мукой. Чтобы убрать ее с пола, нужно будет сначала пылесосить, потом убирать влажной тряпкой.
Хоуп отбросила одеяло и полотенце и поднялась с кровати. Она потихоньку открыла шкаф, взяла одну из рубашек отца и аккуратно натянула ее через голову. Плечо болело.
Затем она принялась искать патроны.
Полчаса спустя она обнаружила коробку в кармане одной из курток отца.
Глава 8
Когда Хоуп выходила из комнаты, у нее за поясом было спрятано несколько старых галстуков отца, которые тот больше не носил. Ружье было у нее в руках.
Клинтон сидел тихо в той же самой позе, в которой она видела его в последний раз. Хотя у него и не было другого выбора. Он открыл свой уцелевший глаз, когда услышал, как она вошла на кухню. Его зрачок расширился, когда он увидел ружье. Удовлетворенная улыбка; появилась на его губах, и он ободряюще кивнул Хоуп.
Прайс стоял около раковины, отжимая мочалку для мытья посуды. Он уже навел почти полный порядок, хотя кое-где оставались следы от муки, а кухонной мебели у Хоуп значительно поубавилось. Он поднял глаза, собираясь что-то сказать, но слова застряли у него в горле, когда Прайс увидел нацеленное на него ружье.
– Держи свою правую руку так, чтобы я могла ее видеть. Левой рукой достань пистолет из-за пояса. Положи его на сервант и подтолкни в мою сторону.
Он не шевельнулся. Его голубые глаза стали ледяными.
– Что за черт? Что ты делаешь?
– Беру ситуацию под контроль, – ответила Хоуп. – Делай, что я тебе говорю.
Он даже не взглянул на ружье. Его губы сложились в ухмылку, и он двинулся к ней.
– Я нашла патроны, – быстро проговорила Хоуп, не давая ему подойти достаточно близко и выхватить у нее ружье. – У отца в куртке, – добавила она, чтобы убедить его, что она действительно их нашла.
Он остановился. Ярость, исказившая его лицо, могла бы испугать ее, если бы у нее в руках не было ружья.
– Пистолет, – напомнила она.
Медленно положив правую руку на раковину, он потянулся левой рукой за спину и достал пистолет. Положив его на сервант, он подтолкнул его по направлению к Хоуп.
– Не забудь о моем, – напомнил Клинтон у нее из-за спины. Слова звучали нечетко, его поврежденные челюсть и губы опухли и начали темнеть.
– Второй тоже, – сказала Хоуп, выдержав яростный взгляд, которым наградил ее Прайс. Тем не менее он повиновался без слов. – Теперь сделай шаг назад.
Он отступил назад. Она взяла пистолет и положила ружье, потому что пистолет был гораздо удобнее.
– Хорошо, теперь сядь на стул и сведи руки за спиной.
– Не делай этого, Хоуп, – произнес Прайс сквозь сжатые зубы, – он – убийца, не слушай его. Почему ты веришь ему? Посмотри на него. На нем одежда заключенного.
– Только потому, что ты взял мою форму, – ответил Клинтон.
– Сядь, – вновь приказала Хоуп Прайсу.
– Черт побери, почему ты не слушаешь меня? – спросил он яростно.
– Потому что я слышала по радио об аварии, в которую попал автобус с заключенными. Двое полицейских погибли, и пятеро, заключенных сбежали. -; – Хоуп не отрывала глаз от его лица. Она увидела, как расширились его зрачки, как он сжал зубы. – Потому что твоя рубашка мала тебе. Потому что у тебя не было бумажника. И потому что, хотя твои брюки были порваны и Все в крови, на твоем теле не было ни одной раны;
– А как насчет оружия? Если я забрал форму полицейского, то почему бы мне не забрать его пистолет?
