Та осторожно высвободилась и повернулась к художнице.— Вижу, Кай уже предложил вам напитки.— Ричард… — сердечным тоном произнес сенатор. Раскатистые звуки его хорошо поставленного голоса столь же легко перекрыли щебетание Кандры, как прежде — голос супруги. Суини подумала, что, наверное, он привык перебивать женщин. Когда Мак-Миллан протянул руку, Суини заметила блеск в глазах Ричарда. Судя по всему, тот вовсе не желал задерживаться и вступать в беседу. Однако хорошее воспитание заставило его принять руку сенатора.Мак-Миллан вложил в рукопожатие все свое расположение, даже накрыл их стиснутые ладони свободной рукой. Очевидно, советники сказали ему, что этот жест — знак взаимопонимания. Но с Ричардом этот прием не прошел. Напротив, его лицо стало еще более бесстрастным.— Вы прекрасно выглядите, — заметил Мак-Миллан.— Сенатор… — Ответное приветствие оказалось сухим и кратким, если одно-единственное слово вообще можно назвать приветствием.Дружбой здесь и не пахнет, решила Суини. Внимательно присмотревшись к мужчинам, она увидела, как побелели костяшки пальцев сенатора, а мгновение спустя то же самое произошло с пальцами Ричарда.«Соревнуются, будто желторотые юнцы», — подумала Суини, увлеченная сценой, происходившей у нее на глазах. Что бы ни побудило к этому сенатора — неприязнь, стремление доказать свое превосходство или попросту мужская агрессивность, — он пытался смять, расплющить ладонь Ричарда. Но ему пришлось пожалеть об этом, как только Ричард взялся за дело.— Как поживаете? — спросил сенатор, стараясь сохранить безразличное выражение и продолжая сжимать руку Ричарда. А может, он просто не мог избавиться от его хватки, даже если и хотел. — Должно быть, дела идут неплохо, ведь сейчас экономика на подъеме, не правда ли?— Не жалуюсь.На лбу сенатора выступил пот. Потеряв интерес к игре, Ричард резко разжал пальцы. Мак-Миллан мужественно пересилил отчетливое желание растереть ноющую ладонь.«Ну-ну», — подумала Суини. То, что сенатор ввязался в борьбу с Ричардом, ее не удивило. Она лишь пыталась понять, чем обусловлена враждебность Мак-Миллана — то ли тем, что Суини уловила в глазах сенатора, когда тот целовал Кандру, то ли мальчишеской завистью к успехам Ричарда. Ричард же, как и подобает взрослому зрелому мужчине, плевать хотел на то и другое. В любом состязании между ним и Мак-Милланом Суини приняла бы его сторону; не то чтобы Ричард ей нравился — она почти не знала его, — но сенатор внушил девушке отвращение с первого взгляда.— Я слышала, вы собираетесь лететь в Рим, — заговорила Кандра, повернувшись к Марго. Ее голос звучал так беззаботно, будто она ничуть не смутилась из-за того, что гости стали свидетелями размолвки с Ричардом, но Суини сразу все поняла. Ее наметанный взгляд безошибочно улавливал мельчайшие нюансы в выражении лиц, а напряжение, застывшее в глазах Кандры, совершенно определенно выдавало ее беспокойство.— Нет, возникла непредвиденная задержка. Завтра утром у Карсона важная встреча с президентом, — многозначительно промолвила Марго. — Нам пришлось отложить поездку…Сенатор, вновь заговорив с Ричардом, так заглушил голос жены, что Кандре пришлось наклониться к Марго, иначе она не расслышала бы ее. Возможно, Мак-Миллан намеренно прерывал женщин, желая продемонстрировать свое превосходство, но если он попросту не замечал, что они разговаривают, это было еще оскорбительнее.Суини перестала вслушиваться в беседу. До нее доносились звуки четырех переплетающихся голосов, но отдельных слов она не разбирала. Ее не интересовала поездка Мак-Милланов в Рим, не интересовали биржевые котировки, какими бы они ни были. Ей стало скучно. Она нервозно переступала с ноги на ногу, готовая отказаться от предложенной работы и вернуться домой к своим холстам. Зачем Ричард задержался в салоне? Вряд ли для него ценно мнение сенатора по поводу биржевых операций, и, уж конечно, Ричард понимает, что Кандра почувствует себя гораздо увереннее, когда он уйдет. «И я тоже», — призналась себе Суини. Она упорно избегала смотреть на Ричарда, опасаясь, что между ними вновь возникнет таинственная связь.— Я очень рада, что вы встретились с Суини, — сказала Кандра. Услышав свое имя, Суини встрепенулась и увидела, что Кандра тепло улыбается ей. — Если хотите посмотреть, у меня есть ее работа, но, к сожалению, это не портрет, поскольку она пишет их только на заказ.Суини молчала, крепко сжимая под мышкой папку. Сейчас у нее не было ни малейшего желания показывать кому-либо свои работы.— В этом нет нужды, — равнодушно отозвалась Марго. — Я уверена, что она справится, коли вы ее рекомендуете. Куда больше меня интересует новое полотно ван Дерна, о котором вы упоминали. Полагаю, его цветовая гамма как нельзя лучше подойдет к гостиной.Суини чуть не закатила глаза. Она вполне понимала желание Марго подобрать картину, под стать интерьеру, ведь и а ее собственной жизни цвета играли огромную роль, но… ван Дерн? В последнее время этот пронырливый бездарный болван, пачкавший холст огромными цветными пятнами и называющий свои работы искусством, пользовался шумным успехом.— Несомненно, — согласилась Кандра, изящным жестом указывая на полотно ван Дерна.Суини не испытывала никакого желания следовать за ними по салону.— Мне пора идти, — сказала она, крепче сжимая папку и понимая, что ей очень, ну просто очень нужна эта работа. Взяв себя в руки, Суини решила держаться любезнее и предложить заключить договор после возвращения супругов из Рима. Она открыла рот и с удивлением услышала свой собственный голос:— Очень жаль, но я не смогу написать ваши портреты, миссис Мак-Миллан. Мне уже предложили другую работу.Слова Суини изумили всех, не только ее. Добрые намерения пропали зря. К счастью, она удержалась в рамках приличий и вежливо солгала, не упомянув о том, как возненавидела эту парочку с первой минуты знакомства и что согласилась бы работать, над их портретами с одним условием: если бы ей позволили пририсовать рожки, раздвоенные копыта и раздвоенные хвосты. Однако гордость переполняла ее. Ведь даже тибетский козопас не придумал бы такой замечательной брехни.— Что вы сказали?Марго была поражена. На красивом лице Кандры удивление сменилось такой тревогой, словно она уже представила себе, как именно Суини ответит на скептический вопрос Марго. Но Суини и не собиралась задумываться над ответом. Надо поскорее убраться отсюда, пока не лопнуло ее хрупкое терпение и она не наговорила этим придуркам чего-нибудь такого, что поставило бы Кандру в неловкое положение. Суини рывком повернулась и быстро пошла к двери. Ей хотелось бы побежать, но она сдержала себя.Суини переложила папку в левую руку и потянулась к дверной ручке, однако справа вдруг появилась высокая фигура и преградила ей путь. Над головой Суини прозвучал низкий голос:— Позвольте мне. Я тоже ухожу. До свидания, сенатор, миссис Мак-Миллан, Кай.До сих пор никто не открывал двери перед Суини. Она так смутилась, что забыла попрощаться. Но если честно, смутила ее не любезность Ричарда, а скорее его близость. В животе опять затрепетало. Суини почувствовала себя крайне неловко, оказавшись рядом с Ричардом спустя несколько секунд после того, как она мысленно раздевала его.Ричард выпустил Суини, вышел, закрыл за собой дверь, и на мгновение они очутились вдвоем в маленьком тамбуре. Сквозь матовое стекло наружной двери просачивался тусклый солнечный свет. Ричард сделал шаг вперед и распахнул вторую дверь, пройдя так близко от девушки, что пола его пиджака скользнула по ее руке. При этом Суини уловила изысканный аромат дорогого одеколона. Ее вновь прошибла дрожь от ощущения физического контакта.Нет, так не пойдет. С этим надо бороться. Ошеломленная, она вышла из салона и ступила на тротуар. Сначала утренняя реклама кока-колы, а теперь — кто бы мог подумать! — еще и Ричард. Должно быть, сегодня полнолуние или что-то в этом роде, хотя прежде фазы планет не оказывали влияния на ее гормоны. На них вообще мало что влияло. Пожалуй, придется все-таки сходить к доктору и проверить, не взбесились ли ее яичники, выплеснув в кровь излишнюю дозу своевольных возбудителей. Кстати, они могли бы заняться этим в пору беззаботной юности, а теперь, когда ей стукнул тридцать один, Суини не имела ни времени, ни желания плясать под дудку расшалившейся эндокринной системы.— Суини! — Ричард помахал ладонью перед ее глазами.