– Я не знаю, – призналась она. – Может быть, во время аварии ты потерял сознание, и когда очнулся, то остальные заключенные сбежали и забрали оружие с собой. Я не знаю всех деталей случившегося. Все, что я знаю, это то, что в этой истории много неясного, и твои ответы ничего не изменят. Зачем ты разрядил ружье и спрятал патроны?
– Для безопасности. – Он не отвел глаза. Не отвела глаза и она.
– Ерунда. Садись на стул.
Он сел. Ему это было явно не по душе, но ее палец был на курке и она внимательно следила за каждым его движением.
– Руки за спину.
Прайс повиновался. Казалось, он вот-вот взорвется от ярости. Держась поодаль на случай, если он надумает развернуться и выбить оружие у нее из рук, Хоуп достала один из галстуков из-за пояса и сложила его таким образом, что получилось две свободные петли. Потом быстрым движением она накинула петли ему на руки и дернула за концы галстука. Прайс сделал было движение, чтобы встать, но застыл, когда галстук затянулся на его запястьях.
– Ловкий трюк, – сказал он безжизненным голосом. – Что ты сделала?
– Две затяжные петли. Все, что нужно было сделать, только потянуть за концы. – Она обмотала свободные концы галстука вокруг его запястий, затягивая петли, потом связала их между собой. – Так, теперь ноги.
Прайс сидел не двигаясь и дал ей возможность спокойно привязать свои ноги к ножкам стула.
– Послушай меня, – сказал он отчаянно, – я действительно помощник шерифа, но проработал в этом районе, недолго, и мало кто меня знает.
– Конечно, – сказал Клинтон, – ты убил двоих полицейских и скорее всего убил бы и ее перед тем, как уйти в горы. Развяжите меня, мэм, мои руки затекли.
– Не делай этого, Хоуп, послушай меня. Ты наверняка слышала о нем. Он похитил дочку богатого фермера и запросил миллион долларов выкупа. Ему заплатили деньги, но он не выполнил свою часть сделки. Девочку не нашли там, где он обещал оставить ее. Его поймали, когда он пытался потратить деньги. Негодяй так и не признался, куда дел тело. Об этом много говорили по радио и телевидению. Его как раз перевозили в тюрьму с более строгим режимом, и мы подумали, что можно попытаться узнать у него больше об этом, если я буду сидеть с ним в одной камере как заключенный. Его могли бы обвинить в убийстве по косвенным уликам, но родители хотят, чтобы тело ИХ ребенка было найдено. Они уже смирились с тем, что их дочь мертва, но хотят устроить ей достойные похороны. Ей было семнадцать лет. Симпатичная девчушка. Он, видимо, закопал ее где-то в горах или сбросил тело в одну из заброшенных шахт.
– Да, ты знаешь много о возможности избавиться от тела, – сказал Клинтон яростным голосом. – Продолжай же, скажи мне, куда ты дел ее тело.
Хоуп прошла в гостиную и подкинула дров в камин, потом остановилась у телефона и подняла трубку. Гудка не было.
– Что вы делаете? – спросил Клинтон. – Развяжите меня.
– Нет, – ответила Хоуп.
– Что? – воскликнул он, не веря своим ушам.
– Я не сделаю этого, пока не восстановят телефонную связь и я не дозвонюсь шерифу, который разберется с вами. До того момента, я думаю, лучше оставить вас так, как есть.
На несколько мгновений воцарилась тишина, потом Прайс откинул голову назад и рассмеялся. Клинтон смотрел на нее, его рот искривился, лицо побагровело.
– Тупая сука!
– Молодец! Умная девочка! – проговорил Прайс сквозь смех. – Боже, я люблю тебя! Я даже прощу тебе все, что ты со мной сделала, хотя ребята из управления будут до конца моей жизни отпускать Шуточки по поводу того, как прекрасная маленькая блондинка взяла меня в плен.
Хоуп посмотрела в эти смеющиеся голубые глаза, в которых от смеха уже выступили слезы, и не смогла сдержать улыбку.