Вернувшись к реальности, она зарделась, ибо тут же сообразила, что еще секунду назад пялилась на него вовсю и размышляла о состоянии своих гормональных органов.— Извините, — пробормотала она. — Что вы сказали?Уголки губ Ричарда чуть приподнялись, как будто он сдерживал улыбку.— Я спросил, не подвезти ли вас домой. Начинается дождь.Он был прав. Полумрак в тамбуре царил вовсе не из-за матового стекла. Пока Суини находилась в салоне, солнце исчезло, а небо заволокли тучи. Она подняла голову, и в то же мгновение по тротуару застучали дождевые капли.Суини прижала к себе папку, словно желая защитить ее от дождя собственным телом. Поставленная перед выбором, сохранить ли картины сухими или отдать их на растерзание дождю, Суини не колеблясь приняла решение.— Да, спасибо. Где ваша машина? — Девушка огляделась.— Вот она. — Ричард поднял руку, и к обочине тут же подкатил серый «мерседес».Суини подумала, что это гораздо приятнее, чем бросаться при первых признаках ненастья к проезжей части и неистово взывать к проезжающим такси, как делают сотни людей.Наклонившись, чтобы открыть дверцу, Ричард положил ладонь на спину Суини. От этого прикосновения, сколь неожиданного, столь же и приятного, она едва не споткнулась, но все же обрела равновесие, прижала к себе папку, забралась в машину и, устроившись в углу салона на глянцевитом кожаном сиденье, оставила место для Ричарда. Ее внутренности отплясывали румбу; сердце неистово колотилось, грудь вздымалась, желудок сворачивался в узел. Это было самое ошеломляющее чувство из всех, какие Суини когда-либо испытывала. Но хуже всего было то, что все это красноречиво свидетельствовало об одном: она теряет голову.Ричард втиснул рядом с ней свое крупное тело.— Мы подбросим Суини домой, Эдвард, — сказал он водителю,— Это очень хорошо, сэр. — Произношение Эдварда выдавало в нем англичанина, а лексика лишь усиливала это впечатление. — Какой у мисс Суини адрес?Ричард назвал адрес, и Суини, изумленно взглянув на него, не сразу сообразила, что он — хозяин дома, в котором она живет. Странно, конечно, что Ричард не забыл об этом; впрочем, гении Уолл-стрит должны обладать исключительной памятью на самые незначительные детали. Заставив себя расслабиться, Суини откинулась назад, погрузилась в уютные объятия прекрасного кожаного сиденья и погладила его, получая наслаждение от мягкой обивки и от ее восхитительного запаха. Ну разве что-то может сравниться с великолепием и роскошью высококачественной кожи!Потом, поддавшись соблазну, она бросила взгляд на Ричарда и увидела, что он смотрит на нее с легкой улыбкой. Как ни странно, до сих пор его образ не сочетался в мыслях Суини с весельем. Ричард был слишком уравновешенным, даже отчужденным, но теперь его улыбка казалась такой естественной, словно он всю жизнь только и делал, что улыбался. На мгновение Суини охватило ощущение духовного родства, и уголки ее губ тоже приподнялись.— Вижу, вы так же не любите пустую болтовню, как и я, — сказала она. Ее рот расплылся от уха до уха, и Ричард расхохотался заразительным искренним смехом, что называется, от души. От одного этого звука внутренности Суини вновь сжались в клубок.— Вы так спешили покинуть здание, что я испугался, как бы не выскочили сквозь стекло.— Сама не знаю, кто хуже — сенатор или его женушка. При взгляде на обоих меня бросало в дрожь.— И это заметили все, кроме них. Кай хотел бы превратиться в невидимку, но решил не уходить, опасаясь упустить момент, когда полыхнет фейерверк. — Стоило Ричарду заговорить о Кае, его голос стал ровным и бесцветным. Суини задумалась, догадывается ли он об интрижке Кандры с ее помощником. Это вполне могло стать причиной развода; Ричард не из тех, кто готов терпеть измены жены либо надеяться вернуть ее в супружеское лоно путем нудных семейных скандалов.Первые капли, робкие предвестники дождя, вдруг обернулись ливнем, и пешеходы ринулись под защиту подъездов и в такси. Словно грибы, тут и там поднимались купола зонтиков. Суини всегда любила шум дождя, но сегодня стук капель особенно завораживал ее, подчиняя сердцебиение ритму, возникающему всякий раз, когда она слышала звуки виолончели или барабанную дробь. Внезапно по ее телу разлился сладостный холодок, кожа пошла мурашками, и Суини обхватила себя руками.— Эдвард, включите отопление, мисс Суини замерзает.— Слушаюсь, сэр.— Мне вовсе не холодно, — сама не зная почему, возразила Суини. Постоянно одолевавший ее озноб показался вдруг чем-то неприличным, слабостью, в которой нельзя признаваться. — Просто от стука капель моя кожа покрылась пупырышками.— Вы дрожите. Не хотите ли накинуть на плечи мой пиджак?И вновь внутренности Суини поджались так, словно их тряхнуло землетрясением. Ричард, внимательно наблюдавший за ней, уловил едва заметную дрожь. Суини не понимала, что ее больше тревожит — забота Ричарда или прилив тепла, охвативший все тело при одной мысли о том, как она накинет на плечи его пиджак, вберет в себя жар тела этого человека, окунется в его запах. Суини очень хотелось согреться, но ее беспокоили причины, вызвавшие озноб. Вожделение, нахлынувшее на нее, когда она смотрела рекламу, исчезло сразу после завершения ролика. Теперешнее странное ощущение, конечно же, пройдет, как только она выйдет из машины и расстанется с Ричардом, но до того момента надо быть начеку, чтобы не совершить какую-нибудь глупость, например, не броситься ему в объятия. То-то бы Эдвард вздернул брови! Впрочем, Суини и сама удивилась бы этому, поскольку из всех поступков, противоречивших ее натуре, вешаться на шею мужчины было самым невероятным.— Суини? — Ричард вновь взмахнул ладонью перед глазами девушки и улыбнулся. Хоть бы он перестал это делать! Первое раздражало ее, второе тревожило.— Что?— Дать вам пиджак? — Ричард уже снимал его.— Э-ээ… нет, благодарю вас. Извините, я задумалась.— Я заметил. — Ричард опять улыбнулся и, не обращая внимания на отказ, накинул пиджак на плечи девушки.Суини чуть не застонала от наслаждения. Ощущение было именно таким, как она его себе представляла. Казалось, от этого тепла она расплавится. Девушка закуталась в пиджак, уйдя в него с головой и непроизвольно втягивая запах Ричарда, словно курильщик, делающий первую утреннюю затяжку.— Мне хотелось чем-нибудь прикрыть этот ваш свитер, — лукаво проговорил Ричард, как бы оправдываясь.— Мерзкая тряпка. Сожгу ее, как только вернусь домой.— Не стоит. Виноват не свитер, а то, что под ним.О Господи! Ричард видит ее насквозь!Его проницательность поразила Суини словно удар грома. Она застыла в неподвижности, не в силах посмотреть на Ричарда и опасаясь прочесть понимание в его глазах. Нет, всю эту чертовщину нельзя списать на воздействие алого свитера. Должно быть, тут что-то связанное с фазами Луны. Суини не знала, откуда у нее такая уверенность — уж конечно, не из личного опыта, ведь уже который год она твердо придерживалась правила избегать беспорядочных связей, нарушающих привычный ход жизни. Однако Ричард — третий за последний час мужчина, выразивший ей свое восхищение. Точнее, четвертый, если считать сенатора, но в его взгляде сквозила скорее похоть, чем восхищение. С Ричардом же все иначе. В его поведении нет ничего от рефлекторной активности Кая, невзначай попытавшегося соблазнить ее. Кай для Суини — пустое место, а вот Ричард… Ричард куда серьезнее.Пожалуй, она поддалась бы искушению, если бы Ричард не занимался сейчас разводом, причем разводом с женщиной, игравшей важную роль в карьере Суини. Впрочем, не стоит обманываться. Ее влекло к Ричарду, вне всяких сомнений и вопреки последней крупице здравого смысла. С другой стороны, испытать соблазн еще не значит ему уступить; женщине, которая видит призраков и своим приближением заставляет переключаться светофоры, вовсе не нужны мужчины, ибо они лишь усложняют жизнь. С призраками она бы еще справилась, но с мужчиной — вряд ли, особенно с Ричардом. Суини не знала, почему Ричард кажется ей опаснее других представителей своего пола, но не хотела углубляться в этот предмет.И тем не менее она испытывала почти неодолимое желание присмотреться к нему, понаблюдать за ним, изучить его. Чтобы удержаться и не взглянуть в эти темные проницательные глаза, Суини уставилась на его ладони и, к своему удивлению, обнаружила, что у Ричарда красивые руки, хотя и несколько грубоватые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32