– Наверно, я тебя тоже люблю, но это не означает, что я тебя развяжу.
Клинтон взял себя в руки и сказал:
– Мэм, он пытается сделать из вас дуру.
– Мэм? – переспросила она. – Минуту назад вы называли меня по-другому.
– Я извиняюсь. Я просто потерял терпение. Мне больно смотреть на то, как вы выслушиваете все эти дешевые фразы, которые у него всегда наготове для первой встречной. Что мне сделать, чтобы убедить вас в том, что он лжет? – Он шумно вздохнул.
– Вы ничего не можете сделать, поэтому лучше поберегите слова для более подходящего случая, – вежливо сказала она. Через полчаса Клинтон сказал:
– Мне необходимо воспользоваться вашим туалетом.
– Можете помочиться не снимая брюк. – Она как-то не подумала об этом возможном затруднении, но тем не менее не собиралась развязывать ни одного из них.
Она извиняющимся взглядом посмотрела на Прайса, он кивнул ей в ответ:
– Со мной пока все в порядке. Но если телефон не отремонтируют до вечера, мне, "видимо, придется попросить у тебя цветочную вазу.
Она принесла бы, подумала Хоуп. Ее не затруднило бы оказать Прайсу такую услугу. Она взглянула на Клинтона – ни за что, она бы не справилась с отвращением, даже если бы пользовалась пассатижами.
Хоуп поднимала телефонную трубку каждые полчаса. Солнце постепенно скрывалось за горами. Клинтон беспрестанно ерзал на стуле и, похоже, был в отчаянии. Прайсу наверняка тоже было неудобно, но он старался не подавать виду. Он улыбался Хоуп каждый раз, когда ловил ее взгляд, хотя разбитое лицо делало улыбку больше похожей на гримасу. В сумерках, когда она в очередной раз подняла трубку, она услышала длинный гудок, – Есть! – радостно воскликнула Хоуп и открыла записную книжку, чтобы найти телефон полиции.
Прайс назвал ей номер, и хотя она и так была почти уверена в том, что он говорил правду, в это мгновение она уже не сомневалась. Ее лицо осветилось радостью, и она широко улыбнулась Прайсу, набирая номер.
– Департамент полиции, – ответил бодрый мужской голос.
– Алло, это Хоуп Бредшоу, лыжная база «Крессент-Лейк». У меня здесь два человека. Один – Прайс Таннер, другого зовут Клинтон. Каждый утверждает, что он – помощник шерифа, а другой – убийца. Вы мне не скажете, кто из них кто?
– Черт побери! – загремел голос – Черт! Извините, я не хотел ругаться. Вы сказали, что у вас и Таннер, и Клинтон?
– Да. Кто из них помощник шерифа?
– Таннер. Но в каком смысле они у вас? То есть…
– Они оба у меня под прицелом, – сказала она. – Как выглядит Таннер? Какого цвета у него глаза? Голос в трубке был явно в замешательстве – Глаза? Э… Он примерно шесть футов два дюйма ростом, вес примерно двести фунтов, темные волосы, голубые глаза.
– Спасибо, – ответила Хоуп, благодарная полицейским за то, что они могли давать такие исчерпывающие описания внешности. – Вы бы хотели поговорить с Таннером?
– Да, мэм, конечно!
Взяв телефонный аппарат в руки, она понесла его к Таннеру, но провод оказался слишком коротким.
– Одну минуту, – сказала она в трубку и положила ее рядом с телефоном.
Она побежала в кухню за своим разделочным ножом. Вернувшись к Прайсу, она встала на колени и разрезала галстук, стягивающий его запястья. Затем занялась связанными ногами. Потирая запястья, он сказал:
– Тебе нужен радиотелефон или телефон со шнуром подлиннее.
– Я займусь этим в следующий раз, когда пойду за покупками, – сказала она, освобождая его лодыжки.
Кухонный телефон был ближе, хотя его провод тоже был слишком коротким. Мышцы его затекли, и он с трудом заковылял к телефону.
– Таннер у телефона. Да, все под контролем. Я дам полный отчет, когда вы сюда доберетесь. Дороги расчищены? Хорошо. – Он повесил трубку и подошел к ней. – Дороги все еще завалены, но они возьмут снегоуборочную машину. Они будут здесь через пару часов.
Он заковылял дальше. Хоуп заморгала.
– Прайс?
– Извини, я тороплюсь, – сказал он и, прихрамывая, быстро направился к туалету.
Хоуп не смогла сдержать смех. Клинтон проводил ее тяжелым взглядом, когда она пошла в гостиную, чтобы повесить трубку. В руке у нее все еще был разделочный нож. Она остановилась и внимательно посмотрела на преступника. Тот, встретив ее взгляд, побледнел.
– Не надо, – проговорил Клинтон, когда она направилась к нему. Затем он начал кричать.
– Ты ударила его ножом, – сказал Прайс, не веря своим глазам. – Ты действительно ударила его ножом!
– Он должен был понять, что я не шучу, – сказала Хоуп. – Всего лишь царапина, не из-за чего волноваться. Вообще-то это произошло чисто случайно. Я не собиралась подходить так близко, просто он прыгнул.
Это было не единственное, что сделал Клинтон; еще он потерял контроль за мочевым пузырем. А потом начал говорить, торопливо выплевывая слова, он готов был рассказать даже то, чего не знал, лишь бы Прайс не позволил Хоуп снова приблизиться к нему. Прайс передал всю информацию в департамент полиции и надеялся, что она была точной.
Было за полночь. Обнявшись, они лежали в постели. Хоуп прижимала пакет со льдом к его щеке, он держал другой пакет около раны на ее плече.
– Ты знаешь, я говорил правду, – сказал Прайс, целуя ее в лоб, – когда сказал, что люблю тебя. Я понимаю, все произошло так быстро, но.., я верю в то, что чувствую. С того мгновения, как я открыл глаза и увидел твое лицо, я понял, что ты – единственная женщина в мире, которая мне нужна. – Он остановился. – И…
– И? – повторила она.
– И возможно, ты любишь меня тоже?
– Возможно. – Она поудобнее устроилась в его объятиях. – Определенно.
– Скажи это! – Прайс тяжело дышал и крепко сжимал Хоуп в своих объятиях.
– Я люблю тебя. Но нам нужно время, чтобы узнать друг друга получше… Он засмеялся.
– Время? Поздновато для этого, не так ли? Она не ответила, ведь слишком многое произошло за столь короткий промежуток времени. Прошедшие дни казались ей неделями. Они были брошены вместе в водоворот событий, она видела его в тысяче различных ситуаций и знала, что ее первое впечатление о нем было самым правильным. Ей казалось, что уже в первые мгновения она знала о нем все, что ее женская интуиция подсказала ей, что он именно тот человек, который ей нужен.
– Выходи за меня замуж, Хоуп. Как можно скорее. Учитывая то, как мы провели эти дни, у нас есть все шансы на скорое прибавление в семействе. – Голос его был ленивым и завлекающим.
Хоуп подняла голову с его плеча и взглянула на него сквозь полумрак. Она увидела мерцание его улыбки и вновь ощутила реальность происходящего.
– Хорошо, – прошептала она, – а ты не против?
– Не против? – Он взял ее руку, положил ее себе на живот, потом опустил ниже. Она ощутила ладонью силу его страсти. – Я мечтаю об этом, милая, – прошептал он. Его голос слегка дрожал, так же как и в прошлый раз, когда они обсуждали возможность этого. – Только слово скажи, и я тут же приступлю к претворению в жизнь нашего проекта.
– Пусть будет так! – засмеялась Хоуп и с радостью поспешила навстречу своей судьбе.

1 2 3 4 5 6 7